Потакание серости и посредственности
Серость и посредственность стали эталоном пережитой эпохи СССР. Почему так сложилось – на это есть ряд причин: ускоренные постройки, чтобы справиться в пятилетку, консервативное отношение к труду, отсутствие творческого видения окружающего мира и т.д. Причин может быть значительно больше, однако ключевое внимание заострять на них в данный момент не стоит. Главное в вопросе серости и посредственности – эталонное потакание человеческому видению: пролетарию не нужны узорчатые построения и милые декорации, ему нужны квартира, работа и место отдыха. Возможно, в свое время (если это вообще было разрешено) люди могли возмущаться против такого рода архитектуры, но изменило ли их общее мнение картину мира? Верно будет сказать, что художники, скульпторы, музыканты, архитекторы имели такую возможность развиваться, какой не было у них в царской России. Однако у СССР присутствовали две тенденции, которые сводили на нет всякое человеческое развитие: идея и ускоренный темп. Работа не могла противоречить идее коммунизма. Так, например, еще в начале становления СССР Питирим Сорокин в своей работе «Социология революции» отмечал, что всякое проявление вычурности становилось буржуазным предрассудком. Будь это творчество или внешний вид – необходимо было соответствовать, чтобы не быть порицаемым толпой. С другой стороны, очевидным является тот факт, что Советский Союз строил здания на скорую руку. И это далеко не значит, что качество жилых зданий и других построек оставляло желать лучшего. Ведь нужно было куда-то заселять людей из деревенских территорий, которые приезжали в города, чтобы работать. Ключевое здесь – это предусмотрительность в плане тонкой человеческой натуры. Ведь еще Густав Фехнер – известный физик Лейпцигского университета – уделял должное внимание категории эстетики еще в ХІХ веке. В свою очередь, доктор психологических наук, заставший ХХ и ХХІ века, Зинченко В.П. писал в работе «Психологические аспекты влияния искусства на человека»: «Специфика предмета познания искусства и добываемого им знания определяет и его влияние на человека. И здесь мы должны вступить на психологическую почву переживаний как отдельного человека, так и коллективных – переживаний как «откликов» на происходящее перед их глазами, умами и сердцами. Такие переживания вызывают (должны вызывать!) разнообразные социальные явления, язык, миф, нравы, искусство, наука, религия, просто всякий исторический момент». Достаточно много ученых-психологов посвятило себя учению искусству, чтобы сегодня мы могли говорить о нем, как о высшем проявлении человеческого духа. На этом фоне созидается вопрос: «А что же видел советский человек в привычном для себя мире?». Вероятно, для большинства это были серые квадратные дома, рабочие предприятия или, в лучшем случае, парки. Однако большинство незначительных построек во времена СССР исключали из себя тенденцию к вычурному искусству. Ведь это, с одной стороны, считалось буржуазным предрассудком и после революции, а с другой еще и требовало дополнительных усилий наряду со средствами. Поэтому в данном контексте «на скорую руку» означает не как попало, а скорее без толики эпатажного искусства, присущего западной Европе. Мало-помалу улицы СССР становились однотипными, порою мрачными. Здесь человеческая натура затуплялась, консервировалась в собственном уютном мирке, к которому привыкла. Сегодня это принято называть конформизмом, но в те времена это было нормой. Ведь, когда внешняя эстетика не развивает личность, за ее развитие берется внутренняя брезгливость: когда человек не желает больше внешней красоты, а лишь большей внутренней ограниченности. Это боязнь перед неизвестным – тем, чем пугала идеология и, чем сам себя пугал человек, соответствуя исключительно себе, а также тем, кто соответствует внешней и внутренней серости.
|
|
|
|
|
|
«Мы исходим из единства внешнего и внутреннего. На основе единства психического и физического, внутреннего и внешнего, к которому приходит наше решение психофизической проблемы, раскрывается единство самонаблюдения и внешнего, так называемого «объективного» наблюдения» - цитата из книги «Основы общей психологии» под редакцией С.Л. Рубинштейна. Вышепредставленное выражение хорошо служит опорой аргументу, который говорит о важности гармонии между внутренним и внешним. Иными словами, если человека не устраивает что-то в его окружении, он, скорее всего, меняет или уничтожает субъект раздражения. Ибо окружение создает негативный эффект внутри, а отдача – воздействие на внешнюю обстановку – от внутреннего ко внешнему и наоборот. Однако в случае с советским человеком, ему, устраивал или не устраивал внешний мир, жилось в нем достаточно комфортно. Ведь, в первом случае, если его устраивал этот мир, последующего возбуждающего импульса в виде критики/заявления/протеста не будет. Во втором случае, если его не устраивала окружающая реальность, его возбуждающий импульс в большинстве притуплял страх перед системой. А из него, очевидно, уже рождалась ненависть, как рождается она в индивидууме, который не удовлетворен текущим положением дел и не имеет возможности выплеска негатива. В таком случае, как показывает практика, личность или смиряется, пытаясь наслаждаться тем немногим, что имеет, или идет против власти – т.е. становится государственным преступником. Учитывая то, что в СССР большая часть населения преступной не была, очевидно, недовольство заменялось бытовым конформизмом. То есть, как и было сказано, комфорт для гражданина СССР был очень важным, хотя исключения, безусловно, есть везде. Как правило, при хорошей системе, нацеленной на счастье и благополучие граждан, конформизм поощряется экономической, а также социальной стабильностью. Пример этому западные страны Европы, где протесты стали редкими, а финансовые благополучия частыми. Но при плохой системе, что нацелена на фанатично-утопичную идею или коррумпированный олигархат, за комфортом каждого отдельного гражданина закрывается очередная лазейка, которая способна вывести страну из всеобщего бардака. В России и Беларуси это, очевидно, в некоторой степени не понимают или возможности для эволюции самого понимания ограничены. В Украине же, напротив, понимание революционных настроений достигло такого апогея, что само слово «Революция» стала синонимом государственного хаоса; а исходя из него, можно легко вовлечь даже самое развитое общество в безумие. То есть, когда в одних странах СНГ революции боятся, как огня, то в Украине с этим огнем играются, как могут, не находя ему должного применения. Однако революция начинается не на митинге, а в самом человеке: его отношении к работе или к ближнему, начинании учиться новому, осознания. Как таковой, в советском человеке, очевидно, ее не происходило с 1917 года. Ибо все, что окружает внешний мир бывшего СССР – это однотипный мрак, нацеленный только на технические нужды: в столовых – еда, в квартирах – житель, на заводе – пролетарий, в парке – отдыхающий. Ни более, ни менее. Однако советские власти упустили творческую натуру самой личности, которая издревле стремилась к большему, чем типичное удовлетворение своих нужд. Принцип «От внешнего к внутреннему и наоборот» лишал советского человека эстетического развития соответствующим образом. Ибо, какое может быть эстетическое развитие в месте, где самые красивые элементы – это деревья? Напомним, что речь идет о типичной архитектуре, а не о показательных сооружениях вроде высоток МГУ или областных центров.
|
|
|
|
|
|
На примере архитектуры в вышеизложенных строках было показано, что внешний серый мир проникает во внутренний мир человека. Это происходит и сейчас, к пребольшому сожалению. Но что можно сказать о серости, когда речь заходит о таком важном элементе демократической системы, как бизнес? Представим, что предприниматель «А» является профессионалом своего дела, который умеет создавать качественную и полезную пищу. Ею заинтересован покупатель «Б» - он же советский человек, который прочитал о данной продукции и захотел ее приобрести. Придя в соответствующий магазин, потребитель «Б» видит вокруг себя непривычную глазу обстановку: красивые миниатюрные фигурки, яркие цвета декора, элитарный стиль. Допустим, что этот советский человек предпочитает подобную обстановку (что, конечно, несущественно для него). Подойдя к товару, он видит такую же непривычную для себя упаковку, которая, например, украшает обычный сладкий батончик. Непривычность во всем уже бросается в глаза покупателю «Б». Он, как это было часто в 90-х, находится в недоумении, непонимании, а иногда эти чувства могут вызвать в нем агрессию. В целом, переборов себя, советский человек пробует батончик и, попробовав его, чувствует, что он недостаточно сладкий на вкус и не слишком мягкий. Придя обратно, покупатель «Б» начинает беседу с предпринимателем «А». Тот, в свою очередь, отвечает, что в данной продукции соблюдены все нужные компромиссы между полезностью и вкусом. Но покупатель «Б» в гневе и требует, чтобы его вкусам угодили. Хорошо – отвечает предприниматель «А» - мы сделаем нашу продукцию более мягкой и сладкой, но она будет вредной для вашего здоровья. Нет – отвечает персонаж «Б», я хочу, чтобы все было идеально (то есть желает невозможного: принцип должного вместо необходимого). Мы постараемся это сделать – сказал предприниматель «А», хоть и знает, что это невозможно. Он начинает делать продукцию более мягкой и вкусной, но добавляет в нее элементы, которые могут вызвать проблемы с организмом. Спустя некоторое время советский человек «Б», покупая батончик, начинает замечать, что у него проявляются проблемы с пищеварительной системой. Покупатель «Б» приходит и жалуется на свой выбор предпринимателю, но тот, в свою очередь, напоминает о его выборе. Советскому человеку, в данном случае, остается либо подать заявление в суд, либо печалиться о прошедшей эпохе, когда товары были натуральными без вмешательства этих проклятых капиталистов. В свою очередь, предприниматель «Б» терпит разорения из-за следующих причин: 1 – вычурный вид магазина и товаров, который непривычен обычному обывателю (допустим 25% покупателей туда решили не идти просто из-за того, что глаза все «мозолит»; 2 – продукция, вызывающая проблемы с пищеварением (допустим, еще 50% из 100 получили подобный диагноз, как покупатель «Б»). Кто же в данной ситуации оказывается неправым? Человек «Б», который сам потребовал от исполнителя более вкусную, но совершенно нездоровую пищу или предприниматель «А», который решил следовать желаниям своего покупателя? Пускай этот вопрос останется риторическим. Очевидно лишь то, что предприниматель «А» не хочет терять свой доход. Поэтому он делает магазин менее вычурным, как и товарные этикетки, а в своей продукции использует ароматизаторы вместо компонентов, которые напрямую влияют на возникновение болезней. И вот он угодил народу. Теперь, в его магазин приходит больше людей, а бизнес идет вверх. Но, остается один вопрос из всего этого – куда подевался его личный профессионализм? Ведь в самом начале предприниматель «А» нашел разумный компромисс между вкусом и полезностью, а стиль своего магазина и товаров сделал в соответствии с личными идеалами. Ответ прост: когда личный профессионализм встречается с общественным требованием, он отдает себя на растерзание толпе, чтобы стать не тем, что поведет ее вперед, а тем, что способно ей угодить.
Можно разобрать еще один пример. Предприниматель «А» выпускает красивую и уникальную в своем роде одежду. Покупатель «Б» - он же советский человек узнает о ней в интернете через рекламу. Придя в магазин, он снова видит непривычную для себя обстановку. Несмотря на нее, он так же всматривается в кофты, джинсы, сарафаны. Сразу прикидывает, какая реакция будет у коллег/родственников/друзей. От, действительно, уникальной одежды покупатель «Б» отстранится по двум очевидным причинам. Первая и самая важная – он не может приобрести то, что не вписывается в рамки его социального круга, т.е. он рискует опуститься в социальном рейтинге или стать белой вороной. Вторая – личное отторжение того, что не соответствует действительной или профессиональной обстановке. Так, например, как работник завода может купить миленькую кофточку или, в той же степени, как районный хулиган может приобрести разноцветные джинсы? Вариаций может быть достаточно и вышеупомянутое – это скорее резкие примеры советского человека, как такового. Но сам принцип остается тем же. Таким образом, предпринимателю «А», чтобы не обанкротиться, нужно делать не красивую и качественную одежду, а те вещи, которые придутся по вкусу обществу, которому он продает свою продукцию. Примерно так довольно хороший магазин превратится в серую лавку, соответствующую серой действительности. Ее бизнес будет развиваться в соответствии с развитием советского человека, то есть потребителя «Б». Иными словами, вряд ли какого-либо развития вообще стоит ожидать. Вроде как все остаются довольными, но, опять же, возникает вопрос – а где же профессионализм предпринимателя «А»? Лишний раз стоит повториться выражением, которое означило конец предыдущего абзаца: «Когда личный профессионализм встречается с общественным требованием, он отдает себя на растерзание толпе, чтобы стать не тем, что поведет ее вперед, а тем, что способно ей угодить».
Все вышеизложенное – умозрительные примеры. Теперь, когда виден их принцип, представляется возможным перейти к тому, что случалось аналогичным образом на практике. Можно разобрать два примера, где вышеописанный принцип акцентирует внимание на обществе и государстве. Первый пример касается инвестиционной группы М. Прохорова. В 2010 она году попыталась ввести в серийное производство так называемый «Ё-мобиль» - машину, работающую на электричестве. Она была превосходной альтернативой отечественному автопрому, поскольку почти не приносила вреда окружающей обстановке. Но россиянам было не по духу нововведение, которое еще и стоило дороже традиционных автомобилей. Проект пришлось закрыть. Второй пример касается солнечных батарей от компании «Роснано». В 2009 эта компания вместе с группой «Нитол» начали производить поликристаллический кремний, чтобы использовать его в солнечных батареях. И, хоть правительство позаботилось о начальном инвестировании, дело солнечных батарей оказалось убыточным из-за того, что солнечная энергия не востребована, как в передовых странах. Государству слишком дорого обошлась переработка кремния, а большинство жителей России с безразличием отнеслось к проекту. Иными словами, самый безопасный и гуманный способ добычи энергии просто стал ненужным из-за недостатка денег. И это в то время, как атомные электростанции, построенные в середине прошлого столетия, еще продолжают работать и представлять угрозу обычным жителям. Стоит отметить, что подобные примеры распространены не только по СНГ, но и по всему миру. Но главной особенностью таких стран, как Украина, Россия и Беларусь – является наплевательское отношение к людям со стороны государства и безразличное, предвзято-субъективное отношение друг к другу в самом обществе. То же самое и в начинающем бизнесе. Государства в Украине, России, Беларуси не только его не развивают, но и всячески пытаются подавить частное предпринимательство. А общество, с другой стороны, требует примитивной, серой и понятной продукции, которая бы не затронула комплексов массовости – того же оно требует по отношению друг к другу. Но не каждый ли хоть немного прогрессивно-мыслящий человек сталкивался с подобным лично? Непризнанный писатель зарабатывает деньги не на своих идеях, а на посредственных информационных статьях, направленных в СМИ. Скульптор получает деньги не за то, что создает шедевры, а за посредственные заказы общества. Инженер имеет финансовый достаток не за то, что он разрабатывает уникальные схемы, а за то, что следует шаблонам, указанным свыше. В большинстве деятельностей, которые учреждены в России, Украине и Беларуси вывод один: никто не хочет видеть человека таким, какой он есть, но лишь только таким, каким он должен быть с позиции удовлетворения серого большинства, а не перспективного меньшинства.
Конечно, исходя из вышепредставленного, можно подумать, что авторитарная позиция – это выход из профессионального гнета. Но это далеко не так. Если речь заходит о талантах, можно, безусловно, признать всех в обществе талантливым, но это не значит, что все в нем являются таковыми. В равной степени, можно признать доминант за всеми, заняв напрямую анархическую позицию, но это не значит, что все являются превосходными политиками. Общество является великим государственным органом, состоящим из миллионов неповторимых личностей со своими взглядами, нуждами и желаниями, с которыми необходимо быть солидарным. Стоит подчеркнуть еще раз, что именно необходимо быть солидарным, а не считаться с прихотями каждого. Поскольку, солидарность – это порождение единства задач и взаимопонимания, направленных в единое целое, иногда в цель. Считаться же с кем-то – значит принимать во внимание или уважать эмоциональные и интеллектуальные проявления личности. Но, быть понимающим в обществе куда легче, чем быть решающим что-то в нем. Потому-то так часто можно услышать слова: «Я считаюсь с твоим мнением», «Я понимаю тебя». И уже реже: «Что мы можем сделать, чтобы твое мнение помогло обществу», «Как мы можем использовать эти знания во благо?». Таким образом, если бы в своих эмоциональных порывах, типичные представители общества руководствовались той способностью, которая благоволит им считаться с кем-то, оно бы не сажало преступников за решетку. Ведь социуму пришлось бы в силу гуманизма считаться с мнением убийцы. Однако здесь оно солидарно с его волеизъявлением, а потому порождает единство, чтобы вместе остановить бандита. В то же время, почему, когда речь заходит о довольно неплохом мнении, с ним приходится просто считаться? Ответ прост: потому, что общество считается с тем мнением, которое ему безразлично, а солидарно исключительно с тем мнением, которое напрямую может повлиять на него. Таким образом, когда у человека есть мнение, связанное с государством, его попросту игнорируют – это наша природа. Но, это молчание доходит до крайней точки, когда социальная безразличность становится лестницей для мошенника, что поднимается ко власти. Впрочем, стоит еще раз подчеркнуть, что природа человека зла, коварна, особенно, когда она переливается в массы. Непосредственное внимание на это обратил французский социолог Гюстав Лебон в своей работе «Психология народов и масс», когда описывал принцип поведения людей. «Основные свойства толпы: анонимность (безнаказанность), зараза (распространение мнения), внушаемость (толпу можно заставить видеть даже то, чего нет на самом деле), стремление немедленно претворить свои идеи в жизнь. Психология толпы похожа на психологию дикарей, женщин и детей: импульсивность, раздражительность, неспособность обдумывать, отсутствие рассуждения и критики, преувеличенную чувствительность». Серая масса является чрезмерно субъективной по своей природе. Преклоняя свое колено пред ней полноценно, каждая личность становится частью массы, а не личностью. Но это не значит, что с социумом не стоит быть солидарным; совсем наоборот. Быть солидарным с массой – значит порождать единство разнообразий, мыслей, идей, творчества, которые будут вести лучшие из этой массы – гении и профессионалы. Но никак не вся масса, покоряющаяся субъективному единству – единству общественного самоудовлетворения какой-угодно ценой, даже уничтожением таланта, как это ни раз было в СССР. Так, автор данной работы не провозглашает единство меньшинства над большинством. Он провозглашает конгениальную работу, направляемую профессиональным меньшинством ради прогресса серого большинства. Это всеобщий прогресс, нацеленный на перспективу будущего. Конечно, можно обратиться к утопии, сказав, что в мире все придут к гениальности, если толпа будет следовать за гением. Но даже среди гениев есть свои гении, как и среди дураков есть свои дураки. Общество никогда не будет одинаково гениальным или одинаково глупым. Вот почему лучшая перспектива для него – профессионалы своего дела сверху и остальные снизу. Это касается любой институции: везде есть люди, умеющие делать что-то лучше других. Ведь иерархия очень важна даже среди животных. Социум – это тоже совокупность животных вида Homo Sapiens. К сожалению, иерархии и власти здесь не избежать. Но, можно избежать экономического бедствия, внедрения власти диктаторов в личные дела людей и культурного падения, если те, кто стоит у государства являются профессионалами своего дела. Как искусный электрик проводит электричество в дом, так и искусный политик проводит в общество прогресс. Таким образом, автор выступает за иерархичный профессионализм, направленный на удовлетворение нужд всех и каждого в отдельности, а не только тех, кто является профессионалом как таковым.
На постсоветском пространстве всегда утверждается доминант толпы над доминантом личности. Это неплохо, особенно когда личность становится диктатором, для которого существует только единое правильное мнение. Но это неплохо тех пор, пока толпа сама не становится диктатором, подминая под себя своеобразность личности: профессионализм, человеческие качества, желания, мысли. Диктатор, все же, будь он единой личностью или толпой, никогда не приемлет личного мнения и сделает все возможное, чтобы подстроить аргументы под свои эмоции и комплексы. СМИ, в свою очередь, является превосходным укротителем личности. Ведь, что может быть лучше для диктаторов у власти, кроме как уставший и голодный после работы человек, который берет тарелку с едой и смотрит новости. Так, ассоциативное мышление работает: новости связаны с едой, а последняя, в свою очередь, организму очень нравится. Поэтому, часто бывает, что человек, говоря даже о негативе СМИ, все равно смотрит информационный канал, так как он связан с вечерним отдыхом и насыщением. СМИ давят на комплексы толпы: идею становления сильного государства какими угодно методами, величие нации и ее культуры, возможный экономический рост, субъективные экспертные мнения, разжигающие вражду. Здесь закаляется серость, а личность умирает. Ведь легко апеллировать к национальному/государственному величию. Особенно когда среднестатистический зритель – человек, который ничего значимого в жизни не добился и единственная его гордость – принадлежность к великой нации или державе. Эту гордость, порою, он будет защищать даже ценой своей жизни. Или, в той же мере, что может быть лучше для толпы-диктатора, как не личность, которая противодействует серости – т.е. поступает аморально, в чем, безусловно, ее ни раз упрекнут и будут правы с общественной точки зрения? Все это единый комплекс, которому подвластен как социум, так и единичная личность. Но, комплекс, каким бы он ни был, всегда будет приравниваться к серости, поскольку он взывает к эмоциям и чувствам – тому, что ближе к общественному или природному, а не к объективным и взвешенным оценкам – тому, что ближе к профессионалам и гениям. Уже второстепенную роль в серости играет окружение человека: улица, работа, дом. Взаимодействуя с серостью, личность впитывает эти краски. Она кричит о том, чтобы правительство угождало обществу. Но она, в то же время, никогда не закричит о том, чтобы государство стало на защиту каждой личности в обществе: чтобы у каждого был свой взгляд, свой выбор, своя работа и свои уникальные идеи. Толпа безмолвна в своем крике – личность велика в своем шепоте. И, когда личность в обществе, где лелеется советский человек, провозглашает доминант профессионализма, уникальности, пытаясь вести за собой людей, они делают все возможное, чтобы приравнять человеческую своеобразность к единой однообразности – палитре серых оттенков. Так и рождается мир без красок; мир, где мертвые ценятся больше, чем живые. Мир, где потакание серости ценится выше, чем последовательность разнообразию. Мир, где единое мнение, взываемое к таковой нужде через потенциальную агрессию врага, становится едино истинным ориентиром для каждого. А непоследовательность такому ориентиру приравнивается к преступлению. Очевидно вышеизложенное, когда личность в Украине провозглашает себя ополченцем ДНР или, когда она же в России провозглашает себя американским агентом. И уже менее очевидно, когда человек не желает принимать общественное мнение касательно культуры, героев, внешнего вида, но тут же становится порицаем.
Всегда и всегда доминатный авторитаризм черпается из очевидной нужды. Его последователи говорят: дай волю всем и будет хаос. То есть, для такого общества советского человека либо хаос, либо диктатура и нет золотой середины. Все это в той или иной степени происходит в России, Украине, а также Беларуси: людям говорят об угрозах и на фоне этих угроз взращивают ненависть и авторитаризм в обществе. А за ними уже и пресловутую серость, разъедающую инакомыслие в самом его зачатке. Запретов, таким образом, становится больше, чем разрешений, а вместо волеизъявления - последовательность партии/нации/государству/религии. И, когда в государстве запретов становится больше, чем разрешений, оно самоуничтожается как внутри посредством недовольного населения, так и снаружи посредством долгов, политического давления, экономической недостаточности. Прямые тому примеры – СССР, Римская Империя, Северная Корея, Сомали, Афганистан, Камбоджа, Османская Империя (особенно в начале ХХ века) и ряд других стран. Ведь именно в этих державах давление внутри и снаружи всегда развивалось. Если Римская Империя и была богатой, это не значит, что все население в ней было довольным, иначе бы она не разделилась. Если же, к примеру, Османская Империя богатством особенно никогда не выделялась, это еще не значит, что каждый житель внутри страны был доволен. В противном случае, арабские племена бы не восстали, а геноциды армян, греков, ассирийцев вовсе не произошли бы. Все это – пример неудачной политики с одной стороны, и сложившихся обстоятельств с другой. Эти страны, в частности, акцентировали внимание на единой мысли для всех: единой политики или религии, единой культуры или языка. Передовые же страны, например, Греция, ВКЛ, Нидерланды, Германия, Франция, Великобритания, где политика и культура учитывала инакомыслие даже на тех землях, которые они захватывали. Апогеем этой терпимости стало окончательное освобождение Африки со сторон Великобритании и Франции. Но и ВКЛ, захватив территории современной Украины и Беларуси, позволила православной вере быть на своих землях, уже не говоря о положении тех языков, на основе которых произошли современные украинский, а также белорусский языки. Пускай ВКЛ уже нет, Римской Империи, как и Османской Империи, но на фоне опыта прошлого, порождается вывод настоящего. Равны все эти страны только в отношении войн и агрессии, применимых к другим державам. Но одни, даже завоевав людей, не учитывали их потребностей, а другие, завоевав их, заботились об элементарном волеизъявлении. И это породило огромную разницу между политикой, а также культурой вышеупомянутых государств. Таким образом, в тех странах, где о запретах думают больше, чем о разрешениях, степень довольства, а вместе с ней и степень прогресса уничтожаются. Рождаются здесь только серость, подчинение, комплексы, страх, а особенно ненависть.
Итоги
Общество в свое время убило Маяковского и Есенина, не считаясь с их гениями. Но, стоило гению стать мертвецом, его начали восхвалять. И все потому, что нашему обществу не нужны уникальные идеи. Ему нужен культ, которому можно будет поклоняться и взывать к идеям только потому, что это легче, чем реализовывать их. Мальчикам часто говорят, что они должны быть солдатами, готовыми идти в бой. Но вряд ли кто из этих людей догадывается, что по ту сторону границ будущим врагам государства говорят то же самое. Человек живет не ради себя, а ради общества, несмотря на то, что каждое существо по природе своей эгоистично, но нас всех на сегодняшний день учат слепо верить идее и не требовать пищи. Не считаясь с природой человека, государство уничтожает ее в самом зачатке посредством жестокой муштры и страхов. Они же порождают комплексы и делают из потенциально добрых людей последних подонков. Национальная гордость и сильное государство становятся главными в жизни любого человека, когда он пропитывается пропагандой. Его жизнь оценивается с точки зрения пользы государству, а не с точки зрения личной своеобразности, которая как-раз привносит непосредственную пользу государству. Насколько человек старается ради призрака великого государства или нации, настолько он ценится властью. Профессионализм заменяется вопиющей показательностью: важно лишь продемонстрировать, что чем-то занимаешься. И это происходит, пока выдающиеся должности занимают невыдающиеся люди, а те, кто заинтересован в подобной работе, околачиваются где-то на свалке или подметают полы. Великие преступления государственных господ прощаются легко, пока маленькие оплошности державных рабов караются чрезмерно жестко. Разрыв между богатыми и бедными настолько велик, что последним остается единственная надежда на спасение – кровавая революция, которая всегда была на Руси временным кровавым обезболивающим, но не лечебной панацеей. Страх перед неизвестным и непонятным становится на защиту тленного застоя, где потакание устаревшим традициям важнее, чем последовательность мировому прогрессу. Здесь рождается советский человек – тот, кто думает одно, делает другое и выбирает третье. Тот, кто ненавидит все настолько, насколько ненавидит самого себя и себе подобных людей. И лишь в условиях взаимной ненависти, чрезмерного недоверия, свирепой зависти, общественной закомплексованности становится возможным все то, что было описано выше – реальность советского человека. СМИ для него подобны превосходному удобрению, а окружающая действительность удобному горшку. Государство всегда будет идти на поводу у дурака, пока этот дурак отдает ему последние деньги, получая взамен подпитку своим комплексам: идею великого государства/нации/церкви. Не особенно честный размен.
В целом, всякая держава, зацикленная на идеях становления сильного государства (или хотя бы видимости сильного государства) всегда будет терпеть поражение, если ее экономика и человеческое благо находятся на критическом уровне. Жители такой страны всегда будут уезжать туда, где платят больше – они станут дешевой рабочей силой для тех держав, которые выбрали для себя путь экономического развития. Это происходит, в первую очередь, с Украиной, а во вторую уже с Россией и Беларусью. Это же происходит и с Китаем, который славится своими дешевыми товарами и дешевой рабочей силой. Апогей данного ига испытывают на себе жители Северной Кореи, которых напрямую держат в рабстве и экспортируют для работы в Россию. Неважно, какой путь для себя выбрала страна – это выбор избранников народа. Но, пока она лелеет национальное и государственное достояние больше, чем экономическое благо человека, она всегда будет страной дешевого рынка и рабов, как бы последние не возмущались. Советский человек, противодействует этой системе или нет, останется советским, пока не изменит приоритеты и не избавится от комплексов, что, конечно, скорее всего невозможно. Страны, в которых процент советских людей слишком высок и каждый отдельный представитель соответствует ему хотя бы на 60%, обречены на жалкое существование до тех пор, пока им на смену не придет новое поколение. Но даже оно может перенять ориентиры прошлого, если вовремя не воспрепятствует пропаганде, что взращивает на поприще социальной закомплексованности ненависть, чтобы политики смогли разжиться на человеческой глупости. А пока что большинству жителей этих стран остается либо получать жалкие плевки в виде 100-150$ в месяц, либо выезжать в передовые государства и получать более достойную зарплату, либо заставлять себя верить в пропаганду, чтобы даже в самом издевательском мире чувствовать себя уютно. Страшная участь. Но она всегда будет в том государстве, где люди позволяют властвовать над собой тем, у кого есть деньги. Толпа по отношению к ним, что альфа-самцы из животного царства по отношению к самкам. Доведи человека до нищенства, избавь его от элементарных потребностей, а затем поведи на митинг за хорошую сумму – он легко пойдет, чтобы прожить подобающе хотя бы несколько дней. Это низкое рабство, но и рабов нельзя судить за то, что они хотят есть. Рабов нужно освобождать, а диктаторов свергать. Но не насильственным революционным путем, а культурой, человеческим духом и интеллектом – тем, к чему апеллировал великий гений своей эпохи Питирим Сорокин. Ведь Греция в силу своей культуры, прошедшей через тысячелетия, осталась Грецией и по сей день – колыбелью европейской цивилизации. Где же те европейские страны, которые провозглашали со времен Древней Греции государственное величие выше величия личности и ее элементарных потребностей? Их попросту нет. Выводы очевидны.
Мы все живем в 21-ом веке, когда высокие технологии и человеческое невежество идут в одну ногу. В наших странах платят далеко не за ум, а за умение подстраиваться под сильного авторитетного человека. Все научные достижения, социальные мысли должны приходить к одному выводу, который был провозглашен диктатором. Не его мнение должно подстраиваться под профессионализм, а не наоборот, под идиотизм. Страшно представить, что в 2018 году подобное еще существует. В равной степени, пугает сама мысль о том, что это кому-то выгодно и этот человек или определенный круг людей делают все возможное, чтобы взимать с людей деньги и давать им иллюзию великого государства или великой нации. Этот век должен стать веком окончания войн, предубеждений, массовой закомплексованности и социального рабства. Украина, Россия, Беларусь – страны, в которых живут прекрасные люди, что были обмануты собственным страхом, породившим некомпетентные политические системы. Эти страны не заслуживают такого жалкого существования, которые имеют сейчас: национальное величие важнее элементарных человеческих потребностей, пресмыкание пред серостью важнее, чем рост индивидуального профессионализма, однообразное инакомыслие важнее, чем разнообразные независимые мнения. Не заслуживают люди, проживающие в Украине, России и Беларуси того, что имеют сейчас. Обман – страшная сила, которая даже самые передовые страны с уникальным населением превращает в державы однообразных рабов. Это уже случилось с Северной Кореей, если сравнить ее с Южной Кореей. Это же постепенно происходит с Украиной, Россией и Беларусью по отношению к передовым странам Европы. Политический обман беспощаден, когда он является доминантным мнением, которое больше всего взывает к справедливости и меньше всего ее соблюдает. Поэтому, наш все еще советский мир – это мир страхов и грез; мир, где каждый ненавидит друг друга и пытается выбраться из помойной ямы либо путем махинаций и жестокости, чтобы стать человеком политики, либо вообще выездом за пределы страны. Остается лишь надеяться, что в мире, лишенном проблеска света когда-то появится небольшой огонек, который зажжет сердца людей, скинув с них оковы. Быть может, эта работа поспособствует освобождению человеческого разума. Но, вероятно, она останется во многом незамеченной и непонятой. Только, возможно, через время на нее обратят внимание, а пока остается взывать к обществу настолько, насколько верующий взывает к Богу, чтобы тот услышал просьбы молящего.
Ответы на вопросы
Безусловно, у каждого читателя, после прочтения всей книги или определенной главы, будет ряд вопросов ко мне. И, учитывая специфику каждой личности, я не могу оставить без ответов интересующихся людей. Это было бы моветоном по отношению к читателю…
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 229; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!