Экологическая этика: природный уровень этики
Размышляя о том, каким будет следующий полукруг этики, можно предположить, что, во‑первых, для глобального объединения человечества необходим синтез, аналогов которому не было в истории культуры, и, во‑вторых, нужна личность, способная интегрировать разумный и эмоциональный потенциал современной эпохи. Эпоха духа гордого, самоуверенного, бескомпромиссного должна смениться эпохой, ставящей во главу угла любовь, самоотдачу, бескорыстие. В ее фундамент можно положить весь запас нравственных представлений от Сократа до наших дней. Для ее развития необходимы и представление об общечеловеческой истине, и сократовский метод приведения к ней посредством спора; и платоновский мир идей‑идеалов, который мы можем познать (вспомнить), только если будем испытывать к нему любовь; и аристотелева классификация добродетелей; и стремление к естественному образу жизни киников, твердость и неприхотливость стоиков; и древнеиндийский принцип ахимсы; и древнекитайская концепция дао; и представление о врожденном нравственном чувстве симпатии и сострадания; и идея прогресса в области морали; и понятие даймона‑гения‑атмана‑совести как внутреннего нравственного регулятора; и диалектика свободы и ответственности экзистенциалистов; и, наконец, «благоговение перед жизнью» Швейцера. И хотя потенциалом эволюции культуры в отличие от биологической эволюции является весь культурный запас человечества, магистральный путь культурной эволюции, так же как и биологической, пролегает по определенному «субстрату» и имеет свой «авангард». Экологический пессимизм западной культуры и ее рывок на Восток в поисках новых идей приведет к тому, что «острие» эволюции может сместиться с Запада в Россию как зону равновесия между Востоком и Западом.
|
|
|
Синтетический эколого‑философский взгляд на современную ситуацию позволяет сделать три вывода:
1. Современная западная цивилизация в ее агрессивно– потребительской форме не может продолжительно существовать на планете, так как она расточает ресурсы и разрушает природное равновесие. Существенной чертой альтернативной цивилизации будущего должно быть раскрытие глубинных потенций человеческой личности, а не культивирование материального потребления.
2. Новый тип общества и цивилизации может быть основан лишь на свободном и равноправном волеизъявлении всех людей планеты.
3. Для этого нужно нравственное преображение человечества, которое может осуществиться только на основе становления духовной структуры личности и образа жизни.
Современная экологическая ситуация требует пересмотра взгляда на природу как на объект, с которым человек не связан на природно‑духовном уровне. Не может человек строить своего счастья на несчастье природы – вот нравственный принцип, который раскрылся к концу XX в. и по‑новому представил отношение человека к природе, а экологические трудности доказывают, что он имеет и онтологический статус.
|
|
|
В человеке воплощается стремление природы стать универсальной жизнью, так как только человек может увидеть и осознать природную гармонию. Но расщепленный человек расчленяет и природу. Гармоничное познание доступно лишь гармоничному человеку. С другой стороны, целостность личности создается, в частности, и из ее гармонии с бытием, а одно из измерений такой гармонии – природное. Вот почему экологическая этика не может не быть внутренне присуща целостной личности. Поэтому «развитие этики можно выразить не только через философские, но и через экологические понятия. Этика в экологическом смысле – это ограничение свободы действий в борьбе за существование»[548]. Так понимал этику создатель первого варианта экологической этики – О. Леопольд, которую он назвал этикой Земли.
Крупным шагом на пути развития экологической этики стала этика «благоговения перед жизнью». Основной принцип своей философии – «благоговение перед жизнью» А. Швейцер раскрывает как «безграничную ответственность за все живое на земле»[549]. Этика «благоговения перед жизнью» сформулировала собственный принцип добра и зла и новое «золотое правило этики»: добро есть все, что служит жизни; злым является все, что служит смерти. Добро есть «глубокое уважение к жизни», всему, что служит жизни, росту, развитию. Злым является все, что душит жизнь, стесняет ее, расчленяет на куски. «Благоговение перед жизнью» формируется не только как мировоззрение в процессе познавательной деятельности человека, не только как «высшее чувство ориентирования в мире», но и как «биофилия» – инстинктивная любовь живого к живому. «Наше стремление присоединиться к другим формам жизни есть до некоторой степени внутреннее стремление, следовательно, заслуживающее того, чтобы быть названным биофилией… Тенденция биофилии так ясно проявлена в каждодневной жизни и широко распространена, что заслуживает серьезного внимания»[550].
|
|
|
Как справедливо отметил В. Вундт, чувство скорее ведет к альтруизму, чем рассудок. «Чистый, не обоснованный на эгоизме альтруизм естественно мог развиться только при переходе от рассудочной морали к морали чувства, при допущении, что непосредственные чувства симпатии и любви являются основами альтруистического поступка»[551]. Рассудку трудно бывает побороть соображения собственной выгоды, а для чувства любви, жалости, сострадания достаточно мгновенья. Поэтому к экологической этике ближе путь через чувство любви, чем через расчет, через благоговение перед природой, чем через принятие экологического законодательства, которое еще надо приучиться исполнять. Сопереживание и сочувствие – один из механизмов, регулирующих воздействие на природу. Не всегда можно рационально определить, до какой степени можно разрушить природу, и совесть, заставляющая мучиться и переживать, останавливает руку человека. Переживания сдвигают границу в экологически полезном направлении, хотя с виду и излишни. Поэтому нужны и экологическое сознание, и экологическая совесть, а совесть может подсказать направление и границы познания.
|
|
|
Экологическая этика не приемлет антропоцентризм западной культуры, пытаясь сформулировать принципы новых отношений человечества с природой в терминах биоцентризма. «Биоцентризм – это понимание всех живых существ и других частей экосистемы Земли как обладающих не только ценностью для самих себя (самоценностью – inherent value), но и внутренней (intrinsic), т. е. независимой от человеческих интересов ценностью. Биоцентризм превращает высокомерного «царя природы» в ответственного гражданина биотических сообществ»[552]. Возрождая древний принцип ахимсы, Швейцер писал: «Для истинно нравственного человека всякая жизнь священна, даже та, которая с нашей человеческой точки зрения кажется нижестоящей»[553]. Сходные чувства знал не только Восток, но и античность: «Сознание жизни само по себе приятно, ибо жизнь по природе – благо, а сознание содержащегося в ней блага должно доставлять наслаждение»[554].
Мистически человек, поскольку он единственный разумный вид на Земле, ощущает нравственный долг перед другими живыми существами, который можно сформулировать так: «Начиная со ступени человека, долг существа по отношению к нижестоящим возрастает по мере восхождения его по дальнейшим ступеням эволюции»[555]. Таким образом, экологическая этика возвращает абсолютный смысл этическим ценностям, ибо любая жизнь имеет абсолютное значение. Она, по сути, отрицает сугубо рациональное понимание меры необходимости, которое всегда подводило западную культуру: ведь абсолютным знанием человек не обладает, в то время как мораль действует как система абсолютов. Экологическое мироощущение претендует на то, чтобы сформировать свой круг универсальных ценностей, например, в рамках метаэкологии как науки о системах, в которых происходит взаимодействие личности с ее духовной средой[556], или в рамках экософии как ноосферного мировоззрения[557]. По мнению Колликота, экологическое мировоззрение включает в себя единую метафизику морали: единое понятие природы морального (как укорененного в моральных чувствах), единое понятие природы человека (как социального животного, участвующего в общей эволюции природы), единую основу нравственности (как ответственность человека за живых существ и экосистемы)[558].
В конце XX в. не только наука, но и другие отрасли западной культуры, да и сам гуманизм обретают экологический лик. Слово «гуманизм» происходит от «homo», в котором не только «человек », но и «земля» {«гумус» как наиболее плодородный слой земли). И человек – «homo» от земли, а не только «теп» от ума и «антропос» – «смотрящий вверх». В этих трех словах – три концепции человека. В «теш и «антропос » нет ничего ни от земли, ни от человечности. Гуманизм, таким образом, по происхождению слова понимается как земной, экологический. А «экология » понимается как «дом » человека, его бытие в широком смысле слова[559].
Несмотря на то что гуманизм послужил первоначальным основанием для экологической этики, она подвергла жестокой критике его ценности и призывает к духовной переориентации всей западной (да и не западной также) культуры. В свое время гуманизм ознаменовал расцвет творческих потенций человечества, но в нем произошла подмена, уведшая культуру Запада в индивидуализм, а затем в потребительство. И первое и второе ведет к торжеству агрессивно‑потребительских ценностей, и в этом смысле итог западной культуры закономерен: гуманистическое желание «быть» было заменено агрессивно‑потребительским желанием «иметь». Новоевропейская культура посчитала, что духовность придет с ростом материального благосостояния, а этого не случилось.
Экологический гуманизм основан на принципе гармонии человека и природы и признании равноценности всего живого. «Попытка установить общезначимые ценностные различия между живыми существами восходит к стремлению судить о них в зависимости от того, кажутся ли они нам стоящими ближе к человеку или дальше, что, конечно, является субъективным критерием. Ибо кто из нас знает, какое значение имеет другое живое существо само по себе и в мировом целом»[560]. В XX в. родилось понятие «диалог с природой», смысл которого в том, что человек хотел бы отказаться от использования природы только как объекта. Экологическое сознание привело к ощущению природы как субъекта, к которому должно испытывать уважение и любовь.
Экологическая этика сформулировала первый в истории человечества «экологический кодекс», который сводится к следующим понятиям[561]:
1) гармония человека с природой;
2) равноценность всего живого;
3) ненасилие (ахимса);
4) самоограничение вместо потребительства;
5) становление любовно‑творческой личности;
6) необходимость нравственного самосовершенствования;
7) личная ответственность за мир;
8) «золотое правило» экологии;
9) несотрудничество с эксплуататорскими классами;
10) сохранение разнообразия природы, человека и культуры.
Как указывалось ранее, экологическая этика искала свои метафизические основания не в западной культуре, которая обвинялась в излишней рациональности, вытекающей из иудео‑христианской традиции и особого западного типа личности, но в восточной философии. Поборники экологической этики обвиняют иудео‑христианское мироощущение в «неэкологическом подходе»: искоренение идолопоклонства привело к разрушению мистического отношения к природе и жестокому дуализму человека и природы, оправдывающему господство человека. Бог санкционировал господство человека над землею и всеми живыми существами: «вся структура мира политизирована и иерархична: Бог – над человеком, человек – над природой, что результируется в онтологической «пирамиде власти»…»[562].
Объявляя виновником экологического кризиса монотеизм, многие сторонники экологической этики прямо или косвенно призывают к переходу к политеистическим представлениям как более древним и более универсальным, когда природа понималась не как сокровище, а как божество, Мать‑Земля, и все стихии и феномены природы почитались божественными[563]. Метафизические основания экологическая этика ищет в языческой безличной гармонии, упуская из виду творца этой гармонии – Бога, а одухотворенность природы основывается не на монотеизме, а на пантеизме. Но в конечном счете, и западная, и восточная цивилизации разрушают природную среду, так как принцип эксплуатации природы оказался сильнее всех других, в том числе и этических принципов.
Попытка синтеза западного и восточного мироощущений, предпринятая экологической этикой, не может быть удачной еще и потому, что экологический гуманизм, как и гуманистические идеалы вообще, выглядит в наше время несколько лицемерно. Современный гуманизм растерял первичную энергию восставшего против ложной теократии человека и превратился в «религию человечества, человеческого могущества и человеческого совершенства, стал пафосом нового, потерявшего Бога человечества»[564]. Вл. Соловьев очень остроумно говорил, что гуманизм покоится на странном силлогизме: «человек произошел от обезьяны, следовательно, мы должны любить друг друга». Отвлеченный от своей божественной основы, от богоподобия человечества, современный гуманизм не называет источник сил, энергии для осуществления своих идеалов, а потому превращается в новую форму лжи.
В современном виде экологический гуманизм является начальным этапом осознания факта тяжелой болезни человечества, а экологическая этика выступает как первая попытка синтеза достижений разума, связанных с открытиями в области биологии, чувства как ощущения любви к природе и воли как понимания человеком ответственности за жизнь природы. Нравственной основой этого уровня этики является принцип благоговения перед жизнью, сформулированный А. Швейцером.
Современная культура антропоцентрична и ставит человека на высшую ступень пьедестала, разрешая ему все. Создавая новую мораль будущего, культура должна отказаться от этого принципа, заменив его биоцентризмом, принципом равноценности любой жизни. В каком‑то смысле человечеству предстоит вернуть утраченное ощущение единства с природой, которое так отличает архаичного человека. В западную культуру «взрослых» должны вернуться элементы «детства» – ощущение связи с Матерью‑Природой, преклонение и любовь.
В конце XX в. как никогда стало ясно, что прежде, чем изменять качества природы, покорять ее стихии, человеку нужно обрести «человеческие качества», т. е. научиться управлять собственными бессознательными мотивами: покорение внутренней природы должно предшествовать покорению внешней, а не наоборот, как это случилось в реальности. Не может очиститься природа, пока «грязен» человек. Шлепок в виде экологического кризиса, которым удостоила человечество Природа, лишь первое предупреждение и наставление в том, что нужно менять как отдельные сознания, так весь поток сознания людей. Климатические сдвиги и исчерпание ресурсов – вот следующие шаги для вразумления непослушного дитяти.
Глава 2
Глобальная этика
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 277; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!