Глава 2. СВОБОДА ДВИЖЕНИЯ ТОВАРОВ 13 страница
--------------------------------
<1> См., например, Cases C-401, 402/92 Boermans (1994); C-391/92 Infant Milk (1995). "Формула Кек" распространялась и на рекламу, которую после решения по делу C-292/92 Hunermund (1993) стали рассматривать как элемент определенных способов продаж.
<2> См.: Case C-387/93 Banchero (1995). Согласно решению Суда ЕС по данному делу нормы национального законодательства, подобного итальянскому, хотя и ограничивающие число розничных торговцев табачными изделиями специальным разрешением, но при этом не препятствующие доступу на местный рынок изделий из других государств-членов или по крайней мере не делающие его более затруднительным, чем для местных изделий, не подпадают под действие запретов ст. 28 Договора об учреждении Европейского сообщества (ныне ст. 34 ДФЕС).
Таким образом, введя решением по делу Keck and Mithouard понятие "определенные способы продаж", Суд ЕС признал: в ряде случаев национальное регулирование не наносит в целом ущерб экономике и широкому выбору потребителей в интегрированном рынке, поэтому не подлежит запретам ст. 34 ДФЕС. Если оценивать роль ст. 34 ДФЕС, опираясь на практику Суда ЕС, она предназначена скорее для либерализации трансграничной торговли между государствами-членами, нежели для стимулирования беспрепятственной торговли в самих государствах-членах. Фактически своим решением по делу Keck and Mithouard Суд ЕС попытался найти золотую середину между регулированием свободы движения товаров на уровне Сообщества (ныне ЕС) и национальным регулированием государств-членов. Такой золотой серединой призван, по-видимому, служить критерий доступа к рынку, который в отсутствие гармонизирующих актов вторичного права ЕС ограничивает сферу вмешательства Союза в национальное законодательство государств-членов.
|
|
|
Регулирующий механизм ст. 34 ДФЕС прошел длинный путь от "безразмерной" "формулы Дассонвилль" до существенных ограничений в пользу национального законодательства государств-членов в "формуле Кассис" и особенно в "формуле Кек". Широкая формулировка Суда ЕС в решении по делу Dassonville, направленная на устранение любых препятствий трансграничной торговле между государствами-членами, частично уступила место более узкой - "устранение дискриминации". Появление таких критериев, как императивные требования (Cassis de Dijon) и определенные методы продаж (Keck and Mithouard), равно как и компетенция национальных судов в вопросах пропорциональности, значительно увеличили сферу усмотрения государств-членов. При этом произошла дальнейшая дифференциация, в частности, определенных способов продаж на недискриминационные и дискриминационные, что значительно сблизило нормы национальных законодательств государств-членов, касающихся определенных способов продаж, с нормами, регулирующими требования к самим товарам. Разница лишь в одном: последние изначально считаются противоречащими ст. 34 ДФЕС, а применение первых может быть оправдано их соответствием изъятиям ст. 36 ДФЕС или императивным требованиям (всеобщего блага) (Cassis de Dijon). Недискриминационные определенные способы продаж должны отвечать критерию свободного доступа к рынку, ставшему основным юридическим инструментом стимулирования трансграничной торговли между государствами-членами касательно устранения нетарифных барьеров импорту.
|
|
|
4.2. Устранение нетарифных барьеров экспорту
Статью 35 (бывшая ст. 29) <1>, как и ст. 34 ДФЕС, можно рассматривать как инструмент регулирования свободы движения товаров. Статья 35 запрещает КО и МЭКО и имеет прямое действие. Однако она касается экспорта, ее применение не порождает серьезных трудностей, поскольку государства-члены, заинтересованные в расширении сбыта своих товаров за границу, отменили большинство своих экспортных ограничений. Основная проблема заключается в различиях национального регулирования экспортной торговли <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Статья 34 Договора об учреждении ЕЭС.
<2> В частности, имеются в виду в числе прочих дополнительные требования об улучшенном качестве экспортной продукции по сравнению с товарами, предназначенными для внутреннего рынка, и специальные инспекции, проводимые с этой целью.
Принцип применения ст. 35 ДФЕС Суд ЕС сформулировал еще в конце 1970-х гг. в решении по делу 15/79 Gronveld NV (1979) о нидерландском законе, не разрешавшем местным производителям мясной продукции хранить конину на экспортных складах вместе с изделиями из других сортов мяса, чтобы избежать ее поставок в страны, где ее потребление было запрещено. Согласно решению Суда под запрет ст. 34 Договора об учреждении ЕЭС (ныне ст. 35 ДФЕС) подпадают "национальные меры, основная цель или последствия которых направлены на ограничение структуры экспорта таким образом, чтобы путем установления различий в регулировании экспортной и внутренней торговли соответствующего государства-члена обеспечить особые преимущества его национальному производству или внутреннему рынку в ущерб производству или торговле других государств-членов" <1>. Согласно этому принципу ст. 35 ДФЕС запрещает лишь прямо дискриминационные меры, препятствующие равному доступу к рынку. Другими словами, запрещает лишь различно применяемые меры, т.е. дискриминирующие КО и МЭКО. А одинаково применяемые меры и способы продаж, даже если они прямо и существенно препятствуют доступу к рынку, считаются правомерными и не нарушают ст. 35 ДФЕС. Причем если различия в регулировании экспортной и внутренней торговли вызваны объективными (по мнению Суда ЕС) причинами, различное регулирование не считается дискриминационным <2>. Кроме того, применение дискриминационных мер (КО и неодинаково применяемых МЭКО) в сфере действия ст. 35 ДФЕС может быть оправдано, если они подпадают под изъятия ст. 36 ДФЕС и отвечают принципу пропорциональности.
|
|
|
--------------------------------
<1> Case 15/79 Gronveld NV (1979). В этом деле Суд счел нормы нидерландского закона одинаково применяемыми, а потому недискриминационными и не нарушающими ст. 35 ДФЕС, но в то же время сформулировал приведенный выше принцип запрета дискриминационного регулирования экспорта государствами-членами.
<2> Дело 15/83 Denkavit (1984). В этом деле Суд посчитал объективным оправданием задержку финансовых выплат экспортеру, связанную с более длительной бюрократической процедурой оформления экспортных документов по сравнению с оформлением документов, касающихся продаж на внутреннем рынке.
5. Исключения из регулирования свободы движения товаров
В этом разделе будет рассмотрен механизм и сфера действия ст. 36 ДФЕС (бывшая ст. 30) <1>, позволяющей в ряде случаев оправдывать применение государствами-членами дискриминационных мер в том, что касается свободы движения товаров. Согласно ст. 36 ДФЕС положения ст. 34 и 35 не исключают запрещения или ограничения импорта, экспорта или транзита товаров, обоснованных соображениями:
--------------------------------
<1> Статья 36 Договора об учреждении ЕЭС.
- общественной морали;
- общественного порядка и государственной безопасности;
- защиты здоровья и жизни людей и животных или сохранения растений;
- защиты национальных сокровищ, имеющих художественную, историческую или археологическую ценность;
- защиты промышленной и торговой собственности.
Однако такие запрещения или ограничения не должны являться средством произвольной дискриминации или дискриминационного ограничения в торговле между государствами-членами.
Представляется целесообразным предварить более детальное рассмотрение ст. 36 ДФЕС замечаниями, позволяющими очертить в общем плане сферу ее применения. Прежде всего список изъятий, перечисленных в ст. 36, носит исчерпывающий характер в отличие от императивных требований, введенных "формулой Кассис" <1>. Эти изъятия могут служить оправданием применения в первую очередь дискриминационных мер государств-членов, препятствующих их взаимной торговле и нарушающих ст. 34 и 35 ДФЕС. В то же время применение ст. 36 ДФЕС ограничено двумя условиями: содержащиеся в ней изъятия подлежат узкому толкованию и не могут служить коммерческим целям. Кроме того, национальные меры, подпадающие под оправдательное действие изъятий ст. 36, должны отвечать принципу пропорциональности <2>. Наконец, изъятия ст. 36 действуют, поскольку не разработаны акты вторичного права ЕС, призванные гармонизировать право государств-членов и защищать их интересы более эффективно на уровне Союза, чем на национальном уровне. В отсутствие таких гармонизирующих мер государства-члены могут обращаться к изъятиям ст. 36. А в сочетании с предложением вторым ст. 36 изъятия, перечисленные в предложении первом этой статьи, могут быть оправданы, если они не служат средством преднамеренной дискриминации или скрытых ограничений торговле между государствами-членами.
--------------------------------
<1> Текст ст. 36 не менялся с момента вступления в силу Римского договора в 1958 г. С тех пор Сообщество расширило свою компетенцию на сферу культуры, потребление, окружающую среду и т.д. Это заставило Суд ЕС разработать, как было показано выше, императивные требования, которые не носят исчерпывающий характер и могут служить оправданием некоторых типов МЭКО.
<2> Бремя доказательства соответствия норм национального законодательства изъятиям ст. 36 ДФЕС возложено на государства-члены.
Все перечисленные выше положения очерчивают в общих чертах сферу действия ст. 36 ДФЕС. Основную роль в раскрытии правового содержания изъятий, перечисленных в ст. 36 (1), как, впрочем, и во всех подобных случаях, играет практика Суда ЕС.
Понятия "общественный порядок" и "государственная безопасность" включают прежде всего защиту целостности высших правовых принципов, призванных стоять на страже существующего общественного строя и служить правовой основой для отстаивания высших государственных интересов, а также обеспечивать эффективное функционирование органов исполнительной и законодательной власти <1>. Причем термин "государственная (национальная) безопасность" толкуется Судом ЕС как внутренняя и внешняя. А выражение "поддержание общественного порядка" относится не только к действиям государства, предпринимаемым им в связи с этим, но и к бездействию. Классическим примером мер по защите государственной безопасности служит решение Суда ЕС по делу 72/83 Campus Oil (1984). В своем решении Суд оправдал закон Ирландии, целиком зависящей от ввоза нефти и нефтепродуктов из-за рубежа, предписывающий частным импортерам покупать определенную долю этих товаров у государственных нефтеперерабатывающих предприятий по фиксированным ценам с целью частично компенсировать издержки последних. Суд аргументировал правомерность действий Ирландии следующим: перерывы в поставках нефти и нефтепродуктов чреваты опасностью самому существованию страны и ее государственной безопасности. При этом он не придал значения экономическим аспектам закона, подчеркнув, что "обеспечение минимальных стратегических запасов нефтепродуктов во все времена выходило за рамки чисто экономических интересов" (п. 65 решения).
--------------------------------
<1> Эти понятия являются автономными понятиями права ЕС, их нельзя отождествлять с идентично звучащими понятиями государств-членов. См.: Barnard C. Op. cit. (2004). P. 66, 67; Haratsch A. et al. Op. cit. S. 306.
Показательным для понимания Судом ЕС выражения "поддержание общественного порядка" в части, касающейся бездействия государства, является дело C-265/95 "Commission v. France" (1997). В данном случае французские фермеры активно препятствовали ввозу в страну сельскохозяйственных продуктов из других государств-членов. Французское Правительство знало об этом и не только не предпринимало никаких мер для пресечения беспорядков, но и не наказало виновных. Комиссия обвинила Францию в нарушении ст. 28 и 10 Договора об учреждении Европейского сообщества (ныне ст. 34 ДФЕС и ст. 4 (3) ДЕС) об обязательстве государств-членов предпринимать надлежащие меры с целью содействовать выполнению задач Сообщества. Суд поддержал Комиссию, так как французское Правительство не смогло доказать, что оно было не в состоянии предотвратить всеми имеющимися у него средствами нарушение общественного порядка и внутренней безопасности в результате протестов населения <1>.
--------------------------------
<1> Суд специально подчеркнул: государства-члены обладают исключительной компетенцией поддерживать общественный порядок и обеспечивать безопасность на своей территории, равно как и определять, какие меры им следует предпринимать для эффективного устранения препятствий импорту из других государств-членов.
Под общественной моралью понимают, как правило, господствующие в данное время и в данном обществе представления о правилах общежития. Эти представления могут быть разными в разных странах и меняться с течением времени. Поэтому в одном из своих первых решений по данному вопросу Суд ЕС признал: "...государства-члены компетентны сами определять на своей территории содержание понятия общественной морали и форм ее проявления в соответствии с национальными законами" <1>. Однако в решении по другому аналогичному делу Суд признал легитимным ввоз в Великобританию из Германии надувных кукол, которые могли использоваться в сексуальных целях. Он посчитал недостаточной ссылку англичан на нарушение общественной морали, поскольку в этой стране производство и сбыт аналогичной продукции не были запрещены законодательно и не принимались меры уголовного порядка или "другие эффективные меры с целью не допустить распространение этой продукции на своей территории" <2>.
--------------------------------
<1> Case 34/79 Henn & Darby (1979). Par. 16.
<2> Case C-112/85 Connegate (1986). Par. 15.
Таким образом, во-первых, понятие "общественная мораль" в смысле права ЕС характеризуется значительным усмотрением государств-членов в вопросах определения его содержания; во-вторых, ссылка на общественную мораль подпадает под действие изъятий ст. 36 (1) ДФЕС, лишь если в стране-импортере нет производства соответствующей аморальной продукции и действуют законы, прямо запрещающие ее изготовление и сбыт.
Ссылка на защиту жизни и здоровья людей и животных или сохранение растений наиболее часто используется государствами-членами для оправдания своих запретов, нарушающих свободу движения товаров. Это изъятие также подлежит усмотрению государств-членов, которые в отсутствие гармонизирующих актов вторичного права ЕС сами компетентны определять уровень защиты здоровья граждан и состояние флоры и фауны своей страны <1>.
--------------------------------
<1> В данном вопросе Суд ЕС придает исключительно важное значение научным исследованиям. Если их результаты носят неопределенный характер, государства-члены могут самостоятельно принимать защитные меры, не дожидаясь, пока будет доказана серьезность опасности жизни и здоровью людей, животных и растений. См.: Case C-192/01 "Commission v. Denmark" (2003). Par. 4.
В том, что касается жизни и здоровья людей, наибольшей симпатией Суда ЕС пользуются ссылки на национальную систему здравоохранения. Он даже признал монополию государства на розничную торговлю медикаментами как "средство защиты государством здоровья нации" <1>. При этом частные импортеры обязаны представить доказательство, что ввозимые ими товары не представляют серьезной опасности для жизни и здоровья населения. В свете сказанного о здравоохранении как факторе, оправдывающем национальные запреты импорта и нарушение ст. 34 ДФЕС, показательно решение Суда ЕС по делу C-322/01 Doc. Morris (2003), когда Суд, применив дифференцирующий критерий, с одной стороны, признал неправомерным запрет Германии на импорт из Нидерландов в рамках электронной торговли лекарств в свободной продаже и нарушающим ст. 28 Договора об учреждении Европейского сообщества (ныне ст. 34 ДФЕС), но, с другой стороны, согласился с доводами немецкой стороны о защите здоровья людей и признал правомерным запрет подобного импорта лекарств, отпускаемых по рецепту врача. Соответственно, запрет электронной торговли лекарствами по рецептам подпадает под изъятия ст. 36 (1) ДФЕС и не рассматривается как препятствие свободе движения товаров <2>.
--------------------------------
<1> Case C-60/90 Monteil (1991). Однако в ряде случаев Суд ограничивал усмотрение государства принципом взаимного признания. См.: Case C-120/95 Decker (1998). Par. 42 ff.
<2> Суд ЕС признал: факт выписывания врачом рецепта на лекарственный препарат свидетельствует о повышенной его опасности для здоровья принимающих его людей, поскольку тем самым на них возлагается, помимо прочего, ответственность, связанная как с проверкой действительности и правильности врачебного предписания, так и с приемом препарата.
Решения Суда ЕС по вопросам жизни и здоровья животных или сохранения растений не очень многочисленны <1>. Но они выявили новую проблему - охрану окружающей среды, поскольку экология не предусмотрена в числе изъятий ст. 36 (1) ДФЕС. В то же время ст. 11 ДФЕС предписывает включать природоохранные аспекты в определение и осуществление направлений политики и деятельности Союза.
--------------------------------
<1> См., например, Case C-67/97 Bluhme (1998). В этом деле Суд оправдал запрет Дании на ввоз новых видов пчел на один из островов Королевства ради защиты и сохранения популяции обитающего там редкого вида пчел.
Практика Суда ЕС здесь довольно противоречива. Она колебалась между оправданием национальных экологических мер, нарушающих ст. 34 ДФЕС, ссылкой на императивные требования и расширенным толкованием понятия "здравоохранение", которое, по мнению Суда, включает защиту окружающей среды <1>. Таким образом, национальные меры по защите окружающей среды при регулировании свободы движения товаров стали элементом не только императивных требований, но и изъятий ст. 36 (1) ДФЕС <2>.
--------------------------------
<1> См.: Case C-379/98 Preussen Elektra (2001). Здесь Суд оправдал ограничительное действие немецкого закона об электроснабжении, подпадающего под изъятие ст. 30 (1) Договора об учреждении Европейского сообщества (ныне ст. 36 (1) ДФЕС) о защите здоровья и жизни людей и животных или сохранении растений, включив в это понятие защиту окружающей среды. В данном случае Суду удалось решить дело, но не проблему. Прямая дискриминация в Preussen Elekta налицо. И применение ст. 36 ДФЕС очевидно. Но в исчерпывающем списке изъятий данной статьи нет экологии, а императивные требования применяются только к скрытой дискриминации. Так что проблема повисла в воздухе.
<2> Выше уже упоминалось, что экология включена в изъятия ст. 36 ДФЕС в виде исключения. И на этом основании нельзя делать вывод об идентичности императивных требований и ст. 36 (1) ДФЕС.
Проблема защиты национальных сокровищ, имеющих художественную, историческую или археологическую ценность, также не лишена своих особенностей <1>. В последнее время она приобрела особую остроту в связи со стремительным развитием международной торговли предметами искусства. Римский договор не дает определения этого понятия. В ст. 36 ДФЕС отсутствует даже упоминание о культурном разнообразии и как бы презюмируется, что речь должна идти о защите "высокого искусства". Сам Союз предпочитает говорить о культуре с позиций ст. 167 (2) ДФЕС) (бывшая ст. 151 (2)), направленной на поощрение сотрудничества между государствами-членами в области культуры, включая сохранение и защиту культурного достояния (и наследия) Европы <2>. Фактически все государства-члены приняли законы, запрещающие вывоз за границу национальных культурных ценностей, или ввели систему превентивного контроля и выдачи предварительных разрешений для лиц, занимающихся торговлей в этой сфере.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 254; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!