О теории развития психологии: историческая психология науки
Может показаться удивительным, но развитию психологии как науки в отечественной методологии уделялось очень малое внимание. В работе "Исторический смысл психологического кризиса" был сформулирован известный взгляд на "развитие идей": Выготский выделил пять этапов, которые описывают полный цикл существования психологической теории от момента ее возникновения, через этап экспансии "в соседние дисциплины", кончая этапом, когда "идея выходит в отставку и получает по своему ведомству генеральский чин" [60]. Эти положения, артикулированные Выготским, хорошо известны, поэтому не будем на них останавливаться. Примечательно, что в этой работе Выготский формулирует подход, который, как мы увидим, получит через много лет продолжение в нашей психологической науке. Выготский пишет: "...возможна научная методология на исторической основе" [60, c.302]. "Закономерность в смене и развитии идей, возникновение и гибель понятий, даже смена классификаций и т.п. - все это может быть научно объяснено на почве связи данной науки 1) с общей социально-культурной подпочвой эпохи, 2) с общими условиями и законами научного познания, 3) с теми объективными требованиями, которые предъявляет к научному познанию природа изучаемых явлений на данной стадии их исследования, т.е. в конечном счете - с требованиями объективной действительности , изучаемой данной наукой; ведь научное познание должно приспособляться, применяться к особенностя изучаемых фактов, должно строиться согласно их требованиям" [60, c.302].
|
|
|
Говоря об истории психологии в СССР, нельзя не отметить одну особенность отечественной науки - ее особую связь с философией, точнее, с философией марксизма. Если зарубежные психологи могли не касаться этой проблемы, к примеру, вообще отрицать связь психологии и философии, то в России ситуация сложилась явно специфическая. В двадцатые годы в отечественной психологической науке можно было наблюдать удивительное многообразие методологических решений. Кстати отметим, что для отечественной психологической науки в двадцатые годы была характерна содержательная трактовка методологии. Речь идет о том, что методология выступала не просто описанием конкретных методов, но как в первую очередь раскрытие предмета психологии, а затем поиск принципиальных путей его исследования. Это многообразие методологических изысканий в двадцатые годы еще ждет своего исследователя. Как уже упоминалось, требование строить психологию на основе марксистской философии становилось все более выраженным. Первые попытки связать психологию и марксизм были предприняты еще в 1921 году. Инициатором тогда выступил П.П.Блонский [25]. Таких попыток было сделано достаточно много. В последние годы этот вопрос был подвергнут специальному анализу [27]. Мы здесь не будем касаться данного вопроса. Отметим только, что уже к середине тридцатых годов диалектический и исторический материализм становятся методологической основой советской психологии. Соответственно в качестве метода выступает диалектика - диалектический метод. Таким образом, в СССР сложился особый тип методологии. Советские психологи "осознанно" выбрали философскую основу, в задачи методологии психологии входила конкретизация философских положений применительно к предмету психологии. Эта конкретизация осуществлялась через разработку системы методологических принципов советской психологической науки. К числу основных принципов относились принцип единства сознания и деятельности, принцип детерминизма, принцип развития психики в деятельности, генетический принцип и др. В разработку системы методологических принципов советской психологии внесли существенный вклад выдающиеся отечественные психологи С.Л.Рубинштейн, А.Н.Леонтьев, Д.Н.Узнадзе, П.Г.Костюк, Б.М.Теплов, А.А.Смирнов и др. В результате особую роль в психологии стала играть категория деятельности. Основы методологии психологической науки, сложившись в тридцатые годы, углублялись и разрабатывались в дальнейшем психологами разных поколений: С.Л.Рубинштейном, А.Н.Леонтьевым, Б.Г.Ананьевым, В.Н.Мясищевым, А.В.Запорожцем, А.Р.Лурией, А.А.Смирновым, Е.В.Шороховой, Б.Ф.Ломовым, Я.А.Пономаревым, О.К.Тихомировым, А.В.Брушлинским, П.Я.Гальпериным, П.И.Зинченко, В.П.Зинченко, Л.И.Анциферовой, К.А.Абульхановой, Е.А.Будиловой, М.С.Роговиным, В.Д.Шадриковым и др. Безусловно, неверно было бы считать, что "деятельностный" подход в советской психологии был единственным, объединяющим всех советских психологов. Это не более, чем миф. Один из многих мифов, созданных официальной советской психологией. При том единстве советской психологии, которое неустанно декларировалось с трибун психологических съездов и университетских кафедр, которое провозглашалось в официальных текстах, даже студенты-первокурсники психологических факультетов хорошо понимали, что концепции корифеев отечественной науки сильно различаются. Примером иного подхода может служить концепция Б.Г.Ананьева [8, 10, 11, 12].
|
|
|
|
|
|
"Визитной карточкой" подхода к решению психологических проблем в работах Б.Г.Ананьева стал комплексный подход к исследованию человека, подход, при котором бытие человека как индивида, индивидуальности, субъекта и личности стало предметом научного исследования. Многообразие связей, открывающихся при таком подходе, позволило существенно расширить проблематику традиционных психологических исследований. Комплексный подход потребовал использования более широкого арсенала методов, в том числе и методов других наук. В работах Б.Г.Ананьева, выполненных в шестидесятые годы, были поставлены, сформулированы, разработаны многие методологические проблемы, имеющие принципиальное значение для отечественной психологической науки [11, 12, 10]. Эти работы во многом определили последующее развитие психологии и, возможно, в них следует искать "ростки будущего", которые так необходимы сегодня нашей науке, испытывающей глубокий методологический кризис. Исследования Б.Г.Ананьева наглядно продемонстрировали преимущества комплексного, междисциплинарного подхода к проблеме человека, позволили психологии действительно стать наукой о человеке во всей его сложности и многогранности. Антропологизм как принцип построения психологической науки позволил по иному взглянуть на сам предмет психологии. В концепции Б.Г.Ананьева предмет психологии предстает как многоуровневая системная организация психики. Отметим, что рассмотрение психического в рамках ананьевского подхода позволило реально (а не только "в теории") выйти за рамки психофизиологического параллелизма и, избежав редукционизма, "вписать" психику в "научную картину человека". Именно в этом нам видится еще не до конца оцененное методологическое значение ананьевских работ.
|
|
|
Однако, вернемся к проблемам теории развития психологии.
"На рубеже 30-х гг. в стране произошел социоэкономический и политический переворот. Началась эпоха сталинского беспредела. С различными, имеющими собственное теоретическое лицо, направлениями и школами в психологии после псевдонаучных дискуссий было покончено. Спасительным для нее оказался методологический "панцирь" в образе теории деятельности. Тогда и был поставлен знак равенства между марксизмом и этой теорией. Она внесла свежую струю в методологию науки, стимулировав до известной степени и эмпирическую работу. Она позволила провести демаркационную линию между "нашей" и "не-нашей" (буржуазной, идеалистической) теорией сознания. Под ее прикрытием можно было, пробормотав несколько формул-заклинаний, заниматься "нормальной" психологией, не страшась обвинений в идеализме, позитивизме, функционализме и прочих "грехах". Она казалась способной вывести мировую психологию из кризиса" [22, с.143]. Понятно, что ни о какой теории развития психологии в таких условиях не приходилось даже мечтать.
Идеи методологии на исторической основе, по авторитетному свидетельству М.Г.Ярошевского, начинают возрождаться в 40-е годы прежде всего в работах С.Л.Рубинштейна и его учеников. В апреле 1945 года С.Л.Рубинштейн создает сектор психологии в институте философии АН СССР. Непосредственный участник событий, один из старейших отечественных психологов М.Г.Ярошевский вспоминает: "Сектор психологии в Институте философии складывался как сильный методолого-исторический центр, в котором теоретические проблемы психологии (природы психики, ее биологических основ, мышления и речи и др.) исследовались на историческом опыте их осмысления в России, в связи с особенностями социокультурного развития страны. Еще раз подчеркну два момента в зарождении программы сектора. Она предполагала, что: а) методология без истории пуста и б) в историческом анализе еще не использованы резервы русской философско-психологической мысли" [342, с.75]. М.Г.Ярошевский в другом месте подчеркивает роль методологии на исторической основе, высказывая сожаления по поводу того, что ныне методология часто рассматривается вне связи с историей психологии. На мой взгляд, заслуживает пристального внимания тот вывод М.Г.Ярошевского, согласно которому методология в отрыве от истории вырождается в схоластику: "Некогда русскую психологическую мысль отличал высокий методологический тонус. Ныне он резко упал. Среди причин отмечу отрыв методологии от истории... Восстановив историческое видение науки, мы избавим методологию от схоластики" [22, c.145].
Психология на рубеже третьего тысячелетия подводит, как, впрочем, и любая другая научная дисциплина "промежуточные итоги", которые должны дать ответ на многие вопросы. Один из главных вопросов: каковы перспективы психологии как науки, каковы ее стратегические задачи на новом этапе. Как это ни удивительно, психология, вступившая во второй век самостоятельного существования, не имеет на сегодняшний день приемлемой теории собственного развития. Более того, возникает впечатление, что эта проблема не слишком актуальна: во всяком случае, в научных изданиях оживленных дискуссий по данному вопросу не наблюдается. Естественно, я не хочу сказать, что поисков в этом направлении не ведется - достаточно назвать многолетние и плодотворные исследования того же М.Г.Ярошевского, в которых получило оформление новое направление - историческая психология науки. Историческая психология науки, основы которой были разработаны М.Г.Ярошевским [341, 338], явилась попыткой "восстановления исторического видения". Но, если быть честным, теория развития психологии отсутствует, поэтому на вопрос, где (в чем?) следует искать выход из нынешнего методологического кризиса, удовлетворительного ответа в настоящий момент, по сути, нет. Иногда создается впечатление, что психология обречена на бесконечное повторение тех же самых ходов, которые уже предпринимались (и не один раз)...
Итак, историческая психология науки, в которой "жизнь человека науки дана в трех координатах - познавательной, социальной и личностной" [341, c.42]. Как указывает М.Г.Ярошевский, "социальность изнутри пронизывает движение научной мысли индивидуального субъекта. Интеграция логического (историологического) и социального в деятельности человека науки становится возможной благодаря детерминантам, имеющим уникально психологическую природу. Система этих детерминант и образует область знаний, которой мы дали имя исторической психологии науки" [341, c.45]. Представляется, что М.Г.Ярошевский прав, когда утверждает: "Необходимо вскрыть глубинные предметно-исторические структуры научного мышления и способы их преобразования, ускользающие от формальной логики, которая не является ни предметной, ни исторической. Вместе с тем, природа научного открытия, как мы полагаем, не обнажит свои тайны, если ограничиться его логическим аспектом, оставляя без внимания два других - социальный и психологический, которые в свою очередь должны быть переосмыслены в качестве интегральных компонентов целостной системы" [341, c.20]. Здесь один из наиболее сложных вопросов в методологии науки в целом. Не случайно Г.Гаттинг - один из представителей философии науки - отмечал, что "камнем преткновения" был и до сегодняшнего дня остается "синтез представлений о науке как концептуальной структуре и как человеческой деятельности в единую картину" [377, p.209]. По моему мнению, для того, чтобы подобный "синтез" оказался осуществленным, необходима предварительная разработка "концептуальной структуры", характерной именно для психологической науки. В этой концептуальной структуре должны получить отражение такие важные ее составляющие как теория и метод. При этом представляется принципиально важным отражение в концептуальной структуре метода. Или, как говорил М.Хайдеггер, "способа обращения с темой" [302, с.120].
В психологии (в отличие от естественных наук) проблема метода стояла значительно острее (как известно, применимость метода эксперимента в естествознании серьезно никогда не отрицалась). Поэтому я полагаю, что исследование соотношения теории и метода - одна из важнейших задач современной психологии. И необходимое предварительное условие для изучения не только "природы научного открытия", но и для разработки теории развития психологии как науки. На мой взгляд, вообще можно говорить о недостаточной разработанности методологических вопросов современной психологии. В частности, плохо исследован вопрос о соотношении теории и метода в психологии. Вряд ли стоит пояснять, что для понимания закономерностей развития науки знание об особенностях теории и специфике методов обязательно.
Психологи традиционно рассматривают (и это естественно, если учесть специфику психологического подхода) науку как деятельность. Это, как показали работы многих психологов, очень перспективный и продуктивный путь. Он позволяет "воссоздать адекватную реальности целостную и объемную картину процесса открытия" [341, с.21]. Историческая психология науки пользуется "гибридными" понятиями, которые характеризуют и личностно-деятельностный и логико-социальный аспекты науки.
Вместе с тем можно констатировать, что необходимо специальное исследование, детализирующее предметно-логическую сторону психологической науки. Это связано с тем, что недостаточно исследован вопрос о специфике теории в психологии, особенностях метода в психологической науке. Важно подчеркнуть, что метод имеет в психологии чрезвычайно важное значение. Он может быть рассмотрен в контексте науки как деятельности: это традиционная точка зрения, правомерная и, как свидетельствуют история и методология науки, продуктивная. Но существует возможность, которую мы попытаемся реализовать в настоящей работе, рассмотреть связь теории и метода внутри концептуальной системы. Это абстрагирование от особенностей психологии действующего в науке субъекта - ученого - представляется необходимым предварительным этапом. Оно не связано с недооценкой роли субъекта - напротив, можно полагать, что использование реальных наработок, существующих в психологии мышления и решении творческих задач позволит существенно по-иному рассмотреть генез психологической теории. Есть достаточно оснований для того, чтобы считать такой подход перспективным. Приведу только один пример. Знаменитая концепция К.Поппера [220, 221], которая ныне многими признается как ведущая в современной методологии, основана на понимании человеческого мышления, работающего по методу проб и ошибок. Вместе с тем хорошо известно, что психологические исследования, начиная с работ вюрцбуржцев, неизменно подтверждают направленно-избирательный характер человеческого мышления, а в современной психологии разработаны достаточно интересные и правдоподобные модели, объясняющие такую селективность [33, 284, 37 0, 378, 382]. Поэтому трудно не согласиться с точной характеристикой, данной в свое время Жаном Пиаже: "В истории классических эпистемологий только эмпирицистские течения использовали данные психологии, да и они довольствовались весьма поверхностными психологическими представлениями" [208, c.55]. Действительно, их антипсихологизм налицо. И одна из будущих задач психологии - создание собственной методологии, реально основанной на достижениях психологической науки. Исследование соотношения теории и метода мы рассматриваем как необходимый предварительный шаг на этом пути. На пути, ведущем к эпистемологии, которая в достаточной степени считается с реально существующими закономерностями человеческой психики.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 199; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!