Наем услуг (locatio-conductio operarum)

509. Определение. Договором найма услуг ( locatio- conductio oper­ arum) называется такой договор, по которому одна сторона — на­ нявшийся ( locator) принимает на себя обязательство исполнять в пользу другой стороны — нанимателя ( conductor) определенные услу­ги, а наниматель принимает на себя обязательство платить за эти услуги условленное вознаграждение.

Договор locatio-conductio operarum в отличие от locatio-conduc­tio opens, имеющего целью предоставление подрядчиком готового результата работы, имеет содержанием выполнение именно от­дельных услуг по указанию нанявшего. Это обстоятельство приво­дило неизбежно к известной зависимости нанявшегося от нанима­теля. Нанявшийся, выполняя известные работы за плату, фактически ставил себя в положение раба и вызывал к себе пре­зрение со стороны рабовладельцев. Поэтому в тех случаях, когда по характеру отношения такая зависимость нанявшегося представ­лялась унизительной или вообще не подходящей, прибегали к до­говору поручения (mandatum) (см. пп. 527 и ел.). Необходимо, впрочем, заметить, что в условиях рабовладельческого общест­ва договор найма личных услуг вообще не мог иметь большого распространения и сколько-нибудь существенного значения: для выполнения всякого рода услуг в распоряжении рабовладельца были, прежде всего, рабы. Далее, было в обычае, что вольноотпу­щенники по специальному соглашению (iurata operarum promissio, см. п. 447) принимали на себя обязательство предоставлять патро­ну известное число рабочих дней в году для выполнения различ­ных орегае, услуг. Таким образом, обращаться к услугам свобод-

-430-

ных граждан путем заключения locatio-conductio operarum прихо­дилось не часто. Содержание договора составляли, главным обра­зом, повседневные домашние работы, не предполагающие ника­ких особых способностей или специальных знаний.

Договор найма услуг мог быть заключен или на точно опреде­ленный срок или без указания такого срока, т.е. на неопределен­ный срок. В этом последнем случае каждая сторона могла в любое время заявить об отказе от договора.

510. Правоотношения сторон. Нанявшийся обязан исполнять в течение срока договора те именно услуги, которые предусмотрены в договоре, притом исполнять лично, без замены себя другим ли­цом. Наниматель обязан услуги оплачивать в условленном разме­ре. Как и при locatio-conductio rei, уплата наемной платы по дого­вору locatio-conductio operarum производится post numerando, т.е. при сдельной оплате — по выполнении услуг, при повременной оплате — по истечении той единицы времени, за которую произ­водится расчет.

Если нанявшийся не может вследствие болезни или иной при­чины выполнять условленные услуги, он не имеет права и на воз­награждение. Если же нанявшийся готов оказывать условленные услуги, но его услугами наниматель не пользуется по независящим от нанявшегося причинам, последний сохраняет право на вознаг­раждение. «Qui operas suas locavit — говорит Павел — totius tempo-ris mercedem accipere debet, si per eum non stetit, quo minus operas praestet», т.е. «нанявшийся должен получить наемную плату за все время найма, если от него не зависело то обстоятельство, что ему не пришлось предоставлять условленные услуги» (D.19. 2. 38. рг.). Впрочем, эта норма, не была обязательна и не соблюдалась на практике; так, среди договоров, найденных в так называемых Трансильванских триптихах («Трансильванских восковых табли­цах»)¹, имеется договор locatio-conductio operarum на горные рабо­ты, причем в этом договоре содержится условие, что если произ­водство работ в течение некоторого времени будет невозможно вследствие того, что копи будут залиты водой, то наемная плата пропорционально сокращается.

Если услугами нанявшегося не воспользовались вследствие смерти нанимателя, право нанявшегося на оплату согласно дого­вору сохраняется, разве только содержание договора составляет

Найденные в Трансильвании восковые таблицы (Трансильванские триптихи) пред­ставляют собой документы юридических сделок (купли-продажи, заемных стипуля-ций, договоров товарищества, а также locatio-conductio operarum). Эти документы от­носятся ко II в. н.э. (приблизительно 131-167 гг.)

-431-

выполнение таких работ, какие связаны с особыми надобностями нанимателя, и предполагалось, что эти услуги выговорены персо­нально для нанимателя.

Cum quidam exceptor operas suas locasset, deinde is qui eas con- duxerat decessisset, imperator Antoninus cum divo Severe rescripsit ad libellum exceptoris in haes verba: «Cum per te non stetisse pro- ponas, quo minus locatas operas Antonio Aquilae solveres, si eodem anno mercedes ab alio non accepisti, fidem contractus impleri aequum est» (D. 19. 2.19. 9). - Некий переписчик заключил договор locatio - conductio operarum , а затем его наниматель умер. На заявление, поданное этим переписчиком [очевидно, по поводу отказа на­ следников уплатить ему по договору] Антоний и Север дали та­кой ответ: «Так как, по твоим словам, от тебя не зависело, что ты не мог выполнить обещанных услуг Антонию Аквилу [т.е. нанимателю], то справедливость требует, чтобы заключен­ ный с тобой договор был исполнен, если только ты не получил в том же году наемную плату от другого».

В заключительных словах рескрипта выражено то положение, что неиспользование нанимателем услуг нанявшегося не должно служить для последнего источником обогащения путем получения платы за один и тот же период времени от двух нанимателей: за­работанное нанявшимся за то время, пока наниматель не пользо­вался его услугами, засчитывается в счет вознаграждения, причи­тающегося нанявшемуся по данному договору.

§ 141. Подряд (locatio-conductio operis)

511. Определение. Договором найма работы, подряда — locatio - conductio operis — называется договор, по которому одна сторона — подрядчик, conductor , принимает на себя обязательство исполнить в пользу другой стороны — заказчика, locator , известную работу, а за­ казчик принимает на себя обязательство уплатить за эту работу определенное денежное вознаграждение.

Отличие этого договора от предыдущего договора, locatio-con­ductio operarum, заключается в том, что по договору locatio-con­ductio operarum нанявшийся обязан к предоставлению отдельных услуг, договор же подряда направлен на то, чтобы подрядчик дал определенный opus, законченный результат:

«Opera locato-conducto»: his verbis Labio significari ait id opus, quod Grace! apotelesma vocant, non ergon, id est ex opera facto corpus aliquod perfectum (D. 50. 16. 5. 1). - Выражение « locatio - conductio operis », no словам Лабеона, означает такую работу, которую

-432-

грвки обозначают термином «законченный труд» [результат труда], в противоположность «работе» [как трудовому про­ цессу], т.е. некоторый окончательный результат выполненной работы.

Речь идет именно о найме работы: заказчик, сдающий работу, именуется locator, а лицо, исполняющее работу, называется con­ductor.

На характеристику договора не влияет, договариваются ли сто­роны так, чтобы вся сумма вознаграждения за работу была упла­чена полностью по сдаче работы, или оплата работы должна про­изводиться по частям, по мере выполнения ее:

Non... quiquam interest, utrum uno pretio opus an in singulas operas collocatur, si mode universitas consummations ad conductorem per- tinuit (D. 19. 2. 51. 1). - Нисколько не важно, сдана ли работа за единую цену или с оплатой по отдельным частям работы, если только на подрядчика возложено представить законченный ре­ зультат.

Как уже упоминалось выше (п. 500), договор подряда в тех слу­чаях, когда подрядчик работает со своим материалом (полностью или в части), близко подходит к договору купли-продажи. Разгра­ничительная линия между обоими этими договорами проводится римскими юристами в зависимости от того, кто дает самый суще­ственный материал для выполнения работы.

Sabinus respondit, si quam rem nobis fieri velimus, veluti statuam vel vas aliquod seu vestem, ut nihil aliud quam pecuniam daremus, emp- tionem videri, nee posse ullam locationem esse, ubi corpus ipsum non datur ab eo, cui id fieret: allter atque si aream, darem, ubi insulam aed- ificaret, quonlam tune a me substantia proficlscitur (D. 18.1. 20). - Ha обращенный к Сабину вопрос этот юрист ответил, что если мы хотим заказать для себя какую-нибудь вещь, например, ста­ тую, сосуд или платье, так, что мы не даем мастеру ничего, кроме денег, то это — договор купли: не может быть договора найма в тех случаях, когда тот, для кого выполняется работа, не предоставляет самого материала. Иное дело, если я даю уча­сток, чтобы другое лицо построило на нем дом: здесь самое су­ щественное идет от меня.

Земля является самым основным элементом, обеспечивающим постройку, и поскольку постройка производится на земле заказчи­ка, договор рассматривается как locatio-conductio.

В Дигестах тот же пример приводится с дополнительным ука­занием, что хотя _t подрядчик, строящий дом sua impensa, передает заказчику право собственности на затраченные материалы, все же

'*                -433-

договор признается за locatio: local enim artifex operam suam, id est faciendi necessitatem — специалист сдает свой труд, являющийся необходимым условием возведения здания (D. 19. 2. 22. 2).

В Институциях Юстиниана (3. 24. 4) повторяется пример, при­водимый Гаем, относительно заказа колец; вопрос решается также в зависимости от того, кому принадлежит золото, из которого из­готовляются кольца: если из золота мастера, договор характеризу­ется как купля-продажа, если из золота заказчика — как подряд. Яволен дает даже обобщение по этому вопросу: quotiens (materia) et immutatur et alienator, emptio magis quam locatio intellegi debet, т.е. в тех случаях, когда имеет место и переработка материала и отчужде­ние его, договор является скорее куплей, чем наймом (D. 18. 1. 65).

512. Обязанности подрядчика. Подрядчик обязан исполнить и сдать работу, как законченный результат, в соответствии с догово­ром, исполненным надлежащим образом в смысле и срока, и ка­чества работы. Если подрядчик отступает от договора с согласия нанимателя, то, хотя исполнение и не соответствует условиям до­говора, подрядчик ответственности не несет (D. 19. 2. 60. 3). При отсутствии в договоре точного срока исполнения работы подряд­чик должен исполнить и сдать работу в нормально необходимое для этого время (quatenus vir bonus de spatio temporis aestimasset, т.е. в течение такого промежутка времени, какой признал бы не­обходимым добропорядочный человек) (D. 19. 2. 58. 1).

Если договором предусмотрено за заказчиком право, в случае нарушения подрядчиком срока, расторгнуть договор и сдать рабо­ту другому подрядчику, то заказчик не имеет права сменить под­рядчика раньше наступления срока исполнения работы (поп ante relocari id potest, quam dies efficiendi praeterisset, т.е. не может сдать работу другому подрядчику раньше, чем наступил срок ее испол­нения) (D. 19. 2. 13. 10).

Подрядчик отвечает за всякую вину, не исключая легкой (сшра levis). Как говорит Гай, вины подрядчика нет тогда, когда сделано все, что предусмотрел бы самый заботливый человек, diligentis-simus (D. 19. 2. 25. 7). Так, напр., если сукновал возьмется отде­лать (выбелить) платье, а это платье прогрызут мыши, он отвечает по actio locati, потому что должен был принять предохранительные меры против этого; точно так же он отвечает и в том случае, если спутает взятое от разных лиц в отделку платье и выдаст платье дан­ного заказчика другому, хотя бы и по незнанию («ignarus») (D. 19. 2. 13. 6).

Подрядчик обязан представить заказчику результат работы; ему разрешается пользоваться услугами других лиц, но с тем, что за их вину подрядчик отвечает как за свою собственную. В источниках

-434-

(D. 19. 2. 25. 7) приводится такой казус. Лицо взялось перенести колонну с одного места на другое. При поднятии, переноске или постановке на новое место колонна повреждена. Юрист признает взявшегося исполнить эту работу ответственным, если была при этом какая-нибудь вина лично его и тех лиц, помощью которых он пользовался при исполнении этой работы (союз «и» в данном слу­чае нет основания понимать в смысле необходимости одновремен­ной вины и подрядчика и его помощников: не может вызывать со­мнений, что за свою личную вину подрядчик отвечает, хотя бы его помощники никакой вины не допустили, следовательно, соедине­ния обоих слагаемых — и вины подрядчика, и вины помощников не требуется).

513. Риск случайной гибели или порчи работы. По вопросу о том, кто несет риск случайной гибели или порчи работы, указания ис­точников несколько разноречивы. Основной принцип, по которо­му решаются в источника* отдельные казусы, сводится к тому, что случайная гибель или порча работы, происшедшие до сдачи ис­полнения работы, ложатся на подрядчика, после сдачи работы — на заказчика. Так, например, Лабеон решает вопрос применитель­но к такому случаю, когда подрядчик вырыл согласно договору ка­наву, а происшедший обвал всю эту работу испортил (D. 19. 2. 62). Однако в том же отрывке источников приводится мнение Павла, который проводит различие: если этот обвал произошел soli vitio (вследствие порока или ненормальности в самом земельном участ­ке), то последствия обвала ложатся на заказчика, а если opens vitio (вследствие дефекта работы), — то на подрядчика; получается, что даже до сдачи работы periculum est locatoris, риск несет наниматель (D. 19. 2. 62).

Преобладающей, однако, надо признать ту точку зрения, что до сдачи исполнения работы риск несет подрядчик (D. 19. 2. 36). По-видимому, Павел имеет здесь в виду не простую случайность, а действие стихии, последствия которой и другие римские юристы были склонны относить на счет нанимателя. Яволен в Дигестах (19. 2. 59) относит на locator'a риск в том случае, если vi naturali veluti terrae motu, силой природы; например, землетрясением час­тично уничтожается построенное подрядчиком здание; еще опре­деленнее говорит Флорентин: «si vi maiore opus prius interciderit, quam adprobaretur, locatoris periculo est», т.е. если работа погибнет до одобрения заказчиком вследствие неодолимой силы, то это ло­жится на риск нанимателя (D. 19. 2. 36).

Риск обычных случайностей до сдачи работы несет подрядчик, после сдачи — наниматель. Наниматель несет неблагоприятные последствия случайной порчи работы и в том случае, если эта слу-

-435-

чайность наступила, хотя и до одобрения работы, но работа долж­на была получить одобрение (si tale opus fuit, ut probari deberet) (D. 19. 2. 3).

514. Обязанности нанимателя. На обязанности нанимателя, loca­
tor, лежит уплатить условленное вознаграждение.

Если в процессе исполнения работы выясняется невозможность исполнить работу за условленную цену, в основание которой поло­жена смета, составленная подрядчиком, от нанимателя зависит или согласиться на увеличение вознаграждения подрядчика или приос­тановить работу и отказаться от договора. Если подрядчик, вопре­ки указанию заказчика о прекращении работы, будет ее продол­жать, заказчику дается actio locati, с помощью которой он может требовать от подрядчика возвращения неизрасходованной части аванса, уплаченного заказчиком (D. 19. 2. 60. 4) и, следователь­но, — расторжения договора.

Если наниматель произвольно отказывается принять от подряд­чика исполненную им работу, то следует признать, что он не ос­вобождается от обязанности уплатить подрядчику предусмотрен­ное договором вознаграждение (подобно тому, как в источниках решается этот вопрос в отношении locatio-conductio operarum). Ес­ли наниматель прервал выполнение заказанной работы раньше срока, и подрядчику удалось использовать освободившееся время на другой работе, его заработок по этой второй работе засчитыва­ется в счет вознаграждения, причитающегося ему от первого нани­мателя.

515. Lex Rhodia de iactu. Одним из практически важных случа­
ев применения locatio-conductio opens была перевозка, в частнос­
ти, перевозка морская. В связи с тем, что в Греции значительно
раньше Рима развилось мореплавание, там раньше стали склады­
ваться морские обычаи, позднее рецепированные Римом. Так, в
связи с морской перевозкой сложилась в греческом праве и потом
перешла в римское право специальная норма, известная под име­
нем lex Rhodia de iactu (родосский закон о выбрасывании).

Если во время морского плавания возникает общая опасность и для корабля и для перевозимого груза, и для предотвращения этой опасности капитан корабля оказался вынужденным часть гру­за выбросить в море, то проистекающие отсюда убытки распреде­ляются между теми, кому угрожала опасность. «Lege Rhodia cave-tur, ut, si levandae navis gratia iactus mercium factus est, omnium contributione sarciatur quod pro omnibus datum est», т.е. родосским законом предусматривается, что если для спасения корабля выбра­сывается груз в море, то ущерб, получаемый от этого и вызывае­мый интересами всех, должен возмещаться путем распределения

-436-

между всеми (D. 14. 2. 1). Это распределение осуществлялось сле­дующим образом. Собственники выброшенного груза, являющие­ся 1оса1ог'ами по отношению к хозяину корабля, взявшемуся их перевезти, предъявляют к этому последнему actio locati, а хозяин корабля получал actio conduct! тем грузохозяевам, грузы которых были спасены, ut detrimentum pro portione communicetur (чтобы ущерб распределился пропорционально).

§ 142. Договор товарищества (societas)

516. Понятие о договоре товарищества. Цель договора товарище­
ства, а вместе с тем и основное его содержание так описываются
в Институциях Гая:

Societatem coire solemus aut totorum bonorum aut unius alicuius negotii, veluti mancipiorum emendorum aut vendendorum ( Гай . 3. 148). - Мы имеем обыкновение вступать в товарищество или в отношении всего имущества, или для какого-нибудь одного де­ ла, например, для покупки или продажи рабов.

Как договор консенсуальный, т.е. заключаемый nudo consen-su (простым соглашением), societas относится к так называемому ius gentium, т.е. доступен не одним только римским гражданам, но и всем вообще, naturali ratione - - по естественному разуму (Гай. 3. 154).

517. Основные элементы договора. Из приведенных выше слов
Гая вытекают следующие основные элементы договора societas: a)
объединение лиц, б) для достижения какой-то общей хозяйствен­
ной цели. Само собой понятно, что недопустимо товарищество
для осуществления недозволенной или безнравственной цели:
rerum inhonestarum nullam esse societatem, т.е. не может быть това­
рищества для достижения нечестных целей (D. 17. 2. 57).

518. Происхождение договора. Достаточного материала в источ­
никах для ответа на вопрос об историческом происхождении това­
рищеского договора до последнего времени не было. В специаль­
ной литературе пользовался большим распространением тот
взгляд, что societas возникла на почве семейной общности имуще­
ства, главным образом, среди сонаследников, объединявшихся для
совместной охраны своего имущества и управления им. Быть мо­
жет, в виду такого происхождения товарищества Ульпиан говорит,
что societas ius quodammodo fraternitatis in se habeat (товарищество
содержит в себе как бы право братства) (D. 17. 2. 63). Историчес­
ким происхождением договора товарищества из семейных отноше­
ний объясняют и ту особенность societas omnium bonorum (т.е. как

-437-

раз того вида товарищества, который напоминает семейные отно­шения), что товарищ, которому приходится отвечать перед други­ми товарищами (по actio pro socio), пользуется так называе­мым beneficium competentiae, т.е. может требовать, чтобы при взыскании ему оставили необходимые средства для существова­ния.

За последнее время эта точка зрения получила опору в найден­ных в 1933 году новых фрагментах Институций Гая. К договору то­варищества относится следующий новый фрагмент (приведен у Girard, Textes de droit romain, 1937 г., стр. 312-а; Гай. 3.154-а —

154-b):

154-a. Est autem aliud genus societatis proprium civium Romanorum. Olim enim mortuo patrefamilias inter suos heredes quaedam erat legit-ima simul et naturalis societas, quae appellabatur ercto non cito, id est dominio non diviso: erctum enim dominium est, unde ems dominus dicitur: ciere autem dividere est: unde caedere et secare (et dividere) dicimus. - Есть другой род товарищества , в котором могли со ­ стоять только римские граждане . Некогда, в случае смерти от­ ца семейства, между его наследниками устанавливалось не­ кое товарищество, одновременно и законное и естественное, которое называлось товариществом неразделенных наследни­ков, т.е. неразделенных собственников: ибо наследство означа­ет собственность, почему наследника называют собственни­ком: a « ciere » означает «делить», откуда мы производим слова «рубить», «рассекать» и «делить».

154- b . Alii quoque qui volebant eandem habere societatem poterant id consequi apud praetorem certa legis actione , in hac autem societate fratrum ceterorumve qui ad exemplum fratrum suorum societatem coierint , illud proprium ( ierat ) ( uunus ) quod vel unus ex sociis com - munem servum manumittendo liberum faciebat et omnibus libertum adquirebat : item unus ( rem ) communem mancipando eius faciebat , qui mancipio accipiebat ... - Если другие лица желали состоять в та­ком товариществе, они могли осуществить это, получив у претора определенную legis actio . Этому товариществу брать­ев [т.е. в случае семейной общности], а также и товариществу других лиц, вступивших в товарищество по примеру семейной общности, было свойственно то, что если один из товарищей отпускал на волю общего раба, он этим делал его свободным и вольноотпущенником в отношении всех товарищей: точно также, когда один передавал по манципации общую вещь, он де­ лал ее собственностью приобретателя.

519. Виды товарищества. Договором товарищества создается, в той или иной мере, имущественная общность.

Общность имущества, может быть установлена по договору в самых разнообразных размерах и формах. Пределы общности в

-438-

смысле ее размеров определены Гаем как societas totorum bonorum, общность всего имущества, настоящего и будущего, включая и случайные (ex fortuna) приобретения (D. 17. 2. 73), с одной сторо­ны, и societas unius negotii (или unius rei), объединение для отдель­ного, единичного дела, с другой стороны.

Между этими двумя крайними пределами возможны самые раз­нообразные комбинации. Особенным распространением пользова­лась societas quaestus — договор, по которому члены товарищества объединяют свое имущество, предназначенное для определенной промышленной деятельности, и все (как положительные, так и от­рицательные) результаты этой деятельности (но не случайные по­ступления, lucrum ex fortuna).

Эта форма товарищеского соединения была настолько распро­страненной, что Ульпиан (D. 17. 2. 7) говорит, что если договор то­варищества заключен simpliciter, просто, без подробных указаний, si non fuerit distinctum (т.е. стороны не определили, на что именно распространяется общность), то «[societas] videtur coita esse univer-sorum, quae ex quaestu veniunt, hoc est id quod lucrum ex emptione venditione locatione conductione descendit», т.е. считается, что soci­etas установлена для объединения всего получаемого от quaestus, промышленной деятельности, т.е. выгоды, какая может получить­ся от купли-продажи либо найма.

Различны и возможные формы товарищеских объединений с точки зрения характера прав на объединяемое имущество: общ­ность имущества товарищей может выразиться в наиболее сильной форме — в образовании права общей собственности; это всегда бывает при societas omnium bonorum. При societas omnium bonorum все имущество, принадлежащее лицам, вступающим в этот дого­вор, немедленно становится общим всех их имуществом, так как, хотя бы и не было специальной традиции, но предполагается мол­чаливая традиция (D. 17. 2. 1. 1; 2); но нет препятствий и к тому, что товарищи ограничиваются установлением обязательственных взаимоотношений, обращают свои имущественные ценности на некоторую общую цель, сохраняя каждый за собой свое индивиду­альное право собственности.

520. Вклады. Договор товарищества предполагает вклады со сто­роны каждого из товарищей и участие товарищей в прибылях и убытках.

Вклады товарищей могут состоять в имущественных взносах: деньгами, другими имущественными ценностями, услугами («не­редко, — говорит Гай, 3. 149, — opera alicuius pro pecunia valet» — услуга лица имеет такое же значение, как и деньги), сочетанием отдельных из названных форм. Как уже отмечено выше, вклады

-439-

могут, по намерению сторон, быть соединены в качестве обмен собственности всех товарищей, а могут остаться в собственности каждого товарища и поступить лишь в общее всех пользование для целей товарищества. Деньги и другие заменимые вещи, если они соединенны в одну массу и утратили индивидуальность, неизбеж­но становятся общей собственностью всех товарищей.

Равенство вкладов и долей участия товарищей в общем деле не является необходимым (D. 17. 2. 7), но при отсутствии в договоре указаний, доли участия товарищей предполагаются равными (D. 17. 2. 29. рг.).

521. Участие в прибылях и убытках. Гай отмечает (3. 149) спор­ность вопроса о том, допустимо ли заключение договора товари­щества на таких условиях, когда отдельный товарищ в прибылях участвует в большей доле, а в убытках — в меньшей доле. Были в Риме юристы (Муций), которые считали это contra naturam soci-etatis, противоречащим природе товарищества. Но возобладало, по словам Гая, другое мнение (Сервия Сульпиция), а именно, что можно заключить договор товарищества даже на таких условиях, что отдельный товарищ nihil omnino damni praestet, sed lucri partem capiat, si modo opera eius tarn pretiosa videtur, ut aequum sit eum cum hac pactione in societatem admitti, т.е. что возможно такое участие в договоре товарищества, когда отдельный товарищ, участвуя в при­былях, вообще не участвует в убытках. Однако такое неравенство Гай обусловливает исключительной ценностью участия в товари­ществе данного лица, оправдывающей такое его преимущество.

Из этой оговорки видно, что все-таки, как правило, должна быть равномерность в распределении между всеми участниками товарищества и положительных и отрицательных результатов дея­тельности товарищества. Это положение подтверждается косвенно и указанием Гая (3. 150), что если товарищи не предусмотрели в своем договоре долей, в которых распределяются lucrum (выгоды) и damnum (убытки), то предполагается, что aequis ex partibus com-modum et incommodum inter eos commune esse, т.е. что выгоды и невыгоды, прибыли и убытки, распределяются между всеми по­ровну. Точно так же, если в отношении распределения, допустим, lucrum, положительных результатов деятельности товарищей, в до­говоре прямо указаны доли отдельных товарищей (неравные), а в отношении отрицательных последствий, убытков, damnum ника­кого указания не дано, убытки должны быть разложены между от­дельными товарищами в такой же пропорции (similes partes erunt), как прибыль.

Во всяком случае, недопустимым признавался такой договор, по которому на одного из участников товарищества возлагается

-440-

исключительно несение убытков, без какого-либо участия в при­былях от ведения общего дела, а другому — предоставляются одни только доходы. «Aristo refert — говорит Ульпиан — Cassiurn respondisse societatem talem coin non posse, ut alter lucrum tantum, alter damnum sentiret, et hanc societatem leoninam solitum appellare: et nos consentimus talem societatem nullam esse» (D. 17. 2. 29. 2). Юрист здесь присоединяется к своему предшественнику Кассию, давшему отрицательный ответ на заданный ему вопрос о том, воз­можно ли заключение договора товарищества на таких условиях, что один из товарищей будет получать только прибыль от общего дела,а другой,не участвуя в прибылях, будет только нести убытки: такой договор товарищества является недействительным (юрист говорит, что такое товарищество принято называть societas leonina, львиное товарищество, намекая на известную басню Эзопа, в ко­торой лев, проведя совместно с ослом охоту, при дележе добычи все доли забрал себе). «Sicuti lucrum, ita damnum quoque commune esse oportet», говорит тот же Ульпиан (D. 17. 2. 52. 4), т. е. как при­быль, так и убыток должны быть общими.

Вообще, товарищество, заключенное с злым умыслом или для обмана, недействительно, так как «fides bona contraria est fraudi et dolo» (добрая совесть несовместима, противна обману и умыслу) (D. 17. 2. 3. 3), а договор societas есть именно сделка bonae fidei.

522. Определение договора. Таким образом, договор товарищест­
ва, societas можно определить следующим образом: под societas , или
товариществом разумеется договор, по которому двое или несколько
лиц объединяются для осуществления общей дозволенной хозяйствен­
ной цели, участвуя в общем деле имущественным вкладом или личной
деятельностью или сочетанием имущественного взноса с личным и
услугами, с тем что прибыли и убытки от ведения общего дела рас­
пределяются между всеми товарищами в предусмотренных договором
долях, а при отсутствии в договоре указаний по этому вопросу — по­
ровну.

Срок не является при договоре товарищества существенно не­обходимым условием (essentiale negotii): оно может быть установ­лено на определенный срок, может быть заключено in perpetuum, id est dum vivunt (т.е. навсегда, на все время жизни — D. 17. 2. 1. рг.), просто — без всякого срока, или на неопределенный срок. В двух последних случаях все-таки не устанавливается пожизнен­ной связанности сторон, ввиду того, что за товарищем признава­лось, с соблюдением известных условий, право одностороннего отказа от договора (см. п. 526).

523. Юридические отношения на почве договора товарищества.
Societas в римском праве не признавалась самостоятельным носи-

-441-

телем прав и обязанностей (юридическим лицом). Если иногда римские юристы и говорят об имуществе товарищества, то все-та­ки этим не имеется в виду сказать что-либо большее, чем имуще­ство всех товарищей: субъектами прав и обязанностей являются только сами socii.

На почве договора товарищества складываются юридические отношения по двум линиям: а) между товарищами (внутренние от­ношения) и б) между товарищами и третьими лицами (внешние отношения).

524. Внутренние отношения (между товарищами). Права и обязан­ ности товарищей в отношении друг друга состоят в следующем:

(1) Каждый товарищ должен представить вклад, какой обязал­ся внести для общего дела. Если вклад состоит в оказании услуг, товарищ должен эти услуги выполнять.

Среди римских юристов, а за ними и среди истолкователей ис­точников, возбуждал неясности и споры вопрос о том, на ком ле­жит риск случайной гибели и порчи вещей, которые отдельные то­варищи обязались внести в виде вклада, По словам Ульпиана (D. 17. 2. 58. рг.) Цельз дал однажды по поставленному перед ним во­просу на эту тему следующую консультацию. Фактический состав казуса, переданного на разрешение Цельза, сводился к следующе­му. Два лица, из которых одно имело трех лошадей, а другое одну, договорились образовать товарищество unius rei, соединив всех этих лошадей в четверку. Лошадь второго участника товарищества затем погибает по случайной причине. Перед юристом был постав­лен вопрос: ложится ли этот случайный ущерб полностью на соб­ственника лошади, или, поскольку эта лошадь по договору входит в имущество образовавшегося товарищества, ущерб должен счи­таться общим и ложиться на обоих товарищей?

Цельз в своей консультации разрешает этот вопрос неодинако­во, в зависимости от того, для какой цели имелось в виду образо­вать четверку лошадей. Если эти два товарища, соединяя четырех лошадей, имели в виду совместную эксплуатацию составленной четверки, например, занятие извозным промыслом, то погибшая лошадь являлась подлинным вкладом в товарищество, в котором у одного товарища — три доли, у другого — одна; с момента заклю­чения договора эти четыре лошади составляют общий товарищес­кий фонд, и риск случайной гибели лошади несут товарищи сов­местно. Если же соглашением товарищей имелась в виду только совместная продажа четырех лошадей, а не эксплуатация их, если договор не был societas habendae quadrigae, т.е. о том, чтобы иметь и эксплуатировать четверку лошадей, а только societas vendendae quadrigae, для продажи четверки, то в этом случае лошадь не явля-

-442-

ется вкладом в собственном смысле слова, и последствия случай­ной гибели лошади должен нести ее собственник.

Тот же Цельз (по дальнейшему изложению фрагмента из Уль­пиана — D. 17. 2. 58. 1) проводит различие между вещами инди­видуальными, риск гибели которых ложится на всех товарищей, даже если фактически вещь еще не передана на общее дело, и ве­щами, определяемыми родовыми признаками, риск случайной ги­бели которых несут все товарищи только с момента передачи их в качестве вклада.

На основании изложенного места источников делается общий вывод, что риск случайной гибели вещей, вносимых в качестве вкладов по договору товарищества, ложится на всех товарищей, притом в отношении индивидуальных вещей с момента заключе­ния договора, а в отношении вещей, определяемых родовыми при­знаками, с момента их передачи.

Равным образом, и риск случайных потерь и убытков при самом ведении товарищеского дела также несут все товарищи совместно.

Ульпиан рассказывает такой казус. Несколько лиц заключили договор товарищества для ведения торгового предприятия . Одно­му из них нужно было поехать за товарами. В пути он попал в ру­ки разбойников, лишился своих денег и различных вещей; рабы его были при этом нападении ранены. Ульпиан ссылается на мне­ние Юлиана, который считал, что этот ущерб должен быть общим; с помощью actio pro socio потерпевший товарищ может отнести на других соответствующих долю ущерба: ведь если бы первый това­рищ не поехал за товарами для общего дела, он не понес бы это­го вреда. Ульпиан мотивирует решение так: sicuti lucrum, ita damnum quoque commune esse oportet, quod non culpa socii contin-git — как доходы, так и ущерб должен быть общим, если он насту­пил не по вине товарища (D. 17. 2. 52. 4).

(2) Каждый из товарищей должен относиться к общему делу, а следовательно, и к интересам других товарищей, заботливо и вни­мательно. Относительно степени заботливости, требуемой от каж­дого товарища Гай дает нам следующее указание, выделяющее до­говор societas из ряда других договоров:

Socius socio etiam culpae nomine tenetur, id est desidiae atque negli- gentiae. Culpa autem non ad exactissimam diligentiam dirigenda est: sufficit etenim talem diligentiam communibus rebus adhibere, qualem suis rebus adhibere solet: quia qui parum diligentem slbl socium adquirat, de se querl debet (D. 17.1. 72). - Один товарищ отвечает перед другим также не только за do / us , но и за culpa [т.е. за без­заботность и небрежность, с которой товарищ относится к общему делу]. Но в этом случае culpa нельзя сводить к несоблю-

-443-

дению exactissima diligentia , особо тщательной заботливости; достаточно, чтобы со стороны данного товарища была при­ложена к общим делам такая заботливость, какую он обычно применяет к своим делам, так как кто берет себе в товарищи недостаточно заботливого человека, должен пенять на себя.

Этим текстом устанавливается своеобразное требование отно­сительно необходимой заботливости и осмотрительности, которую должен проявлять каждый участник товарищества. При других до­говорах от контрагента требуют или соблюдения поведения хоро­шего хозяина или, по крайней мере, заботливости обыкновенного, среднего человека, то и другое в отвлеченной мерке, т.е. подходя с точки зрения некоторого, наблюдаемого вообще, поведения лю­дей той или иной категории.

В противоположность этому в договоре товарищества поведе­ние товарища меряют конкретной меркой — тем уровнем заботли­вости, на котором фактически находится данное конкретное лицо. Товарищ не должен относиться к общему делу хуже, чем к своим делам: проявлять diligentia quam suis rebus adhibere solet, заботли­вость, какую он имеет обыкновение проявлять к своим делам; это и значит — отвечать за culpa in concrete. При таком масштабе то­варищ, ведущий свои дела беззаботно и небрежно, не будет отве­чать перед товарищами, если к общему делу он отнесется с обыч­ной для него беззаботностью. Гай оправдывает такой масштаб ответственности тем, что, объединяясь для общей хозяйственной цели, товарищи должны знать, с кем они объединяются; если они принимают в свой состав лицо, нерадиво ведущее свои собствен­ные дела, они сами виноваты в неосмотрительности, и нет осно­ваний приходить им на помощь.

Само собой разумеется, что за dolus товарищ отвечает безуслов­но, как и всякий другой (D. 17. 2. 45).

(3) Каждый из товарищей, ведя общее дело, обязан получаемые им, в связи с этим, денежные суммы, вещи и т.д. не присваивать себе, а вносить, в соответствии с договором, на общий счет, для распределения между всеми товарищами. Сообразно с этим каж­дый товарищ имеет право требовать от других товарищей, чтобы и издержки, понесенные им, и обязательства, в которые ему при­шлось вступить при ведении общего дела, не оставались на нем одном, но также были распределены между всеми, в соответствии со смыслом договора.

Павел говорит, что если товарищ купит что-либо, то по самой сделке (очевидно, после фактической передачи ему вещи) непо­средственно собственником купленной вещи становится этот това­рищ, но societatis iudicio cogitur rem communicare, т.е. по иску то-

варищей его можно заставить отнести вещь на общий счет (D. 17. 2. 74). Та же мысль выражена Павлом применительно к доходам и расходам: если я состою с тобою в товариществе и ввиду этого у нас имеются общие вещи, на которые, с одной стороны, мне при­ходится делать затраты, а с другой стороны, — ты получаешь от этих вещей плоды, доходы, — то по этому поводу мне дается actio pro socio (иск из договора товарищества) или же actio communi dividundo (иск о разделе общего имущества); с предъявлением од­ного иска нельзя уже предъявить другой (D. 17. 2. 38. 1).

(4) Actio pro socio, даваемая каждому из товарищей в отноше­нии других товарищей, не только принадлежит к числу actiones bonae fidei (см. п. 62), но и сопровождается infamia, бесчестьем для того, кто присуждается по этому иску. Такой характер иска объяс­няется особым характером договорных отношений между товари­щами, проникнутых исключительным взаимным доверием; нару­шение этого доверия бесчестит товарища.

525. Внешние отношения между товарищами и третьими лицами.
Товарищество, как уже указано выше (п. 523), не представляло со­
бой в римском праве юридического лица. Поэтому, выступая во­
вне по делам всех товарищей, отдельный товарищ действовал лич­
но от себя, и все права и обязанности, вытекавшие из его
действий, возникали в его лице: он становился и управомоченным
и обязанным. Только после того, как товарищ сдавал полученные
им деньги и ценности in communem arcam, в общую кассу, кон­
трагенты этого товарища могли предъявить иск и к другим това­
рищам, как обогатившимся от данной сделки; такой иск называл­
ся actio de in rem verso utilis, иск, аналогичный тому, который
давался к домовладыке, обогатившемуся из сделки подвластного
(D. 17. 2. 82).

526. Прекращение товарищества. В качестве договора стро­
го личного и основанного на особом взаимном доверии, товари­
щество прекращается, как только отпадает доверие или вообще со­
гласие всех товарищей на продолжение общего дела. По словам
Гая (3. 151) товарищество остается лишь до тех пор, пока товари­
щи продолжают оставаться в согласии. Даже если товарищи при­
мут на себя взаимное обязательство не прекращать объединения,
такое обязательство не имеет силы (D. 10. 3. 14. 2). Nulla societatis
in aeternum coitio est (D. 17. 2. 70), т. е. не может быть товарище­
ства навеки. Как только кто-либо из товарищей заявляет о своем
отказе оставаться в товариществе, товарищество прекращается.

Таким образом, из специфически личного характера товарище­ства вытекает, что оно прекращается односторонним отказом това­рища от договора. Однако если товарищество заключено на срок, а

-445-

отказ товарища заявлен без достаточного основания, то такой то­варищ (по словам Павла) socium a se, non se a socio liberal, т.е. дру­гого товарища освобождает от обязанностей по отношению к себе, но себя не освобождает от обязанностей по отношению к товари­щу. Павел поясняет затем: если после заявления об отказе от дого­вора будет получена прибыль (compendium), отказавшийся това­рищ в ней не участвует; но если будет dispendium (затраты, убыток), соответствующая доля ляжет и на отказавшего (D. 17. 2. 65. б). Это место источников следует понимать в том смысле, что юрист не имеет в виду такое положение вообще на весь срок договора; речь идет лишь о тех мероприятиях, которые уже начаты и которые от­казавшийся бросил на середине. Отказ от договора вообще не дол­жен быть заявлен intempestive, несвоевременно (D. 17. 2. 14; 17. 2), т.е. товарищ, не желающий продолжать договорные отношения с товарищами, должен приурочить свой отказ к такому моменту, ког­да это связано с наименьшими невыгодами для дела.

Если не допускается несвоевременный отказ от договора, то тем более недопустим отказ от договора с прямым намерением ис­пользовать одному предстоящее lucrum.

Так, Гай (3. 151) сообщает нам такой случай. Одному из участ­ников societas totorum bonorum (т.е. товарищеского объединения во всем имуществе) предстоит получение наследства; не желая, чтобы оно поступило в общее имущество товарищей, это лицо с этой именно целью заявляет об отказе от договора товарищества. Гай говорит нам, что, несмотря на это, другой товарищ может тре­бовать, чтобы наследство стало общим (lucrum communicare). Ес­ли после заявления отказа от договора товарищ получает какое-то lucrum которое он не имел в виду при заявлении отказа, это lucrum достанется ему одному.

Другой пример из области societas unius negotii (для совершения одной сделки) дает Павел (D. 17. 2. 65. 4). Два лица заключили soci­etas для покупки определенной вещи. Одно из этих лиц предпочло купить эту вещь исключительно для себя и поэтому заявило отказ от договора: другому товарищу дается actio pro socio в размере пол­ного его интереса в сделке (quanti interest mea); другое дело, если товарищ отказывается от договора только потому, что раздумал: в этом случае нет fraus, коварства, нет и ответственности.

Доходы, которые могут быть получены вышедшим из товари­щества уже по заявлении об отказе от договора, поступают к нему полностью.

Из личного характера товарищества вытекает также, что этот договор прекращается смертью одного из товарищей. Гай (3.152) поясняет это так: кто вступает в договор товарищества, тот изби-

-446-

рает certam personam, определенное лицо, и следовательно, со смертью этого лица договор не может остаться в силе.

По римским воззрениям наряду со смертью лица стоит capitis deminutio (п. 102); поэтому capitis deminutio товарища также пре­кращает договор. Если участники товарищества тем не менее со­храняют намерение, с которым они вступили в договор (si adhuc consentiant in societatem), то считается, что они образовали новое товарищество (Гай. 3. 153).

Равным образом товарищество прекращается в случае несостоя­тельности кого-либо из товарищей (si cuius ex sociis bona publice aut privatim venierint, если имущество одного из товарищей идет с пуб­личных торгов или продается частным образом) (Гай. 3. 154); сюда относится выражение Модестина, что societas прекращается, меж­ду прочим, egestate, в случае «бедности» товарища (D. 17. 2. 4. 1).

Различные случаи прекращения договора товарищества следу­ющим образом резюмированы Ульпианом:

Societas solvitur ex personis, ex rebus ex voluntate, ex actione. Ideoque sive homines sive res sive voluntas sive actio interierit, dis-trahi videtur societas. Intereunt autem homines quidem maxima aut media capitis deminutione aut morte: res vero, cum aut nullae relin-quantur aut condicionem mutaverint, neque enim eius rei quae iam nulla sit quisquam socius est neque eius quae consecrata publicatave sit. Voluntate distrahitur societas renuntiatione (D. 17. 2. 63. 10). - То­варищество прекращается вместе с лицами, имуществом, по воле товарищей, действиями. Таким образом, если кончаются люди или имущество, или воля [состоять в товариществе], или действия [в которых выражаются отношения товарище­ ства], прекращается, повидимому, и товарищество. Люди пре­кращают свое существование с наступлением capitis deminutio maxima или media либо со смертью. Имущество кончается, ес­ли его вообще не остается, или изменяется его юридическое положение: никто не может быть товарищем в отношении не­существующей вещи или вещи, ставшей внеоборотной вслед­ ствие того, что она стала res sacra , священной вещью, или res publlca [вещь государственная]. По воле товарищество прекра­щается при заявлении отказа.

Ульпиан не пояснил в этом отрывке, как прекращается товари­щество actione; на этот вопрос отвечает следующий затем отрывок Дигест, в котором Каллистрат говорит, что если товарищи начи­нают действовать разрозненно, каждый за себя (separatim), договор товарищества прекращается (D. 17. 2. 64).

С прекращением товарищества не прекращаются уже возник­шие взаимные претензии товарищей; на этой почве возможны да­же иски к наследникам умершего товарища (D. 17. 2. 65. 9).

-447-

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 294; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!