БРАНЬ АРХИСТРАТИГА МИХАИЛА СО САТАНОЮ 3 страница

 

АДСКОЕ ЦАРСТВО

 На чем основано?

Простер же Рафаил яшмовидные крылья свои с Гав­риилом и, перелетев, сел при боку Варахиилову. Потом, рассмеявшись, веселовидно изрек: «Возрадовался дух мой, как Уриил, как Финеес, во чрево, ты же, как Сисаре, в са­мое око его пробил ему голову его». Вид же Варахииловых крыльев, как вид углей, разожженных от оного углия: «Стрелы сильного изощренны с угольями поедающими». «Разожжено слово твое очень, и раб твой возлюбил его...» «Слово плотью было и вселилось в нас».

Тогда сей пламенеющий орел, служитель в молнии вышнему, божественный Варак распростер крылья свои и, помахав оными, возгласил: «Сия есть победа, победившая мир, плоть и дьявола — любовь наша. Крепка, как смерть, любовь. Жестока, как ад, ревность божия. Крылья ее — крылья огненные. Углие огненное воспламеняет ее. О углие! О возлюбленный наш анфракс оный!» а

а Анфракс есть слово эллинское, значит уголь горящий, обо­значает же и драгоценный камень, его же вид есть, как уголь горя­щий. Нее же драгоценные камни, как сапфир, фарсис и прочие, суть красотою своею и твердостью образы божией премудрости.

83

«Золото земли оной доброе, и там анфракс». Сей дра­жайший анфракс нас, серафимов, воспламеняет, творя ангелов своих духами и слуг своих пламенем огненным». Глас его оный... «Глас брата моего...» Сей один уте­шает и укрепляет нас «Возвеселись, бесплодная!» Сей есть глас его. «Смиренная и колеблемая! Не имела ты утешения. Се я уготовляю тебе анфракс — камень твой — и на основание твое сапфир. И положу забрала твои, яшму и врата твои, камни кристалла и ограждение твое, камни избранные — и правдою вознаградишься... Всякое орудие, сделанное на тебя, и всякий голос, который на тебя встанет на бой, не благопоспешу. Одолеешь их всех. Все сыны твои научены богом, и во многих хшрах дети твои. Сие есть наследие служащим госиоду, и вы будете мне праведны», — говорит господь. Ныне желание наше исполнилось. Ныне услышана тричастная оная молитва Сирахова:

Господи, отче и боже живота моего!

Да не пожрет мя бездна мирская!

Возведя очи на прелесть его,

Да не поглотит мя пропасть чрева,

Угождающего, как богу, И да не свяжет мя

Стыдодейство, ищущее сладости в мертвом блате.

На сей тричастности стоит все адское царство. Ныне мудрость одолела злобу, и все воспели так:

О сын, рожден от девы,

 Во бесстрастия глубине!

Тричастную злобу души

Потопи, молюсь.

Да как же во тимпане

16, В умерщвленном телесе

Воспою победную песнь.

— О. язык трегубый! — возглашая возгласил Варак, разоривший города и превративший дома вельмож. — Блажен обладающий тобою. Се есть царствие божие! Нет его легче, как нет нужнее, и нет нужнее, как нет врожденнее его. И что есть бог, если не внутри нас пламенею­щая, как искродышащий уголь, блаженная оная красота: «Без меня не можете творить ничего». Что же есть? Она носит горы, и воды, и весь труд наш. Она тоикоплотное небо и огонь десницею своею жмет и держит. Кто же присно­

84

блаженную и пренепорочную сию матерь нашу дерзает наречь трудною? Если сатана сатану изгонит? Так не трудностью труд уврачуется. Господи! Се труд воздают тебе! Ты же — веселие и радость, мир и успокоение. Прав­да твоя, как солнце. И се сатана помрачает! Мир же сви­детельствует о лжи. Господи! Если возможно есть, да мимо идет от тебя горькая чаша сия. Если же не может сия ложь мимо идти от тебя, будет воля твоя а.

 

ПЛАЧУЩАЯ БЕСПЛОДНАЯ

Во оно время слышан был жалостный голос на небесах. Вдова, бродящая по земле, облаченная в темные ризы, должная родить сына, ищет места, но не обретает, гонима змием, пожерти плод чрева ее хотящим и в след ее изблевающим потоп блевотин. Сего ради скитается, рыдающая и вопиющая песнь сию б:

Кто даст мне крылья ныне? Кто даст посребренны? Кто даст мне плечи ныне? Кто даст восперённы?

Да лечу сквозе присно о бозе,

От земного края даже до рая И почию.

Се ехидн лютый бежит! Се мя достизает! Се челюсть адску на мя люто разверзает!

Поглотить хочет, ядом клокочет,

Василиск дивый, аспид пытливый. Ах, увы мне! Вод горьких хляби стыдно изблевает черный. Се мрак! Се облак покрыл мя ныне вечерний!

Увы мне ныне! Увы, едине!

Гонит всем адом меня со чадом. Нет мне мира. Увы мне! Горе! Увы! Что творити? Кого на помощь дерзаю, бедна, молити?

а При боге, как при зерне и истине, неразлучно держится, как шелуха, ложь; но шелуху — свиньи, хлеб же едят дети.

б Сия песнь взята из трагедокомедпи, нареченной «Гонимая церковь» 17. Жена апокалппсная там, гонимая змием, поет песнь сию или хор. Есть сие милое творение Варлаама Лащевского, учив­шего в Киеве и богословию с еврейским и эллинским языками и бывшего предводителем в последнем исправлении Библии. Почил архимандритом Донским. Вечная память!

85

Увы мне ныне! Увы, едино!

Гонит всем адом меня со чадом. Нет мне мира. Боже! Ты призри на мя с высоты святыя И приклонися, странный, на слезы мне сия:

Дай крепость силы, бы не сдолели

Твоей рабыни уста змиины. Ах! О! Боже! Кто даст мне крылья ныне? Кто даст голубины? Да выспрь парю от сей адской глубины...

Архангелы возлюбили прекрасную сию невесту божию, скитающуюся по земле и не имущую, где главы прекло­нить, милосердствуя о ней. Михаил же, разожжен ревно­стью, расширил посребренные крылья свои и устремился, как к страждущему своему птенцу орел, схватил жену и посадил ее на радуге. Тогда целомудренная сия Сусанна а не находится между смертными на земле, да не злоба из­менит разум ее, или лесть прельстит душу ее. Непразд­ная мать воссела с сыном своим на благокруглой дуге облаков, и сама будучи прекратившая потоп радуга оная.

«Глянь-ка на дугу и благослови сотворившего ее. Пре­красна сиянием своим».

Досадители же ее суть сии: «Премудрость и наказание уничтожающей есть окаянный, и праздно упование их, и труды бесплодные, и ненужные дела их. Жены их безум­ны, и лукавые дети их, проклято рождение их, как блажен­ная есть бесплодная неоскверненная!»

Тогда из облака возгремел Михаил к живущим на земле сим голосом: «Сыновья человеческие! Зачем любите ложь, поедая землю во все дни жизни вашей? Так ли юродивые вы сыновья Израиля?» Не испытав, ни истины не уразумев, осудили вы дочь Израилеву. О обветшалые злыми днями вашими! Зачем судите суды неправедные и не слышите гово­рящего бога: «Неповинных и праведных не убивай». «Име­ющий уши слышать да слышит!» После сего грома услы­шана была издалека в горнем воинстве ангельском песня воспеваемая сия:

а Сусанна — слово еврейское, по-эллински — χρΐνον, по-римски — lilium, по-славянски — крын, по-малороссийски — лилия.

86

ПЕСНЬ

В конец сего: «Испустил змий за женою из уст своих воду, как реку, да ее в реке потопит».

Воньми, небо и земля! Ныне ужаснися. Море безднами всеми согласно двигнися. И ты, быстротекущий, возвратись, Иордан. Прийди скоро крестить Христа, Иоанн.

Краснозрачные леса, стези отворите, Предтечу Иоанна ко Христу пустите. Земные же языцы, купно с нами все ликуйте, Ангельские хоры все, в небе торжествуйте.

Сошел Спас во Иордан, стал в его глубине.

Се сошел и дух святой на него в виде голубине.

«Сей есть сын мой возлюблен», — отец из

облак вещаше. Сей мессия обновит естество все ваше.

Освяти струи и нам. Змию сотри главу. Духа твоего, Христос, росу дай и славу, Да не потопит нас змий. И мы все от земна края Да почить полетим до твоего рая.

 

ОБНОВЛЕНИЕ МИРА

Семь голов суть сатане, как одна; голова же — как захо­дящее солнце, мглою обезображенное. Вскоре потом лицо земли покрыл мрак вечерний. Бесчисленные же нетопыри и ночные птицы, летая во мраке, ненужную хулу и клевету па славу вышнего возвещали. Тогда явилось и ангельское многое воинство, как звезды небесные, но расслабленно сия­ющие. Архангелы, исполняя написанное: «Во время оно разумный умолкнет» и пленяясь красненшей всех земных дочерей красотою небесной Сусанны, терпели и пребывали, молясь так: «Господи, боже наш! Правда твоя в свете твоем. Свет же в правде твоей. Истина твоя в солнце живет, солн­це же стоит на истине твоей». Се сие знамение есть твое, от тебя и тебе у нас. От тебя глагол сей твой и о тебе. Ты один и сотворишь его. Се лестница семиступенная к тебе нам. И се сатана низверг ее! Он сотворил из нее врата_ада, нарек нужное трудным, сладкое же горьким. И се-врата ада одолевают людей твоих. Встань, господи! Встань, слава наша! Встань рано!.. Возлег, почил ты в тучной горе

87

твоей, как лев, многие лета спящий. Возбудись, как Самсон. Сотвори величие неплодящей твоей, коснись гор твоих — и воздымятся, блесни молнию и разгони супо­статов, да во свете твоем узрим новый свет. И обновишь лицо земли. Ты и вчера, и днесь, и вовеки: бывший, сущий, и будущий. Аминь!

Помолившись же, всерадостным воскликнули голосом: «Да будет новый свет!»

И был новый свет. Сразу проникло радостное утро. Воссияло солнышко, просветило небеса, проповедующие славу божию, и обновило лицо земли. И нарекли ангелы вчерашний день тьмою, днешний же день светом. И был ветхий, и был новый свет, но день один и мир один. Древне сотворил бог мир в семь дней для людей; в последние же Еека ради ангелов обновотворил его в один день, который есть, как тысяча лет. Да исполнится пророчество верхов­ного Петра: «Покайтесь! Ибо да придут времена прохлад­ные от лица господнего». «Придет же день господень, как тать в ночи, в он же небеса с шумом мимо пойдут...» «Но­вых же небес и новой земли чаем; в них правда живет». И Иоанново: «Дети! Последняя година есть, и мир пре­ходит, и похоть его, творящий же волю божию пребывает вовеки». «Не взалчут к тому, и не вжаждут. Не должно же упасть на них солнце, ни всякий зной; как агнец, который посреди престола, упасет их, и наставит их на животные источники вод, и отнимет бог всякую слезу очей их...» А как только перешел и зашел ветхий мир, воссияло же вместе и Ноево, и новое время, и лето; тогда во мгновение ока в последней трубе все ночные птицы, все ядовитые гады, все лютые звери, всякий труд, и болезнь, и все злых духов легионы, все бесчисленные свитки, изблевающие хулу на вышнего, вихрем возметаемые от лица земли, исчезли. И се! Воспевая, воспели архангелы и все ангельское воин­ство в псалмах и пениях, и песнях духовных победную18.

 

ПЕСНЬ ПОБЕДНАЯ а

Пой и воспой, сколь благ бог твой!

Скор рукою за тобою

В день брани твоей стать

а И сия песнь из того же творения Лащевского. Хор поет: «Когда избавилась жена от змия». О пламень, поглотивший Киев­скую библиотеку, такие и столькпе манускрипты, какую гибель сотворил ты! 19

88

Враги твои, супостаты, Погоняй, поборяй.

День и вечер пой. Ночь и утро пой.

Сколь десница, прославися!

Сколь мессия, возвысися!

Во победе дивных, на хребте противных!

АНТИФОН а

Я боже, тебе песнь нову,

Песнь Мойсеску, песнь Христову,

Воспою в духовной лире,

В десятиструнной псалтыре.

Всяк царь в бою цел тобою,

Цел твой и Давид, мечом не убит.

Ты изволил мя изъять,

Злоплеменным не дал взять.

Из уст их меч смерти готов мя пожерти,

И зла их десница правды не держится.

В полках же ангельских слышаны были се сии!

Воспоем господу! О боже всесильный! Еще наш принял ты вопль и плач умильный. Еще нас не судишь в конец отринуть. Победил! Пал супостат наш лютый. И антихрист принял казнь, домашний враг

велий.

Ко нам же возвратившись, грядет мир веселый.

Он безбедное здравие ведет за собою.

Ныне и день лучшею красен добротою.

И солнце сильнейшие лучи испускает,

И лицо краснейшее цвет полний являет б.

Зима прошла, Солнце ясно в Миру открыло лицо красно.

а Сие сам я на ту же мелодпю сличил из Давидовой песни 143-й, стих 9: «Боже, песнь нову воспою тебе во псалтыри десятиструнной, дающему спасение царям». Антифон значит пение в ответ.

б Полний. Сие значит не то, что исполненный, но полевой, что в поле. Спи стихи суть из победной песни Феофана Прокоповича, ректора Киевской академии, трехъязычно воспевшего царя Петра, победившего под Полтавою-городом. Почил президентом в синоде. Вечная память!

в Спя песнь есть из древних малороссийских и есть милая икона, образующая весну, она пространна.

89

Из подземной клети явилися цветы, Морозом прежде побиенны.

Уже все райские птицы Выпущены из темницы. Повсюду летают, сладко воспевают, Веселья исполненны.

Зеленые поля в травы

Шумящие, в лист дубравы

Встают, одеваясь, смотря, воссмеваясь.

Ах, сколь сладко там взирать! 20

От днесь открылись в жаждущих полях и пустынях живой воды источники. Явились города и жилища оные. «Сколь красны дома твои, Ияков!» Неровные горы отво­рили пути свои, одеваясь цветами оными: «Я цвет полевой и крын удольний».

Дикий и бесстранноприимный неприступный Кавказ открыл гостиницы своим странникам. Море указало дорогу кораблям всем плывущим. Показались плодоносные острова, кефы, скалы, гавани и мысы Доброй Надежды. Отворились спасительные пристанища всем мореплавате­лям даже до древнего Фарсиса а и до Одигитрии 6 за-блуждающим, до облачной огнедышащей горницы, взи­рающей на Александрию Фарийской пирамиды в.

а Фарснс 21 есть драгоценный камень, и есть же и город, имею­щий кораблям лоно.

б Одигитрия 22 — слово эллинское, значит путеводница, на­ставница. Отсюда во акафисте: «Радуйся, столп, наставляя пла­вающих...» и прочее. Таковые приморские башни при затмении звезд наставляют к берегу плавателей горящим на них огнем. В Библии нарицается столп облачный, сиречь высокий, до облаков досягающий, например: «В столпе облачном говорил к ним». Обра­зуется сим столпом священная Библия. Она-то нас, обуреваемых в море Мира сего, наставляет к гавани оной, где убогий Лазарь с Авраамом и вся церковь почивают. Сия гавань нарицается по-еврейски кифа, или кефа, по-эллински — петра, сиречь каменная гора, лоно и город. Что же сия кифа и сей апокалипсный город зна­менуют? Пир оный Лотов с дочерьми своими, о котором: «Блажен, кто съест обед в царствии небесном», «Радости вашей никто не возьмет от вас», «Веселие вечное над главою их». Глава наша есть сердце наше. Если оно не болит и вечно радуется, сне есть единое истинное блаженство — «мир, всяк ум превосходящий».

в Фарнйская пирамида 23, или турия, недалеко от устья реки Нила, где град Александрия.

90

Увидели славное царство и святую землю оную: «Там родила тебя мать твоя». Царя со славою узрите, и очи ваши узрят землю издалека». Преупокоились на злачных местах и на блаженных удольях, по писанию: «Едите,ближ­ние, и пейте, и упейтесь, братия...» От днесь воссияли над главами святых человеков лучезарные венцы, окружа­ющие в себе сию адамантову славу: «Легко бить благим». Тогда и на мою главу возложен венец нетленный. Архан­гелы, песнь победную спев, взлетели в горнее и опять все­лились в семи пирамидах, субботами великими нареченных, взирающих и соблюдающих премудрости дом семисуб-ботний, славя отца и сына, и святого духа вчера, днесь и вовеки.

Сие видение я, старец Даниил Варсава, воистину видел. Написал же в просвещение невеждам блаженным оным: «Дай премудрому повод...»

Конец

 

ПРЯ БЕСА СО ВАРСАВОЮ

Когда в обновлении мира сбылось на мне оное:

Ό στέφανος τών σοφών πλούτος έστι αυτών. — «Ве­нец премудрых — богатство их» (Притчи).

Яснее скажи: In согопа sapientium divitiae eorum.

Тогда в пустыне явился мне бес от полчища оных: «Не­честивый, кляня сатану, сам клянет свою душу». Имя ему Даймон а.

Дай м о и. Слышь, Варсава, младенческий ум, серд­це безобразное, душа, исполнена паучины! Не поучающая, но паучающая. Ты ли есть творящий странные догматы и новые славы?

Варсава. Мы-то божиею милостию рабы господни и дерзаем благовестить божию славу сию:

Как злость трудна и горька, Благость же легка и сладка.

Даймон. Что есть благость? Варсава. То же, что нужность. Даймон. Что есть нужность? Варсава. То, что не есть злость. Д а й м о и. Что есть злость? Варсава. То, что не есть благость. Даймон. Откуда родится нужность? Варсава. Она есть ветвь благости и блаженства. Даймон. Благость же и блаженство откуда есть?

а Даймон, или демон, у эллинов значит ведящий, или ведьма, знаток (δαίμων), отсюда δ2·.μών.ον — острое, трудное, но ненужное и непотребное ведение. У евангелистов сим словом именуются бесьт.

92

Варсава. Сия ветка от древа жизни.

Д а й м о и. Где есть древо жизни?

Варсава. Посреди плоти нашей.

Даймон. Что есть древо жизни?

Варсава. Есть закон ума.

Даймон. Что есть закон ума?

Варсава. Свет тихий святой славы, бессмертного отца небесного... Образ ипостаси его, ему же слава во­веки. Аминь.

Бес, несколько будучи смущен и водрузив очи в землю, помышлял в себе, негодуя на странности ответные. После же вопросил: «Ныне ли узаконяешь? И подлагаешь в ос­нование лживую твердь сию, нужность не трудна?»

Варсава. Аминь говорю тебе: сколь что нужнее, столь удобнее.

Даймон. Ты ли написал 30 притчей 1 и дарил оные Афанасию Панкову?

Варсава. Воистину так есть. Сей есть друг Варсаве.

Д а й м о и. Помнишь ли едину из них, в которой бесе­дует Буфон со Змиею, обновившею юность?

Варсава. Помню. Я оную притчу увенчал толко­ванием таковым:

Чем большее добро, Тем большим то трудом Ограждено, как рвом2.

Д а й м о и. А-а, новый архитектон3! Ныне-то ты мне попал в силок.

Варсава. Исповедую согрешение мое.

Д а й м о и. Видишь ли, как брань на тебя твоя же воздвигает слава.

Варсава. «Если говорим, что греха не имеем, себя прельщаем...»

Даймон. Или же заколи новую твою славу ту: «Нужность не трудна».

Варсава. Новое чудо боголепное — заколю ли?

Даймон. Или если поборяешь по ней: преступ­ника в себе обличаешь, разоряя созданную самим тобою прежнюю ограду, оградившую трудом дом (как велико­лепно написал ты), всякое благо.

Варсава. Не я бог и согрешаю, не я опять-[таки| бес и каюсь.

93

Д а й м о и. Ох! Слова твои взбесили меня. Иди за мной, сатана! Не о покаянии слово мое. Но разумеешь ли, что грех нарицается по-эллински άμαρτεία, гласит же: преступление, буйство, заблуждение, безумие...

Варсава. Вельми разумею. Грех есть слепота ду­шевная.

Даймон. Почто же, слеп будучи, слепцов дерза­ешь, узаконивая странную и неслышанную славу?

Варсава. Почто? Того ради, что каюсь.

Даймон. О ворон ночной! Кайся, раскайся, окаивайся... но не будь творец догматов новых.

Варсава. Кто же может каяться и прийти на иное, не поставив прежде новой судьбы и нового рока в основа­ние? На чем станет? Ведомо, что дух покаяния стоит на ка­менном острове, поправ прежнюю злобу, облобызав же но­вую благодать. Сия благодать есть новый адамант, подлагаемый в основание новозиждемому граду святому. Она есть вечное зерно, откуда произрастает древо нетленных плодов и нового века. Сего ради всуе разделяешь нераз­дельное. Каяться — узреть берег новой славы, начать новую жизнь новым сердцем, новыми плодами — все сии ветви суть от единого древа и есть одно и то же. Как утро, свет, солнце, луч, день есть то же. Как же сказал ты мне: «Кайся, но не будь творец догматов новых»?

Даймон. Перестань, говорю, высокобуйствовать! Оставь спор и облобызай слывущую искони в народах славу сию:

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 147; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!