Понятие свободы и необходимости в философии

В истории общественной мысли свобода традиционно рассматривалась в соотношении с необ­ходимостью. Сама необходимость воспринималась, как правило, в виде судьбы, рока, предопреде­ления, повелевающих поступками человека и отрицающих свободу его воли. Категория «необходи­мость» означает наличие между объектами и системами устойчивых, неизбежных, неотвратимо дей­ствующих во времени связей и отношений. Необходимость приводит к представлениям о жесткой детерминации, при этом утверждается, что поведение каждого объекта системы строго однозначным образом детерминировано во времени во всех своих чертах и особенностях, в большом и малом. Она соотносится с такими понятиями и представлениями, как закономерность, неизбежность, однознач­ность, упорядоченность. Первой целостной научной теорией, связанной с проблемой необходимости и случайности, явилась классическая механика, на базе которой сформировалось механистическое мировоззрение. Важнейшим признаком необходимости стала признаваться строгая однозначность соответствующих связей и отношений. Представления о необходимости и случайности качественно видоизменились в ходе становления статистических теорий, использующих в качестве математиче­ского аппарата теорию вероятностей. Эти преобразования составили грандиозную научную револю­цию, обогатившую все наше миропонимание.

Философия различает внутреннюю свободу воли (самоопределение, автономия воли) и внеш­нюю свободу действия (волеизъявления, осуществления воли). Реализация свободы зависит от многих факторов, поэтому возникает вопрос о ее обусловленности, отношении к необходимости. Наиболее спорна проблема свободы воли, особенно остро встающая в теистических учениях при осмыслении взаимоотношения Божественной и человеческой воли. Детерминисты, отстаивающие идеи о причинной обусловленности человеческих намерений и поступков, понимают свободу как следование некой внешней по отношению к человеческой воле необходимости. Для объяснения того, как при этом можно что-либо ставить в вину или заслугу человеку, некоторые философы (Т. Гоббс, П. Гольбах), отрицая свободу воли, отделяют от нее свободу действия, которую, по их мнению, надлежит признать. Осознание того, что поступки делятся на хорошие и дурные (закреп­ленное в нормах, исполнение или неисполнение которых поощряется или осуждается), влияет на волю, склоняя ее в определенном направлении. Человек несет ответственность (моральную, юри­дическую и пр.) за свои действия по исполнению воли.

Крайнее проявление детерминизма - фатализм (Ж. Кальвин, П.-С. Лаплас) - представление о жесткой, исключающей вероятность и случайность, предопределенности (судьбой, Божественной волей, цепью естественных причин) всех событий. Фатализм сводит на нет саму свободу, подрывая основания для признания человека самостоя­тельным деятелем, совершающим ценностный выбор и несущим ответственность за содеянное. Тем самым ставится под сомнение его способность быть нравственным и творческим существом.

Индетерминисты в вопросе о свободе выступают обычно как волюнтаристы, утверждая самодос­таточность, безусловность воли. Но остается открытым вопрос о том, может ли существовать та­кая воля, не сообразованная ни с ценностями, ни с возможностями субъекта, ни с внешними об­стоятельствами, совершенно неопределенная, бессодержательная. Будет ли она вообще волей, а если будет, можно ли считать ее свободной, так как ее действие - чистый произвол? Полюса де­терминизма (все неизбежно) и индетерминизма (все случайно) совпадают в том, что оба не остав­ляют места свободе. В видении большинства философов пространство свободы располагается ме­жду этими полюсами. Признавая необходимость, они не отождествляют ее с неизбежностью. Не­обходимость имеет вероятностный характер, поэтому человек может выбирать между возможно­стями, устанавливать, в соответствии со своими идеалами и знаниями о собственных границах и закономерностях внешней действительности, свой порядок жизни, встраивая его в порядок мира. И. Кант полагал, что воля человека автономна, поскольку он руководствуется внутренним нравст­венным законом - категорическим императивом и поэтому способен разомкнуть цепь внешней эмпирической детерминации, дать начало новому причинному ряду.

Противопоставление понятий «свобода» и «необходимость» как философских антиномий, от­рицание или подмена одного из них другим в течение многих веков были камнем преткновения для мыслителей. Философское решение проблемы свободы и необходимости, их соотношения в деятельности и поведении личности имеет огромное практическое значение для выработки крите­риев оценки поступков людей. Обойти эту проблему не могут ни мораль, ни право, ибо без при­знания свободы личности не может идти речь о ее нравственной и юридической ответственности за свои поступки. Если люди не обладают свободой, а действуют только по необходимости, то во­прос об их ответственности за свое поведение теряет смысл, а «воздаяние по заслугам» превраща­ется либо в произвол, либо в лотерею.

Свобода - способность человека к активной деятельности в соответствии со своими намере­ниями, желаниями и интересами, в ходе которой он добивается поставленных перед собой целей. Внутренняя свобода личности практически реализуется благодаря объективной возможности или внешней свободе для такой деятельности. В истории общественной мысли проблема свободы тра­диционно сводилась к вопросу: обладает ли человек свободой воли, иначе говоря, обусловлены или нет все его намерения и поступки внешними обстоятельствами. Современное понимание сво­боды в ее диалектическом взаимодействии с необходимостью противостоит как волюнтаризму, проповедующему произвольность человеческих поступков, так и фатализму, рассматривающему их как предопределенные.

Решение антиномии «свобода или необходимость» в истории философии зависело от того, к какому из направлений тяготели те или иные философы - к эссенциализму или к экзистенциализ­му, т.е. от того, что для них было первичным, исходным - сущность (эссенция) или существование (экзистенция). Для придерживающихся первого направления свобода была всего лишь эманацией, конкретным воплощением необходимости со случайными отклонениями от нее; представители второго направления рассматривали свободу как первичную реальность человеческой жизни, то­гда как необходимость трактовали как абстрактное понятие. Диалектическая постановка проблемы свободы и необходимости в домарксистской философии наиболее ярко выражена Спинозой и Ге­гелем.

Марксистская концепция свободы покоится на диалектическом понимании природы социаль­ного детерминизма. Она противостоит как субъективно-идеалистическим представлениям о сво­боде воли человека, отрицающим причинную обусловленность его поступков, так и механистиче­скому сведению детерминизма к предопределенности, к фатализму. Все помыслы и поступки лю­дей причинно обусловлены. Но при этом нельзя не учитывать, что, во-первых, их деятельность направляется не только внешними обстоятельствами, но и внутренними побуждениями, а, во- вторых, человек в состоянии мысленно реагировать на одни и те же воздействия неоднозначно. Одинаковые причины влекут за собой со стороны человека отнюдь не идентичные следствия, ибо своеобразно преломляются во внутреннем мире разных людей.

В своей повседневной практической деятельности люди сталкиваются с конкретно- историческим воплощением исторической необходимости в виде реально существующих естест­венных условий жизни, социальных и экономических отношений, наличных материально- технических средств и т.п. Люди не вольны в выборе объективных условий своей деятельности; более того, сами эти условия во многом определяют круг их интересов, их стремления, чаяния и т.д. Однако люди обладают значительной свободой в определении целей своей деятельности, по­скольку в каждый исторический момент существует не одна, но несколько вполне реальных воз­можностей развития. Даже тогда, когда нет разумной альтернативы, люди в состоянии отдалить наступление нежелательных для них явлений либо ускорить приближение желательных. Наконец, люди более или менее свободны в выборе средств для достижения поставленных перед собой це­лей. Свобода, следовательно, не абсолютна и претворяется в жизнь как осуществление возможно­сти путем выбора определенной цели и плана действий. Она тем больше, чем лучше люди сознают свои реальные возможности, чем больше средств находится в их распоряжении для достижения поставленных целей, чем в большей мере они могут воспользоваться благоприятными для них тенденциями общественного развития и противодействовать неблагоприятным.

В реальной действительности историческая необходимость и свобода личности взаимосвяза­ны, находятся в диалектическом взаимодействии. При этом свобода личности не только выявляет историческую необходимость, но и присутствует и накапливается в ней в виде непрерывной цепи ситуаций свободы выбора, в которых оказывались и действовали люди в прошлом, что и привело общество к его данному состоянию. Исторический детерминизм, следовательно, не отрицает сво­боды личности, свободы выбора в общественной деятельности людей, но предполагает ее и вклю­чает в себя как свой .

Отвергая антиномию свободы и необходимости, марксистская философия исходит из опреде­ления свободы как процесса «познания необходимости», т.е. ее понимания и учета в деятельности. В соответствии с этим определением свобода личности, коллектива, класса и общества в целом заключается «не в воображаемой независимости» от объективных законов природы и общества, а в способности разумно выбирать свою линию поведения среди реальных возможностей. Эта отно­сительная исторически, но вместе с тем вполне реальная практически свобода личности выбирать и определять свою линию поведения возлагает на нее моральную и социальную ответственность, которая возрастает пропорционально ее свободе. Относительный характер свободы находит свое отражение в ответственности личности перед другими личностями и обществом в целом. Зависи­мость между свободой и ответственностью личности прямо пропорциональна: чем больше свобо­ды дает человеку общество, тем больше его ответственность за пользование этой свободой.

Свобода выбора занимает такое же центральное место в общественном прогрессе, как и есте­ственный отбор в биологической эволюции: оба они выполняют роль основного движущего фак­тора в поступательном развитии, только в первом случае - общества, а во втором - живой приро­ды. Вместе с тем в механизме их действия имеется важное, принципиальное различие: в процессе естественного отбора биологический индивид является объектом действия законов эволюции, вы­живания наиболее приспособленных к окружающей среде организмов, тогда как свобода выбора предполагает, что социальный индивид, личность выступает субъектом общественного процесса, воспринимающим достижения материальной и духовной культуры человечества. В ходе естест­венного отбора биологические преимущества индивидов передаются лишь их непосредственным потомкам. Благодаря свободе выбора достижения отдельных индивидов в самых различных сфе­рах деятельности - накопление знаний, изобретение, практический опыт, нравственные и духов­ные ценности - потенциально могут восприниматься всеми людьми, имеющими к ним доступ. Это обстоятельство лежит в основе сопоставления темпов общественного прогресса с темпами биоло­гической эволюции.

 

Общественный прогресс и его критерии

В античной философии была распространена точка зрения, согласно которой общество с разви­тием цивилизации деградирует. Оно идет от «золотого века» к «бронзовому» и от него - к «желез­ному». В античности появилась и другая трактовка исторического процесса, основы которой зало­жил Гераклит. Его идея «пульсации» истории как вечного огня, то угасающего, то разгорающегося с новой силой, фактически стала исторически первой из так называемых «теорий круговорота». К ав­торам теорий круговорота можно отнести Аристотеля, Д. Вико, Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби. Третью группу пред­ставляют теории, рассматриваю­щие историю как поступательное развитие, переход общества от низших к более совершенным фор­мам жизни (Ж.-А. Кондорсе, А.Р.Ж. Тюрго, И. Кант, Г. Гегель, К. Маркс).

Понятие прогресса нужно науке, в первую очередь истории, социологии и философии, по ряду соображений. Историк Н И. Кареев считал, что оно должно дать идеальную мерку для оценки хо­да истории, без которой невозможен суд над действительной историей, невозможно отыскание ее смысла. Нет ничего абсолютно совершенного, - писал он, - есть только именно такие относитель­ные и сравнительные совершенства, а их мы можем расположить в известном порядке по степени их удаления от несовершенного и приближения к совершенному с нашей точки зрения. Применяя этот идеальный порядок к последовательности исторических фактов, мы оцениваем ход истории как совпадающий или не совпадающий с этим порядком, т.е. как прогрессивный или регрессив­ный, и, подводя итог, высказываем свой суд над целым действительной истории, определяем его смысл. В психологическом плане, подчеркивал Н.И. Кареев, у идеи прогресса было два источника: наблюдения над действительностью и чаяния лучшего будущего. В первую очередь идея прогрес­са обязана наблюдениям, главным образом наблюдениям над умственной сферой. Об умственном прогрессе писали философы и ученые древности, отцы церкви и сектанты, схоласты и гуманисты. Все были единодушны в том, что такой прогресс сводится к расширению и углублению знаний, к выработке более правильных понятий, к увеличению власти над природой. Наряду с этим про­гресс в нравственной сфере или игнорировался, или отрицался; некоторые даже доказывали суще­ствование нравственного регресса. Но возникновение христианства положило начало новой, все усиливавшейся тенденции. Христианство явилось моральным обновлением мира, дав веру в нрав­ственный прогресс. В эту эпоху сформировались два разных представления о прогрессе: одно ог­раничивалось только внутренним миром человека, другое соединялось с мечтаниями о наступле­нии царства Божия на Земле и торжестве новых общественных порядков. Прогресс общественный рассматривался как естественное и необходимое требование морального идеала.

Таким образом, можно выделить два направления в трактов­ке прогресса: сциентистское  (констатирующее, описательное) и аксиологическое (ценностное). В первом констатация умственного прогресса была дополнена в дальнейшем констатацией прогресса в органической природе, в экономике, в технических приспо­соблениях и т.п.

В середине XVIII в. французский философ и экономист А.Р.Ж. Тюрго объединил оба назван­ных направления. Он охарактеризовал прогресс в экономике, политических структурах, в науке, в духовной сфере и указал на три стадии культурного прогресса: религиозную, спекулятивную, на­учную (эта идея впоследствии была развита основоположником позитивизма О. Контом). Полити­ческий оптимизм идеологов буржуазии проявился достаточно ярко в идее прогресса, которую раз­деляли также Ж.-А. Кондорсе, Ж.-Ж. Руссо. В их трудах указывались и противоречия прогресса. По Руссо, прогресс противоречив в том, что разрушает целостность и гармоничность человеческой личности и превращает человека в односторонность, в человека-функцию. Французская буржуаз­ная революция конца XVIII в. совершалась под флагом борьбы за прогресс.

В XIX столетии возникли факторы, воздействовавшие на развитие первого направления про­гресса, которое стремилось «беспристрастно» описывать, или констатировать, объективные явле­ния. Такой концепцией в сфере познания живой природы стала эволюционная теория Ч. Дарвина. Вместе с этим, во втором направлении стала разрабатываться теория ценностей. Представитель неокантианства Г. Риккерт настаивал на ценностном характере прогресса, отвергая возможность прогресса в природе. Он подчеркивал, что прогресс имеет ценностный характер, а эволюция несет индифферентный по отношению к ценности ряд изменений.

К началу XX в. понятие прогресса вошло в науку, особенно в социологию, историю, филосо­фию. Несмотря на растущее число теорий и в XX столетии можно выделить два основных направ­ления разработки проблемы: сциентистское и аксиологическое. Некоторые концепции пытаются синтезировать эти направления, другие ставят под сомнение саму идею прогресса или даже отвер­гают ее.

Имеются концепции, которые лишь на первый взгляд отвергают наличие прогресса, но факти­чески направлены лишь против упрощенных представлений о прогрессе и раскрывают новые сто­роны и уровни этого явления. Одна из таких концепций представлена в трудах С.Л. Франка. Он отмечал, что имеется ложный тип философии истории (или философии прогресса), заключающий­ся в попытке понять последнюю цель исторического развития, то конечное состояние, к которому она должна привести и ради которого творится вся история; все прошедшее и настоящее, все мно­гообразие исторического развития рассматривается здесь лишь как средство и путь к этой конеч­ной цели. Человечество, согласно этому воззрению, беспрерывно идет вперед, к какой-то конеч­ной цели, к последнему, идеально завершенному, состоянию, и все сменяющиеся исторические эпохи суть лишь последовательные этапы на пути продвижения к этой цели. В таком воззрении конечное идеальное состояние есть произвольная фантазия, утопия, даже если в них отражены устремления целой эпохи. Но не только в этом заключается несостоятельность этой философии истории. Если даже допустить, считает С. Л. Франк, что человечество действительно идет к опре­деленной конечной цели и что мы в состоянии ее определить, само представление, что смысл ис­тории заключается в достижении этой цели, лишает всю полноту конкретного исторического про­цесса всякого внутреннего, самодовлеющего значения. Упования и подвиги, жертвы и страдания, культурные и общественные достижения всех прошедших поколений рассматриваются здесь про­сто как удобрение, нужное для урожая будущего, который пойдет на пользу последних, единст­венных избранников мировой истории. Ни морально, ни научно, заключает С.Л. Франк, нельзя примириться с таким представлением.

В отношении общества следует применять комплексный критерий прогресса. Фактически ка­ждая сфера общества требует своего специфического критерия, и только в своей совокупности эти критерии способны наиболее полно охарактеризовать ту или иную общественную систему, сте­пень ее прогрессивности по сравнению с другими общественными системами.

Важную роль играет производство, уровень развития производительных сил, а на современном этапе - степень информатизации общества. Но производство связано и с отношениями между людь­ми, с обменом информацией. Производительность труда во многом определяется человеческим эле­ментом производительных сил. Однобоко ориентированная экономика в ущерб развитию человека, его духовных потенций отрицательно влияет на общественный прогресс. Свободный труд есть ха­рактеристика производственных отношений, и степень свободы труда должна приниматься в расчет при характеристике степени общественного прогресса.

В философской и религиозно-христианской традициях большое место занимало представле­ние как о нравственном усовершенствовании человека, так и о росте добра, об увеличении счастья в мире. Н А. Бердяев считал, что сущность общественного прогресса - увеличение добра и уменьшение зла. П.А. Сорокин указывал как на недопустимость игнорирования счастья, так и на преувеличение его значимости в составе прогресса. Если считать этот принцип единственным, пи­сал он, то социальное развитие будет иметь целью выращивание самодовольных и счастливых свиней; а может быть, им предпочесть страдающих мудрецов? Касаясь безоценочных критериев прогресса (дифференциации и интеграции, принципа экономии и сохранения сил, роста социаль­ной солидарности и др.), П.А. Сорокин считал, что без принципа счастья они не позволяют уло­вить реального совершенствования общества; введение же принципа счастья в состав критериев прогресса должно внести поправки, или коррективы, в остальные критерии и дать целостный их синтез.

В общем виде можно выделить следующие критерии общественного прогресса на современ­ном этапе истории человечества:

• уровень развития производительных сил, рост производства товаров и средств производст­ва;

• степень свободы индивидов во всех сферах общества;

• рост услуг, в особенности в социальной сфере;

• степень информатизации и компьютеризации общества;

• уровень демократизации общественной системы;

• степень реальных возможностей для всестороннего развития индивидов и для проявления творческих потенций человека.

Анализ истории показывает, что существуют универсальные ценности, характеризующие об­щественный прогресс. Наиболее фундаментальными из них являются свобода и возможность са­мореализации, или, точнее, свобода как условие такой самореализации. Именно свобода как выс­шее проявление человечности есть та, возможно, никогда абсолютно не достижимая ценность, стремление к которой и возрастание которой составляют подлинное историческое содержание и меру общественного прогресса, по отношению к которому технологический, интеллектуальный и экономический прогресс составляет лишь его условия, моменты и предпосылки.

Для настоящего времени, как и для прошлых эпох, важное значение имеют диссонансы и про­тиворечия прогресса. Э. Фромм, отмечая один из противоречивых моментов социального прогрес­са, утверждал, что технически мы живем в атомном веке, в то время как большинство людей эмо­ционально живет в каменном веке, включая большинство тех, кто находится у власти.

Прогресс не абстрактен, но всегда конкретен, для его выявления требуется конкретный ана­лиз. Сама прогрессивная ветвь связана с регрессом и одноплоскостным развитием. В частности, говоря об общественном прогрессе, необходимо иметь в виду главное, магистральное направление исторического процесса в целом, его результирующую применительно к основным ступеням раз­вития. Первобытнообщинный строй, рабовладельческое общество, феодализм, капитализм, эпоха социализированных общественных отношений (социализм) в формационном срезе истории; пер­вобытная доцивилизационность, земледельческая (доиндустриальная), индустриальная и информационно-компьютерная (постиндустриальная) волны в ее цивилизационном срезе выступают ос­новными ступенями общественного прогресса.

 

Учебная литература

1. Алексеев П. В., Панин А. В. Философия. Учебник. М., 2015.

2. Алексеев П.В. Хрестоматия по философии. Учебное пособие. М., 2015.

3. Губин В.Д. Философия. Учебник. М., 2015.

4. История философии. Учебник. П. В. Алексеев. М., 2015.

5. История философии. Учебное пособие. Антология. Мотрошилова Н., Громов М., Соловьев Э. , Гусейнов А. М., 2015.

6. Мир философии.  В 2-х т. М., 1991.

7. Новая философская энциклопедия. В 4-х т. М., 2010. Интернет-версия издания: http://iph.ras.ru/enc.htm   

8. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. В 4-х кн. СПб, 1994 - 1997.

9. Философия. Учебник. Ред.: А. Зотов, В. Миронов, А. Разин. М., 2015.

10. Философия. Учебник. П. С. Гуревич. М., 2015.

11. Философия. Хрестоматия. Учебное пособие. А. Чумаков. М., 2015.

12. Философия: учебник. А. Г. Спиркин. М., 2015.

 

Дополнительная литература

1. Бочков Н.П. Гены и судьбы. М., 1990.

2. Грезы о Земле и небе. Антология русского космизма. СПб, 1995.

3. Гусев С.С., Ефимов Ю.И., Мангасарян В.Н. Проблема человека в философии и современной науке./Отв. ред. Мангасарян В.Н., СПб, 2016.

4. Макаров М.Г. Сложность и вариативность категорий диалектики. Л., 1983.

5. Мангасарян В.Н. Природа - общество – культура. СПб, 2011.

 

 

 

---

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 442; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!