Модальная интенсивность. Чудо и воздержание 11 страница
Ответ Зосимы на вызов Ивана в том, чтобы отринуть сатанинский по своей гордыне вопрос о добре и зле и припасть к дереву жизни, обрести утраченный рай. Зосима преподает здесь урок космопоэтической теологии, обращенной к мельчайшим долям мироздания. «Любите всё создание божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь в вещах». В поучениях Зосимы, косвенно отвечающих на бунт Ивана, слышны отзвуки ответа Бога Иову.
Композиция Книги Иова – это Книга Бытия, изложенная в обратном порядке, от грехопадения и страдания к восстановлению рая. В Книге Бытия показано, как человек, созданный Богом, был отлучен от него. В Книге Иова – путь, каким человек может вернуться к Богу: от древа познания добра и зла к древу жизни. Ответ Бога возвращает участников спора к поэзии космоса, к Эдему как цели миротворения, которая была искажена грехопадением человека, познавшего плоды разделения добра и зла. В этом значение Книги Иова как зеркального отражения Книги Бытия. В образах космопоэзиса весь мир *божествует и райствует. Спасение – в древе жизни, а не в добре, которое противостоит злу, подобно двум искривленным ветвям на одном губительном древе.
*Злобро, Персоналистический аргумент, Сверхпоэзия, Хитрость Бога , Эдемизм
Теология Книги Иова // Звезда. 2006. № 12. С. 191–199.
|
|
|
Религия. С. 246–258.
ПЕРСОНАЛИСТИ ЧЕСКИЙ АРГУМЕ НТ
ПЕРСОНАЛИСТИ ЧЕСКИЙ АРГУМЕ НТ (personalistic argument). Аргумент существования Бога как Личности, создающей возможность личностного бытия и внутренней жизни у всех субъектов. По Канту, трансцендентальная субъективность, составляющая условие всякого персонального опыта, не может быть его объектом, но выступает лишь как основа для религиозных и моральных построений практического разума. Персоналистический аргумент, в отличие от чисто трансцендентального, позволяет установить общезначимость личностного опыта и таких *есмь-истин , как воля, вера, любовь, свобода, творчество, интенциональность, смыслополагание, в качестве свойственных всякому «Я», как божественному, так и человеческому.
Если есть некое предельное «что» в мире объектов (материя, субстанция), то должно быть и некое предельное «кто» в мире субъектов. Основание нашей субъективности само не может не быть субъектом, это не «что», а «кто». Сверхсубъект, в обыденном языке именуемый Бог, есть Кто , то есть Личность как условие и предпосылка личностности как таковой. В этом утверждении не больше догматизма или авторитаризма, чем в научных представлениях об общих началах материального мироустройства (будь это единое поле, элементарные частицы, суперструны, вакуум, темная материя или что-либо еще). Если разум ищет единые основания всего объективного мироустройства в предельно обобщенных понятиях, то разум же побуждает нас искать то общее, что объединяет внутреннюю, духовную жизнь многих людей, о которой мы узнаем и по собственному опыту, и по общению с другими.
|
|
|
Бог – это Всеобщее Я, которое так же согласуется с требованием разума обобщать, как понятия материи, числа и т. д. обобщают природу объектов. В Новом Завете сказано: «Царствие Божие внутри нас». Любое доказательство бытия Бога, если оно осуществляется внутри иудео-христианско-исламской традиции, представляет собой теологию первого лица , исходит из самоопределения Бога как «Я». По Канту, «необходимое существо должно иметь волю и рассудок, то есть быть духом» [191]. Переживая свое «я» как «я», мы одновременно вступаем во взаимодействие с «Я» этого Всеобщего Существа именно как Существа, а не отвлеченной, законообразной сущности.
При этом разумность такого обобщения совпадает с его нравственным смыслом. Нравственность не только в том, чтобы человек был больше своего индивидуального «я», больше своего эгоизма, но и в том, чтобы «я» человека было больше его самого, ибо оно, по сути, сверхчеловечно. Вспоминается И. Фихте: «Таков человек; таков каждый, кто может самому себе сказать: Я – человек . Не должен ли он испытывать священного благоговения перед самим собой, трепетать и содрогаться перед собственным своим величием?» [192] Это не собственное, эгоцентрическое величие человека, это величие того Я, которое он разделяет с Богом.
|
|
|
Персоналистический аргумент помогает провести демаркацию между сферами науки и религии без ущерба для той или другой. В той мере, в какой религия объективизирует и натурализует Бога, она притязает на место науки – и сама подставляет себя под ее удар. Атеизм естественных наук, точнее их идеологов и популяризаторов, оказывается оборотной стороной натуралистической теологии. Перед лицом старого и «нового» атеизма, нападающего на натуралистическую теологию от имени естественных наук, важно очистить теологию от какого бы то ни было натурализма и четко обозначить ее персоналистическую сферу.
*Бедная вера, Божествовать , Гуманистика, Есмь-истина , Ипсеизм, Ипсеистика, Лирическая философия, Самь , Суб-объект
|
|
|
Теология первого лица: персоналистический аргумент бытия Бога // Философские науки. 2010. № 6. С. 80–91.
Религия. С. 345–357.
ПОП-РЕЛИ ГИЯ
ПОП-РЕЛИ ГИЯ (pop-religion). Религия на потребу масс, для манипуляции их сознанием и извлечения коммерческой выгоды; сведение религии к политическому инструменту, магической или психотерапевтической функции. «Поп» – знак активной, воинствующей популярности, которая заранее рассчитана на восприятие массового общества, в том же смысле, как «поп-музыка» или «поп-арт».
Поп-религия начала складываться в России в 1990-е годы. Религиозная обрядовость, накладываясь на основу массового атеизма советского образца, создает слой всеобщей спекуляции, когда духовные ценности легко размениваются на житейские и наоборот. Вера начинает выносить свои сокровища из храма и, поскольку за советские десятилетия образовался их дефицит, пускает в прибыльный товарооборот. Наблюдая религиозное возрождение атеистического общества, уместно спросить, не идет ли на смену прямодушному безбожию лукавая набожность, которой незачем тратить силы на борьбу с верой, ибо гораздо легче и выгоднее подменять ее собою.
Атеизм не пускался в торги с «боженькой» – и тем сохранялась возможность выбора: «или – или». Выбор намного труднее, если тот самый владыка и пастырь, который готовит твою душу к предстоянию на Страшном Суде, освящает оружие массового уничтожения, в том числе ядерное, запуск спутников и ракет, спортивные игры, военно-патриотические мероприятия, заседает на мероприятиях акционерных обществ, политических ассоциаций. Вместо вражды с Богом – подмена Бога: «В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Посл. к Фес., 2: 4).
*Новейшее средневековье, Постатеизм , Правосламие, Религархия , Святобесие
Поп-религия // Эссе . Т. 2. С. 278–283.
ПОСТАТЕИ ЗМ
ПОСТАТЕИ ЗМ (postatheism). Религиозное состояние общества, прошедшего через опыт массового атеизма. В 1917 году Россия первой вошла в эпоху массового атеизма, а в 1970-е – в эпоху постатеизма, религиозного возрождения. Наряду с чертами, общими для современных секулярных обществ, постатеизм характеризуется рядом расходящихся тенденций. Одна из них – возврат общества к доатеистическому состоянию. Возрождаются традиционные вероисповедания: православие, католичество, ислам, буддизм, иудаизм; при этом новообращенные привносят в жизнь своих церквей эмоциональную пылкость и догматическое невежество, а подчас романтику охранительного национализма и мессианских упований.
Другая тенденция ведет вспять от современного состояния религий в глубокую архаику и может быть обозначена как неоязычество и радикальный традиционализм. С точки зрения «Великой Сакральной Традиции» атеизм плох – но ненамного лучше и традиционные религии, особенно иудаизм и его всемирный отпрыск – христианство. Именно они проповедовали абстрактные идеалы добра и равенства, которые разъедали волю могучих языческих народов. Спасти нацию может не религия духа, но древнейшая религия природы, восстановление дохристианского русского и общеарийского пантеона. Порой к неоязычеству примешиваются экологические рассуждения о преимуществе языческого культа стихий в деле охраны природы. Еще чаще в языческом духе толкуется само православие, преимущество которого перед другими христианскими вероисповеданиями усматривается в его фундаментализме, почвенности, а также в «двоеверии», в слиянии религии «небесного Отца» с древним культом матери-земли. Православие в таком случае оказывается боеспособной формой патриотизма, искони защищавшей святую Русь от иудейской, католической, масонской и всякой другой иноземной «нечисти».
Неоязычество может не только обращаться на древние национальные святыни, но и выступать в виде бытовых, моральных, эстетических, политических культов, мирских верований, получающих религиозное измерение, например культ Пушкина или культовое отношение к пище, к обустройству дома, к обрядам почитания предков и мест массовых захоронений. Такие типы верований стали возникать в 1970–1980-е годы: пушкинианцы, домовитяне, кровосвятцы и пр. Между приверженцами этих квазирелигиозных умонастроений не было формальной общности, они возникали спонтанно, как попытка духовной компенсации в обществе массового атеизма (*со-верие ).
Наряду с возрождением традиционных вероисповеданий и неоязыческими поветриями, обнаружилась еще одна тенденция – религиозный модернизм. В духовном вакууме поздней советской и постсоветской эпохи, в 1970–1990-е годы, религиозность стала возрождаться в той форме, которую подготовил для нее атеизм: как *бедная вера , «просто вера», без уточнений и дополнений, без четких конфессиональных примет, – целостное, нерасчлененное чувство Бога, вырастающее вне исторических, национальных, конкретно-церковных традиций.
Итак, три тенденции очерчиваются в процессе становления первого на Земле постатеистического общества. Традиционализм, укрепившийся под кровом современных храмов и привязанный к существующему разделению вер. Неоязычество, устремленное к цельности первобытного образца, к архаическим святыням почвы и крови. Бедная вера, свободная от исторического разделения религий, смутно ищущая их союза в перспективе возможного грядущего откровения (*теомонизм ).
Русская религиозная мысль ХХ века дает образцы всех трех тенденций. Первая, традиционалистская, связана с именем Павла Флоренского и опирается на философски осмысленный церковный канон и наследие отцов церкви. Вторая связана с именем Василия Розанова и сближается с язычеством, с первобытными культами солнца и земли, освящает архаическую стихию пола и плодородия. Третья, модернистская, связана с именем Николая Бердяева и исходит из апофатического понятия чистой свободы, предшествующей самому акту творения, и предполагает абсолютную свободу духа и творческую реализацию личности в диалоге с Творцом.
*Ангелизм, Бедная вера , Поп-религия, Святобесие , Теология воскресения, Теология слуха, Теомонизм
Пост-атеизм, или Бедная религия // Октябрь. 1996. № 9. С. 158–165.
Померанц Г. Между бедностью и богатством // Октябрь. 1997. № 5. (Отклик на статью М. Эпштейна «Постатеизм, или Бедная религия»)
Соловьев И. Мессианские речи / Сост. и предисл. М. Эпштейна // Октябрь. 1998. № 7. С. 148–167.
Религия. С. 9–40, 159–222.
Сектантство. С. 5–31, 171–212.
Эссе. Т. 2. С. 383–395.
ПРАВОСЛА МИЕ
ПРАВОСЛА МИЕ (Orthoslam; православие + ислам). Сращение православия и ислама в религиозно-политической утопии евразийства и «русского мира». Понятие «правосламие» приобретает актуальность ввиду роста антизападного религиозно-политического фундаментализма, который стремится объединить православие с исламом и противопоставить их западному христианству как «либеральному». По логике правосламия , у православия больше общего с исламом, чем с католичеством или протестантизмом. Общее – антилиберализм, антисекуляризм, противостояние светской цивилизации с ее «материализмом» и «рационализмом», требование, чтобы церковь подчинила себе образование, культуру и духовную жизнь общества, активно вмешивалась в дела государства, срасталась с политической и военной иерархией, а в перспективе перерастала в теократию, в государство «правосламных аятолл». Сколь ни странным выглядит с исторической и догматической точки зрения религиозный союз православия и ислама против западных ветвей христианства, на такую идеологию есть политический заказ.
У Г. К. Честертона в «Перелетном кабаке» есть термин «хрислам » (Chrislam):
«Хэмп: —…и он собрался скрестить христианство и ислам…
Патрик: – И назвать “хрислам”…»
Однако «хрислам» не подходит для обозначения евразийской утопии, поскольку она агрессивно противопоставляет себя западному христианству. «Правосламие» – оплот ортодоксально-мусульманского фундаментализма против «безбожного Запада».
*Поп-религия , Религархия, Святобесие, Шизофашизм
Дар. Вып. 228. 15.2.2009.
Свет и клир // Новая газета. 10.2.2014.
Политика. С. 127–134.
РА ДОСТНИКИ
РА ДОСТНИКИ (rejoicers). Направление религиозно-философской мысли, утверждающее радость и жизнеприятие как главную духовную ценность и путь богопознания. Радостники не приемлют скорбного, сурового духа церкви и ее сосредоточенности на грехе, смерти и воздаянии. Спаситель пришел, спасение состоялось, милость дарована, остается благодарно принимать мир в его искупленности. Триаде «грех – скорбь – покаяние» радостники противопоставляют триаду «дар – радость – благодарность». Радостники верят в апокатастасис – в то, что все грешники в конечном счете спасутся, пройдя через муки очищения: грех конечен, а милость Божья бесконечна, а потому в мире всегда избыток радости над скорбью и страданием. Эмблема радостничества – иконописный сюжет «Нечаянная радость», где юноша вопреки своим грехам прощен Богородицей. В радости всегда есть привкус нечаянности, незаслуженности, дарования свыше.
Радостники отличают радость от счастья. Хотя счастье обычно определяется как «чувство глубокого довольства и радости», в более глубоком смысле эти слова не синонимы, а почти антонимы. Счастье устойчиво, радость порывиста. Счастье оседло, а радость кочевна, приходит и уходит, дышит, где хочет. В Евангелии ничего не говорится о счастье, но много – о радости. «Да радость Моя в вас пребудет», «да радость ваша будет совершенна», «но печаль ваша в радость будет», «радуйтесь радостью неизреченною», «Царство Божие радости во Святом Духе», «плод же Духа: любовь, радость»… Счастье – это уклад жизни, а радость – это веяние духа. «Счастье» противоречит библейскому миропониманию, а «радость» его воплощает.
В своем представлении о религиозном смысле радости и веселья радостники опираются на «Песнь песней» и Книгу Екклесиаста, мудреца, познавшего опыт «многой печали» и пришедшего к пониманию, что человеку заповедана радость на его земных путях. Все сужденное человеку само по себе суетно и бессмысленно, но раз это дано Господом, то надо трудиться, возделывать поле, сеять семена, радоваться и веселиться во всю долготу своих дней и полноту своих сил, ибо все это дается человеку и отнимается не по его воле. «И похвалил я веселие; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться; это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем» (8: 15). «Итак иди, ешь с веселием хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим» (9: 7).
Среди источников этого мировоззрения – учения Иоахима Флорского и Франциска Ассизского, Телемская обитель в «Гаргантюа и Пантагрюэле» Ф. Рабле и образы Зосимы и Алеши в «Братьях Карамазовых» Ф. Достоевского. В России радостнические мотивы вышли на первый план в религиозно-философской мысли Серебряного века – у В. Розанова и Д. Мережковского, отразились в «Докторе Живаго» Б. Пастернака, а впоследствии актуализировались в духовной атмосфере и умонастроениях 1970–1980-х годов, в частности в кругах учеников и последователей священников Александра Меня и Георгия Кочеткова и в созвучных им воззрениях *духодарцев . Радостничество свойственно некоторым направлениям и в других монотеистических вероисповеданиях – суфизму в мусульманстве, хасидизму в иудаизме.
*Веселье мысли, Духодарцы, Саморадование творца , Теовитализм, Эдемизм
РЕЛИГА РХИЯ
РЕЛИГА РХИЯ (religarchy; религия + олигархия; ср. иерархия , букв. священноначалие). Сращение религии и политики во властных структурах; верхушка церковной иерархии, сросшаяся с государственной.
Следует отличать религархию от иерократии или теократии. Иерократия – власть жрецов, священства. Теократия – такой политический строй, при котором церковь или духовный вождь, религиозный лидер берут на себя роль правителей государства (древний Израиль, старый Тибет, современный Иран). Религархия – это, наоборот, встраивание церкви в более сильную государственную структуру, явление, знакомое и по византийским традициям, и по российскому постсоветскому опыту.
Религарх – высокопоставленный религиозный деятель, приближенный к государственной власти, входящий в круг правящей элиты. Если олигархи – высшие иерархи бизнеса, то религархи – высшие иерархи клира. Достигнув определенных высот, они врастают в государственную иерархию своим материальным и символическим капиталом.
*Новейшее средневековье, Поп-религия , Постатеизм, Святобесие
Дар. Вып. 228. 15.2.2009.
Религия. С. 157.
САМОРА ДОВАНИЕ ТВОРЦА
САМОРА ДОВАНИЕ ТВОРЦА (self-joy). Восхищение Творца своим творением. «И увидел Бог, что это хорошо». В библейском описании шести дней творения этот мотив повторяется восемь раз. Каждый акт миротворения как бы распадается на три стадии: «сказал Бог», «сотворил Бог», «увидел Бог, что это хорошо». Это первое проявление троичности Бога относится к самому началу Книги Бытия. Бог сначала «выговаривает» мир в слове; затем воплощает слово, творит по сказанному; и наконец, смотрит на то, что получилось в результате. То, что труд творения оценивается самим Творцом, свидетельствует о непредсказуемости его результата, о свободе, заложенной в самом акте творчества. Бог находит его результат «хорошим» – такова нечаянная радость свободного художника. «Хорошо» означает меру совершенства творения в соотнесении с мерой его свободы: оно «получилось», «случилось» в некоторой независимости от Творца, а затем одобрено им уже в меру его отдельности, на расстоянии оценивающего взгляда.
Такая троичность миротворения: слово – дело – взгляд – уже предвосхищает собой ту триипостасность Бога, которая позже выявилась в христианском вероучении. Три ипостаси, в измененном порядке: Бог-Творец, Сын-Слово и Дух-Утешитель (тот, кто утешает, то есть говорит «хорошо»), будучи нераздельными, вместе с тем свободны по отношению друг к другу, взаимно невыводимы и несводимы, что и объясняет троичность самого процесса миротворения.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 189; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!