Раздел II. Некоторые важные новеллы Гражданского кодекса РФ
Глава 3. Принципы гражданского законодательства и предмет гражданско-правового регулирования
Статья 1 действующего ГК РФ об основных началах гражданского законодательства дополнена правилом о том, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (п. 3). Таким образом, принцип добросовестности введен в ранг принципов гражданского законодательства и должен служить ориентиром поведения всех участников имущественного оборота.
Развитию данного принципа и обеспечению его действия в реальном гражданско-правовом обороте призвано служить и другое новое законоположение о том, что "никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения" (п. 4 ст. 1).
В первых же комментариях отмеченных новелл ГК РФ подчеркивается неразрывная связь принципа добросовестности и законоположения о недопустимости извлечения преимуществ из незаконного или недобросовестного поведения с действием другого принципа гражданского законодательства - принципа диспозитивности гражданско-правового регулирования, который выражен в той же ст. 1 (п. 2) известной формулой: граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе; они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора*(37).
|
|
|
Нельзя, однако, не заметить, что понятие "добросовестность" является оценочной гражданско-правовой категорией. Вывод о добросовестности или недобросовестности участников имущественного оборота должен делать судья, рассматривающий спор между ними. Следовательно, введение в число принципов гражданского законодательства принципа добросовестности участников имущественного оборота неминуемо влечет за собой расширение сферы судейского усмотрения. Не секрет, что данное обстоятельство (расширение сферы судейского усмотрения) ранее весьма критически оценивалось в юридической литературе.
Так, еще в начале XX в. известный российский правовед И.А. Покровский отмечал, что "право на определенность правовых норм есть одно из самых неотъемлемых прав человеческой личности, какое только себе можно представить; без него, в сущности, вообще ни о каком "праве" не может быть речи". В связи с этим он полагал, что расширение сферы судейского усмотрения ("судейского правотворения") "заключает в себе органическую и неустранимую опасность судейского произвола... и очевидно, идет вразрез с интересами развивающейся человеческой личности"*(38).
|
|
|
Разделяя опасения И.А. Покровского относительно возможности перерастания свободного судейского усмотрения в судейский произвол, все же должен отметить, что проблема может быть решена путем формирования единообразной судебной практики, связанной с применением принципа добросовестности к различным гражданским правоотношениям.
Кстати сказать, уже сегодня можно обнаружить некоторые успешные попытки судебного толкования отдельных правовых норм, в соответствии с которыми определенные юридические последствия наступают в зависимости от добросовестности (или недобросовестности) поведения участников гражданского оборота.
К примеру, в совместном постановлении Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав"*(39) (далее - Постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22) судам при разрешении споров, связанных с возникновением права собственности в силу приобретательной давности, предложено учитывать, что давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности (п. 15).
|
|
|
Более детальными являются содержащиеся в Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22 разъяснения, касающиеся фигуры добросовестного приобретателя, применительно к правоотношениям, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения (ст. 302 ГК РФ). Согласно п. 38 Постановления приобретатель признается добросовестным, если докажет, что при совершении сделки он не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом, в частности принял все разумные меры для выяснения правомочий продавца на отчуждение имущества. Приобретатель не может быть признан добросовестным, если на момент совершения сделки по приобретению имущества право собственности в ЕГРП было зарегистрировано не за отчуждателем или в ЕГРП имелась отметка о судебном споре в отношении этого имущества.
В то же время запись в ЕГРП о праве собственности отчуждателя не является бесспорным доказательством добросовестности приобретателя. Ответчик может быть признан добросовестным приобретателем имущества при условии, если сделка, по которой он приобрел владение спорным имуществом, отвечает признакам действительной сделки во всем, за исключением того, что она совершена неуправомоченным отчуждателем. Однако собственник вправе опровергнуть возражения приобретателя о его добросовестности, доказав, что при совершении сделки приобретатель должен был усомниться в праве продавца на отчуждение имущества.
|
|
|
Вместе с тем нельзя не отметить, что подобные разъяснения порядка применения правовых норм, в которых имеются ссылки на добросовестность (недобросовестность) участников гражданского оборота, пока носят фрагментарный характер. Возведение принципа добросовестности в ранг принципов гражданского законодательства требует от высшей судебной инстанции активной работы по обобщению судебной практики, связанной с применением данного принципа при разрешении различных споров, и выработки единообразных подходов всех судов путем подготовки соответствующих актов судебного толкования.
Поэтому заслуживает поддержки вывод, сделанный А.В. Коноваловым: "Можно рассчитывать, что такое решение будет способствовать скорейшей детальной разработке института добросовестности в судебной практике, что в силу ряда причин немаловажно. Ведь недостаточно ясное и конкретное (в необходимых случаях вплоть до казуистичности) формулирование понятия добросовестности поведения участников гражданского оборота наносит существенный вред регулированию гражданских правоотношений"*(40).
Следует отметить, что в постановлении Пленума ВС РФ N 25 предпринята попытка дать разъяснения, которые призваны помочь судам в деле правовой квалификации действий участников имущественного оборота с точки зрения их добросовестности или недобросовестности, а также применения правовых последствий в случае признания соответствующих действий недобросовестными.
Так, в п. 1 Постановления Пленума ВС РФ N 25 судам разъясняется, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации, учитывая при этом, что добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается, пока не доказано иное.
Если же будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны, например признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона, соответственно наступившим или ненаступившим (п. 3 ст. 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (п. 5 ст. 166 ГК РФ).
Разъясняется в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 и процессуальный порядок рассмотрения вопроса о добросовестности поведения участников спорного правоотношения. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ, ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса РФ*(41)).
К сожалению, в предложенном в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 подходе к определению понятия "добросовестность" можно обнаружить недостатки. Скажем, вряд ли возможно считать обязательным атрибутом добросовестного поведения участников гражданского оборота во всех случаях оказание какого-либо содействия другой стороне соответствующего правоотношения. Это утверждение верно для сторон договорных обязательств, но весьма сомнительно, когда речь идет о признаках добросовестного поведения потерпевших в деликтном или кондикционном обязательстве по отношению к причинителю вреда или приобретателю чужого имущества либо собственника в правоотношении, связанном с истребованием своего имущества от незаконного владельца.
Впрочем, выявление обязательного набора признаков, характеризующих добросовестное поведение участников гражданского оборота во всех абсолютно случаях и применительно ко всем правоотношениям, вряд ли возможно и практически бесполезно. Вместо этого требуется кропотливая работа по обобщению судебной практики в целях выявления обстоятельств, фактически признаваемых судами критериями добросовестности или признаками недобросовестного поведения участников гражданского оборота в различных ситуациях с учетом всех конкретных обстоятельств дела, и оценки этой судебной практики со стороны высшей судебной инстанции.
В составе общественных отношений, основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, которые образуют предмет гражданско-правового регулирования, теперь выделяются в отдельную группу "корпоративные отношения", под которыми понимаются отношения, связанные с участием в корпоративных организациях и управлением ими (ст. 2 ГК РФ).
В данном случае реализовано одно из принципиальных положений Концепции развития гражданского законодательства РФ, в которой отмечалось: "С точки зрения предмета гражданского законодательства необходимо включить в пункт 1 статьи 2 ГК еще одну группу отношений, регулируемых гражданским законодательством, а именно корпоративные отношения, под которыми следует понимать отношения, связанные с "правом участия" в корпорации, а также соответствующие обязательственные отношения между учредителями (участниками) и корпорацией"*(42).
То обстоятельство, что корпоративные отношения составляют (целиком и полностью) один из элементов предмета гражданско-правового регулирования, было признано и обосновано в юридической литературе задолго до появления Концепции.
Так, в одном из учебников гражданского права, изданном еще в 2004 г., по этому поводу утверждалось следующее: "В связи с формированием и последующим использованием капитала корпорации, первоначально создаваемого на базе имущественных взносов ее участников, между ними, а также между ними и корпорацией в целом складываются имущественные отношения, отвечающие всем признакам отношений, составляющих предмет гражданского права. Речь, следовательно, идет о внутриорганизационных, членских отношениях, содержание которых сводится к предоставлению участникам корпорации возможностей, во-первых, управлять ее делами (участие в общих собраниях, в органах управления и т.п.), а во-вторых, участвовать в имущественных результатах ее деятельности (распределении прибыли и убытков, остатка имущества при ликвидации организации и т.п.)... на первый взгляд отношения по управлению делами корпорации носят не столько имущественный, сколько организационный (неимущественный) характер. В действительности, однако, они практически всегда непосредственно связаны с управлением имуществом (капиталом) корпорации"*(43).
Комментируя новое законоположение, относящее корпоративные отношения к предмету гражданско-правового регулирования, В.Ф. Яковлев объясняет его появление в тексте ГК РФ необходимостью "превратить Гражданский кодекс в ядро обширного корпоративного законодательства для устранения возможных противоречий, пробелов, дублирования правил. Прямое указание в ст. 2 Кодекса на принадлежность корпоративных отношений к предмету гражданского права, - подчеркивает также В.Ф. Яковлев, - означает, что в соответствии со ст. 3 ГК РФ корпоративное законодательство находится в ведении Российской Федерации и его нормы, содержащиеся в других законах и иных нормативных актах, должны соответствовать этому Кодексу. Потребовалось также закрепление общих положений корпоративного права в самом Гражданском кодексе"*(44).
Несколько иной подход применен к регулированию правоотношений, связанных с государственной регистрацией прав, закрепляющих принадлежность объектов гражданских прав определенным лицам, ограничений таких прав и обременения соответствующего имущества.
В ГК РФ внесены общие положения о государственной регистрации прав на объекты, в отношении которых предусмотрена (или будет предусмотрена в будущем) правоустанавливающая регистрация (в настоящее время недвижимое имущество и некоторые объекты интеллектуальной собственности), которые определяют принципы государственной регистрации, а также правила ее осуществления, подлежащие применению лишь при отсутствии специальных правил, относящихся к отдельным видам имущества. Согласно п. 1 ст. 81 ГК РФ в случаях, предусмотренных законом, права, закрепляющие принадлежность объекта гражданских прав определенному лицу, ограничения таких прав и обременения имущества подлежат государственной регистрации, которая осуществляется государственным органом, определенным законом, на основе принципов проверки законности оснований государственной регистрации, публичности и достоверности государственного реестра.
К сожалению, в окончательной редакции ст. 81 ГК РФ "потерялись" положения о государственной регистрации, которые обеспечивали дифференцированное регулирование двух оснований возникновения гражданских прав, подлежащих регистрации, - по сделке и в силу закона. В соответствии с законопроектом, принятым в первом чтении, права, приобретаемые по сделке, признавались возникшими не ранее, чем будет внесена соответствующая запись в реестр. Если же права перешли (возникли) в силу закона (например, в случае универсального правопреемства при наследовании или реорганизации юридических лиц), они считались возникшими независимо от государственной регистрации, которая, однако, могла быть осуществлена по заявлению лица, для которого наступают правовые последствия.
Соответствующая норма в действующей редакции (п. 2 ст. 81 ГК РФ) устанавливает в качестве общего правила, что "права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают, изменяются и прекращаются с момента внесения соответствующей записи в государственный реестр, если иное не установлено законом".
Поскольку возможность возникновения права, которое по определению подлежит государственной регистрации, до момента такой регистрации рассматривается в качестве предусмотренного законом исключения из общего правила, особое значение приобретает судебное толкование (в том числе расширительное) тех правовых норм, содержание которых "подразумевает", что субъективное право должно считаться возникшим (перешедшим к другому лицу) ранее момента его государственной регистрации либо независимо от такой регистрации, но в самой норме четкое указание на этот счет отсутствует.
Примером может служить одно из данных Высшим Арбитражным Судом РФ разъяснений по вопросу о применении правовых норм, касающихся перехода права на земельный участок при продаже находящегося на нем объекта недвижимости (п. 1 ст. 35 Земельного кодекса РФ, п. 3 ст. 552 ГК РФ). Согласно указанным нормам при продаже недвижимости (переходе права собственности на нее), находящейся на земельном участке, не принадлежащем продавцу на праве собственности, покупатель приобретает право на использование земельного участка, который занят этой недвижимостью и необходим для ее использования. В связи с этим ВАС РФ разъяснил, что покупатель здания, строения, сооружения вправе требовать оформления соответствующих (перешедших к нему) прав на земельный участок, занятый недвижимостью и необходимый для ее использования, на тех же условиях и в том же объеме, что и прежний собственник недвижимости, с момента государственной регистрации перехода права собственности на здание, строение, сооружение (п. 13 постановления Пленума ВАС РФ от 24 марта 2005 г. N 11 "О некоторых вопросах, связанных с применением земельного законодательства").
В Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22 подчеркивается, что в тех случаях, когда наследодателю или реорганизованному юридическому лицу (правопредшественнику) принадлежало недвижимое имущество на праве собственности, это право переходит к наследнику или вновь возникшему юридическому лицу независимо от государственной регистрации права на недвижимость. При этом право собственности на недвижимое имущество в случае принятия наследства возникает со дня открытия наследства, а в случае реорганизации - с момента завершения реорганизации юридического лица. Поэтому наследник или вновь возникшее юридическое лицо вправе обратиться с заявлением о государственной регистрации перехода права собственности в орган, осуществляющий государственную регистрацию, после принятия наследства или завершения реорганизации. Если право собственности правопредшественника не было зарегистрировано в ЕГРП, правоустанавливающими являются документы, подтверждающие основание для перехода права в порядке правопреемства, а также документы правопредшественника, свидетельствующие о приобретении им права собственности на недвижимое имущество (п. 11).
В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 3) соответствующее законоположение о том, что права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают, изменяются и прекращаются с момента внесения соответствующей записи в государственный реестр, если иное не установлено законом (п. 2 ст. 81 ГК РФ), истолковано следующим образом.
Для лиц, не являющихся сторонами сделки и не участвовавших в деле, считается, что подлежащие государственной регистрации права на имущество возникают, изменяются и прекращаются с момента внесения соответствующей записи в государственный реестр, а не в момент совершения или фактического исполнения сделки либо вступления в законную силу судебного решения, на основании которых возникают, изменяются или прекращаются такие права. Что же касается сторон сделки или лиц, участвовавших в деле, по которому принято такое судебное решение, то уже с момента возникновения основания для государственной регистрации права они не вправе в отношениях между ними недобросовестно ссылаться на то, что запись о праве не внесена в государственный реестр.
В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 также подчеркивается, что иной момент возникновения, изменения или прекращения соответствующих прав на имущество (нежели внесение записи в государственный реестр) может быть установлен только законом. В качестве примера таких предусмотренных законом исключений приведены случаи универсального правопреемства (ст. 58 и 1100 ГК РФ), а также полного внесения членом кооператива паевого взноса за квартиру, дачу, гараж, иное помещение, предоставленное кооперативом этому лицу (п. 4 ст. 218 ГК РФ).
По сравнению с редакцией ст. 8.1 ГК РФ, предлагавшейся в законопроекте, принятом в первом чтении, в официальном тексте ст. 8.1 отсутствует еще одно положение, а именно: "если иное не установлено законом, сделка, влекущая возникновение, изменение или прекращение прав, которые подлежат государственной регистрации, должна быть нотариально удостоверена" (п. 2 ст. 8.1 в редакции законопроекта).
Имелось в виду введение единой системы нотариального удостоверения соответствующих сделок (например, сделок с недвижимостью), в процессе которого осуществляется проверка дееспособности лиц, участвующих в сделке, и законности самой сделки, с последующей государственной регистрацией прав, возникших из такой сделки. Причем обязанность по совершению действий, необходимых для государственной регистрации указанных прав (в том числе обращение к регистрирующему органу), возлагалась бы на нотариуса, удостоверившего сделку.
Однако при подготовке законопроекта ко второму и третьему чтениям в ходе многочисленных обсуждений (включая парламентские слушания) введение обязательного нотариального удостоверения сделок, влекущих возникновение, изменение или прекращение прав, подлежащих государственной регистрации, до изменения и дополнения законодательства о нотариате было признано преждевременным.
Заботой об интересах третьих лиц - участников оборота было продиктовано включение в ст. 8.1 ГК РФ законоположений, предусматривающих возможность внесения в ЕГРП определенных отметок, касающихся зарегистрированных прав (п. 7). Во-первых, в отношении зарегистрированного права в государственный реестр может быть внесена отметка о возражении лица, право которого было зарегистрировано ранее. Однако если это лицо в течение трех месяцев не оспорит зарегистрированное право в суде, отметка о возражении аннулируется и повторное внесение аналогичной отметки в государственный реестр по заявлению указанного лица не допускается. Во-вторых, лицо, оспаривающее зарегистрированное право в суде, вправе требовать внесения в государственный реестр отметки о наличии судебного спора в отношении этого права.
Вместе с тем длительное время оставался неясным вопрос о правовом значении соответствующих отметок и правовых последствиях их внесения в государственный реестр. Ситуация прояснилась после принятия Постановления Пленума ВС РФ N 25. Согласно п. 4 Постановления внесенная в государственный реестр отметка о возражении лица, право которого было зарегистрировано ранее, или отметка о наличии судебного спора в отношении зарегистрированного права не является препятствием для осуществления регистрации прав на соответствующее имущество, а также для принятия судом обеспечительных мер в отношении этого имущества.
Внесение в государственный реестр указанных отметок влечет иные правовые последствия, а именно: считается, что в тот период, когда в отношении этого имущества в государственном реестре содержалась такая отметка, было известно о соответствующем притязании, что может иметь решающее значение в случае судебного спора с лицом, по заявлению которого и была внесена данная отметка в реестр.
Кроме того, как разъясняется в Постановлении Пленума ВС РФ N 25, если лицо, по заявлению которого в реестр была внесена отметка о возражении, в дальнейшем не оспорило зарегистрированное право в суде либо ему в иске отказано, на него может быть возложена обязанность возместить другой стороне причиненные наличием такой отметки убытки.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 232; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!