Информационные принципы и «глобальные модели»
Если в системах типа «Социальные показатели» упор делается на краткосрочный прогноз феноменов образа жизни, то системы «Глобальной информации» предназначены для прогнозов дальней перспективы с альтернативными сценариями. Временной интервал в соответствующих показателях приобретает более широкий размах.
Важную роль в этих системах играют ресурсы: демографические, энергетические, экологические, продукты питания. Состояние этих ресурсов является критериями эффективности анализируемых процессов.
Еще в 1955 г. математик фон Нейман сформулировал постулат экологического предела социальной эволюции. Этот постулат получил название «эффекта ограничения среды».
Нейман утверждал, что среда, в которой может происходить технологический процесс, становится все более неорганизованной. Это, по его мнению, результат не случайных ошибок, а имманентных связей технологии с социально‑экологическими факторами, с так называемыми группами ЭРС (энергия‑ресурсы‑среда), вызывающими своей динамикой проявление эффекта конечных размеров Земли.
Определяя социально‑экономическое развитие как экспоненциальное, а формы научно‑технического воздействия как инерционные, Нейман сделал вывод о неизбежности в окрестности 1985 г. технологического кризиса[113].
Рассмотрим некоторые модели, в том числе и модели Римского клуба, уже введенные в научно‑информационное обращение и играющие принципиальную роль в информировании общества. До этого, однако, необходимо вернуться к понятию информационной установки.
|
|
|
Изучение знаковой формы сознания представляет важную общенаучную задачу, поскольку движущая сила сознания – мышление социализированного человека – осуществляется в сложных универсальных формах: образно‑внесловесной, свободно‑знаковой и собственно словесной. Между образами и знаками, их средостениями и информационной установкой возникают определенные отношения.
Информационная установка слагается под воздействием регулярной передачи стереотипных образов. Так, в сознании реципиента постепенно формируется потребность в получении образов и сообщений предлагаемого типа. В массовой коммуникации, где повторяемость, единообразие и регулярность играют важную стилистическую роль, информационная установка выступает в качестве неотъемлемого элемента системы «сообщение‑реципиент». Если в научной или художественной коммуникации установка направлена на индивидуальное и в конечном счете более сознательное и творческое восприятие материала, то массово‑информационная установка направлена к общему усвоению материала. Установки превращаются в активный социальный фактор.
|
|
|
Формируется информационная установка с помощью социальных показателей, в которых социальный процесс получает наглядное и обобщенное выражение. Примером может служить модель Форрестера‑Медоуза, содержание которой представляется в функциональных и ключевых эсхатологических показателях. Воздействие этой модели на общественное мнение осуществляется именно посредством социальных показателей – количественных и качественных.
В моделях Римского клуба выделяется эсхатологический принцип. История, по Форрестеру, неизбежно движет человечество к катастрофе. Сравним тезисы президента Римского клуба А. Печчеи с тезисами Дж. Форрестера, представляющими ценностное основание модели.
Предложенная функциональная модель, отраженная в социальных показателях, продемонстрировала влияние изменения численности населения и экономического роста на социально‑экономическую активность общества. Модель представляет объяснительную схему отношений между населением, капиталовложениями, природными ресурсами, загрязнением и той частью капиталовложений, которая связана с сельским хозяйством.
|
|
|
Согласно этой модели производство продуктов питания и есть экономический параметр, который в конечном счете обусловливает возможность социального развития. Показатели производства сельскохозяйственных продуктов становятся ключевыми, информирующими о ближайшем кризисном состоянии.
С точки зрения информативного содержания показателей этот вывод был важен. То, что интерпретировалось в терминах экономического процесса, получало одновременно социальную характеристику и меру. Аналогично исследованной ранее системе «Социальные показатели» модель Медоуза включила в себя принцип конечного результата, который выявляется через обозначение критических состояний.
Функциональная модель из чисто испытательной, исследовательской в своей заключающей, выводной части закладывала основание для сложной системы «внутрисоциальной» информации, в которой возможности социальных процессов обусловливаются характеристиками среды. Вместе с тем функциональная модель демонстрирует зависимость данных состояний от их вероятостного развития в будущем. Будущее операционально превращается в критерий настоящего. Функциональное обретает прогностический смысл. Вся система становится информационно‑прогностической.
|
|
|
Функционально‑информационная система описывается посредством следующих показателей:
население
норма рождаемости
уровень рождаемости
коэффициент рождаемости
уровень смертности
норма смертности
коэффициент смертности, взятый по материальным факторам
коэффициент капиталовложений
уровень использования природных ресурсов
естественные ресурсы
коэффициент использования естественных ресурсов
коэффициент рождаемости по фактору питания
коэффициент рождаемости по фактору населенности
уровень плотности населения
коэффициент смертности по фактору плотности населения
коэффициент смертности по фактору питания
коэффициент капиталовложений
коэффициент рождаемости по фактору загрязнений
генерация капиталовложений
норма капиталовложений
вкладываемый капитал
уровень капиталовложений
оборот капиталовложений
норма оборачиваемости капиталовложений
исходные естественные ресурсы
остающиеся естественные ресурсы
территориальный ресурс
материальный уровень жизни
коэффициент добываемости естественных ресурсов
уровень эффективности капиталовложений
норма эффективности капиталовложений
уровень питания
коэффициент питания по фактору населения
норма питания
коэффициент питательности
потенциал питания по фактору капиталовложений
коэффициент питания по фактору загрязнений
коэффициент питания, определяемый капиталовложениями
нормы загрязнения
коэффициент загрязнения по фактору капиталовложений
загрязнения
уровень загрязнения
стандарт загрязнения
время рассеяния загрязнений
рассеяние загрязнений
уровень капиталовложений в сельское хозяйство
качество жизненного стандарта качество жизни
норма капиталовложений в сельское хозяйство
капиталовложения в сельское хозяйство
капиталовложения в сельское хозяйство по всему периоду регулирования
качество жизни, взятое по материальным факторам
капиталовложения, взятые по уровню качества жизни
качество жизни, взятое по фактору питания
капиталовложения, определяемые уровнем питания
качество жизни, взятое по плотности населения
качество жизни, взятое по факторам загрязнения
коэффициент смертности по фактору загрязнения
качество уровня жизни.
Качество жизни и численность населения служат взаимосвязанными ключевыми показателями конечного результата исследуемого процесса. На основе полученной информации авторы проекта Римского клуба намечают политику стабилизации, приводящую, по их мнению, к искомому состоянию глобального равновесия. Контуры этой политики обрисовываются как система следующих целей‑средств.
1. Капиталовложения и население остаются на постоянном уровне. Рождение уравновешивается смертностью, капиталовложения – амортизацией.
2. Параметры всех входов и выходов приближаются к минимуму.
3. Уровень материального производства и населения и соотношение между ними развиваются в соответствии с гармонизирующими ценностями общества[114].
Таковы главным выводы, полученные Дж. Форрестером и Д. Медоузом. Как относиться к прогностическим моделям такого рода? Прежде всего следует отметить, что показатели, вовлеченные в процесс моделирования, сформированы на недостаточной теоретической основе. Бихевиоризм, вскрывая биосоциальные связи, не затрагивает социально‑экономических факторов и семиотических связей общественного процесса. Даже в области социальной психологии его схемы не позволяют продвинуться вглубь к общественным основаниям поведения и мотиваций. Поэтому собственно информационное содержание показателей поведенческих моделей следует рассматривать в рамках указанных ограничений.
Суммируя изложенное относительно модели, необходимо подчеркнуть следующее: логика методологических моделей Римского клуба базируется на понятии кризисных ситуаций. В качестве показателей кризисности выступают данные о предельно допустимых состояниях численности населения, запасах и темпах разработки естественных ресурсов, уровня загрязнений и капиталовложениях. Любая из этих переменных, подверженная экспоненциальному росту, резко повышает уровень смертности и ведет к приостановке исторических темпов социально‑экономического развития.
Кризисные переменные взаимообусловлены, в результате чего значение показателей одной группы зависит от значений показателей другой группы. Время проявления кризисности (интервал 2020–2060 гг) прогнозируется на основе учета инерции демографических и производственных факторов, которые, действуя совместно, взаимоусиливают разрушительное давление на социо‑сферу.
Система Медоуза исходит из предположения малой вероятности социального освоения к 2020–2060 гг. качественно новых источников энергии, таких, как солнечная, фотосинтезная или управляемая термоядерная реакция. Следовательно, процессы, наблюдаемые в модели, это процессы, происходящие в закрытой системе. Процессы подобного рода могут самовозрастать до естественного экологического предела, после чего происходит перераспределение качества, объема и темпов порождающих факторов.
В своей внутренней аксиоматике модель Форрестера‑Медоуза непротиворечива. Однако ее истинность не может быть определена без выхода из ее собственного «внутреннего круга».
Условность посылок Форрестера‑Медоуза обнаруживается по мере сопоставления модели и реальности. Реальные историко‑социальные процессы не являются закрытыми. «Закрытыми» делает их ограниченное по времени рассмотрение. Конечно, в случае экспоненциального роста кризисных переменных система на какое‑то время подпадает под действие закономерностей закрытой системы. Однако в таком случае неправомерно лишать социальную систему такого же экспоненциального развития регулятивных сил, «открывающих» систему для будущих качественных изменений.
В социально‑политическом контексте такого рода открытость обеспечивается передовым характером общественного строя, который преодолевает классовые и межмонополистические ограничения в осуществлении социальных и технологических целей. В противном случае на долю разработчиков прогностических моделей выпадает пессимистическая задача – выявить пути, ведущие к приостановке исторического развития, что и демонстрирует модель Медоуза.
Указывая на сложные социально‑экономические и экологические проблемы, данная модель, однако, стремится искусственным путем повысить мировую роль США – таков смысл рекомендаций заморозить мировое производство на уровне 70‑х годов.
Модель Форрестера‑Медоуза, как и последующие модели Месаровича‑Пестеля и Тинбергена, конкретизирующие указанные общие положения, пользуется большей популярностью в среде буржуазных исследователей, занимающихся разработкой социально‑информационных систем. Достигается это эффектной методической основой модели, и в особенности сочетанием различных групп показателей в единый социально‑экономико‑демографический и экологический информационный комплекс.
В этом смысле можно говорить о комплексном характере примененных систем показателей.
Для модели как информационной системы существенно то, что предметные группы показателей связаны возможностью взаимопереходов. Связующим элементом является качество жизни. Каждая сфера общественного процесса, отражаемая моделью, влияет в конечном счете на качество жизни. Следует тем не менее иметь в виду, что качество жизни интерпретируется авторами модели чисто функционально: например, предполагается, что качество жизни после резкого падения численности населения в районе 2040 г. в результате кризиса, загрязнения и нехватки продуктов питания стремительно возрастет. Объясняется это увеличением для оставшихся в живых объема социально‑экономических и экологических благ.
Подобная методологическая установка явно несостоятельна. Если переменные могут сохранять однозначность на протяжении всего цикла имитирования, то понятие качества жизни нуждается на каждом этапе – в операциональном переопределении в соответствии с предметной средой, этическими и психологическими ценностями общества.
Структуру современной эсхатологической установки можно проследить на материалах прогностического проекта А. Винера «Перспективы человечества и идеология 2000 года»[115], в котором воплощен своеобразный самодиагноз современной американской социологической информатики.
Анализ смысловых элементов данного текста позволяет представить распределение познавательных клише и стереотипов решений в виде следующей схемы (табл. 10).
Таблица 10
Научный анализ подменяется здесь тривиальными рассуждениями о несовершенстве судительных способностей человека.
Модели Форрестера‑Медоуза, равно как и глобальные экологические прогнозы[116], имеют определенное соотнесение с эсхатологией XIX и начала XX в., наиболее ярко воплощенной в прогностике Шпенглера, в его диахронно‑синхроническом анализе стилевых канонов культуры[117]. И там, и здесь – общая идея «заката», катастрофы культуры; и там, и здесь площадкой «решающего конфликта» избирается XXI в.
Системная динамика Форрестера‑Медоуза выступает как операционализация принципов прогностики О. Шпепглера, как перенесение идеи «Заката Европы» в контекст современных мировых взаимоотношений человека и природы.
Вместе с тем мы должны постоянно помнить слова К. Маркса, написанные почти полтора века назад: «Культура, – если она развивается стихийно, а не направляется сознательно… оставляет после себя пустыню…»4
Именно социалистические мыслители – Кампанелла, Морелли, Фурье связали экологическую проблематику с деятельностью общества. Развивая эти мысли, Ф. Энгельс указывал: «На каждом шагу – факты напоминают о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как захватчик властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как что‑либо находящееся вне природы, – что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над нею и состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять». И дальше: «…мы, путем долгого, часто жестокого опыта и путем сопоставления и анализа исторического материала, постепенно научаемся уяснять себе косвенные, более отдаленные общественные последствия нашей производственной деятельности, а тем самым мы получаем возможность подчинить нашему господству и регулированию также и эти последствия.
Однако для того, чтобы осуществить это регулирование, требуется нечто большее, чем простое познание. Для этого требуется полный переворот в нашем существующем до сего времени способе производства и вместе с ним во всем нашем теперешнем общественном строе»[118].
Теоретически осмысленный К. Марксом и Ф. Энгельсом комплекс взаимодействий между природой и обществом получил фундаментальную разработку в трудах В.И. Вернадского, в работах H.H. Семенова и Е.К. Федорова, специально исследовавших глобальную проблематику с точки зрения мировой экологии[119].
Полезную роль в изучении взаимоотношений общества и природы могла бы сыграть социология, и в частности ее семиотический и информатический аппарат. В методологическом плане представляется важным выяснить соотношение исторического и логического в прогностике образа жизни, раскрыть взаимодействие образных систем (включая онтологические и прогностические образы исторического сознания) с материально‑производственной и социально‑экологической деятельностью исторического человека.
Прогностика указанных отношений есть не что иное, как выявление «глубоких изменений духовного настроения человечества», изучение его научной мысли «логической обязательности и логической непререкаемости ее основных достижений в форме вселенскости, – в охвате ею всей биосферы, всего человечества, в создании новой стадии ее организованности – ноосферы»[120], в установлении конкретных типов соподчинений мыслительной деятельности историческому уровню материальных, социальных и духовных сил человечества.
Отсутствие комплексного исторического подхода к социальным явлениям не позволяет американским исследователям соотнести наличный эмпирический материал с ценностями и опытом мировой культуры.
Методологическая неполнота модели Форрестера‑Медоуза становится особенно очевидной, когда ее принципы рассматриваются на фоне собственно человеческих отношений. Редукционизм этих принципов оборачивается редукционизмом самого теоретического мышления.
Сделаем еще одно критическое замечание. Исследования группы Медоуза как бы открывают собой экологическую проблематику. Между тем подобная эсхатологическая установка имеет весьма давнюю традицию философского и научного обсуждения. Уже И. Кант в своей работе «Вопрос о том, стареет ли Земля с физической точки зрения»[121] поставил социально‑экологическую проблематику на прочную интеллектуальную базу, побуждая ученых и философов дать ответ на важнейшие вопросы существования, выдвинутые естественной и социальной историей. Рассматривались экологические проблемы и в трудах классиков утопического социализма[122]. Из более близких по времени исследований укажем на разработку этой темы в начале XX в. Альбертом Эйнштейном[123].
Надо отметить, что основные положения Форрестера‑Медоуза, в особенности утверждения о неизбежности «нулевого роста», начинают вызывать серьезные возражения среди ряда профессиональных американских социологов и практиков. Особенно резко прозвучала критика в адрес Медоуза на состоявшейся в июле 1980 г. Третьей ассамблее Всемирного общества по изучению будущего (Торонто). Директор института общественных проблем имени Губерта Хемфри Харлан Клевеланд заявил: «Оказалось, что мы сталкиваемся не с недостаточностью ресурсов, но с недостаточностью наших подходов к проблеме ресурсов. Оказалось, что непрерывный рост достижим. Мы должны отклонить лишь крайности: 1) сверхрост и 2) отсутствие роста, с тем чтобы стремиться к новой экономике человеческих потребностей и целей. Оказалось, что рост населения не является экспоненциальным, но описывается кривой биологического насыщения»[124]. Этот перенос акцента с эсхатологических показателей на показатели, фиксирующие требования информационной полноты, нашло свое выражение в формуле американского социолога, директора Калифорнийского центра по изучению социальной политики Виллиса Хармана: «Мыслить глобально, действовать локально, воспринимать мир по‑новому»[125].
Отмеченные тенденции свидетельствуют, по‑видимому о том, что наиболее дальновидные представители американской буржуазии начинают все более отчетливо ощущать неудовлетворенность практикой узкого идеологического прагматизма, отсутствием культурно‑исторической и широкой философской базы в выработке политических целей и политической стратегии.
Элементом такой базы являются социально‑футурологические модели, например, модель физика Принстонского университета О’Нейла. Информационное ядро модели составляют характеристики реализуемости прикладной задачи. Структура модели О’Нейла распадается на две части – технико‑прагматическую (внутреннюю) и коммуникационную (внешнюю). Этим уровням соответствуют сопутствующие уровни экономического обоснования и идеологической интерпретации.
Прагматическая часть информационной модели сводится к следующим положениям. По проекту О’Нейла к 1990 г. в Космосе может быть основана колония с собственной биосферой и искусственной гравитацией – так называемый «Остров Один». Непосредственная цель колонии – поставлять на Землю дешевую солнечную энергию[126]. Колония будет сооружаться при помощи челночного космического парома многократного использования.
Аргументация в пользу Космических островов строится на основе показателей, определяющих сравнительную стоимость наиболее значимых в истории США социально‑технических проектов, приведенных в табл. 11.
Коммуникационная часть (выходы модели) состоит из наборов оценочных суждений экспертов по поводу роли космической колонизации.
Таблица 11
О’Нейл считает, что «движение в пользу космической колонизации может стать таким же мощным, как и движение в защиту окружающей среды»[127].
Космическая колонизация окажет, по его мнению, глубокое воздействие на земные социальные процессы. По его предположениям, в 2150 г. в космосе будет жить больше людей, чем на Земле[128].
Если оценки населения «космических колоний» на 2150–2200 гг. могут показаться весьма надуманными и, скорее, приводимыми для рекламы Проекта, то сама идея строительства космических объектов в США получает все более широкую поддержку влиятельных кругов.
В числе разделяющих идеи космической колонизации – А. Азимов, Э. Крафт, А. Кларк и др.
Внутренняя аксиология концепции О’Нейла элитарна. «Избранные» уходят в Космос как в чистое, непротиворечивое бытие, оставив миру его хаотические проблемы. По мнению экспертов, проект О’Нейла технически достижим. Но это внешняя достижимость – иллюзорная попытка, не меняя социально‑политического порядка, организовать идеальную космическую обитель, свободную от коренных пороков капитализма.
Общий кризис капиталистического мира, проявляющийся и как кризис буржуазного сознания, побуждает правящую элиту стимулировать космические исследования, с тем чтобы за счет качественного видоизменения и расширения сферы предметной деятельности ослабить разрушительный характер экологического и энергетического кризиса. Некоторые американские ученые, связанные с военными кругами, пытаются увидеть в космических исследованиях аспект военной стратегии. Так, например, Э. Теллер подчеркивал желательность соединения в космических исследованиях гражданских аспектов с военными[129].
Футурологические показатели в высокой степени характеризуют направленность сознания, в том числе научных кругов США, связанных с разработкой долгосрочных национальных целей.
Если модели Форрестера‑Медоуза отразили историческую бесперспективность социально‑хозяйственной деятельности, ведущейся традиционными способами монополистического капитализма, то в космических проектах американские исследователи увидели возможность преодолеть ограничения роста, которые были с особой силой подчеркнуты глобально‑экологическими моделями. «Величайший урок, который мы извлекли из освоения космоса, – отмечает
А. Кларк, – заключается в уверенности, что в абсолютном смысле там нет никаких ограничений роста»[130]. Эту же мысль развивает Э. Крафт: «Космические исследования должны планироваться не из‑за соображений престижа. Они должны быть направлены на освоение солнечной системы, которая и является сферой интересов человеческой расы»[131].
С точки зрения содержательной аргументации космическая футурология выдвигается в США на одно из первых мест в иерархии уровней отражения общественных потребностей.
Раскрывая высший уровень приоритетов сознания, футурологические показатели с формальной стороны «замыкают» социально‑информационную систему, развивающуюся от низших этажей социального отражения к высшим. Одновременно футурологические показатели «замыкают» информационную систему и в содержательном плане, определяя пределы концептуального и понятийного ряда, отражаемого этой системой.
Как и предшествующие формы социально‑информационного отражения, американская космическая футурология несет в себе те же методологические ограничения. Отказ от классового анализа социальных конфликтов подводит американских футурологов лишь к «техническим» решениям общественных проблем. Рассуждая о гармонии социальных и природных аспектов человеческого бытия, американские футурологи не выходят за пределы технологического сознания. Их попытки сводятся к переносу в новые условия все тех же частнособственнических отношений.
Модель О’Нейла, как и модель Медоуза, представляется чисто техническим решением. Ее обсуждение на страницах американской печати ведется так, будто бы до этой модели не существовало ни исторической традиции обсуждения проблем космической колонизации, ни гениальных разработок и программ К.Э. Циолковского.
Развитое В.И. Вернадским[132] понятие ноосферы, подчеркивающее в своем имени неразрывность духовного и практического, почти никогда не употребляется американскими футурологами и космическими практиками. Однако без уяснения всего того, что вносит это понятие и практическая деятельность в культуру, невозможно представить цели освоения космоса. Если проблему космического строительства решать как чисто техническую, то даже в случае реализации смелых технических проектов остается неустранимой угроза переноса в новые условия тех социальных отношений, которые порождают общественные кризисы. Экологический кризис – это не кризис природного мира. Это кризис тех хаосогенных отношений, которые, противопоставляя человека человеку, противопоставляют его природному окружению. Освоение космоса перспективно лишь на международной основе, где все возрастающую, благотворную роль играет мировое социалистическое содружество. Только в системе глобальной реконструкции мировой хозяйственной практики космическая колонизация будет подкреплена освоением Мирового океана, единой энергетикой, единством научно‑технической информации, мировым экономическим, научно‑техническим и культурным сотрудничеством. Только углубление отношений военной и политической разрядки на Земле, единение экономических и научных усилий в решении глобальных земных проблем закладывает действительный фундамент развития цивилизации в космосе.
Выводы
Распоряжаясь хорошо оснащенным аппаратом сбора, хранения и обработки социографической информации, американская социологическая информатика тем не менее оперирует с информационными пластами, залегающими большей частью в поверхностных слоях социальной реальности. Сказанное относится в целом не только к американской, но и ко всей западной информатике, не включающей в свою методологию такие фундаментальные категории анализа социальных процессов, как категория базиса и надстройки, развитые в историческом материализме.
Как показывает опыт, оставаясь за рамками марксистско‑ленинской теории общественного развития, невозможно исследовать социальный процесс как процесс становления и развития восходящих форм общественной жизни, все более объединяющих социальную организацию, материальную, научно‑теоретическую, художественную и духовно‑этическую деятельность.
Понятие «образ жизни» не принадлежит исключительно эмпирической социологии. По своему содержанию оно носит философско‑исторический характер, оно синтетично, т. д. объемлет различные уровни общества. Пренебрежение духовной и культурно‑исторической сферой неизбежно ведет к обеднению и в известной степени к искажению исторической и текущей характеристики общества.
При таком приоритете текущего над историческим в семантическом толковании социальных показателей американские социологи оказываются не в состоянии выделить действительную структуру социума в его диалектических связях с прошлым и будущим.
Эсхатологическая установка и риторика общих мест крайне ограничивает возможности конкретных методов, которые в послевоенные годы привели в США к формированию социологической информатики. Тщательно разработанная система «Социальные показатели» замыкается рамками социально‑биологического существования.
В целом американская социологическая информатика оставляет в стороне меры описания культурной развитости общества. Это касается и попыток определения развитости общества посредством коммуникативных индексов, отражающих, конечно, важные аспекты сбережения времени. Однако, как показал К. Маркс, важно не только сбережение времени само по себе, но в еще большей степени – способы его использования.
Характеризуя свободное время как высшее богатство общества, К. Маркс писал: «Происходит свободное развитие индивидуальностей, и потому имеет место не сокращение необходимого рабочего времени ради полагания прибавочного труда, а вообще сведение необходимого труда общества к минимуму, чему в этих условиях соответствует художественное, научное и т. п. развитие индивидов благодаря высвободившемуся для всех времени и созданным для этого средствам»[133].
Свободное время – «такое время, которое не поглощается непосредственно производительным трудом, а остается свободным для удовольствий, для досуга, в результате чего откроется простор… для развития способностей»[134]. Этот критерий К. Маркса, по существу сочетающий технику передачи и хранения культуры (всеобщее художественное и научное воспитание индивидов) с разработкой категории условий восхождения культуры (свободное развитие индивидуальностей, накопление свободного времени для развития высших способностей индивидов) и является подлинным измерителем развитости общества в каком бы плане мы его ни рассматривали – синхронно или диахронно. Но бесполезны ли сведения, получаемые, например, с помощью так называемого коммуникационного показателя? Конечно, нет. Они характеризуют развитость материальной инфраструктуры общественной коммуникации и указывают на важные стороны образа жизни.
Отношение к свободному времени есть отношение культуры, а не информации. Информационным является сам принцип сопоставления, ибо он определяет угол зрения, с которого раскрываются функциональная и смысловая сущность объекта как его единая содержательная сущность.
Глава III
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 229; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!