Глава третья. Конституционный монарх
I. Монархия на основе народного суверенитета
Монархическая власть в доктрине народного суверенитета
Провозглашая начало народного суверенитета, доктрина естественного права считает, по общему правилу, начало это вполне совместимым с монархической формой правления. Народный суверенитет отнюдь не предполагает непосредственного осуществления власти народом. Народ, обладающий суверенной властью, договором подчинения осуществление этой власти вручает монарху. Суверенитет принадлежит народу, но осуществляется - на тех или иных условиях - контрагентом народа, монархом.
Содержанием договора подчинения определяется правовое положение монарха. Содержание договора в различных политических доктринах является существенно различным: для одних договор подчинения - делегация, для других - отчуждение власти.
В применении к новому государству идея народного суверенитета впервые формулируется во Франции XVI в., в эпоху религиозных войн. Идея эта является полемическим понятием, идеологическим орудием революционных партий. Гугеноты при Франциске II и Карле IX, католики при Генрихе III и Генрихе IV теорией народного суверенитета доказывают законность народного восстания против "тиранической" власти, законность низложения и даже убийства "тиранов". Отсюда - революционный характер теории народного суверенитета - политической доктрины так называемых монархомахов (тираноборцев) XVI века*(299).
|
|
|
По учению монархомахов (Дю-Плесси-Морнэ, Готоман, Россеус, Мариана, позднее Альтузий и др.) первоначальный суверенитет принадлежит народу, но народ к непосредственному осуществлению власти неспособен. Путем договора подчинения он делегирует свою власть монарху. Договор подчинения (pactum subjectionis) монархомахов является договором поручения или мандата. Обязанности народа, основанные на нем, имеют условный характер. Монарх обязуется управлять справедливо и сообразно с законами. Под этим условием народ обязуется повиноваться монарху: ut bene imperanti bene obtemperaretur. Монарху принадлежат только те права, которые ему предоставлены народом; он обязан non sua licentia, sed quod populus in se dedisset jure uti. По договору подчинения народ делегирует монарху государственную власть. Некоторые из ее функций осуществляются непосредственно монархом; другие при необходимом содействии "эфоров" - т.е. аристократии страны, ее генеральных штатов. Народ делегирует государственную власть, но суверенитет, т.е. верховенство - власть над властью,- он оставляет за собой. Суверенитет неотчуждаем по существу. Монарх - должностное лицо народа, куратор или администратор королевства. В отношении к народу он - не суверен, a minister alienae potestatis. Королевская должность - non honos sed onus, non immunitas sed munus, non vacatio sed vocatio, non licentia sed publica servitus. Властитель, нарушивший договор с народом, становится тираном. Нарушенный одной стороной, договор теряет обязательную силу для другой. Народ, назначающий властителя, имеет право, при наличности законных оснований (justis de causis), лишить его власти, ибо ему, как суверену, принадлежит неотъемлемое право на активное сопротивление тиранической власти.
|
|
|
Диаметрально противоположна политическая доктрина монархистов XVI века - знаменитого Бодена и его школы (Альберик Гентилис, Барклай и др.)*(300). По учению Бодена, договор подчинения - безусловное и полное отчуждение ("pura donatio") государственной власти. Суверенитет, понимаемый Боденом, как независимость государственной власти во внешних и внутренних отношениях, является существенным моментом (essentiale) в понятии государственной власти - ее необходимым, неотъемлемым атрибутом. Кому принадлежит государственная власть, тому принадлежит суверенитет. В монархии суверенитет принадлежит монарху, генеральные штаты - не только во Франции, но и в Англии - являются совещательными учреждениями, лишенными какой бы то ни было власти. Будучи независимой, власть суверена не ответственна перед народом. Народ не может быть судьей своего суверена; власть, которая по каким бы то ни было основаниям может быть отнята народом, не является независимой, или - что то же - суверенной властью. Отсюда - категорическое отрицание права на восстание подданных против законной и суверенной, хотя бы тиранической, власти. Как бы ни было жестоко и бесчеловечно правление законного суверена, у подданных нет и не может быть права на активное сопротивление ему. Власть суверена - верховная власть; законный монарх ни перед кем не ответствен, кроме Бога.
|
|
|
В течение XVII века наблюдается резкое расхождение между естественно-правовой доктриной, английской и континентальной.
В Англии теория народного суверенитета становится идеологическим оправданием великих революций, пережитых ею,- первой и второй*(301). Отсюда - ее революционный характер: на практике она оказывается несовместимой - казнь Карла I! - с существованием монархической власти. По учению Локка, Сиднея, Мильтона, и др.*(302), государство создается общественным договором; цель договора - образование общественного тела (one body politic), защищающего личную безопасность и неприкосновенность имущества каждого своего члена. Эта цель - упразднение естественного самосуда и естественной саморасправы - достигается тем, что каждый из соединяющихся индивидов принимает на себя обязательство подчиняться решениям и воле большинства. Подчинение большинству - необходимое условие общественного договора; где нет такого подчинения, там нет и не может быть гражданского состояния вообще.
|
|
|
Большинство соединившихся граждан либо непосредственно осуществляет государственную власть, либо вручает ее олигархическому меньшинству или одному лицу- т.е. монарху, либо создает так называемую смешанную форму правления. По мнению Локка, в хорошо устроенном государстве (in well ordered commonwealths) - для Локка, как и для Монтескье, таким государством является Англия - законодательная власть поручается двум законодательным палатам - наследственной, или аристократической, и выборной, или народной; исполнительная - королю,- причем, однако, последнему должно быть предоставлено участие в законодательной власти*(303).
Кому бы ни была поручена государственная власть, такое поручение всегда и необходимо является актом суверенного народа. Договор подчинения - делегация, а не отчуждение власти; по своей природе он является договором поручения или мандата. Законодатель - поверенный народа, его слуга. Прерогатива вручается монарху не в его интересах, а в интересах народа; думать иначе, значит считать народ не обществом разумных существ, а стадом бессловесных животных.
Учрежденная народом власть не может быть абсолютной. По мнению Локка, абсолютная монархия не является формой гражданского состояния вообще: самосуд монарха гораздо более опасен, чем естественный самосуд. "Люди, предпочитающие абсолютную монархию естественному состоянию, для того чтобы избежать хорьков и лисиц, бросаются в когти льву"*(304).
Как бы ни были широки полномочия, предоставленные монарху,суверенитет, т.е. верховное распоряжение государственною властью, остается в руках народа. И если учрежденная народом власть - монарх или народное собрание - злоупотребляют своими полномочиями, за народом остается неотъемлемое право вернуть их в свои руки и распорядиться ими вновь по своему усмотрению. Cuius est instituere ejus est abrogare: всякая власть, установленная народом, может быть им же смещена. В споре между народом и властью нет и не может быть судьи: спор этот решается "апелляцией к небесам"*(305).
Существенно иной характер присущ континентальной доктрине естественного права. В истории Европы ХV?? и ХVIII века являются эпохой абсолютных монархий; в это время, по выражению Ранке, der Welttag der Monarchie brach an. Историческое значение континентальной доктрины естественного права заключается, прежде всего и главным образом, в рационализации монархической формы правления, в теоретическом обосновании далеко идущих притязаний и захватов монархического начала в его борьбе с умирающим началом феодализма. В XVII веке виднейшим представителем этой доктрины является знаменитый Пуфендорф*(306).
Подобно Локку, Пуфендорф договору подчинения предпосылает общественный договор, создающий из агрегата (multitudo) естественных индивидов одно и единое целое, именуемое народом. Под общественным договором Пуфендорф понимает соглашение множества пользующихся естественной свободой и равенством людей друг с другом (singuli cum singulis), имеющее своей целью осуществление общего блага и безопасности общим советом и руководством.
Образованный общественным договором народ вступает, как единое лицо, в договор подчинения с властителем. Вступая в договор, народ свободен. Он может вручить по договору власть большинству, или собранию оптиматов, или одному лицу - т.е. монарху. Он может учредить абсолютную или ограниченную (конституционную) форму правления: обусловить, например, издание законов предварительным согласием чинов. Но как бы ни была устроена власть, договор подчинения всегда и необходимо является, по мнению Пуфендорфа, безусловным и полным отчуждением власти - translatio, а не concessio potestatis.
Сущность договора подчинения заключается в том, что народ переносит на властителя, одно лицо или собрание свой первоначальный суверенитет. Суверенитет предполагает независимость власти; поэтому власть монарха не может быть зависимой от народа. В силу договора подчинения воля народа выражается лицом или собранием, которому принадлежит власть. В монархиях всякая воля и всякое действие монарха, поскольку он желает и действует от имени государства, является волей и действием самого народа. Как единое лицо, народ обладает единой волей,- и эту волю выражает монарх. Противопоставление народа монарху не имеет смысла - ибо rex est populus, монарх есть народ*(307).
Но в таком случае не является ли теория Пуфендорфа категорическим и безусловным отрицанием народного суверенитета? Отнюдь нет. Дуалистической концепции государства, как правового отношения между народом и властью, имманентна идея народного суверенитета. И Пуфендорф признает двусторонний характер отношения, создаваемого договором подчинения; в отношении этом и народ, и власть одинаково являются правовыми субъектами; правам одной стороны соответствуют обязанности другой - и наоборот. Как бы ни были ограничены права, признаваемые Пуфендорфом за народом, в одном праве он отказать ему не может: как сторона в договоре подчинения, народ имеет право отказаться от исполнения договора, нарушенного другой стороной. Народ не может быть правовым субъектом, если в отношении к нему никаких обязанностей монарх не несет; поэтому тираническим действиям монарха всегда и необходимо присущ противоправный характер. Поскольку народ признается правовым субъектом, право необходимой обороны, или - что то же - право восстания против тиранической власти, является его неотъемлемым правом. В нем - вся сущность, все содержание народного суверенитета.
Если бы те люди, говорит Пуфенфорф, которые, изначала соединяясь в государство, учредили верховную власть, были спрошены, принимают ли они на себя обязательство всегда и во всех случаях предпочитать смерть вооруженному сопротивлению несправедливым насилиям властителей, никогда бы они не ответили утвердительно на этот вопрос. В противном случае тому неудобству, для устранения которого они учредили государство, они предпочли бы неудобство, гораздо более значительное: и в естественном состоянии они были подвержены многочисленным обидам, но эти обиды они вправе были отражать силой; в государстве же они были бы обязаны претерпевать, не сопротивляясь, всевозможные обиды от того, кого сами они вооружили властью. Меньшим бедствием является борьба, чем верная смерть*(308).
Вряд ли необходимо доказывать, что слова эти роднят теорию Пуфендорфа - теорию просвещенного абсолютизма - со столь ей, казалось бы, чуждой теорией народовластия англичанина Локка. Как бы ни ограничивала естественно-правовая доктрина права народа, одно право - право восстания против тиранической власти - она за народом необходимо признает. Из заколдованного круга революционной теории народного суверенитета доктрина естественного права выйти не может.
Накануне французской революции окончательная формулировка естественно-правовой теории народного суверенитета дается знаменитым "Общественным договором" Ж.Ж. Руссо.
Государство создается общественным договором. Посредством договора каждый индивид отчуждает общению всего себя, со всеми своими естественными правами. "Каждый из нас отдает свою личность и всю свою мощь под верховное руководство общей воли (volonte generale); все вместе мы принимаем каждого как нераздельную часть единого целого"*(309).
Акт ассоциации, в самый момент его заключения, ставит на место отдельной личности каждого, вступающего в договорные отношения, моральное и коллективное тело, состоящее из стольких же членов, сколько в собрании голосов, и получающее из того же акта свое единство, свое общее "я" (moi commun), свою жизнь и свою волю*(310).
Moi commun общежития есть общая воля. Этой общей воле принадлежит суверенитет, верховная власть над образующими общежитие гражданами. Как природа дает каждому человеку абсолютную власть над всеми его членами, так общественный договор дает политическому телу абсолютную власть над всеми членами последнего. Эта-то власть, управляемая общей волей, и называется суверенитетом*(311).
В отличие от естественно-правовой доктрины предшествующей эпохи, политическая теория Ж. Ж. Руссо договор подчинения категорически и безусловно отвергает. Писатели, допускающие такой договор,- придворные льстецы, желающие отнять все права у народа для того, чтобы снабдить этими правами монарха*(312).
Суверенитет неотчуждаем. Законодательная власть должна непосредственно осуществляться народом. Правительственную власть он может поручить монарху. Но акт, устанавливающий правительство, не есть договор. Это - закон. Носители исполнительной власти не господа народа, а его слуги. Их роль вовсе не в том, чтобы договариваться с народом, а в том, чтобы повиноваться ему. Принимая на себя функции, возлагаемые на них народом, они исполняют свой гражданский долг; ни в каком случае они не имеют права ставить какие бы то ни было условия народу*(313).
Как слуга народа, монарх вполне и всецело ему подчинен. Когда правительство нарушает обязанности, возложенные на него законом, народ имеет право во всякое время его сместить. Руссо иронизирует над теми "проповедниками", которые учат безропотному повиновению монархам*(314). Тираном Руссо называет лицо, узурпирующее королевскую (исполнительную) власть, а деспотом - лицо, узурпирующее власть суверена - народа. Когда правительство узурпирует суверенитет, общественный договор расторгнут и граждане, вернувшись по праву в состояние естественной свободы, могут быть, конечно, принуждаемы к повиновению, но вовсе не обязаны повиноваться*(315).
"Общественный договор" Руссо - последнее слово естественно-правовой теории народного суверенитета. Воззрения Руссо на природу монархической власти являются безусловно господствующими в революционную эпоху. Мaбли*(316), например,- монархист, но только потому, что королевская власть мешает тирании отдельного класса или партии. Однако верховный повелитель - французский народ. Учредительная власть принадлежит народу. Народ устанавливает форму правления и во всякое время ее может изменить. Короли - администраторы, а не повелители народов. Исполнительная власть должна быть подчинена законодательной. Никакого участия в законодательстве монарх принимать не должен. У него должно быть отнято как заведование финансами и налогами, так и право объявлять войну и заключать мир, созывать и распускать парламент, отказывать в утверждении законов. В Учредительном собрании Робеспьер ссылается на Руссо, как на непререкаемый авторитет*(317).
Французская конституция 1791 г. является в истории политических учреждений замечательной во многих отношениях попыткой воплощения взглядов Руссо на природу монархической власти,- попыткой совмещения монархической формы правления с началом народного суверенитета.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 381; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!