Отдельные виды недействительных сделок
Законоположения о недействительности сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта (ст. 168 ГК РФ), являются общими положениями по отношению к специальным составам недействительных сделок (ст. 169-179 ГК РФ) и в таком качестве могут применяться к тем сделкам, действия сторон которых не подпадают под один из специальных составов недействительных сделок.
В ходе реформы гражданского законодательства большинство правил об отдельных традиционных видах недействительных сделок подверглись изменениям, кроме того, в текст ГК РФ дополнительно внесены два новых специальных состава недействительных сделок: недействительность сделки, совершенной без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления (ст. 173.1 ГК РФ)*(86), а также недействительность сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено (ст. 174.1 ГК РФ).
Согласно новой редакции ст. 169 ГК РФ сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна и влечет последствия, установленные ст. 167 ГК РФ. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом.
Как можно видеть, основное изменение ст. 169 ГК РФ, посвященной так называемым антисоциальным сделкам, заключается в исключении из текста статьи ранее действовавшего в качестве общего правила положения об изъятии у сторон, действовавших умышленно, всего полученного по сделке в доход государства. Теперь же как общее правило должна применяться норма о том, что ничтожная антисоциальная сделка влечет применение последствий, предусмотренных ст. 167 ГК РФ, т.е. реституции. Что касается конфискационной меры (взыскание полученного по сделке в доход государства), то она может применяться лишь в случаях, предусмотренных законом, и только при наличии умысла у сторон на совершение антисоциальной сделки. В подобных случаях (прямо предусмотренных законом) могут применяться и иные последствия, установленные законом.
|
|
|
В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 85) подчеркивается, что нарушение стороной сделки закона или иного правового акта, в частности уклонение от уплаты налога, само по себе не означает, что сделка совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Для применения ст. 169 ГК РФ необходимо установить, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно.
|
|
|
Представляется, что в данное разъяснение вкралась неточность. Закон (ст. 169 ГК РФ) отнюдь не связывает возможность квалификации сделки как противоречащей основам правопорядка или нравственности и, следовательно, ничтожной с необходимостью обязательной констатации умысла сторон (или одной из сторон) на совершение антисоциальной сделки. Умышленность действий сторон имеет правовое значение только для решения вопроса о возможности применения в качестве последствий недействительности антисоциальной сделки взыскания всего полученного сторонами по сделке в доход государства (и, естественно, только в случаях, предусмотренных законом).
Под сделками, совершаемыми с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 предлагается понимать сделки, которые нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. В примерном перечне сделок, которые могут быть квалифицированы судом в качестве антисоциальных, в Постановлении названы: сделки, направленные на производство и отчуждение объектов, ограниченных в гражданском обороте (определенные виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, имеющие своей целью изготовление или сбыт поддельных документов или ценных бумаг; сделки, нарушающие основы отношений между родителями и детьми.
|
|
|
Принимая во внимание, что законоположения о недействительности сделок более не предусматривают в качестве общего правила изъятие всего полученного по сделке в доход государства (как это было ранее), а ограничиваются (опять же по общему правилу) применением реституции, представляется, что круг сделок, признаваемых недействительными по основаниям ст. 169 ГК РФ, при формировании судебной практики в дальнейшем может быть расширен.
В ст. 170 ГК РФ несколько изменена конструкция притворной сделки. Правило же о мнимой сделке сохранено в прежнем виде: мнимая сделка, т.е. сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующее ей правовые последствия, ничтожна.
|
|
|
Тем не менее Пленум Верховного Суда РФ дал некоторые разъяснения, касающиеся применения данного традиционного правила о мнимой сделке, необходимость которых, по-видимому, вызвана новыми актуальными проблемами судебной практики. В Постановлении N 25 судам предложено учитывать, что сторонами мнимой сделки для вида может быть осуществлено формальное исполнение такой сделки. К примеру, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника в отношении этого имущества могут быть заключены договоры купли-продажи или доверительного управления и даже составлены акты о передаче указанного имущества при сохранении фактического контроля со стороны продавца или учредителя доверительного управления за соответствующим имуществом. Равным образом не является препятствием для квалификации в качестве ничтожной сделки (п. 1 ст. 170 ГК РФ) и ситуация, когда сторонами мнимой сделки осуществлена для вида государственная регистрация "переданного" по указанной сделке недвижимого имущества (п. 86 Постановления).
Что же касается притворной сделки, то согласно новой редакции п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, т.е. сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
Основное отличие от старой редакции этой нормы состоит в том, что теперь ситуация, когда совершенная сторонами сделка прикрывает сделку на иных условиях, рассматривается как частный случай притворной сделки. Ранее притворной признавалась сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку. Отсутствие в тексте нормы уточнения (ныне внесенного в п. 2 ст. 170 ГК РФ) того, может ли притворная сделка прикрывать сделку на иных условиях, давало основания полагать, что прикрываемая сделка должна относиться к иному виду сделок, нежели притворная сделка. Теперь такой проблемы не существует.
В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 87) добавлен еще один частный случай, подпадающий под конструкцию притворной сделки, - когда притворная сделка совершается с целью прикрыть сделку с иным субъектным составом. Правда, в качестве примера притворной сделки в Постановлении приведен лишь случай, когда притворная сделка прикрывает сделку на иных условиях. Там сказано, что при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд должен признать заключенную сторонами сделку как совершенную на крупную сумму и применить правила, относящиеся к прикрываемой сделке.
Важное значение для судебной практики имеет разъяснение о том, что притворная сделка (каковая и признается ничтожной, освобождая путь для применения правил о прикрываемой сделке, т.е. той сделке, которую стороны на самом деле имели в виду) должна прикрывать иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения п. 2 ст. 170 ГК РФ недостаточно.
Отдельно в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 рассматривается ситуация, когда для прикрытия сделки стороны совершают несколько сделок. В таком случае, как указано в Постановлении (п. 88), все прикрывающие сделки являются ничтожными, а к отношениям сторон следует применять правила о сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания. В качестве иллюстрации этого вывода приведен довольно типичный пример, часто встречающийся в судебной практике, когда участник общества с ограниченной ответственностью сначала заключает договор дарения незначительной части принадлежащей ему доли в уставном капитале хозяйственного общества третьему лицу с целью дальнейшей продажи оставшейся части доли в уставном капитале без соблюдения правил о преимущественном праве других участников общества с ограниченной ответственностью на приобретение доли в уставном капитале, продаваемой третьему лицу. В этом случае, как указано в Постановлении, и договор дарения третьему лицу части доли в уставном капитале общества, и последующий договор купли-продажи оставшейся части доли указанному лицу могут быть квалифицированы как единый договор купли-продажи, совершенный с нарушением названных правил (правильнее было бы сказать, как притворные сделки, прикрывающие такой единый договор). Поэтому иной участник общества вправе потребовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя.
Из текста ст. 173 ГК РФ по сравнению с ранее действовавшей редакцией исключено такое основание недействительности оспоримой сделки юридического лица, выходящей за пределы его правоспособности, как сделка, совершенная юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью. Теперь, как известно, отсутствие у одной из сторон договора лицензии на осуществление деятельности, необходимой для исполнения обязательства по договору, может служить основанием для отказа другой стороны от исполнения такого договора (п. 3 ст. 450.1 ГК РФ). Данное обстоятельство отмечено и в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 89), где судам предложено учитывать, что совершение сделки лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, не влечет ее недействительности; в таком случае другая сторона сделки вправе отказаться от договора и потребовать возмещения причиненных убытков.
В тексте ГК РФ появился новый состав недействительных сделок - недействительность сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено (ст. 174.1). Сделка, совершенная с нарушением запрета или ограничения распоряжения имуществом, вытекающих из закона, в частности из законодательства о несостоятельности (банкротстве), ничтожна в части, в какой она предусматривает распоряжение таким имуществом (п. 1 ст. 174.1).
Особый интерес вызывает п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, согласно которому сделка, совершенная с нарушением запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного в судебном или ином установленным законом порядке в пользу его кредитора или иного уполномоченного лица, не препятствует реализации прав указанного кредитора или иного уполномоченного лица, которые обеспечивались запретом, за исключением случаев, если приобретатель имущества не знал или не должен был знать о запрете.
Нельзя не отметить, что ни в Концепции развития гражданского законодательства РФ, ни в разработанном на ее основе и принятом 27 апреля 2012 г. в первом чтении законопроекте ни о чем подобном даже не упоминалось. Вместо этого, напротив, в законопроекте предлагалось включить в текст данной статьи норму о том, что сделка, совершенная с нарушением ареста или иного запрета на распоряжение, наложенного на имущество в судебном или ином установленном законом порядке, является ничтожной.
Норма, содержащаяся в п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, скорее всего является "отголоском" другой "теневой" поправки (которая не обсуждалась даже с разработчиками законопроекта), внесенной в текст ГК РФ при принятии Закона N 367-ФЗ, которым, как отмечалось ранее, была предусмотрена новая редакция законоположений о залоге (§ 3 гл. 23 ГК РФ), а также о переходе прав кредитора по гражданско-правовым обязательствам к другому лицу и о переводе долга (гл. 24 ГК РФ).
В нашем случае речь идет о новом законоположении, предусмотренном в п. 5 ст. 334 ГК РФ, согласно которому, если иное не вытекает из существа отношений залога, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (ст. 174.1 ГК РФ), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования такого кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены. При этом применяется очередность удовлетворения требований залогодержателей, определяемая для кредитора или иного управомоченного лица по дате, на которую соответствующий запрет считается возникшим.
Приведенные новеллы, попавшие в текст ГК РФ без обсуждения с разработчиками законопроекта, выглядят довольно странно. С одной стороны, они устанавливают необоснованное преимущество кредитора (иного управомоченного лица), который при заключении договора не обеспокоился необходимостью обеспечения контрагентом исполнения его обязательства, однако в дальнейшем может получить статус залогодержателя путем подачи в суд простого ходатайства об обеспечении исковых требований, предъявленных к контрагенту. С другой стороны, деформируются процессуальные отношения - ведь принятые судом меры по обеспечению иска (скажем, наложение ареста на имущество должника) при определенных условиях могут превратиться в пустышку, например в случае продажи должником арестованного имущества добросовестному приобретателю. Как известно, среди оснований прекращения залога (ст. 352 ГК РФ) имеется и случай возмездного приобретения заложенного имущества лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.
Однако независимо от нашей оценки названных положений (п. 2 ст. 174.1 ГК РФ и п. 5 ст. 334 ГК РФ) не следует забывать о том, что речь идет о действующих нормах закона, обязательных к применению, в том числе судами при рассмотрении соответствующих дел. Поэтому в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 указанные законоположения получили основательное толкование.
Прежде всего в Постановлении (п. 94) констатируется, что сделка, совершенная в нарушение запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного судом или судебным приставом-исполнителем, в том числе в целях возможного обращения взыскания на такое имущество, является действительной; ее совершение не препятствует кредитору или иному управомоченному лицу в реализации прав, обеспечивающихся запретом, в частности путем подачи иска об обращении взыскания на такое имущество (п. 5 ст. 334, ст. 348, 349 ГК РФ). А поскольку права и обязанности залогодержателя предоставляются кредитору (иному управомоченному лицу) только со дня вступления в силу решения суда, которым удовлетворены требования, обеспечивающиеся запретом (п. 5 ст. 334 ГК РФ), право на иск об обращении взыскания на арестованное имущество возникает не ранее указанного дня.
В силу п. 1 ст. 342 ГК РФ при наличии нескольких залогодержателей их требования удовлетворяются в порядке очередности, определяемой по дате, на которую залог считается возникшим. Для случаев ареста, наложенного судом или судебным приставом-исполнителем, такой датой считается дата наложения ареста, а в отношении имущества, права на которое подлежат государственной регистрации, - дата внесения отметки об аресте в соответствующий государственный реестр.
Момент внесения в государственный реестр сведений об аресте имущества имеет еще и то значение, что именно с этого момента приобретатель данного имущества должен был знать о наложенном запрете, что исключает возможность признания его в будущем добросовестным приобретателем.
Если же арестованное имущество отчуждается лицу, которое не знало и не должно было знать об аресте этого имущества (добросовестному приобретателю), то в этом случае возникает основание для освобождения указанного имущества от ареста, причем, как подчеркивается в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 96), независимо от того, совершена такая сделка до или после вступления в силу решения суда, которым удовлетворены требования кредитора (иного управомоченного лица), обеспеченные арестом имущества должника.
В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 имеется еще одно разъяснение, касающееся применения п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, свидетельствующее об ограничительном толковании высшей судебной инстанцией данной правовой нормы, а именно: положения п. 2 ст. 174.1 ГК РФ не распространяются на случаи наложения ареста по требованиям, предполагающим возврат в натуре имущества, в отношении которого наложен арест, в частности об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст. 301 ГК РФ), о возврате индивидуально-определенного имущества, переданного по недействительной сделке (ст. 167 ГК РФ), об отобрании индивидуально-определенной вещи у должника (ст. 398 ГК РФ), о возвращении имущества, составляющего неосновательное обогащение приобретателя (ст. 1104 ГК РФ) (п. 97 Постановления).
Исключение из сферы действия нормы п. 2 ст. 174.1 ГК РФ указанных случаев может означать лишь то, что в подобных ситуациях совершаемые должником сделки по отчуждению арестованного имущества должны квалифицироваться по п. 1 ст. 174.1 ГК РФ в качестве ничтожных сделок со всеми вытекающими отсюда последствиями. К сожалению, в тексте Постановления Пленума ВС РФ отсутствуют ссылки на правовые нормы или иные обстоятельства, послужившие основанием этого разъяснения. Одно очевидно: такое ограничительное толкование законоположений, содержащихся в п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, - во благо имущественного оборота.
Новая редакция ст. 174 ГК РФ "Последствия нарушения представителем или органом юридического лица условий осуществления полномочий либо интересов представляемого или интересов юридического лица" на самом деле включает в себя законоположения, регулирующие два самостоятельных состава недействительных сделок: во-первых, это сделки, совершенные органом юридического лица, действующим от имени юридического лица без доверенности, либо его представителем за пределами ограничений, предусмотренных договором, учредительными или иными внутренними документами юридического лица, по сравнению с тем, как они определены в законе или доверенности либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка (п. 1 ст. 174); во-вторых, это сделки, совершенные органом, действующим от имени юридического лица без доверенности, либо его представителем в ущерб интересам представляемого ими юридического лица (п. 2 ст. 174 ГК РФ).
Сходство между этими видами недействительности сделок состоит лишь в том, что они относятся к оспоримым сделкам и в случае признания их недействительными влекут одинаковые последствия в виде двусторонней реституции. При этом круг лиц, имеющих право оспорить указанные сделки, предмет доказывания, а главное, условия для признания их недействительными существенно различаются. На это обращено внимание в Постановлении Пленума ВС РФ N 25.
Согласно Постановлению (п. 92-93) п. 1 ст. 174 ГК РФ установлены два условия для признания сделки недействительной: сделка совершена с нарушением ограничений, установленных учредительным документом (иными корпоративными документами) или договором с представителем, и противоположная сторона сделки знала или должна была знать об этом; при этом не требуется устанавливать, нарушает ли сделка права и законные интересы истца каким-либо иным образом.
В п. 2 ст. 174 ГК РФ предусмотрены два основания недействительности сделки, совершенной представителем или органом юридического лица, действующим от его имени без доверенности. По первому основанию сделка может быть признана недействительной, когда вне зависимости от наличия обстоятельств, свидетельствующих о сговоре либо об иных совместных действиях представителя и другой стороны сделки, представителем совершена сделка, причинившая явный ущерб представляемому, о чем другая сторона сделки знала или должна была знать. При этом судам рекомендовано исходить из того, что другая сторона должна была знать о наличии явного ущерба, причиненного совершенной сделкой, если это было бы очевидно для любого участника сделки в момент ее заключения. Данный вывод в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 иллюстрируется примером совершения сделки на заведомо и значительно невыгодных условиях для представляемого, в частности если предоставление, полученное по сделке, в несколько раз ниже стоимости предоставления, совершенного в пользу контрагента.
Однако сделка не может быть признана недействительной по этому основанию при наличии обстоятельств, позволяющих считать ее экономически оправданной. Такие обстоятельства имеют место, к примеру, в следующих случаях: совершение сделки явилось способом предотвращения еще больших убытков; сделка, будучи сама по себе убыточной, была частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых юридическое лицо или представляемый получили выгоду; невыгодные условия сделки были результатом взаимных равноценных уступок в отношениях с контрагентом, в том числе по другим сделкам.
Что касается второго вида недействительных сделок (сделка, совершенная представителем или органом юридического лица, действующим от его имени без доверенности, в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица), то в соответствии с п. 2 ст. 174 ГК РФ такая сделка может быть признана судом недействительной по иску представляемого или по иску юридического лица, а в случаях, предусмотренных законом, по иску, предъявленному в их интересах иным лицом или иным органом, если другая сторона сделки знала или должна была знать о явном ущербе для представляемого или для юридического лица либо имели место обстоятельства, свидетельствующие о сговоре либо об иных совместных действиях представителя или органа юридического лица и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица.
Как можно видеть, данным составом недействительных сделок полностью поглощен ранее действовавший состав недействительных сделок, совершенных под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, правила о котором по этой причине были исключены из текста ст. 179 ГК РФ.
В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 93) отмечено, что по основанию, предусмотренному п. 2 ст. 174 ГК РФ, сделка может быть признана недействительной, если установлено наличие обстоятельств, которые свидетельствовали о сговоре либо об иных совместных действиях представителя и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого, который может заключаться как в любых материальных потерях, так и в нарушении иных охраняемых законом интересов (например, утрата корпоративного контроля, умаление деловой репутации). При этом наличие решения общего собрания участников (акционеров) хозяйственного общества об одобрении сделки в порядке, установленном для одобрения крупных сделок и сделок с заинтересованностью, не может служить препятствием для признания соответствующей сделки общества, совершенной в ущерб его интересам, недействительной (если будут доказаны обстоятельства, предусмотренные п. 2 ст. 174 ГК РФ).
В ходе реформы гражданского законодательства существенным изменениям подверглись законоположения о недействительности сделки, совершенной под влиянием заблуждения. В новой редакции ст. 178 ГК РФ "Недействительность сделки, совершенной под влиянием существенного заблуждения" от прежней редакции данной статьи сохранились (с некоторыми чисто редакционными уточнениями) лишь два небольших правила: о том, что заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения (или, как говорится теперь, "не является достаточно существенным для признания сделки недействительной"), и о том, что к признанной недействительной сделке как совершенной под влиянием заблуждения применяются правила, предусмотренные п. 2 ст. 167 ГК РФ. Правда, иные последствия сделки, признанной недействительной по этому основанию, разительно отличаются от тех, которые применялись ранее.
В соответствии с п. 1 ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.
Как можно видеть, в отличие от ранее действовавших правил, которые ориентировали суды на исследование лишь различных аспектов заблуждения (заблуждение относительно природы сделки, тождества ее предмета и т.п.), теперь появился общий критерий степени существенности заблуждения, необходимой для признания сделки недействительной. При предъявлении иска о признании сделки недействительной по этому основанию в конечном итоге должно быть доказано, что сторона, действовавшая под влиянием заблуждения, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.
В ст. 178 (п. 2) ГК РФ приведены и конкретные обстоятельства, при наличии которых заблуждение предполагается достаточно существенным и, стало быть, может служить основанием признания сделки недействительной. Речь идет о ситуациях, когда сторона заблуждается в отношении: предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные; природы сделки; лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой; обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку. Заблуждение предполагается существенным также в том случае, когда сторона допустила очевидные оговорку, описку, опечатку и т.п.
Важно подчеркнуть, что приведенный перечень обстоятельств, при наличии которых заблуждение предполагается достаточно существенным, не является исчерпывающим. Очевидно, что при наличии иных обстоятельств должен применяться общий критерий степени существенности имевшего место заблуждения, а именно: доказательства того, что сторона, оспаривающая сделку по основаниям ст. 178 ГК РФ, оценивая ситуацию разумно и объективно, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.
Весьма интересным представляется новое законоположение, позволяющее суду не признавать недействительной сделку даже в том случае, если будет доказано, что заблуждение стороны являлось достаточно существенным для признания сделки недействительной. Это возможно, если другая сторона выразит согласие на сохранение силы сделки на тех условиях, из представления о которых исходила сторона, действовавшая под влиянием заблуждения. В такой ситуации суд, отказывая в признании сделки недействительной, должен указать в своем решении эти условия сделки (п. 4 ст. 178 ГК РФ).
Имеется в тексте ст. 178 ГК РФ (п. 5) и особое правило об обстоятельстве, которое может служить основанием к отказу в признании сделки, совершенной под влиянием заблуждения, недействительной: "заблуждение, под влиянием которого действовала сторона сделки, было таким, что его не могло бы распознать лицо, действующее с обычной осмотрительностью и с учетом содержания сделки, сопутствующих обстоятельств и особенностей сторон".
К сожалению, в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 на эту норму не было обращено внимание, хотя очевидно, что она нуждается в судебном толковании.
Видимо, принимая приведенную норму (п. 5 ст. 178 ГК РФ), законодатель имел в виду исследование вопроса о том, могло ли возникнуть соответствующее заблуждение в тех конкретных условиях, в которых совершалась сделка, у обычного участника гражданских правоотношений, который действовал бы с той степенью осмотрительности и заботливости, которая требовалась по условиям оборота. При отрицательном ответе на этот вопрос (т.е. обычному участнику оборота удалось бы избежать заблуждения) наличие у лица, оспаривающего сделку, заблуждения, под влиянием которого он ее совершил, теряет правовое значение и становится проблемой этого лица. Поэтому требования о недействительности сделки не подлежат удовлетворению.
Существенным образом изменены правила о последствиях признания сделки, совершенной под влиянием заблуждения, недействительной (за исключением положения о применении ст. 167 ГК РФ). Ранее, как известно, сторона, по иску которой сделка признавалась недействительной, имела право требовать от другой стороны возмещения реального ущерба, если ей удавалось доказать, что заблуждение возникло по вине другой стороны. В остальных же случаях сторона, по иску которой сделка признавалась недействительной, была обязана возместить другой стороне по ее требованию причиненный реальный ущерб.
Теперь в соответствии с п. 6 ст. 178 ГК РФ сторона, по иску которой сделка признана недействительной, обязана возместить другой стороне причиненный ей вследствие этого реальный ущерб, за исключением случаев, когда другая сторона знала или должна была знать о наличии заблуждения, в том числе если оно возникло вследствие зависящих от нее обстоятельств.
В то же время указанная сторона (оспорившая сделку) вправе требовать от другой стороны возмещения причиненных ей убытков, если докажет, что заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые отвечает другая сторона.
При подготовке Концепции развития гражданского законодательства РФ много нареканий вызвала прежняя редакция ст. 179 ГК РФ, которая, как известно, объединяла несколько составов недействительных сделок: сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также стечения тяжелых обстоятельств (кабальная сделка), - и регулировала их "скопом" без необходимой дифференциации применительно к каждому из оснований недействительности сделок. Кроме того, правилами о последствиях признания таких сделок недействительными предусматривалось, что имущество, полученное по сделке потерпевшим от другой стороны, а также причитавшееся ему в возмещение переданного другой стороне, обращается в доход государства, а при отсутствии возможности передать в доход государства имущество в натуре взыскивается его стоимость в деньгах.
В Концепции предлагалось "дополнить статью 179 ГК положениями, регулирующими отношения сторон по сделке в случаях обмана, исходящего от третьего лица. В подобных случаях оправданно признавать сделку недействительной по иску обманутого лица лишь при условии, что другая сторона, а также лицо, к чьей пользе обращена односторонняя сделка, знает или должно было знать о состоявшемся обмане"*(87).
Применительно к кабальной сделке ст. 179 ГК РФ предлагалось дополнить опровержимой презумпцией крайней невыгодности сделки для стороны, попавшей в затруднительное положение. К примеру, в рамках такой презумпции "сделка может считаться совершенной на крайне невыгодных условиях, если цена, процентная ставка или иное встречное предоставление, получаемое или передаваемое потерпевшей стороной, в два или более раза отличается от предоставления другой стороны"*(88). Сразу скажем, что, несмотря на то, что положение о данной "опровержимой презумпции" в окончательный текст ст. 179 ГК РФ (в новой редакции) не попало, она может использоваться в судебной практике при определении такого признака кабальной сделки, как ее совершение на крайне невыгодных условиях.
И наконец, Концепцией предусматривалось исключить из текста ст. 179 правила о конфискационных последствиях (изъятие в доход государства). "Вместо них, - подчеркивалось в Концепции, - могут быть предусмотрены гражданско-правовые меры реагирования, например, правила о возложении на виновную сторону риска гибели предмета сделки до момента ее оспаривания"*(89).
В окончательном тексте ст. 179 ГК РФ (в действующей редакции) сохранены три состава недействительных сделок: сделки, совершенные под влиянием насилия или угрозы (п. 1); сделки, совершенные под влиянием обмана (п. 2); кабальные сделки (п. 3) - и обеспечено их дифференцированное регулирование.
Что касается такого основания недействительности сделок, как злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной, то теперь соответствующие правоотношения регулируются п. 2 ст. 174 ГК РФ, где сосредоточены все правила о последствиях нарушения представителем или органом юридического лица условий осуществления полномочий либо интересов представляемого ими юридического лица, в частности, в виде сговора либо иных совместных действий представителя или органа юридического лица и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица.
Согласно п. 1 ст. 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием насилия или угрозы, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 разъяснено, что закон не требует, чтобы насилие и угроза исходили исключительно от другой стороны сделки. Поэтому сделка может быть оспорена потерпевшим и в том случае, когда насилие или угроза исходили от третьего лица, а другая сторона сделки знала об этом обстоятельстве.
"Кроме того, угроза причинения личного или имущественного вреда, - указано в Постановлении, - близким лицам контрагента по сделке или применение насилия в отношении этих лиц также являются основанием для признания сделки недействительной" (п. 98). Наверное, в последнем случае речь все же должна идти о насилии или угрозе в отношении близких лиц потерпевшего (а не его контрагента по сделке), который и оспаривает сделку по этому основанию.
В соответствии с п. 2 ст. 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. В данной статье нет определения самого понятия "обман", а говорится лишь о том, что обманом считается также умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота.
В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 99) данная норма толкуется следующим образом: "Обманом считается не только сообщение информации, не соответствующей действительности, но также и намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить..." Представляется все же, что таким же "намеренным" должно быть не только умолчание о соответствующих обстоятельствах, но и сообщение недостоверной информации, поскольку обман предполагает умышленное сообщение ложных сведений.
Как и предусматривалось в Концепции, в статье появилась норма, устанавливающая, что сделка, совершенная под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом, может быть признана недействительной по иску потерпевшего при условии, что другая сторона либо лицо, к которому обращена односторонняя сделка, знали или должны были знать об обмане; считается, в частности, что сторона знала об обмане, если виновное в обмане третье лицо являлось ее представителем или работником либо содействовало ей в совершении сделки (видимо, в этом случае речь идет об опровержимой презумпции).
В дополнение к правилам о недействительности сделки, совершенной под влиянием обмана, в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 имеется два важных разъяснения: во-первых, о том, что такая сделка может быть признана недействительной только в том случае, если обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, находятся в причинной связи с его решением о заключении сделки, при этом подлежит установлению умысел лица, совершившего обман; во-вторых, о необходимости учитывать, что закон не связывает оспаривание сделки на основании как п. 2, так и п. 1 ст. 179 ГК РФ с наличием уголовного производства по фактам обмана, насилия или угрозы, указанные обстоятельства могут подтверждаться по общим правилам о доказывании.
Согласно п. 3 ст. 179 ГК РФ сделка на крайне невыгодных условиях, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.
Основываясь на данной норме и с учетом ранее сформированной судебной практики*(90) можно выделить обязательные элементы состава кабальной сделки. Во-первых, сделка должна быть совершена на крайне невыгодных для потерпевшего условиях. Это означает, что условия данной сделки должны разительно отличаться (в худшую для потерпевшего сторону) от условий аналогичных сделок, заключаемых в рамках обычного гражданского оборота. Во-вторых, потерпевший, понимая кабальный характер сделки, все же вынужден идти на ее заключение, надеясь исправить положение, в котором он оказался (прежде всего имеется в виду его материальное положение). В-третьих, незавидное положение потерпевшего, вынуждающее его заключить кабальную сделку, должно быть вызвано стечением тяжелых обстоятельств, появление которых невозможно было предвидеть и предотвратить, действуя разумно, например в рамках обычного предпринимательского риска. В-четвертых, характерная особенность поведения другой стороны кабальной сделки (контрагента потерпевшего) состоит в том, что она, будучи осведомленной о тяжелом стечении обстоятельств, вынуждающих потерпевшего "идти на сделку", тем не менее пользуется сложившимся положением и предлагает потерпевшему заключить сделку на кабальных условиях.
В п. 4 ст. 179 ГК РФ содержатся законоположения о последствиях недействительности сделки, которые в равной степени подлежат применению к каждому из трех видов недействительных сделок, регулируемых данной статьей.
Как и предусматривалось Концепцией развития гражданского законодательства РФ, п. 4 ст. 179 ГК РФ не содержит конфискационных мер (взыскание всего полученного потерпевшим от контрагента в доход государства), как это было ранее. Особенность последствий недействительности сделок по основаниям, установленным в ст. 179 ГК РФ, заключается в том, что, помимо традиционной реституции (ст. 167 ГК РФ), могут применяться еще два вида гражданско-правовых последствий: потерпевший вправе требовать от контрагента по недействительной сделке возмещения причиненных убытков; на него же (контрагента потерпевшего) возлагается риск случайной гибели предмета сделки.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 329; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!