Модальная интенсивность. Чудо и воздержание 10 страница
В Евангелии есть притча о талантах: Творец каждому дает определенные дары и требует умножить их и вернуть сторицей. Это главное призвание человека не вмещается ни в какой обряд и не подлежит учету ни в каком приходе. Ни одна церковь не спрашивает у своих прихожан, насколько они умножают таланты, данные им от Бога, насколько хорошо писатель пишет, учитель учит, врач лечит, певец поет, философ мыслит. Это остается в прямом предстоянии человека, малого творца – большому Творцу. В церкви человек подлежит оправданию за то, чего он не делал: не убивал, не крал, не прелюбодействовал… А то, что он сделал: создал, написал, открыл, изобрел, – об этом в церкви не спрашивают. Но именно за это мы напрямую отвечаем перед Богом. Притча о талантах – ключ к «воцерковлению» творчества, к пониманию его религиозного смысла и введению в богослужебную практику и литургию.
Среди богословских истоков духодарства:
– ветхозаветный пророк Иоиль: «…изолью от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения» (2: 28);
– учение Иоахима Флорского (XII в.) o третьем периоде истории человечества, когда на смену Ветхому Завету Отца и Новому Завету Сына придет Третий завет – Духа Святого и настанет царство его свободного излияния на людей и их мирскую жизнь;
– учения русских религиозных философов первой половины ХХ века, прежде всего Д. Мережковского и Н. Бердяева, о третьем, творческом завете человека с Богом, исходящем от духовной инициативы самого человека как свободного соработника Богу, и о необходимости объединения светского и религиозного творчества, общества и церкви.
|
|
|
Человек оправдывается перед Господом не только борьбой со своими грехами, но и творческим дерзанием. Согласно Н. Бердяеву, «упадочное смирение создает систему жизни, в которой жизнь обыденная, обывательская, мещански-бытовая почитается более смиренной, более христианской, более нравственной, чем достижение более высокой духовной жизни, любви, созерцания, познания, творчества, всегда подозреваемых в недостатке смирения и гордости. <…> Человек призван быть творцом, соучастником в Божьем деле миротворения и мироустроения, а не только спасаться» [189].
Духодарство – не только богословское умозрение, но и практика соединения церковных или монашеских общин с опытом богословского, научного, художественного творчества. Прообразы церковно-творческих общин в православии – монастырь в Эссексе (Великобритания), основанный в 1959 году монахом-художником-иконописцем о. Софронием, и основанное о. Георгием Кочетковым в 1970-е годы в Москве Преображенское братство (Преображенское содружество малых православных братств).
|
|
|
В перспективе дальнейшего развития церковно-творческих общин у верующих может укрепиться осознание, что «дары различны, но Дух один и тот же» и что не должно быть преград между различными его проявлениями. Дополнением к исповеди и причастию могут стать творческие литургии, где освящаются дары художественной, философской, научной, изобретательской деятельности. Духодарство – сообщество верующих и творцов, опытно причастных к различным явлениям Духа и приносящих его плоды в дар как общине, так и всему человечеству.
Духодарцы считают церковь в ее нынешних догматических границах слишком тесной для приятия всех духовных даров от Бога. Церковь посвящает себя борьбе с грехами, а не утверждению многообразных даров. Если бы на исповедь в церковь явился сам Вакуум, Господин Никто, он был бы допущен к причастию. Не грешил, не гневался, не вожделел, не завидовал, не ревновал, не делал, не говорил и не помышлял дурного… Не, не, не… Так путь в храм прокладывается духу небытия. А если бы на исповедь явилось само Бытие и его Создатель? Гневался? – да, на народ Израилев и на врагов его «изливаю ярость гнева Своего»? Ревновал? – да, «возревновал Я о Иерусалиме и о Сионе ревностью великою» (Зах., 1: 14). Мстил? – да, «мне отмщение и аз воздам». Мощью своей гордился, восхвалял себя? – да, «славы Моей не дам иному» (Исайя, 48: 11). Не допущен был бы к чаше Господь, потому что не только «впадает в грехи», но и «упорствует» в них. И тогда непонятно, почему церковь, говорящая именем Бога, охотнее благословила бы дух небытия, чем дух бытия, творческой страсти и изобилия.
|
|
|
С точки зрения духодарства отсутствие (греха, порока) не должно ставиться выше, чем наполненность жизни духовными постижениями и свершениями. Христианству нужна новая этика и теология, где за основную добродетель берется энергия, с которой человек сотрудничает с Творцом, сотворит ему. В церковных уставах и обычаях должно быть место волнению, дерзанию, вдохновению, заповедям творчества, которые сближали бы человека с библейским Творцом.
Духодарцы многими чертами «творческого вероисповедания» близки *радостникам .
*Духовность первого дня, Космопоэзис, Креаторика, Радостники, Творчество , Теовитализм, Эдемизм
Совместимы ли гений и добродетель? О трудном пути между эстетизмом и морализмом // Знамя. 2014. № 1. С. 179–190.
|
|
|
ЕСМЬ-И СТИНА
ЕСМЬ-И СТИНА (am-truth; от есмь , глагола «быть» в первом лице ед. ч.). Истина в первом лице, экзистенциальная истина, постигнутая личностью через себя.
Когда Моисей спрашивает у Бога Его имя, чтобы передать народу, Бог отвечает: «Я есмь Сущий» (Исх. 3: 14) или «Я есмь Тот, Кто Я есмь». Собственное (не нарицательное) имя Бога означает вечно-сущего, который сам определяет себя в первом лице как Я. Отсюда запрет на произнесение собственного имени Бога, которым вправе называть себя только сам его носитель. Оно содержит местоимение первого лица, и всякий, кто произносит это имя, как бы нарекает себя Богом, то есть совершает грех самозванства. Мышление о Боге, если оно осуществляется внутри иудео-христианско-исламской традиции, должно исходить из самоопределения Бога как первого лица. По сути, даже не вполне верно утверждать, что Бог есть , и атеизм по-своему прав, утверждая, что Бог не есть . Он не есть, а есмь , не как Он, а как Я . Таково персоналистическое обоснование истины, точнее, есмь-истины сверхъестественного («есменного») бытия.
Такое же самоопределение Бога в первом лице повторяется в Новом Завете. Иисус не говорит, что есть истина, он утверждает, что истина есть кто , причем первого лица: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Иоан. 14: 6).
Монотеизм изначально был обращен вглубь личности Творца, то есть был еще и интротеизмом (introtheism) – интровертным теизмом, самооткровением и самоименованием Бога. Представление о том, что Бог – это скорее Я, чем Он, утвердилось в немецкой мистике и философии, а также в экзистенциальной теологии, от С. Кьеркегора до Н. Бердяева. Характерны двустишия немецкого поэта-мистика Ангелуса Силезиуса (1624–1677):
Ты смотришь в небеса? Иль ты забыл о том,
Что Бог не в небесах, а здесь, в тебе самом?!
Бог жив, пока я жив, его храня.
Я без Него ничто, но что Он без меня?!
С точки зрения интротеизма применять к Богу такие атрибуты всеобщности, как «всемогущий», «всезнающий», «всеблагой», – это теология язычества, платонизма или неоплатонизма, применимая к богам олимпийского пантеона. Бог – это бесконечное «я», которое нельзя опредметить. «Я» отдельной личности – частичное, облеченное в тело и потому внешнее, опредмеченное для других личностей. Бог – это Я, единое для всех, у кого есть свое я. Бог – самое глубокое из всего, что я могу воспринимать в себе. Это не сила, а усилие; это не знание, а воля к знанию; это не благость, а любовь; это непрерывное мышление и творчество, которое одолевает мою инертность и объектность. Бог страдает глубже, чем я, Бог творит оригинальнее и грандиознее, чем я, Бог любит сильнее, чем я, но все эти действия Бога могут совершаться и мною, поскольку они исходят от первого лица. Бог – это Я как источник всемирной энергии творческого роста. Все самое истинное, что мы знаем о Боге, мы знаем от себя, находим в себе, как опыт бытия собой, а не познания чего-то иного. Бог больше похож на меня, каким я знаю себя изнутри, чем на любую известную мне вещь – грозу, ветер, звезду, океан. Бог – это океан меня, это мое внутреннее горение и свечение, это порыв моего духа. Интротеизм – это эготеизм (egotheism): не обожествление себя (теоэгоизм ), а представление о Боге как о перволичности, пребывающей в глубине каждого «я».
«Есмь» – не менее полное и фундаментальное бытие, чем «есть»? В грамматической системе лиц первое более значимо, чем третье, не случайно оно называется «первым», начинает собой ряд лиц. Оно первое по значению и достоинству, потому что «я» – это местоимение, общее Богу и человеку, знак их совместной субъектности и отличия от всего, что только есть, но не есмь , от того, что только «он» или «они», но не «я».
*Ипсеизм , Ипсеистика, Персоналистический аргумент , Самь, Своечуждость, Суб-объект
Теология первого лица: персоналистический аргумент бытия Бога // Философские науки. 2010. № 6. С. 80–91.
Религия. С. 345–357.
ЗОЛОТО Е СЕЧЕ НИЕ
ЗОЛОТО Е СЕЧЕ НИЕ (golden section). Математическая, метафизическая, эстетическая, этическая пропорция, указывающая на отношение целого к большей части как равное отношению большей части к меньшей. Геометрически отрезок АC делится на две части таким образом, что бо льшая его часть АВ относится к меньшей BC так, как весь отрезок АС относится к АВ (то есть АВ: ВС = АС: АВ). Термин «золотое сечение» ввел Леонардо да Винчи. Эта пропорция, известная с древности как «божественная», обнаруживается в архитектуре, литературе, произведениях изобразительного и музыкального искусства, но она имеет также религиозно-этическое измерение.
То, как целое относится к одной из своих частей, может выступать как нравственная мера отношения этой части к другой. Если человек верит в Бога и считает себя частью Целого, хотя и «наибольшей», он должен относиться к другим так, как он хочет, чтобы к нему относился Бог. В Евангелии от Матфея есть притча о царе, пожалевшем своего раба и отпустившем ему долг; сам же этот раб набросился на своего должника и за неуплату долга посадил его в темницу. Тогда царь разгневался на раба и отдал его истязателям, пока не вернет долга. «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Матф., 18, 35). Царь, или Отец Небесный, – это всевышняя власть, которая заключает в себе и мою судьбу, и судьбу других людей. И то, как я отношусь к другим людям (братьям), будет определять отношение ко мне Всевышнего (Отца).
Тот же самый принцип золотого сечения выражен и в молитве: «Отче наш <…> остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим». Я должен мерить свое отношение к другому отношением Всевышнего ко мне. Эту пропорцию можно обозначить так: Бог: я = я: другие. Смысл религиозной нравственности – соблюдать золотую пропорцию, определяя ею свое отношение к людям.
*Интенсивность, Ипсеизм , Самое-самое, Своечуждость
КЕНО ЗИС
КЕНО ЗИС (kenosis; от греч. kenoein, опустошaть). Теологический термин, указывающий на самоопустошение, самоуничижение Бога в человеке и применимый к самоопустошению человека в создании техники. Как ни пугающе выглядят перспективы исчезновения человека в машинно-информационной цивилизации, такое «исчезновение» заложено в кенотической природе самого человека, его способности к самотрансценденции, перенесению своей сущности в нечто радикально отличное от себя.
Под кенозисом в теологии, особенно христианской, понимается самоисчерпание Бога, сначала творящего отдельный от себя мир, а затем умаляющего себя вплоть до принятия человеческого облика. Этот кенозис переходит дальше уже в деятельность самого человека, который создает формы техники, способные существовать в автономном режиме, независимо или почти независимо от его прямого вмешательства. Однако это не свидетельствует об антигуманистическом смысле техники. Действие естественных законов мироздания и свободная воля человека не суть аргументы против бытия Творца, напротив, иудео-христианская теология как раз исходит из этих предпосылок суверенности творения. Точно так же и *техногуманизм строит свое представление о человеке на основе его радикальной способности к самоотчуждению, созданию самодействующих кибернетических существ и искусственного разума. Если человек создан свободным, по образу и подобию своего Творца, то он может и дальше передавать эту свободу своим творениям, наделять их той же суверенностью разума и деятельности, какую сам получил от Бога.
Речь идет о творческой эстафете, передаваемой Богом человеку, а человеком – искусственному разуму. Признание автономности будущих высокоразвитых киборгов ничуть не ведет к принижению роли человека, поскольку и признание автономии и свободы человека в мироздании не обязательно ведет к атеизму, отрицанию роли Творца. Иудео-христианская теология подчеркивает глубочайшую, неотъемлемую свободу человека как свидетельство его сыновства. Точно так же и признание возможной автономии и даже «своеволия» киборгов может углубить наше представление о человеке, проложить новые пути гуманизму.
*Творчество, Техногуманизм, Техногуманистика , Техномораль, Технософия,
Творческое исчезновение человека: Введение в гуманологию // Философские науки. 2009. № 2. С. 91–105.
Творчество . С. 117–125.
КИБЕРТЕИ ЗМ
КИБЕРТЕИ ЗМ (cybertheism). Представление о Боге как о дизайнере компьютерной игры, охватывающей всю известную нам реальность, включая людей как сотворенных им аватаров. Кибертеизм развивается на основе современных компьютерных технологий, как теологическая интерпретация отношений между геймерами и аватарами. Свойства виртуальной реальности распространяются на окружающий нас мир и его Создателя. Так, согласно философу Нику Бострому, люди живут в симулированной Вселенной, подобно аватарам, населяющим наши компьютерные игры. Очевидно, источник симуляции находится за ее пределами, в иной реальности, подобно тому как компьютеры и их пользователи пребывают в иной реальности, чем та симуляция, где действуют аватары.
Согласно кибертеизму, умерших в симулированном мире ожидает загробная жизнь на другом уровне реальности. По Бострому, «творцы симуляций могут вознаграждать или наказывать свои симулированные создания в зависимости от их поведения» [190]. Очевидно, что поощрять или наказывать эти создания можно лишь при том условии, что они обладают определенной свободой воли, а значит, не являются только симуляциями, но причастны той реальности, которая их создает, как ее «образ и подобие».
Кибертеистические мотивы часто используются в современной фантастике, в частности у В. Пелевина. Молодежь, утрачивающая интерес к традиционной догматике, может заново включиться в религиозную проблематику благодаря кибертеизму.
*Многомирие, Судьба, Теоморфизм, Технотеизм
Религия. С. 317–318.
КОГНИТИ ВНАЯ РЕЛИ ГИЯ
КОГНИТИ ВНАЯ РЕЛИ ГИЯ (cognitive religion). Согласование веры со знанием, достигнутое благодаря научным открытиям и техническим изобретениям ХХ – ХХI веков. В наше время вера возникает и укрепляется в основном не от нехватки знаний, а благодаря им. Научный тезис о Большом взрыве, который привел к сотворению Вселенной из ничего, – это предмет не только физического, но и религиозного знания. Теистические религии и раньше исповедовали веру в сотворение мира, в наличие у него начала, и эта вера нашла подтверждение в космологии ХХ века. Антропный принцип, утверждающий, что вселенная была создана для обитания в ней человека, – это религиозное знание. Отделение информации от известных материальных носителей и допущение бесконечного многообразия этих носителей, передающих информацию о человеке, – тезис религиозного знания.
Многообразны те пути, которыми религиозная вера вступает в область современной науки и сама из веры становится знанием, пусть приблизительным и неокончательным. Наука и техника образуют синтез с религией, поскольку разум все более согласуется с верой; и если он упраздняет веру, то лишь в той мере, в какой вбирает ее содержание, становясь религиозным разумом. Интеллектуальное развитие человечества идет не от веры к безверию, а от веры к знанию, что позволяет говорить о религиозности знания , а не только веры. Религия знания – это не религия, которая поклоняется знанию, а религия, которая все более достоверно узнает от науки о том, что религия прошлого могла только принимать на веру. В когнитивной религии познание играет такую же роль, как в традиционной – вера, фидеизм.
*Бедная вера, Кибертеизм, Технотеизм
Религия. С. 315–317.
КОСМОПОЭ ЗИС, КОСМОПОЭТИ ЧЕСКАЯ ТЕОЛО ГИЯ
КОСМОПОЭ ЗИС, КОСМОПОЭТИ ЧЕСКАЯ ТЕОЛО ГИЯ (cosmopoesis, cosmopoetic theology; греч. kosmopoiēsis, миротворение). Соединение космодицеи и теодицеи ; описание космоса как метод оправдания Творца и объяснения нравственного несовершенства мира. Космопоэтическая теология в библейской Книге Иова противостоит экзистенциальной теологии самого Иова и догматической теологии его друзей и излагается самим Богом в заключительной части книги (главы 40–42). Это и есть Бого-Словие как слово Бога о Самом Себе. Человеку не уделено места в речи Бога, но именно к человеку – Иову – она обращена и служит ему объяснением его страданий. Вопрос о добре, о нравственности не ставится как нечто отдельное, но включается в благовествование о всемогуществе Творца. Добро и зло разделил по искушению сатаны сам человек, а Бог растит единое, райское древо жизни, ветви которого образуют весь космос, вплоть до мельчайших тварей. Если в жизни человека добро и зло составляют важнейшие вопросы, то на весах вселенской жизни они весят немного, потому что в них – отпадение от жизни, убыль живого.
Догматическая теология друзей Иова объявляет Бога Всеблагим и объясняет всякое зло и страдание грехами самого страдальца. Экзистенциальная теология Иова обращается к Богу с воплем о незаслуженном страдании и с сомнением в его Благости. В ответе Бога Иову раскрывается третья теология: теология жизни и созидания. На мучительный экзистенциальный вопрос: справедлив ли Бог к человеку? – догматический ответ состоит в том, что всегда справедлив, а космопоэтический – в том, что Бог не справедлив и не несправедлив, что сама категория справедливости отступает перед чудом Божьих творений. В своем ответе Иову Бог учит его познавать свою волю в росе и граде, в беге коня, во всей предметности мира. Бог любуется и восхищается своими созданиями, как в первые дни творения, когда каждый день завершается радостью художника: «и увидел Бог, что это хорошо». Это *саморадование Творца звучит и в Книге Иова: Бог смотрит на себя через зеркало своего творения.
«Внеморальность» Бога часто служила опорой для экзистенциального бунта против него. Иван Карамазов с его воплем о страдании непорочных, о невинно пролитой слезинке ребенка – это новая, ХIX века, редакция Книги Иова. Никакая догматическая теология уже не в состоянии ответить на этот нравственный вызов. Отвечает старец Зосима, для которого Книга Иова любимейшая: «Тут творец, как и в первые дни творения, завершая каждый день похвалою: “хорошо то, что я сотворил”, смотрит на Иова и вновь хвалится созданием своим. А Иов, хваля Господа, служит не только ему, но послужит и всему созданию его в роды и в роды и во веки веков, ибо к тому и предназначен был».
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 209; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!