К игумении игнийской (II, 132)

Память о смерти.

(705) Воспоминание о блаженной матери – твоей и по духу, и по телу, а моей по духу и, осмелюсь сказать, многих других, ибо это почтенная госпожа, побудило меня, как бы побуждаемого ею самою, высказать тебе и теперь нечто немногое, сестра в Господе. Что же именно? То, чтобы ты подвизалась добрым подвигом подвижнической жизни, к которой ты призвана, и исповедала доброе исповедание перед многими свидетелями (1 Тим. 6:12). Как же подвизаться? Иметь страх Божий в сердце, ибо где страх, там соблюдение заповедей; заботиться о смерти, ибо где забота о смерти, там удаление от страстей; помышлять о разлуке с телом, о присутствии при этом Ангела, о возведении души на небо, о том, как ей избежать начальника настоящего века, старающегося уловить к себе восходящую душу, если он увидит ее оскверненной страстями, потом – где она получит местопребывание до времени Воскресения, когда она соединится со сродным себе телом неизреченною силою Божией. Не говорю о скором пришествии жениха Христа, с неба, с Ангелами силы Его (2 Фес. 1:7), восхищении боголюбивых душ на воздух и собрании всех вообще тварей пред страшным престолом; далее о приговоре той и другой из предстоящих сторон, призывающем праведных в Царство Небесное, а грешных посылающем в огонь кромешный. Внимательно помышляя об этом, душа трепещет, страшится, сокрушается, плачет, очищается, просвещается, освобождаясь от здешних привязанностей, изменяясь добрым изменением и возносясь к Богу в духовной радости и неизреченном веселии, так что не хочет и смотреть на солнце, и наслаждаться другими приятностями настоящей жизни от превосходнейшего созерцания блага.

Так следует подвизаться добрым подвигом, почтеннейшая. Так подвизаясь, добрая мать твоя соединилась с Богом и переселилась отсюда с похвалою. (706) Поспешим же и мы, увещеваю, следовать по стопам ее. Не смущайся, стремясь на высоту добродетелей, как потому, что по благодати Божией ты можешь достигнуть до высших степеней совершенства теми добрыми делами своими, о которых я слышу, так и потому, что где есть желание, там мало‑помалу достигается и совершенство силою Бога, любящего спасать имеющих такое настроение. Может быть, ты считаешь препятствием для [осуществления] такого намерения настоятельство над сестрами, тяготясь управлением; но нет, госпожа: ничто так не любезно Богу, [Col. 1432] как пасти и руководить ближних. Сам Он говорит великому Петру: если любишь Меня, паси овец Моих (Ин. 21:17); и еще: аще изведеши честное от недостойнаго, яко уста Моя будеши (Иер. 15:19); и еще: обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов (Иак. 5:20). Кто самовольно по властолюбию берет пастырский жезл, тот ненавистен и противен Богу, не спасает других и сам не спасется; а кто, быв призван, примет настоятельство из повиновения Богу, тот будет другом Божиим, может спасти других и сам спастись. А так как ты призвана к этому, то радуйся и страшись: первое на основании надежды, второе по причине подвигов; управляй и руководи, исполняя пастырство и неся заботы об общине. Тебя страшит молва, как говоришь ты, но ты имеешь покровителем Бога, при помощи молитв матери: на Него возложи заботы свои, и Он сделает удобоисполнимыми намерения твои. Ты говоришь, что не имеешь никого, кто бы искренно защищал тебя? Но ты имеешь первым защитником Самого Господа, Которого ты возлюбила, потом и хранителя жизни твоей Ангела, избавляющего тебя от всякого зла.

Поэтому благодушествуй и не унывай, укрепляйся и не ослабевай, имея попечение и о благосостоянии тела, чтобы надлежащим образом служить Богу и управлять сестрами. Также и сестры, ибо к ним надобно обратить речь, пусть следуют разумно и пасутся богоприлично, дыша только одною тобою и признавая тебя истинною своею матерью, а (707) друг друга неложными сродницами. Ибо где есть такое единодушие, там Христос посреди и совершенство блаженной жизни. Они избрали блаженную жизнь, возлюбив девство, имея Женихом своим Христа, но не женихов тленных, с которыми сочетание прискорбно, а спустя немного разлука еще горестнее. Жених же Христос, Которого они имеют, никогда не умирает, но есть Жизнь всех, и с Ним они войдут, соблюдая обет чистоты[1418], в небесный чертог, и пищу, и питие, и одежду и всё нужное получат от благопопечительной любви Его, ибо говорит апостол: так мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только благовестие Божие, но и души наши (1 Фес. 2:8). Только пусть они будут единомысленны, согласны, имеют одну душу (ср. Деян. 4:32), одну волю, всё общее, ничего собственного, никакого разногласия; и всё устроится к их спасению, краткое и прекрасное поприще общежития будет пройдено, и станут они ликовать во веки веков с твоею доброю и богомудрою матерью. Так эта прекрасная община и прекрасно пасущая ее возрадуются общей радостью и будут с Господом всегда.

Вот наше малое и ничтожное воззвание; ты же, госпожа, приняв эти незначительные семена, приложи недостающее от себя самой и [Col. 1433] не переставай молиться о нас, грешных, чтобы нам оказаться деятельными исполнителями того, чему учим, и спастись вместе с вами в Царстве Небесном.

483. Огласительное (II, 135) <291>[1419]

 

Твое почтение желало [получить] слово назидания от (708) нашего смирения; но и слово наше ничтожно, и жизнь презренна. Впрочем, мы заботимся о твоем спасении, так как ты девственница, невеста Христова, сокровище святости и так как по убеждению желаешь ты от нас назидания, желаешь его по той причине, что при дверях стоит Святая Четыредесятница, хотя истинная дева Христова не в определенные дни, но всякое время и каждый день печется, как бы угодить Господу и Жениху своему (ср. 1 Кор. 7:32). Конечно, время поста имеет и особенность пред всем годом в отношении к ревности о добродетелях.

 

Истинный пост есть воздержание от всякого зла.

 

Итак, почтеннейшая, продолжай и теперь исполнять свое обыкновенное правило подвижничества; мы не можем определить то или другое ни тебе, ни сподвижницам твоим, потому что еще не знаем порядка и образа вашей жизни. Но один закон и одно правило общеполезно для всех, особенно для принявших обет монашеский: не делать нам ничего, кроме угодного Богу, но со страхом и трепетом совершать свое спасение (Флп. 2:12), ибо истинный пост есть воздержание от всякого зла. Будем же соблюдать пост, во‑первых, в том, чтобы не [допускать] порочным помыслам вселяться в сердце и потом обращаться в непристойные пожелания. Один предмет желаний и истинной любви – Господь наш Иисус Христос, добрый и прекрасный Жених, Которому всецело предавшись, душа ненавидит плоть и кровь и все тленные образы и, постоянно окрыляясь любовью к Нему, не хочет, так сказать, взирать и на самое солнце и стремится выйти из тела и пребывать с возлюбленным (ср. Флп. 1:23), что составляет предел желаний у причастных разуму[1420]. Будем соблюдать пост, во‑вторых, и в количестве и качестве пищи, столько, сколько позволяют телесные силы, ибо апостол говорит: каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно [дающего] любит Бог, и по мере сил (2 Кор. 9:7). Это может относиться собственно к тебе, [а также] к игумении, а в отношении к общине сестер не имеет (709) силы, потому что каждой из них следует есть и пить и во всем прочем поступать по данному от тебя правилу, а тебе нужно иметь прозорливое око, чтобы с должной внимательностью относиться к их делам. Вообще же всем должно воздерживаться от неуместного пустословия, нелепой клеветы, суетной [Col. 1436] праздности, а лучше соблюдать благовременное безмолвие и говорить должное, любить и уважать друг друга о Господе, иметь всё общее и ничего отдельно собственного и не делать ничего по своему желанию, хотя бы оно казалось приятным по той причине, что тобою так устроено. И не <p. 240> разделяй сердца твоего расположениями к родственникам твоим по плоти. Потерей времени было бы говорить о любви к кому‑либо другому. Но пусть душа будет вся целиком привязана к Богу, к игумении и сестрам по духу, чтобы можно было сказать о вас то, что [сказано] в книге Деяний Апостольских, именно, что у них у всех было одно сердце и одна душа, и никто из начальствующих не <p. 241> говорил, что ему принадлежит что‑либо как собственность, но было у них всё общее (см. Деян. 4:32).

 

Увещание.

 

Где это соблюдается, там апостольская жизнь созерцается, там мир Бога, Который господствует над умом каждого, там беспечальная и блаженная жизнь, там хоры мудрых дев, там посредине Жених[1421] Христос, Который смотрит и Сам бывает видим, духовно питает и Сам принимает пищу, услаждает и Сам услаждается, любит и Сам взаимно любим, так как и их питает лучами Своего света, и Сам питается приношениями сообразно с добродетелью каждого. Ибо Он жаждет спасения каждого и посещает его, как смоковницу, о которой повествует евангельская история: если найдет там плод, произращенный Богом, от него питается; если же нет, проклинает ее (см. Мф. 21:18–19).

Поспешим же, сестра о Господе, и мы и вы принести приятные Богу плоды от вдохновенных и божественных размышлений. Это да будет в течение всей нашей жизни, особенно же во время приближающегося святого поста, чтобы мы, когда наступит святая Пасха, приготовили пищу Тому, Кто в изобилии благословляет нас, и чтобы Он в великий и страшный день Своего откровения сделал участниками Его воскресения и славы нас, которые уподобились Его страданиям. (710) Ему подобает слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

 

484. К военачальнику Феодоту (II, 136) <292>[1422]

 

 

Евхаристия – для желающих.

 

И скорбь и радость того, кто есть друг, естественно переходят к любящему, так как у того и другого при одних и тех же условиях наблюдается одинаковое расположение. Итак, так как печаль вожделеннейшего господина нашего относительно общения с иноверными возвещена нам чрез благочестивейшую госпожу игумению теперь, то она коснулась и нас, смиренных, и причинила скорбь нашему сердцу в то время, когда мы думали о противоположной встрече. О, несчастье! Что это за невольное увлечение? Что это за принудительное участие из‑за опасения [Col. 1436] телесной неприятности в случае отказа участвовать в иноверном хлебе? Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа – о, мысль самая христианская! – есть Жертва добровольная. Ибо великий апостол говорит о Нем: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:6–8). Если же она – Жертва добровольная, то добровольно и преподается желающим, а не нежелающим. Сам Господь в Евангелии говорит апостолам по поводу ушедших от Него из числа тех, которые казались учениками Его: не хотите ли и вы отойти? Ответ же великого Петра таков: к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго (Ин. 6:67–69). Также и в своем послании великий Петр говорит: охотно нужно пасти, а не принужденно (1 Пет. 5:2).

(711) Итак, пусть знают насильно привлекающие к общению с собою нежелающих, что они поступают по‑язычески, предлагая не Тело Христово, добровольно принесенное в жертву, а, напротив, некоторый род идоложертвенного, подобный непроизвольно приносимым жертвам бесовским. Истинно это слово и доказательство ясно, а никто не слушает. Но пощади, Господи, пощади и не даждь достояния Твоего на совершенную укоризну, как говорит в одном месте некто из пророков (Иоил. 2:17). Что же будет с нами, возлюбленный и достопочтенный? Нам будет сказано: хотя и тяжело, но где обет любви? Неужели же мы будем еще увлекаться временем? Неужели будем бояться власти более, нежели следует? Где же изречение Господа, запрещающее бояться людей и повелевающее более бояться одного Господа, у Которого всякая власть и сила ввергнуть и тело, и душу в геенну огненную (см. Лк. 12:5)? О, падение! О, страх, недостойный всякого человека, особенно христианина!

Впрочем, скорее опять, любезный и добрый господин, восстанем, раскаемся. Близ Господь призывающим Его (Пс. 144:18) и не хочет нашей погибели от какого‑нибудь греха [Col. 1437] (Иез. 33:11), но желает, чтобы мы по падении скорее восстали и по согрешении обратились, сколько бы раз это ни случилось по какому‑либо безрассудству. Может быть, почтенная душа твоя скажет: иже поби, той и уврачует (Ос. 6:2); для этого именно и есть епитимия, действительно, нет ничего неисцелимого, если врачуется; да не будет для нас[1423] тяжко это слово врачевания.

 

485. К пустыннику Феоктисту (II, 138)[1424]

 

(712) Заповедь Господня, повелевающая нам любить друг друга и притом так, чтобы полагать душу друг за друга (см. Ин. 15:13), побудила меня, духовный брат, опять написать к тебе; ибо я забочусь о твоем спасении и слышу, что между вами и другими братиями происходит раскольническое несогласие не малое, но весьма сильное, так что принадлежащий к пастве народ разделился на две противоположные части, из которых одна нападает на другую и удаляется от взаимного общения. Всё это – дело сатаны, древнего человекоубийцы, и великий соблазн; а Господом сказано: горе миру от соблазнов (Мф. 18:7), и еще: тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской, нежели соблазнит одного из малых сих (Мф. 18:6). Я удивляюсь, как ты, почтенный, подвизаясь и служа Богу столько лет, не заботишься о такой опасности, которая, если не будет отвращена всем твоим усердием и старанием, не только сделает тщетным всё твое подвижничество, но и удалит тебя от Бога, чего да не будет!

Поэтому, брат, три года тому назад, находясь близ тамошних мест при возвращении из Смирны и узнав об этом разделении, я по чувству братской любви писал к тебе, что слышал, и как должно тебе мыслить об истине, и как избежать угрожающей опасности соблазна, но ты не отвечал мне; потом я опять объяснял тебе, а ты опять не отвечал мне; это явное доказательство, что ты не хочешь служить Богу и поступать право по истине. Прости, не гневайся на [Col. 1441] меня, говорящего истину. Написано: обличи искренняго своего, и да не приимеши греха его (Лев. 19:17). Вот я, несчастный, хотя никогда не видал тебя, но так как ты – брат мой во Христе, я не перенес этой молвы из страха, но произнес обличение, сделал увещание, (713) опасаясь Суда и желая тебе спасения. Как же ты, подвергшийся обличению и отец разделения, предстанешь на Суд? Как ты будешь оправдываться, давая отчет за такой народ? Хотя бы ты совершал дела Иоанна Предтечи, это лишит тебя Царства Божия, если не предупредишь исправлением.

Каким же исправлением? Оправдывая себя относительно того, в чем прежде ты был обвиняем, и показывая правую веру и во всем правое исповедание слова истины; если возможно, сам лично, если же нет, то чрез посланного от тебя письменным объяснением. Когда таким образом наступит единомыслие в Господе, не говорю – с таким‑то и таким‑то, а только с одним мною, смиренным, то прекратится соблазн, и соединится разделенное, и будет Господь среди нас, и не станет хулиться имя Его чрез нас, не говорю – между язычниками (ср. Рим. 2:24), но между христианами. И если после взаимного соглашения останутся некоторые разногласные, то и они научатся и соединятся чрез нас, смиренных, которые будем защищать тебя, как самих себя; и Бог будет милостив, и жизнь твоя будет так блаженна, и конец твой с похвалою, и останки твои в правде.

Вот это – второе уничиженное письмо мое. Если ты сделаешь должное, объяснив и оправдавшись во всем, в чем обвиняешься, то приобретен ты, брат наш, скажу словами Господа (см. Мф. 18:15), и мы, смиренные, весьма возрадуемся о тебе. Если же, чего да не будет, останешься при том же молчании и непослушании, то подвергнешься вечному осуждению, напрасно совершая подвиги или, лучше, гибельно разделяя народ Божий собственным поведением. Мы же будем внимать апостолу, который говорит: еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден (Тит. 3:10–11).

 

486. К архимандриту готскому (II, 164)[1425]

 

(714) Благодарение исповедуем Святому Богу, что мы удостоились получить любезное письмо вашего преподобия; оправдания же в медленности нам не нужно. Ибо кто мы, уничиженные? И вообще, зачем вам сообщать нашему ничтожеству о занимающих вас надобностях? Впрочем, так как вы по смирению своему имеете обыкновение обращаться и с нижайшими, то благопотребно и вы сами написали, и мы узнали не только о том, что содержится в письме, но и о том, что указали принесшие его почтеннейшие братия и отцы. Во всем этом Бог – наш покровитель и защитник от неразумно возводимых обвинений. Но и мы, смиренные, сделаем возможное со своей стороны, когда будет о том речь, пред теми, которые решаются клеветать, не для воздаяния благодарности вам, но чтобы исполнить долг любви. Для этого мы вынуждены были послать письмо и боголюбезнейшему отцу и архиерею господину Филарету, если только будет принято увещание от нас, смиренных, направленное к миру, которого нет ничего полезнее и которым должны отличаться избранные ученики Христовы.

Это кратко о самом необходимом. О прочем же зачем и вообще просите нас отвечать, когда вы, богопросвещенные, имеете богоначертанную книгу Василия Великого, которая преподает спасительные и полезные правила монашеской и киновийной жизни [и] без которой невозможно ни руководить богоугодно, ни руководиться с пользою ни начальнику, ни подчиненному. Он, будучи спрашиваем обо всех предметах и побуждениях к священной жизни в киновии, отвечал Духом Святым, и следующий ему следует Духу Святому, а не повинующийся ему не повинуется говорившему чрез него Христу. Так, случающиеся между братиями по невнимательности (715) проступки не следует отдавать на суд мирских лиц; и сам святой апостол говорит: Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? (1 Кор. 6:1). И далее: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими? Но брат с братом судится, и притом перед неверными (1 Кор. 6:5–6). А одно и то же – как судиться у неверных, так и отдавать дела монахов на суд мирянам и отверзать дверь, кому не следует вмешиваться в наши дела; это совершенно несообразно и противно Церкви Божией.

 

Делаться монахом без приготовления и слагать монашество.

 

[Col. 1521] Относительно отречения от мира и пострижения (так как и об этом [нужно] сказать): и отказывать небезопасно, ибо Господь говорит: приходящего ко Мне не изгоню вон (Ин. 6:37), и принимать просто и без разбора и постригать без испытания неблагочестиво, ибо если никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику (2 Тим. 2:4), то не тем ли более в богоизбранном воинстве? Надобно проститься со всем, нужно обнажиться от всего, должно отказаться от всех и пристрастий, и домашних, и друзей, и родных и отчуждиться добровольно от всего мира тому, кто намеревается истинно последовать Христу[1426], и таким образом настраиваться и приготовляться к богоугодной и богоустроенной монашеской жизни и потом, выдержав испытание и искус в добродетели, при свидетельстве многих удостаиваться монашеского совершенства и делаться одною из овец Христовых. Без приготовления же и без наставления постригаться, как сказано нами, опасно и весьма гибельно и для постригаемого, и для постригающего. А слагать монашество – то же, что слагать крещение. Однако осмеливаются и это делать; страшно и слышать. Если же после надлежащего пострижения некоторые преклонятся к худшему, таких, когда они пребывают во зле и не исцеляют своих душевных болезней, должно отсекать (716) от братства, подобно гнилым членам, чтобы от прикосновения к ним не заразились и здоровые, ибо Господь сказал: ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну (Мф. 5:29). Если кому‑либо другому возможно будет принять отсеченного по человеколюбию, то это непредосудительно, когда найдется способнейший врачевать, а не обращающийся с погибающими. Впрочем, легкомысленные, убегающие из киновии, не должны быть принимаемы другими братствами, чтобы у всех их во всем было взаимное содействие и согласие и чтобы им не разрушать трудов друг друга, отчего бывает главою их не Христос, связующий всё миром, но – кто? Отвратительно и сказать. А иметь раба монаху в монастыре так же странно, как и иметь жену: то и другое суть изобретения непослушания. Для тех, которые хотят достигнуть первоначального[1427] состояния монашеской жизнью и стараются подражать беспечальной райской жизни, всё вышесказанное непристойно.

Это мы не от себя, но из учения богоносных отцов собрали и высказали для напоминания, прося вас, святейших, молиться, чтобы мы не только говорили хорошее, но и делали в Господе.

 

487. К игумену Стефану (II, 139)[1428]

 

Частая присылка писем доказывает сильную любовь твоего почтения, руководящуюся отеческим обычаем. Ибо и тот блаженный[1429], при других своих достоинствах, [отличался] и тем качеством, что поддерживал благо любви к братиям. Пиши же, возлюбленный, подражая в этом отцу, доставляя и нам удовольствие постоянной беседой. Впрочем, не высказывай похвал и не смешивай (717) свинца с золотом и грязи с жемчугом, а лучше молись, чтобы и мне следовать по стопам вашим, последователей его, ибо и я во всех отношениях непотребен, хотя ты по влечению любви и говоришь, что получаешь пользу от нас, бесполезных. [Col. 1444] Если же бывает для тебя какая‑нибудь польза, то надобно приписывать это Богу, устрояющему полезное нам чрез друг друга и друг с другом.

Об этом так. Относительно знамения [креста] при трапезе или при каком‑нибудь другом случае, полагаемого восставшими от падения покаянием и принимаемого избавившимися от падения, уже соборно, можно сказать, обсуждено и определено святыми отцами, что это хорошее дело, и нам, смиренным, кажется благопотребным соблюдать это и другим передавать. Поэтому если и тебе угодно будет сохранить это, то мы хвалим и одобряем. Отвергать это, как делают некоторые, есть дело излишней ревности в служении Богу, осуждаемой апостолом и не имеющей ни законных оснований, ни братской любви. Ибо чем они докажут верность своего мнения, когда нет ни правила подтверждающего, ни священный иерарх наш не запрещает нам принимать это? Не значит ли это скорее ниспровергать покаяние и отвергать спасение? Тому, кто удостоился причащаться Святых Таин и полагать на самом себе крестное знамение, может ли быть непозволительно знаменовать общую трапезу наедине или пред всеми? Разве мы не знаем, что Благой Бог и Господь наш, единственный безгрешный и взявший грехи мира (см. Ин. 1:29), позволял блуднице касаться пречистых ног Его, умащать их слезами, равно как и миром (см. Лк. 7:37–38)? Он вкушал пищу и вместе с мытарями, и у мытарей (см. Мф. 9:10) и учениками Своими делал мытарей, и нет ничего столь любезного Ему, как обращение от греха и любовь друг к другу. Это ставит Он и признаком учеников Своих, и блаженного Петра после отречения Он объявляет верховным между прочими апостолами (см. Ин. 21:15–17); что может быть сильнее для доказательства предложенного предмета? И что безрассуднее людей, невежественно и высокомерно не допускающих, чтобы полагали знамение [креста] и молились уже исправившиеся покаянием?

(718) Так думаем мы, смиренные, как выше сказано; так и вам советуем. Другие, иначе думающие, пусть рассудят об этом. Мы, смиренные, отвечали на вопрос брата нашего Симеона и желаем, чтобы у вас, почтенных, было спокойствие во всем, и молимся, чтобы вам сохраняться во всем невредимыми.

 

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 164; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

⇐ Предыдущая51525354555657585960Следующая ⇒

---

Мы поможем в написании ваших работ!