Е годы в развитии русской литературы
Безгеройная эпоха. – Герой в драматургии А. Вампилова. – Проблематика «деревенской» прозы. – Неприятие потребительских ценностей.
60-е годы ХХ столетия – время глубоких перемен в строе ментальности европейского человека, в том числе и жителей России. Природа этих перемен трудноопределима. О них можно говорить так, как К. Ясперс говорил об «осевом времени» или И. П. Смирнов – о 1926 годе: как о точках очевидного, но необъяснимого поворота в развитии человечества[17]. Не претендуя на раскрытие этой природы, скажем о характере социокультурных трансформаций 1960-х гг. и о том, как они отразились в поэтике литературы соответствующего периода.
1960-е годы в русской литературе – это слом культурной эпохи: начало принципиально безгеройного времени, если понимать под героем активно действующего, вмешивающегося в миропорядок персонажа. С первых лет после революционного Октября русская литература неизменно предлагала своей аудитории героя, то есть деятеля, активно участвующего в жизни и эту жизнь меняющего. Социокультурная обстановка к этому располагала. Переделка мира в годы революции и промышленного строительства, предельное напряжение сил в Великой Отечественной войне, затем интенсивное послевоенное восстановление жизни – все эти шаги народной жизни требовали неподдельного героизма во всех смыслах этого слова.
Ко второй половине 60-х ситуация изменилась. Героизм перестал быть насущной потребностью общества. Проблема выживания, голода и бездомности отошла на второй план. Успехи индустриализации и окостенение советской административной системы создали возможность обеспечить части граждан (в первую очередь, жителям городов) минимум благ: не «по труду», как было написано на знамени социализма, а фактически «по лояльности». Демонстрируя свою верность идеалам советского общества, социальный конформизм, а также участвуя в производственном процессе или имитируя такое участие, человек мог рассчитывать на то, что государство обеспечит его условиями для относительно комфортного существования. Немаловажно, что при этом гражданин молчаливо передоверял ответственность за себя, свою судьбу и свои решения государству. В изменившейся социокультурной обстановке полнота личности с её неотъемлемым компонентом – ответственностью оказалась не востребована.
|
|
|
Искусство на это отреагировало трансформацией или потерей героя[18]. У крупнейших деятелей русской художественной литературы конца 1960-х гг – Венедикта Ерофеева («Москва – Петушки»), Андрея Битова («Пушкинский дом»), зрелого Александра Вампилова («Утиная охота», «Прошлым летом в Чулимске») – герой скорее может интерпретироваться как антигерой. Во всяком случае, «делать жизнь» с него точно никому не придет в голову. Другой современник, Иосиф Бродский, в те же годы дал своему времени убийственную характеристику: «Не по древу умом растекаться пристало пока, // Но плевком по стене» («Конец прекрасной эпохи», 1969).
|
|
|
Проблематика, связанная с кризисом личности, оказалась в центре внимания крупнейших писателей 1960-х гг.: В. Шукшина, А. Вампилова. Тот и другой были отчасти близки к течению, впоследствии обозначенному критикой как «деревенская» проза (В. Белов, В. Астафьев, В. Распутин и др.), хотя вполне ему не принадлежали[19]. Принято считать, что главная проблема «деревенской» прозы – это распад сельского уклада жизни, традиционного и основного в России до 1960-х годов. Отчасти это верно. Анализируя творчество близкого по проблематике к «деревенщикам» А. Вампилова, критик констатирует, что в пьесе «Прошлым летом в Чулимске» противоречие складывается между традиционным укладом поселковой жизни и формализованным бюрократическим порядком, в этот уклад вторгающимся. «“Чулимск” показывает страшный развал уклада, предощущение его гибели. <…> Вопрос состоял в том, превозможет уклад порядок или порядок подавит смысл и нравственное ощущение жизни»[20]. Герой «Чулимска» следователь Шаманов отворачивается от жизни и впадает в спячку во многом потому, что не хочет быть носителем бюрократического порядка, на себе ощутив его обезличенность и пагубность. Беда в том, что порядок наступает, завоевывает себе пространство на месте бывшего уклада. Он дает людям соблазнительный минимум удобств – и прописывает их на своей строго расчерченной территории, причем эта «прописка» без всякого иносказания имеет характер крепостной зависимости.
|
|
|
Но главное, против чего протестуют герои позднего Вампилова – это всё-таки не распад уклада, а невостребованность сложившейся действительностью их человеческой полноты. Поколение, вошедшее в жизнь в 1960-е, было рождено, чтобы жить в сытом иерархическом обществе по устоявшимся правилам, которые подразумевают редукцию личностной ответственности, а значит, редукцию личности как таковой. Большинство из них – Гомыры, Букины, Сильвы, Кузаковы, Саяпины – готово к этому и не испытывает никаких внутренних противоречий. Но для некоторых людей, таких, каковы у Вампилова Зилов или Шаманов, этот образ жизни оказывается неприемлем. Шаманова из него выталкивает обостренное чувство собственного бессилия внутри жесткой иерархии, Зилова – протест против круговой поруки лицемерия. И в том, и в другом случае имеет место отрицание миропорядка, в котором не востребовано главное качество личности: ее свободная самостоятельность. Проблема, еще пока не осознанная ни действующими лицами пьес, ни самим автором – категорическая неприемлемость для полноценной взрослой личности автоматизированного квази-потребительского порядка.
|
|
|
И это проблема не только отечественная. Вторая половина 1960-х, когда писались пьесы Вампилова, – это годы студенческих волнений во Франции, движения хиппи в Америке. Это было время масштабного бунта против социальной системы, которая на Западе, в отличие от России, уже тогда сделалась предметом критической рефлексии[21]. В России отголоски этого бунта слышны, в частности, в пьесах А. Вампилова. Но, конечно, и формы этот бунт принимает традиционно российские: у Зилова – уход в пьянство, у Шаманова – духовный сон того рода, который в отечественной критике долгое время именовался «обломовщиной».
Внутренне обусловленная связь европейского и российского путей развития ощутимо проявились и в том, что у Вампилова в пьесах начинает звучать тема, общая для европейской культуры второй половины ХХ века: тема кризиса субстанциальности бытия. Потребительское общество, утвердившееся на Западе, а к концу века и в России, игнорирует человеческую личность как творческий элемент мироздания, и рассматривает человека лишь как орган потребления промышленной и интеллектуальной продукции. Об этой опасности предупреждал еще В. Хлебников, в начале ХХ столетия качественно противопоставивший ИЗобретателей и ПРИобретателей, то есть творцов и потребителей. Только творческое, преобразующее отношение к действительности даёт человеку ощущение контакта с самой этой действительностью, ощущение её реальности. Опыт потребительской цивилизации показал, что её психологическим последствием становится утрата человеком чувства реальности, дезориентация в действительности. Не случайно конфликт между сущностью и кажимостью становится сквозным у Вампилова уже с ранних его художественных опытов[22].
Итак, 1960-е годы для европейской цивилизации были временем утверждения потребительского общества. В российском социокультурном пространстве, в силу принципиально иного политического устройства, масштабное формирование такого общества началось лишь треть столетия спустя. Однако сдвиг общественного менталитета в соответствующем направлении обозначился уже в 1960-е. В отечественных условиях, где сохранялось доминирование традиционалистского сельского уклада, этот сдвиг совпал по времени с государственной кампанией ломки уклада и насаждения бюрократического порядка. В сознании наиболее чутких носителей культуры названные процессы совместились, так что идентифицируемый с городской цивилизацией бюрократический порядок стал (небезосновательно) восприниматься как средство утверждения обессмысленного потребительского образа жизни. Это восприятие современности послужило мировоззренческой основой возникновения в середине 1960-х так называемой «деревенской прозы», подлинный пафос которой заключался не в защите вымирающих деревень, а в отстаивании самоценности личности. Этот же пафос свойствен и драматургии А. Вампилова. Важнейший ментальный симптом потребительского общества – утрата человеком ощущения реальности – был прочувствован и предугадан драматургом задолго до того, как он сделался массовым явлением в отечественной культуре. Конфликт между сущностью и кажимостью действительности как основа картины мира, амбивалентный герой как носитель такого конфликта, поэтика парадокса – все эти особенности вампиловской драмы спустя два-три десятилетия получили широкое применение в российском искусстве рубежа веков.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 364; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!