Глава VI. ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ТЕМПЕРАМЕНТА

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 9Следующая ⇒

Вопрос о происхождении темперамента тесно связан с вопросом о физиологической обусловленности темперамента. Так как темперамент зависит от общего типа нервной системы, то, очевидно, условия, от которых зависит общий тип, должны влиять также и на происхождение темперамента.

Каково же происхождение общего типа нервной системы? Так как, по учению И.П. Павлова, общий тип – это конституциональный тип нервной системы, то до сих пор не подвергалось сомнению, что антенатальные условия играют существенную роль в его происхождении (Полн. собр. соч. 1951–1952. Т.III.Ч. 2, стр. 334).

Спор возникает, лишь когда мы стремимся выяснить, какие именно антенатальные условия играют главную роль – наследственность или условия эмбрионального развития. Сам И.П. Павлов называл общий тип генотипом. Понятие генотипа в биологии имеет только один смысл – наследственно приобретенный тип. Как генотип общий тип понимали также М.К. Петрова (1953), Виктор К. Федоров (1951, 1953), В.К. Красуский (1953), С.Н. Выржиковский и Ф.П. Майоров (1954). Как определяемый не только наследственностью, но и условиями эмбрионального развития и развития в раннем детстве понимают общий тип П.С. Купалов (1954) и Б.М. Теплов (1956).

Роль наследственного фактора в происхождении общего типа высшей нервной деятельности разносторонне обоснована целым рядом фактов. Л.В. Крушинский (1947) получил следующие данные по исследованию сильного и слабого типов собак.

Тип родителей	Число потомков		Число пометов
Тип родителей	Сильного типа	Слабого типа	Число пометов
Сильные X сильные	16	4	6
Сильные X слабые	7	5	3
Слабые X слабые	0	6	1

Вычислим по этим данным коэффициент ассоциации по методу 4 полей. Для этого исключим среднюю промежуточную группу родителей: сильные X слабые. Коэффициент ассоциации равен 0,92 ± 0,04 (корреляция между общим типом братьев и сестер, вычисленная автором, равна 0,34 ± 0,1). Полученные коэффициенты достаточно высоки и достоверны, чтобы утверждать участие наследственного фактора в происхождении общего типа. Однако этих данных недостаточно для того, чтобы утверждать, что общий тип нервной системы зависит только от наследственной передачи, так как, с одной стороны, отсутствует скрещивание чистых линий, с другой стороны, не исключено различие во внешних условиях жизни потомства.

М.С. Колесникова (1947) изучала типологические особенности высшей нервной деятельности в нескольких поколениях, происшедших от самки со слабой нервной системой. Все потомки обладали свойствами слабого типа.

В.К. Красуский (1953) изучал общий тип у родителей и трех щенят. У матери (Пены) был сильный, уравновешенный, инертный тип, у отца (Томбуша) – сильный, уравновешенный, подвижный. Свойства нервной системы потомков (Прибоя, Позная и Принца) были сходны со свойствами нервной системы матери.

Т.Ф. Комарова и ВЛ. Трошихин (1953) также сопоставляли общий тип у родителей и трех щенят. Мать (Серна) была сильной, уравновешенной, инертной, отец (Валет) – слабым, инертным. Таким образом, оба родителя были сходны лишь по свойству инертности. У потомков в возрасте 6 месяцев общий тип определялся следующим образом: самец – Чародей – сильный, неуравновешенный, инертный, самка – Чумачка – слабая, подвижная. Данные эти недостаточны, чтобы судить о наличии или отсутствии наследственного фактора.

В.В. Пономаренко (1959) изучал наследование свойств нервной системы у кур по методике двигательных пищевых условных рефлексов. Показателем силы возбудительного процесса была интенсивность условных рефлексов при определенных экспериментальных условиях, показателем силы торможения – величина дифференцировки, показателем степени подвижности – скорость переделки условных рефлексов. При чистопородном скрещивании показатели свойств потомков совпадали с показателями родителей. При межпородном скрещивании гибриды по силе возбуждения сходны с материнской линией, а по уравновешенности – наследственность смешанная.

И.И. Исаева и В.К. Красуский (1961) сравнивали собак – родителей и потомков – по силе возбудительного процесса. Показатели силы – предельная доза кофеина, дающая повышение силы возбуждения. К группе родителей с сильным возбуждением были отнесены те пары, в которых оба родителя выдерживали дозу кофеина в 0,4 г и выше, к группе родителей со слабым возбуждением были отнесены те, где один из родителей не выдерживал дозы выше 0,3 г.

Под опытом находились 6 родительских пар сильного типа и 4 родительские пары слабого типа. У сильных родителей потомство испытывалось в 1, 2 и 3‑м поколениях, всего у 48 собак. У слабых родителей потомство испытывалось во 2‑м и 3‑м поколениях, всего у 44 собак. Общие результаты выражаются в следующих цифрах (в %):

Родители	Потомки
Родители	сильные	слабые
Сильные	92 ± 3,9	8 ± 3,9
Слабые	64 ± 2,9	36 ± 7,2

Наконец, об участии наследственного фактора в происхождении общего типа говорят многочисленные данные о влиянии наследственности на скорость и легкость дрессировки, приводимые в книге Л.В. Крушинского (1960). На собаках это установлено в работах Гамфри и Урраер, Даусон и Кац, Павловского и Скотт, на крысах – в работах Иеркса, Бэгг, Томан, Викар-ри (см. также: Стивене, 1960, стр. 406–409).

Таким образом, преобладающее количество фактов говорит об участии наследственного фактора в происхождении общего типа высшей нервной деятельности.

Об участии наследственного фактора говорят и некоторые косвенные факты. В работе М.Ф. Васильева (1948), проведенной на 12 собаках установлена связь между общим типом высшей нервной деятельности и химизмом крови, а именно содержанием брома в крови. Сравнение производилось по 3 возрастным группам: от 1 до 3 лет, от 3 до 6 лет, от 7 лет и старше. Во всех возрастных группах содержание брома в крови у сильных собак было значительно выше, чем у слабых. Кажется маловероятным, чтобы химизм крови значительно изменялся в зависимости от объективных условий. Эти факты косвенно подтверждают участие наследственного фактора в происхождении общего типа.

Роль же условий эмбрионального развития в происхождении общего типа рассматривалась лишь в неопубликованных исследованиях С.С. Бархударяна (1952). Для беременной самки сильной разновидности слабого типа он создал благоприятные условия содержания и кормления. У потомства он получил некоторые признаки силы возбудительного процесса.

Наряду с этим школа И.П. Павлова систематически уделяла чрезвычайно пристальное внимание влиянию различных внешних условий и воздействий на изменение индивидуальных осбенностей высшей нервной деятельности. Эти условия можно систематизировать следующим образом:

1. Тренировка. Установлено, что при помощи тренировки можно повысить выносливость нервной системы к сверхсильному раздражителю. Благодаря тренировке можно образовать дифференцировку на очень длительные, или очень мало различающиеся, или очень сложные раздражители, которая ранее была недоступна для испытуемого. Тренировка повышает скорость угашения условного рефлекса, скорость переделки условных рефлексов и подвижность нервных процессов при сшибке (Н.А. Кашерников, 1908; Ф.П. Майоров, 1936; М.К. Петрова, 1937, 1945; Т.А. Тимофеева, 1948; В.К. Фаддеева, 1930; Виктор К. Федоров, 1949; В.В. Яковлева, 1938, 1940; О.П. Ярос-лавцева, 1940).

2. Общий режим жизни. При неблагоприятном общем режиме усиливается внешнее торможение, ускоряется образование положительных условных рефлексов и понижается их интенсивность, замедляется и ухудшается образование дифференци-ровок. Вместе с тем более стойкий и интенсивный характер приобретают пассивнооборонительный и ориентировочный рефлексы (С.Н. Выржиковский и Ф.П. Майоров, 1954).

3. Гигиенические условия и условия питания. При благоприятных условиях увеличивается интенсивность условных положительных рефлексов (В.И. Павлова, 1944).

4. Фармакологические воздействия. Кофеин увеличивает интенсивность условных положительных рефлексов, выносливость к сверхсильным раздражителям. Бром ускоряет и улучшает образование тормозных условных рефлексов. Соответствующие изменения дают и другие фармакологические воздействия (алкоголь, хлорэтил и т. п.) (М.К. Петрова, 1945, 1953; В.В. Яковлева, 1940).

Каково отношение этих внешне обусловленных измерений индивидуальных особенностей высшей нервной деятельности к свойствам общего типа? Если речь идет об изменениях, обусловленных тренировкой, то наиболее очевидно и легко обнаруживается одна форма такого взаимоотношения. Благодаря тренировке подлинные свойства общего типа могут не проявиться, оказаться замаскированными. Так, например, если в результате тренировки образуется условный рефлекс на такой сверхсильный раздражитель, который раньше давал торможение, то подлинная, присущая испытуемому слабость возбуждения при испытании тем же раздражителем не будет проявляться. Если путем тренировки мы образовали очень трудную дифференцировку на какой-либо раздражитель, то при испытании тем же раздражителем присущая испытуемому слабость торможения не будет проявляться. Многообразные проявления маскировки общего типа нервной системы были хорошо изучены в лабораториях И.П. Павлова. Поэтому, в конечном счете, если мы наблюдаем уже сформировавшиеся определенные условные рефлексы на определенные раздражители и не знаем, при каких условиях они были образованы, мы не в состоянии установить подлинные свойства общего типа. Этим и объясняется ненадежность «жизненных показателей» в определении общего типа высшей нервной деятельности и отсутствие корреляции между формами поведения животных и общим типом (В.Н. Бурдина, В.К. Красуский и Д.А. Чебыкина, 1960; В.К. Красуский, 1959).

Тренировка, однако, может дать и другого рода эффект. В результате тренировки может появиться новая индивидуальная особенность не только в ответ на применявшиеся ранее условные раздражители, но и в ответ на новые раздражители и в новых условиях. Этот эффект можно назвать эффектом переноса. В лаборатории И.П. Павлова был получен целый ряд фактов такого рода.

Наибольшее количество фактов имеется в отношения тренировки дифференцировки. Уже в самой ранней стадии исследования условных рефлексов было установлено, что при образовании дифференцировки у собак каждая последующая дифференцировка на новые рздражители образуется быстрее, чем предыдущая (Н.А. Кашерников, 1908). В дальнейшем было показано, что тренировка более коротких, легких и простых дифференцировок ускоряет образование более длительных, трудных и сложных синтетических дифференцировок (Ф.П. Майоров, 1936; В.В. Яковлева, 1938). По отношению к ребенку этот факт был подтвержден В.К. Фаддеевой (1930). Она сначала вырабатывала у девочек 9–10 лет положительный условный рефлекс и дифференцировку на простые условные слуховые раздражители. Затем она образовывала условный положительный рефлекс и дифференцировку на сложные синтетические зрительные раздражители. Эти раздражители представляли собой пространственный ряд электрических лампочек, зажигавшихся в различной последовательности при положительном и тормозном их значении. У большинства испытуемых автор нашел значительное ускорение в образовании или положительного условного рефлекса, или дифференцировки, или того и другого вместе. Поэтому испытуемые, вначале резко различавшиеся друг от друга по скорости образования положительных и тормозных условных рефлексов, в результате тренировки значительно сближались по степени уравновешенности нервных процессов.

В приведенных выше работах отсутствует другой критерий тренировки – устойчивость и длительность тренированной индивидуальной особенности. Значительный интерес в этом отношении представляет работа В.К. Федорова (1949) с собакой Пострелом. В начале исследования Пострел был определен как сильный, подвижный, безудержный тип. Тренировка торможения заключалась в удлинении дифференцировок, в повторном угашении положительного условного рефлекса, в повышении интенсивности дифференцировочного раздражителя, в переносе тормозного раздражителя на новое место. Испытание силы торможения производилось при помощи совершенно другого и чрезвычайно трудного раздражителя. Первые два применения касалки не подкреплялись, а третье подкреплялось, причем положение касалки в стереотипе все время изменялось. Дифференцировка образовалась быстрая и прочная. При этом испытание силы торможения имело место через 6 лет после начала тренировки. В дальнейшем, вплоть до глубокой старости, у собаки проявлялась большая сила торможения и уравновешенность нервных процессов.

В некоторых работах лаборатории А.Г. Иванова-Смоленского на детях тренировались другие виды внутреннего торможения, кроме дифференцировочного. Так, в исследовании Р.М. Пэн (1933) выяснено, что последующие условные тормозы на новые раздражители образуются быстрее, чем на предшествующие. В.Ф. Белецкий и Л.И. Котляревский (1933) нашли, что путем тренировки у некоторых детей можно значительно улучшить образование следовых условных тормозов.

Имеются некоторые данные также о тренируемости силы возбуждения. Так, Н.В. Виноградов (1954) у собаки слабого типа постепенно повышал силу условного раздражителя. Таким путем ему удалось увеличить количество раздражителей в стереотипе, на которые образуется условный рефлекс, а также силу нового раздражителя, не применявшегося при тренировке. Здесь точно так же имеется лишь один критерий изменения свойства нервной системы – применение новых раздражителей и новых условий опыта. В новейшей работе Г.Д. Головачева на курах имеется и другой критерий – устойчивость и постоянство изменения свойства. Автор тренировал силу возбуждения, применяя сверхсильный раздражитель – трещотку. Он получил увеличение силы возбуждения (которая определялась по латентному периоду) не только на слуховые, но и на зрительные раздражители, не только в прежней, но и в новой экспериментальной обстановке, и наблюдал эти изменения в течение одного года.

Однако эффект переноса не может быть надежным критерием изменения свойств общего типа. Во всех приведенных выше исследованиях переносу подвергался какой-либо услов-норефлекторный механизм – механизм дифференцировки, условного тормоза, запредельного торможения и т. п. Но такого рода перенос прямо и непосредственно говорит лишь о тренируемости физиологического механизма, а не свойства нервной системы.

Особый интерес представляют такие случаи, когда тренировка одного условнорефлекторного механизма сказывается на улучшении другого условнорефлекторного механизма, не подвергавшегося тренировке. Сюда относится работа Т.А. Тимофеевой (1948) на собаке Лопарь. Тренировалась прямая и обратная переделка условных рефлексов. В результате улучшилось образование запаздывающего рефлекса, т. е. процесса торможения. При этом образование запаздывающего рефлекса на новый (индифферентный) раздражитель произошло значительно быстрее, чем на раздражитель, применявшийся ранее в стереотипе на коротком отставлении. Сюда же относится работа М.К. Петровой (1945), в которой улучшение переделки условных рефлексов достигалось при помощи угашения патологически инертного условного рефлекса. Во всех такого рода случаях мы с достаточным основанием можем утверждать, что в результате тренировки изменилась не только эффективность определенного условнорефлекторного механизма, но и само свойство общего типа нервной системы.

Таким образом, имеется достаточное количество экспериментальных фактов, позволяющих утверждать, что в результате тренировки некоторые основные свойства системы могут претерпеть значительные устойчивые изменения.

Аналогичный вопрос возникает и по отношению к влиянию общих условий жизни и воспитания. Могут ли изменяться в результате такого влияния самые свойства общего типа? Как отличать маскировку свойств темперамента условиями жизни и воспитания от изменения самих свойств? Работы С.Н. Выржиковского, Ф.П. Майорова (1954), Л.О. Зевальда (1938) дают недвусмысленный ответ на этот вопрос. В них получен двоякий результат. С одной стороны, у щенят, содержавшихся в изоляции, пассивнооборонительный и ориентировочный рефлексы были гораздо более резко выражены и более стойки, чем у ще- • нят, содержавшихся в обычных условиях. Эти рефлексы, образовавшиеся на специфические раздражители, связанные с изоляцией собак, которые при обычных условиях жизни несвойственны собакам сильного типа, очевидно, маскируют свойства нервной системы. Однако наряду с этим получен и другой результат, и притом в обоих исследованиях. У собак, содержавшихся «в заключении», условные рефлексы образовывались быстрее и были гораздо интенсивнее, чем у «свободных». Следовательно, сила возбуждения у них была выше. Наоборот, дифференцировка у «заключенных» собак образовывалась медленнее, чем у «свободных». Следовательно, сила торможения у них была меньше. В связи с этим находится то, что «заключенные» собаки обнаружили большую неуравновешенность нервных процессов. Их условнорефлекторная деятельность имела хаотический характер. Эти различия нельзя отнести за счет «маскировки» потому, что искусственные экспериметальные условия и раздражители, при помощи которых испытывались свойства общего типа, резко отличались от естественных условий, в которых содержались собаки. Поэтому нельзя предполагать, что индивидуальные различия между «свободными» и «заключенными» собаками проявляются лишь по отношению к тем специфическим раздражителям, которым они подвергались в процессе жизни. Различия между «свободными» и «заключенными» – это не только различия в биологическом характере рефлексов, но и различия в свойствах нервной системы. Эти различия в работе С.Н. Выржиковского и Ф.П. Майорова сохранялись на протяжении многих лет работы с собаками и, следовательно, имели стойкий характер. С другой стороны, в работе Л.О. Зевальда эти различия были полностью ликвидированы после того, как «заключенная» собака Ратница была переведена в «свободные» условия.

Следовательно, эти различия определялись именно различиями в условиях жизни, а не первоначальными различиями в свойствах типа «свободных» и «заключенных» собак. Кроме того, в работе С.Н. Выржиковского и Ф.П. Майорова было установлено, что и «свободные» и «заключенные» собаки принадлежали к сильному типу. Все эти факты в совокупности говорят о том, что в результате общих условий жизни и воспитания, в особенности на ранних ступенях онтогенеза, изменяются и самые свойства общего типа. Что касается влияния гигиенических и фармакологических воздействий на изменение свойств типа, то основным критерием здесь являются длительность и устойчивость этих изменений. Однако наблюдения в этой области не превышали нескольких месяцев (до 6 месяцев в работах М.К. Петровой), и поэтому имеющийся фактический материал не позволяет сделать какие-либо обоснованные выводы.

В конечном счете, однако, мы приходим к заключению, что в результате тренировки, внешних условий жизни и воспитания свойства общего типа нервной системы не только маскируются, но и изменяются. Таким образом, свойства общего типа определяются не только антенатальными факторами (и из них прежде всего наследственным), но и объективными условиями жизни и воспитания. Отсюда, естественно, возникает вопрос о взаимоотношении наследственного фактора и постнатальных условий'в формировании общего типа нервной системы.

Очевидно, наследственная передача свойств общего типа связана с морфологическими особенностями центральной нервной системы. В свою очередь морфологические индивидуальные особенности коры больших полушарий имеют двоякий характер.

С одной стороны, чрезвычайно разнообразный индивидуальный характер имеет конфигурация отдельных корковых полей, а также количество и величина нервных клеток, специфичных для каждого слоя коркового поля (С.А. Саркисов, 1960). Вполне вероятно, что эти индивидуальные различия связаны также и с общими типами нервной системы.

С другой стороны, индивидуально различно многообразие синаптических связей в коре. Синаптические связи между нейронами имеют 3 основные формы. Это синапсы между аксоном одного нейрона и дендритами другого нейрона (аксо-дендрит-ные), или синапсы между афферентным аксоном одного нейрона и телом нервной клетки другого нейрона (аксо-соматичес-кие), или, наконец, синапсы между коллатералями аксонов и боковыми придатками дендритов. В коре больших полушарий преобладают аксо-дендритные синапсы (С.А. Саркисов). Степень разветвленности нервных окончаний чрезвычайно сильно варьирует у отдельных индивидуумов, и соответственно варьирует обилие всех этих форм синаптических связей.

В свою очередь в аксо-дендритных связях следует выделить значение особых морфологических элементов, через которые осуществляются эти связи. Это выступы дендритов – шипики. Наличие специфических химических свойств у этих образований делает вполне вероятным предположение, что от них зависят также и свойства общего типа нервной системы. Какие же из этих индивидуальных морфологических особенностей в наибольшей степени определяются наследственным фактором? Наиболее вероятен наследственный характер морфологических образований, которые раньше всего закладываются в онтогенезе. Раньше всего заканчивается дифференциация корковых полей по форме нервных клеток. В полях, принадлежащих к неокортексу, в участках ядра анализаторов она заканчивается в основном к концу утробного развития или в первые недели после рождения (Г.И. Поляков, 1959). Поэтому наиболее вероятно, что эти индивидуальные морфологические особенности передаются по наследству. Что касается нервных синапсов, тъ их отношение к наследственному фактору иное. Интенсивный рост разветвлений аксонов и дендритов всего позднее начинается в онтогенезе и всего позднее завершается. По данным Г.И. Полякова, особенно интенсивным этот рост становится на 7‑м лунном месяце утробной жизни. По другим данным (Т.М. Молохова, В.А. Абовян, А.С. Арутянова, Ф.А. Бразовская, 1959), в височно-теменно-затылочной области разрежение отдельных слоев нервных клеток, возникающее в результате интенсивного роста нервных волокон, происходит значительно дольше после рождения (до 12 лет), чем дифференцировка нервных клеток. Другое внешнее проявление интенсивного роста нервных волокон – радиальная исчерченность некоторых корковых полей, например 21‑го и 21/38‑го. И в этом отношении развитие продолжается в пределах всего младшего школьного возраста. Необходимым следствием интенсивного роста ветвистости нейронов является увеличение количества синаптических связей, в особенности аксо-дендритных. Но те индивидуальные морфологические особенности, которые позднее всего развиваются в онтогенезе, по-видимому, в наибольшей степени зависят от прижизненных внешних воздействий. То же самое следует сказать и в отношении шипиков. Их особенно много на апикальных дендритах пирамидных нейронов в верхних слоях коры. Они наиболее резко обнаруживаются в дендритах крупяных пирамидных клеток 5‑го слоя, т. е. в корковом слое, складывающемся на поздних ступенях эмбрионального развития. Появляются шипики в онтогенезе тоже сравнительно поздно, к моменту рождения. Шипики очень чувствительны к разным вредящим и токсическим агентам. Они изменяются также в зависимости от функционального состояния коры. Все эти факты позволяет утверждать, что синаптические связи, осуществляемое через их посредство, в наибольшей степени должны зависеть от прижизненных воздействий. Поэтому можно предполагать, что прижизненные изменения общего типа зависят преимущественно от индивидуальных морфологических особенностей нервных синапсов. При этом особо существенно то, что морфологическая структура синапсов не только определяет функции высшей нервной деятельности, но и сама зависит от функционирования.

В соответствии с этим взаимоотношение наследственного фактора и прижизненных условий в происхождении общего типа высшей нервной деятельности можно представлять себе следующим образом. Наследственными морфологическими особенностями тела нервных клеток определяются лишь полярные, крайние степени каждого типологического свойства, доступные для нервной системы данного индивидуума, например, крайняя, доступная для него сила или слабость нервных процессов, крайняя, доступная для него уравновешенность или неуравновешенность, крайняя, доступная инертность или подвижность. Внутри этого наследственно обусловленного диапазона возможен целый ряд промежуточных степеней каждого свойства, которые проявляются при одной и той же морфологической структуре тела нервных клеток. Какая именно степень каждого свойства сложится при данной морфологической структуре, зависит от прижизненных объективных условий деятельности. В процессе деятельности формируются новые морфологические особенности синапсов.

Такое гипотетическое объяснение предполагает, что прижизненное изменение свойств типа имеет определенные пределы, обусловленные морфологическими особенностями клеточных элементов коры. Так, например, по всей вероятности, нельзя превратить абсолютно слабую нервную систему в сильную, но вполне возможно изменить их относительную силу и тем самым степень уравновешенности нервной системы, как в опытах В.К. Федорова (1949). С соответствующими изменениями то же относится к подвижности и инертности нервных процессов.

От вопроса о происхождении общих типов нервной системы следует отличать вопрос об их развитии. Хотя полярные, крайние степени каждого типологического свойства наследственно обусловлены, это отнюдь не обозначает, что они проявляются с момента рождения. Так, по данным Г.А. Образцовой (1960), результаты повторного исследования одних и тех же животных (кроликов) в разные сроки постнатального онтогенеза показывают, что свойства высшей нервной деятельности (подвижность и уравновешенность нервных процессов) становятся относительно стабильными лишь с определенного периода жизни, а именно с трехмесячного возраста. У ребенка этот период наступает гораздо позднее. Так, например, один из показателей силы торможения – условное торможение, по данным Н.И. Красногорского (1954), возникает лишь на втором году жизни. Основной показатель подвижности нервных процессов – переделка условных рефлексов – достигается лишь на третьем году. Таким образом, лишь в конце второго – начале третьего года у ребенка складываются те индивидуальные особенности условнореф-лекторной деятельности, которые характеризуют общий тип нервной системы.

Так как свойства темперамента обусловлены общим типом нервной системы, то они точно так же в какой-то степени зависят от наследственного фактора. Однако степень и характер этой зависимости иные. Физиологические свойства общего типа, как мы видели, обусловлены наследственным фактором не непосредственно, а через посредство морфологических особенностей нервных клеток. Влияние наследственного фактора на психические свойства темперамента опосредствовано двояким образом: не только морфологическими особенностями нервной системы, но и физиологическими свойствами типа. При этом зависимость свойств темперамента от свойств общего типа не однозначная, а многозначная.

С одной стороны, как выше указывалось (см. главу V), можно предполагать, что от одного физиологического свойства общего типа, например слабости нервных процессов, зависит несколько различных свойств темперамента (например, малая работоспособность и повышенная эмоциональная возбудимость). Если это так, то это значит, что на одной и той же наследственной основе могут возникать очень различные свойства темперамента.

С другой стороны, одно и то же психическое свойство темперамента зависит не от одного, а от нескольких различных физиологических свойств типа, которые могут находиться в очень различном количественном соотношении друг с другом. Если в результате прижизненных условий одно из свойств общего типа количественно изменяется в определенных пределах, то остальные свойства общего типа и тип нервной системы в целом тем не менее могут остаться теми же самыми. Между тем все психические свойства темперамента и темперамент в целом, даже только при количественном изменении лишь одного физиологического свойства, должны претерпеть существенное качественное изменение, так как они определяются количественным соотношением свойств типа. Таким образом, диапазон различий в свойствах темперамента, обусловленных одним и тем же наследственным фактором, но у различных людей, воспитывавшихся и развивавшихся в разных условиях, будет гораздо шире, чем диапазон различий в физиологических свойствах общего типа, обусловленных тем же наследственным фактором у тех же людей.

Некоторый фактический материал к вопросу о роли наследственности и прижизненных условий в происхождении темперамента мы находим у К. Gotschaldt (1954). Он сопоставляет различные индивидуальные психические особенности у однояйцевых и двуяйцевых близнецов, прослеживая их с младшего школьного возраста на протяжении 13 лет жизни (с 1937 по 1950 год). Некоторые из этих индивидуальных особенностей представляют собой свойства темперамента. Такова, например, аффективность и активность влечений (Vitale Antriebsspanung) (см. рис. 1 и 2, на абсциссе нанесены номера, которыми обозначена каждая пара близнецов, на ординате – степень сходства между близнецами).

Рис. 1. Аффективность (по Gotschaldt):

а – полное сходство;

b – легкие различия в степени, но не всюду;

с – заметные различия в степени;

d – заметные качественные различия;

е, f, g – более сильные и сильные различия.

ОБ – однояйцевые близнецы;

ДБ – двуяйцевые близнецы.

Рис., 2. Витальное напряжение влечений (по Gotschaldt):

а – полное сходство;

b – легкие различия в степени, но не всюду;

с – заметные различия в степени;

d – заметные качественные различия;

e, f, g – более сильные и сильные различия.

ОБ – однояйцевые близнецы;

ДБ – двуяйцевые близнецы.

Как видно из рисунков, у подавляющего количества однояйцевых близнецов (24–29 пар из 35) различия в этих качествах или вовсе отсутствуют, или представляют собой лишь незначительные различия по степени, а не качественные различия. Между тем у всех двуяйцевых близнецов в подавляющем большинстве случаев налицо более или менее резко выраженные качественные различия. Если же сравнить близнецов не по свойствам темперамента, а по содержанию умственной жизни, содержанию интересов, по способу и характеру разрешения жизненных проблем, то картина получается совершенно иная (см. рис. 3).

Рис. 3. (по Gotschaldt):

Умственная сфера-

Способности –

Абстракция –

У подавляющего большинства как однояйцевых, так и двуяйцевых близнецов различия имеют более или менее резко выраженный качественный характер. Эти данные показывают, что наследственный фактор играет существенную роль в происхождении свойств темперамента.

Работа К. Gotschaldt, однако, имеет ряд существенных методических и методологических недостатков. Методы установления индивидуальных психических особенностей неясны и неопределенны. Статистические методы обработки фактическог материала крайне несовершенны. Не ясно, в чем заключаютс различия индивидуальных особенностей по качеству и по степени. Самый принцип объяснения прижизненного возникнов! ния различий между близнецами у Gotschaldt методологическ порочен. Он предполагает у близнецов чисто имманентнун спонтанную, объективно недетерминированную тенденцию активному становлению своей индивидуальности. Однако пр всех этих пороках и недостатках данные, найденные Gotschald'i требуют внимания. Они позволяют предположить, что наслет ственный фактор играет какую-то роль в происхождении свойст темперамента. Еще более убедительные данные получены в лаборатории H.J. Eysenck (1959). Исследованию было подвергну то 25 пар однояйцевых и 25 пар двуяйцевых нормальных блиг нецов одного и того же пола. Каждый из близнецов подвергал ся испытаниям по 17 различным свойствам. В число этих свойст входили сила и скорость выстукивания (тэппинг-тест), уровен притязаний, скорость движений, степень зависимости колеба ний тела от внушения, сила сжатия и др. Все эти свойства от носились к симптомокомплексу, который Eysenck обозначав как невротизм. Под невротизмом Eysenck понимает не нервно патологический синдром, а такую совокупность психически: особенностей, которая характеризует каждую личность и в норме, и в патологии, но лишь в различной степени. Индивидуальные различия невротизма характеризуются также по степени экстравертированности и интровертированности. Но зкстравер-сия-интроверсия, как было выше показано (см. главу V), коррелирует со степенью подвижности нервных процессов и по своей психологической функции относится к свойствам темперамента. Поэтому многие из показателей, которые были использованы в упомянутом исследовании, характеризуют темперамент. Таковы, например, сила и скорость выстукивания, скорость движений, внушаемость. Отсюда вытекает и отношение этого исследования к интересующей нас проблеме.

Примененный Eysenck факториальный анализ показал, что вероятность обусловленности всего с им п то мок ом п лек са невротизма однояйцевостью близнецов равна 0,85, тогда как вероятность ее обусловленности двуяйцевосгью равна всего 0,21. Значение этих данных заключается в том, что здесь установлена связь с наследственным фактором не отдельных психических свойств, как у Gotschaldt, а целого симптомокомплекса, характеризующего темперамент. Хотя при оценке данных и Gotschaldt, и Eysenck следует учитывать обычные возражения против метода исследования близнецов – трудность установления однояйцевости, отсутствие тождества в условиях развития и другие, однако сделанный вывод согласуется с несомненным участием наследственного фактора в происхождении типа нервной системы и высоковероятен. Наряду с этим, однако, надо отметить и другой факт, имеющийся в исследовании Gotschaldt. Будем сравнивать в вышеприведенных рисунках по Gotschaldt у одних и тех же однояйцевых близнецов различия в двух указанных свойствах темперамента в школьном возрасте (1937 г.) и в зрелом возрасте (1950 г.). Обнаруживается, что у подавляющего большинства из них эти различия стали значительно резче. У 12–13‑й пар, у которых в 1937 г. не было никакого различия в этих свойствах, в 1950 г. появились легкие различия в степени. У 3‑й и 6‑й пар близнецов, у которых в 1937 г. были лишь легкие различия в степени, появились более или менее резко выраженные качественные различия.

Таким образом, хотя эти свойства темперамента имеют наследственное происхождение, тем не менее в ряде случаев они претерпевают более или менее резкое изменение в результате прижизненных условий. Однако у нас нет никакого фактического материала для того, чтобы установить, каков предел прижизненных изменений свойств темперамента, возможных для индивидуума при одном и том же наследственном факторе. Что касается условий, от которых зависят прижизненные изменения свойств темперамента, то здесь нам известны следующие факты.

Существенное значение могут иметь тяжелые соматические болезни, особенно если они перенесены в раннем детстве. Приведем некоторые факты из работы И.М. Палея (1960). Так, например, Александр В. в раннем детстве перенес тяжелый колит и демоколит. До заболевания, по словам родителей, он отличался спокойным и бодрым настроением и вполне уравновешенным поведением. После заболевания наблюдалось замедление физического развития и резкое изменение в поведении – нервозность, повышенная возбудимость, в подростковом возрасте – резкость, раздражительность, грубость. Эти проявления наблюдались в самых различных ситуациях семейной и школьной жизни, при различных мотивах и отношениях личности. Следовательно, это показатель изменений свойств темперамента. В 15–16 лет поведение снова приобрело уравновешенный характер.

Соматические болезни, перенесенные в подростковом возрасте, также могут вызвать значительные изменения темперамента. Так, например, Ефим Ф. перенес сердечно-суставной ревматизм в подростковом возрасте. До болезни по всем анамнестическим показателям он характеризовался как сангвиник и, в частности, отличался эмоциональной уравновешенностью. После болезни стал раздражительным, вспыльчивым, и притом в различных ситуациях и при различных мотивах и отношениях.

Сходные факты мы находим и у Gotschaldt. Он указывает, что у некоторых однояйцевых близнецов значительное возрастание различий индивидуальных психических особенностей в процессе жизни объясняется перенесенными тяжелыми заболеваниями, понизившими общий вегетативный биотонус. Он указывает также на большое значение в этом отношении недостатка питания с дистрофическими явлениями.

Некоторые изменения темперамента наблюдаются и при прямо противоположном условии – в результате оздоровительных мероприятий. Приведем случай из нашей совместной работы с Н.К. Кустарниковой (B.C. Мерлин, 1955). Ученик VI класса Виктор М. по лабораторным испытаниям и анамнестическим данным относится к слабому типу и меланхолическому темпераменту. Это худенький мальчик, маленького роста, с бледным лицом и общим астеническим статусом. По отношению к нему был применен ряд оздоровительных мероприятий – упорядочение режима труда и отдыха, активное участие в физкультуре и спорте, продолжительное пребывание на свежем воздухе. В результате наблюдались заметные сдвиги в поведении. Ребенок стал менее плаксив, повысился уровень его притязаний в учебной работе. Он стал более уверенным в себе. Плохие отметки не вызывали столь острых депрессивных реакций, как раньше. Все эти сдвиги были прослежены на протяжении около 1,5 лет и, следовательно, имели длительный и устойчивый характер.

Изменение свойств темперамента мы наблюдали и в результате психологических конфликтов, пережитых в подростковом возрасте. Игорь М. (И.М. Палей, 1960) в подростковом возрасте пережил конфликт в связи с разрушением семьи. Отец пьянствовал, то уходил из семьи, то снова в нее возвращался. До конфликта Игорь отличался спокойным, бодрым, жизнерадостным настроением, был вполне эмоционально уравновешен, сдержан, отличался самообладанием. В результате конфликта стала наблюдаться повышенная раздражительность, капризность, недисциплинированность в школе, срывы в поведении. Так как эти изменения наблюдались и в семейной и в школьной ситуациях при различных мотивах и отношениях, то их надо отнести к изменениям темперамента. Вместе с тем они имеют длительный характер, так как наблюдались на протяжении 1,5 лет.

Изменение свойств темперамента мы наблюдаем в результате резкого ухудшения бытовых и материальных условий в подростковом возрасте. Так, Валя Г. (А.И. Ильина, 1958) раньше отличалась смелостью, бодростью, эмоциональной уравновешенностью, работоспособностью, сдержанностью, выдержкой. В трудных бытовых и материальных условиях в подростковом возрасте она стала несдержанной, неуравновешенной, тревожной, склонной к депрессии. Эти изменения наблюдались в различных ситуациях при различных мотивах и отношениях.

В ряде случаев изменения темперамента наблюдаются тогда, когда резкое изменение объективных условий жизни и воспитания происходит в подростковом возрасте. Можно предполагать, что в этом возрасте благодаря повышенному напряжению нервных процессов травматизирующие внешние факторы действуют с особой силой, и это создает наиболее благоприятные условия для нарушения равновесия возбуждения и торможения.

В работе И.М. Палея использованы, наряду с психологическими наблюдениями и анамнестическими данными о темпераменте, также и лабораторные испытания свойств общего типа. В каком отношении находятся изменения свойств темперамента с данными лабораторных испытаний свойств общего типа? Рассмотрим тех испытуемых, которые в результате различных внешних условий в определенном периоде своей жизни из сдержанных, владеющих собой людей, спокойных, эмоционально уравновешенных, стали несдержанными, раздражительными, вспыльчивыми, эмоционально неуравновешенными. Какова сила торможения у этих испытуемых по сравнению со средней силой торможения, определяемой по скорости дифференцировки?

Средняя скорость образования дифференцировки для 10 испытуемых в этой работе равна 20,9 не подкреплений. Среднее арифметическое индивидуальное отклонение – 7,2 неподкреплений. Для испытуемых, у которых в анамнезе установлены изменения темперамента по сдержанности и эмоциональной уравновешенности, скорость дифференцировки выражается в следующих цифрах:

Александр В. – 17 неподкреплений

Ефим Ф. – 20 «

Игорь М. – 20 «

Валя Г. – 15 «

Таким образом, у всех этих испытуемых скорость дифференцировки отклоняется от средней величины не более чем на среднее арифметическое индивидуальное отклонение. Допустим, что в результате внешних условий они не только стали несдержанными, раздражительными и вспыльчивыми, т. е. не только изменились свойства темперамента, но уменьшилась и сила торможения, т. е. изменилось основное свойство общего типа. Однако количественное уменьшение силы торможения, если оно и было, не отклоняется от средней величины настолько, чтобы оценить этих испытуемых как неуравновешенных по силе нервных процессов. А между тем изменения свойств темперамента настолько значительны, что психологическая их характеристика становится прямо противоположной.

Такого же рода факт имеет место и в случае с Виктором М., у которого основные свойства слабого типа остаются на протяжении исследования теми же, тогда как некоторые свойства темперамента изменяются.

Все эти факты подтверждают сделанное выше предположение, что если в результате внешних жизненных условий происходит даже незначительное и чисто количественное изменение какого-либо свойства общего типа, не изменяющее характеристики типа в целом, то это связано с такими качественными изменениями психических свойств, которые резко изменяют психологическую характеристику темперамента.

Изменения в проявлениях свойств темперамента вследствие изменений условий жизни были установлены и в исследованиях А.Н. Давыдовой (1954) и Т.Г. Якушевой (1956). Однако в работе А.Н. Давыдовой в основном выводе подчеркивается, что у обеих ее испытуемых эти изменения наблюдались лишь в определенных ситуациях и были обусловлены активными мотивами и отношениями личности, связанными с этими ситуациями. Такие проявления мы не вправе отнести к свойствам темперамента. Наоборот, мы имеем здесь дело с маскировкой свойств темперамента.

В работе Т.Г. Якушевой изменения в проявлениях темперамента под влиянием жизненных условий еще более резко выражены. Сангвинический темперамент Тоси А. (4,5 года) под влиянием тяжелых сцен в семье превращается в меланхолический. Холерические черты темперамента Кати А. (ученицы VIII класса) превращаются «под влиянием обучения и воспитания» в сангвинические. Но здесь в большинстве случаев изменения или наблюдаются лишь в определенных условиях, или имеют очень кратковременный характер (у Тоси А.). Поэтому их нельзя истолковать, как это делает автор, как изменения темперамента. Впрочем, два случая в работе Т.Г. Якушевой представляют исключение. Лида А. в возрасте 3,5 лет заболела сначала малярией, а потом скарлатиной. Болезнь протекала в тяжелой форме, с серьезными осложнениями. До заболевания в поведении отчетливо выражались сангвинические черты. После болезни стали замечаться быстрая утомляемость и повышенная возбудимость, замкнутость. Эти черты наблюдались в различных ситуациях до 6‑летнего возраста и, следовательно, имели устойчивый и постоянный характер.

В этом случае, по-видимому, мы вправе говорить об изменении свойств темперамента, происшедшем, как и в работах нашей лаборатории, под влиянием тяжелого заболевания в раннем детстве.

Другой случай в работе Т.Г. Якушевой относится к школьному возрасту. Вера 3. в младшем школьном возрасте отличалась умеренной подвижностью. В подростковом возрасте заметно повысилась общая подвижность. Движения стали более легкими, разнообразными, непринужденными и выразительными. Автор объясняет это, по-видимому, активным участием испытуемой в хореографическом кружке. В статье нет указаний, что эти изменения наблюдались лишь в танцах и хореографических упражнениях. Вполне возможно, что здесь имело место подлинное изменение одного из свойств темперамента.

Обобщая все изложенное выше, мы вправе утверждать, что прижизненное изменение свойств темперамента представляет собой очевидный факт. Однако остается еще совершенно неизвестным, в каких пределах оно возможно. Известны далеко не все те внешние условия, от которых зависят такие изменения. Неизвестны также внутренние закономерности того процесса, посредством которого совершаются эти изменения.

От вопроса о происхождении темперамента следует отличать вопрос о его развитии. Так как темперамент обусловлен общим типом нервной системы, то естественно предполагать, что, подобно общему типу, темперамент проявляется не с момента рождения, а лишь тогда, когда созревают все основные свойства нервной системы, т. е. на втором году жизни. Однако не все психические свойства определенного типа темперамента и обусловленные типом темперамента индивидуальные психические особенности, присущие взрослому человеку, наблюдаются уже в детском возрасте. Тип темперамента, или симптомокомплекс свойств темперамента, возникает не весь сразу в определенном возрасте, а развивается в определенной и закономерной последовательности. Эта последовательность, в свою очередь, обусловлена как общими закономерностями созревания высшей нервной деятельности и психики ребенка, так и специфическими закономерностями созревания каждого типа нервной системы.

Специфические возрастные особенности нервной системы на протяжении пред дошкольного и дошкольного возраста: слабость как возбудительного, так и тормозного процессов и их неуравновешенность. Поэтому индивидуальные особенности темперамента, зависящие преимущественно от типологической слабости и неуравновешенности нервных процессов, не выделяются из общего возрастного фона и реже проявляются в этом возрасте. Так, например, по данным М.Б. Топоровой (1929), такие свойства, как раздражительность, наклонность к страху или гневу, вялость, безразличие, подавленность, установленные у детей младшего школьного возраста как индивидуальные особенности их темперамента, у подавляющего большинства из них не проявлялись в дошкольном возрасте. Наоборот, некоторые индивидуальные особенности темперамента, преимущественно зависящие от силы и уравновешености нервных процессов и контрастирующие с возрастными особенностями нервной системы, по данным М.Б. Топоровой, часто проявляются уже в дошкольном возрасте[10]. Так, например, сдержанность, установленная у детей в младшем школьном возрасте, у некоторых из них проявлялась уже в дошкольном возрасте. Точно так же, по данным анамнезов в работах А.И. Ильиной и И.М. Палея, такие свойства темперамента, как неутомимость и высокая работоспособность, обусловленные преимущественно силой нервных процессов, и «смелость» в смысле отсутствия тревожности, обусловленная силой и уравновешенностью нервных процессов, проявлялись уже в раннем детском возрасте. Разумеется, что эти индивидуальные особенности мы в состоянии установить лишь в том случае, если сравниваем детей одного и того же возраста.

С другой стороны, по данным М.Б. Топоровой, интроверти-рованность, контрастирующая с возрастными особенностями психики в дошкольном и в младшем школьном возрасте, проявляется в этом возрасте лишь в крайне редких случаях. Отсюда вытекает и дальнейшее. Хотя свойства темперамента – наиболее устойчивые и постоянные индивидуальные особенности психики, в большей степени обусловленные наследственными задатками, однако каждый тип темперамента развертывается в специфической и закономерной временной последовательности отдельных его свойств.

Этот процесс, очевидно, обусловлен специфическими особенностями созревания каждого общего типа нервной системы. Специфические особенности созревания каждого общего типа подтверждаются целым рядом фактов. В работе М.С. Колесниковой[11] показано, что изменения типологических свойств высшей нервной деятельности в процессе развития у разных щенят происходят неодинаково интенсивно и находятся в зависимости от индивидуальных особенностей нервной деятельности животных. Так, например, у щенков Оливы и Морошки с возрастом произошло значительное ускорение переделки условных рефлексов, тогда как у Альки и Серого – значительное их замедление. У животных с сильными возбудительным и тормозным процессами с возрастом чаще проявлялась положительная индукция, чем у животных со слабыми нервными процессами. Предельная доза кофеина, вызывающая нарушения закона силы, у одних щенят с возрастом значительно увеличивается, у других увеличивается незначительно. В том же направлении идут факты в работе Г.А. Образцовой (1960). Она нашла, что при повторном исследовании типологических свойств у кроликов в возрасте 1–1,5 месяцев и 7–9 месяцев между результатами не обнаружилось корреляции.

Из сказанного вытекает отношение между общими возрастными особенностями психики и индивидуальными психическими особенностями темперамента. Если мы сопоставляем детей определенного возраста по какому-либо свойству темперамента, которое на данной ступени раскрытия типа еще недостаточно выражено, то возрастные особенности полностью маскируют данное индивидуальное свойство темперамента. При этом маскировка происходит и в том случае, когда несозревшее свойство темперамента сходно с возрастными особенностями (как, например, раздражительность, склонность к страху или гневу), и в том случае, когда несозревшее свойство темперамента контрастирует с возрастными особенностями (как, например, интровертированность). Именно этот факт и дал основание некоторым психологам отождествлять возрастные психические особенности и индивидуальные особенности темперамента. Так, например, Фуллье (1896) считал, что детскому возрасту присущ сангвинический темперамент, а старческому – флегматический. Частичное отождествление возрастных особенностей психики и свойств темперамента мы находим и у П.Ф. Лесгаф-та (1912).

Однако если мы сопоставляем детей того же возраста по такому свойству темперамента, которое на данной ступени развития достаточно раскрылось, как, например, неутомляемость и работоспособность, то оно отчетливо проявляется вопреки противоположным возрастным особенностям.

Таким образом, становится очевидной неправомерность отождествления возрастных особенностей психики и индивидуальных свойств темперамента. Это отождествление было возможно только потому, что каждый тип темперамента рассматривали вне процесса его возрастного развертывания как абсолютно постоянную совокупность определенных индивидуальных свойств.

Возрастное развертывание свойств типа темперамента во времени характеризует, однако, лишь одну сторону в развитии темперамента. Развитие темперамента определяется также объективными внешними условиями. Так как внешние материальные условия и условия воспитания могут значительным образом ускорить или замедлить и физическое и психическое созревание ребенка, то, естественно, тем самым они могут ускорить возрастное развертывание типа темперамента. Но их роль этим не ограничивается. Мы видели выше, что под влиянием внешних условий в большей или меньшей степени изменяются и самые свойства темперамента. Поэтому развитие темперамента никогда не сводится только к простому развертыванию во времени того типа темперамента, который был заложен в нервной системе с момента рождения. Развитие – это вместе с тем процесс становления новых качественных особенностей. Это и есть подлинное развитие темперамента в собственном смысле слова. Отсюда перед нами возникает общий вопрос, имеющий наибольшее принципиальное значение для теории темперамента: каково взаимоотношение возрастного развертывания темперамента и его развития в собственном смысле слова?

Это взаимоотношение, по-видимому, изменяется в зависимости от возраста и индивидуальных особенностей. Как мы видели, наиболее резкие изменения свойств темперамента наблюдаются в раннем детстве. Но в раннем детстве темперамент еще в наименьшей степени раскрылся. Лишь немногие свойства темперамента достигли такой степени выраженности, что проявляются вопреки общим возрастным особенностям. На ранних ступенях возрастного развития внешние условия жизни и деятельности в наибольшей степени обусловливают развитие темперамента именно потому, что раскрылись лишь немногие природные свойства темперамента и они оказывают наименьшее сопротивление внешним воздействиям.

В раннем детстве возможно наибольшее отклонение нового направления развития темперамента под влиянием внешних условий от первоначально раскрывшегося под влиянием природных задатков. Однако и на позднейшем этапе возрастного развития, а именно в подростковом возрасте, в момент бурного физического и психического возрастного развития, когда происходит глубокая перестройка организма и личности, под влиянием внешних условий наблюдаются значительные отклонения в развитии темперамента от ранее раскрывавшегося типа темперамента. Можно предполагать, что, когда раскрытие природных свойств темперамента полностью завершается, отклонения в развитии под влиянием внешних условий становятся наименьшими.

В связи с этим находится и другая сторона во взаимоотношении развертывания и развития темперамента. В зависимости от того, какие свойства темперамента раскрылись на данной возрастной ступени, одни и те же внешние условия оказывают различное влияние на изменения темперамента. Так, напимер, психологический конфликт, возникший у ребенка-сангвиника в раннем детстве, когда эмоциональная уравновешенность, выдержка и самообладание еще не созрели, может привести к раздражительности, вспыльчивости и аффективности. Психологический конфликт у того же сангвиника в юношеском возрасте, при большей эмоциональной уравновешенности, может и не вызвать изменений в темпераменте. Таким образом, развитие темперамента под влиянием внешних условий всегда зависит от возрастной ступени раскрытия темперамента.

Взаимоотношения возрастного развертывания и развития темперамента изменяются также в зависимости от степени выраженности типа темперамента. Если свойства определенного типа темперамента выражены в их крайней, полярной степени, то влияние внешних условий на развитие темперамента обнаруживается в наименьшей степени. Такой темперамент гораздо больше раскрывается, чем развивается. Если же некоторые свойства темперамента или все они выражены в какой-либо промежуточной степени, то влияние внешних условий на развитие темперамента будет наибольшим. Такой темперамент больше развивается, чем раскрывается. Это положение подтверждается вышеприведенными фактами из работы И.М. Палея (1960).

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 249; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!