Слово как вторая подчиненная личность
Иустин приравнивал Сына к Слову и отличал Слово как сущность, отдельную от Отца. "Ибо те, кто считают Сына Отцом, показывают, что не знакомы с Отцом и не знают, что у Отца вечности есть Сын, Который, будучи первородным Словом, также является Богом" (63). Очевидно, Иустину было известно о верующих, которые исповедовали Отца и Сына как одну личность, и Иустин был не согласен с ними.
Слово не являлось отдельной личностью в вечном прошлом, но было создано Богом прежде сотворения мира. "Слово... первородное от Бога" (21). "Слово Бога было рождено Богом особенным образом, не так, как все другие творения" (22).
Во Второй Апологии представлено то же самое учение. "Отец... не рожден... Его Сын – единственный, Кто называется Сыном – Слово, Которое было с Отцом и было рождено прежде творения мира, когда Отец творил и устроял всё с Ним, Он и называется Христом" (6). "После Бога мы поклоняемся и любим Слово, Которое от нерожденного и непреходящего Бога" (13).
В Диалоге с Трифоном иудеем Иустин вполне определенно говорит о том, что Отец и Сын – две разные личности, и что Слово находится в подчинении Отцу. Согласно этой работе Сын/Слово является "еще одним Богом". "Есть... еще один Бог и Господь, подчиненный Творцу всего сотворенного, Которого еще называют Ангелом, потому что Он благовествует человечеству о том, о чем Творец всего сотворенного, выше Которого нет, желает, чтобы Он благовествовал... Тот, о Котором сказано, что Он явился Аврааму, Иакову и Моисею и Который называется Богом, отличается от Того, Который сотворил всё. Я имею в виду, что это две разные личности, имеющие одну волю" (56). "Бог прежде всех творений родил Начало (которое было) определенной разумной силой (исходящей) от Него Самого, которую называют еще Духом Святым, а теперь Славой Господней, а теперь Сыном, и еще Премудростью, и еще Ангелом, и Богом, и Господом, и Словом... Он был рожден Отцом актом воли, как это делаем и мы: ибо когда мы произносим слово, мы рождаем его; но не отделением, так что слово (которое остается) в нас не умаляется, даже тогда, когда мы его произносим" (61).
|
|
|
Иустин использовал Бытие 1:26 и 3:22, чтобы доказать существование двух Божественных субстанций (62), утверждая, что Бытие 19:24 "указывает на то, что там было двое" (129). Согласно его точке зрения все ветхозаветные явления Бога человеку были явлениями Слова (126): "не должно вам думать, что Сам нерожденный Бог сошел откуда-то. Ибо вечный Отец и Господь всего сущего нигде не появляется, не ходит, не спит, не возносится, но пребывает на Своем месте, там где Он есть" (127). Он подчеркивал, что Отец и Слово "две разные личности" (128, 129).
|
|
|
Иустин не соглашался с теми, кто учил, что Отец и Слово являются одной и той же личностью, то есть не соглашался с вероучением о единстве. "Они называют Его Словом, потому что Он сообщает людям то, что получил от Отца, но утверждают, что сила Его невидима и неотделима от Отца, подобно как солнечный свет на земле невидим и неотделим от солнца в небе... так и Отец, когда хочет, говорят они, повелевает силе Своей изойти, а когда хочет, изымает Свою силу" (128).
Интересно также отметить, что согласно Иустину, Слово учило мудрости древних греческих философов, таких как Сократ и Платон, которые, следовательно, в некотором смысле были христианами до Христа (Вторая Апология,8, 10, 13).
Неопределенное учение о Святом Духе
Хотя Иустин и поклонялся Духу Святому как третьей Божественной личности, он четко не объяснил, чем же все-таки Дух отличается от Самого Отца и какие взаимоотношения между ними. Фактически в нескольких местах он отождествляет Дух и Слово.
Например, в Первой Апологии часто упоминается о "пророческом Духе" (6,13), а о пророчествах Мессии в книге Исайи говорится, что "Бог предсказал (эти события) Духом пророчества", но потом сказано, что "пророки были вдохновлены Божественным Словом" (33) и были движимы "Божественным Словом" (36). Иустин пишет:
|
|
|
"Было бы неправильным... понимать Дух и силу Божию как что-то иное, чем Слово, Которое является первородным от Отца" (33), а в предсказаниях о Мессии "пророческий Дух говорит от имени Христа" (38).
Измененное учение об имени
Кажется, что Иустин заимствовал библейское учение об имени Божьем, но трактовал его не так, как богословы послеапостольского периода, а изменив его согласно собственной философской точке зрения. В соответствии с греческой концепцией о Боге, как об абсолютно трансцендентном[5], он утверждал, что имя Божие нельзя познать и описать. "Отцу, Который не рожден, не дано имени... Слова Отец, Бог, Создатель, Господь и Владыка являются не именами, а словами обращения, данными Богу по Его благим делам и проявлениям" (Вторая Апология,6). Далее говорится, что Иисус (имя Сына) – имя "человека и Спасителя" – имеет огромное значение и силу, так что "именем Иисуса" изгоняют бесов и исцеляют людей.
Иустин говорил об имени Иисуса, как об имени, через которое Бог явил Себя человечеству. "Более того, в книге Исход мы узнаем, что имя Самого Бога не было открыто Аврааму или Иакову, но только таинственно сообщено Моисею… ибо имя того, кто говорил с Моисеем, было Иисус, как Он Сам говорит: "имя Моё в Нем" (Диалог, 75).Иустин придавал большое значение ветхозаветному имени Иешуа, поскольку оно является эквивалентом имени Иисус. Он считал это имя исключительно значимым еще и потому, что когда филистимляне поставили захваченный ковчег завета на колесницу, запряженную коровами, то коровы повезли колесницу назад в Израиль и остановились на поле человека по имени Иешуа".
|
|
|
"Они были ведомы именем силы [или "силой имени"], как и те, вышедшие из Египта и выжившие в пустыне, шли за человеком по имени Иешуа (Иисус)" (132).
Увещание к эллинам, которое надписано именем Иустина, говорит: "Бога нельзя назвать одним именем" (21). Некоторые богословы утверждают, что автором этого сочинения является Иустин, другие считают, что эта работа написана в то же время, когда жил Иустин, но написана она не им, поскольку в ней многократно утверждается, что в мире есть только один Бог (15-21) и это Тот Самый Бог, Который говорил Моисею: "Я Есмь" (21).
Трехчастная формула крещения
Богословы обычно соглашаются друг с другом в том, что впервые трехчастная формула крещения упомянута в Первой Апологии Иустина. "Во имя Бога, Отца и Господа вселенной, и нашего Спасителя Иисуса Христа, и Духа Святого [обращенные] принимают омовение водой... Для того, чтобы мы могли получить прощение за совершенные грехи, над тем, кто решает быть рожденным свыше и покаяться в своих грехах, произносится имя Бога Отца и Господа вселенной. Тот, кто ведет человека для омовения, призывает только Его имя. Ибо никто не может произнести имя вечного Бога. И если кто осмеливается сказать, что у Бога есть имя, тот впадает в безнадежное сумашествие... Освященных омывают во имя Иисуса Христа... и во имя Святого Духа..." (61).
Хотя эта формула крещения состоит из трех частей, она не совпадает с современной трехчастной формулой. Во-первых, она не содержит слов: "во имя Отца, Сына и Святого Духа", а фактически призывает имя Иисуса Христа. Во-вторых, потому, что Иустин не считал Иисуса и Дух Святой равными Отцу. Ясно, что излагая своё учение о Боге, Иустин не имел намерения своей формулой проповедовать учение о Троице, как считают современные поборники ортодоксального триединства, или учение о полноте Божества Иисуса Христа (даже в рамках учения о триединстве).
Кажется, что эта формула появилась недавно, поскольку Пастырь Ермы, который был очень популярен и распространялся на протяжении всего II века, учил крещению во имя Иисуса Христа. Вероятно, Иустин или кто-то из его современников, разделяющих его взгляды, ввели эту тройную (трехчастную) формулу.
Поскольку Иустин утверждал, что только Отец является истинным, верховным Богом, отличающимся от Иисуса, как одна личность отличается от другой, то скорее всего он не желал применять прежнюю формулу крещения только "во имя Иисуса". Его богословие призывает чтить верховенство Отца во время крещения, но единственное место оправдания своей теории он мог взять только из Евангелия от Матфея 28:19, где, кстати, также упоминаются Сын и Дух Святой. Это привело Иустина к применению трехчастной формулы крещения, в которой большая роль отводилась Отцу. И хотя везде в своих работах он утверждает, что слово Отец не является именем, он всё же настаивал на этом обращении к Богу, обосновывая это тем, что у человечества нет другого имени, которым оно могло бы назвать Бога. Язвительный тон, который он при этом употребляет, говорит о том, что он имел сильное противодействие на этот счет. Очевидно, что были и другие богословы, которые учили, что Евангелие от Матфея 28:19 не имело в виду обращение к Богу по имени Отец, но, скорее, имело в виду, что мы обращаемся к одному из главных имен Бога.
Иустин сохранил в своей формуле имя Иисуса, вместо названия Сын, видимо для того, чтобы не было отличия от первоначальной формулы, а может быть для того, чтобы успокоить тех, кто настаивал на сохранении имени Иисуса. Таким образом, формула Иустина явилась компромиссным вариантом между первоначальной формулой "во имя Иисуса" и более поздней формулой триединства. Если так, то это косвенно доказывает, что формула "во имя Иисуса" старше трехчастной формулы крещения. Новая формула, очевидно, возникла из-за того, что появилась новая точка зрения на природу Бога (несколько личностей в Боге) и произошло умаление Божества Иисуса Христа.
Имеются все основания полагать, что формула "во имя Иисуса" была общепринятой еще в III веке, а повсеместное принятие тринитарной формулы произошло значительно позже того времени, в котором жил Иустин. Киприан говорил, что последователи еретика Маркиона практиковали крещение "во имя Иисуса Христа" (Послания,72:4). И хотя учение Маркиона ложно, становится очевидно, что формула "во имя Иисуса" была общепринятой в тот период времени, когда маркиониты откололись от Церкви (144 г.), сохранив первоначальный обряд водного крещения. Ипполит сообщает, что примерно в 156 г. множество монтанистов образовали группу верующих, говорящих на наречиях, что группа эта откололась от основной Церкви в 177 г. Это были модалисты (Обличение всех ересей,8:12), чье учение отвергает тринитарную формулу. Работа Деяния Павла и Феклы, вероятно написанная азиатским пресвитером во II веке[6], сообщает о крещении "во имя Иисуса Христа". В 8 главе приводится еще одно свидетельство того, что формула "во имя Иисуса Христа" была доминирующей во II и оставалась доминирующей в начале III века.
Выводы
Подводя итоги, следует отметить, что Иустин учил множественности Божественных личностей или богов. Он утверждал, что Сын/Слово является "другим Богом" и от Создателя Отца отличается, как отличаются две разные личности. Остается неясным, учил ли он о Духе Святом как о третьей личности. Некоторые его высказывания говорят о том, что Дух является Ангелом, в то время как другие говорят, что Дух является действием Слова.
Иустин четко подчинял Слово Отцу как в отношении силы, власти, времени, так и в отношении сущности. Он говорил, что Слово не является вечным, не равно Отцу, и имеет подобие Ангела. В этих положениях мы находим отголоски более позднего арианского учения (которое осудил Никейский Собор), только в более умеренной форме.
Иустин использовал компромиссную трехчастную формулу водного крещения, которая включала в себя произнесение имени Иисуса Христа. Он частично сохранил прежнюю значимость имени Бога, веря в то, что имя Иисуса обладает большой силой. Он исповедовал, что водное крещение является необходимым для прощения грехов; возможно, он придавал особую значимость имени Иисуса. Так или иначе, в писаниях Иустина мы впервые находим употребление трехчастной формулы крещения, которая появилась во втором поколении после завершения написания Нового Завета.
В 5 главе мы порассуждаем о других греческих апологетах и сделаем дальнейшее заключение относительно учения о Боге, проповедуемого группой апологетов, включая Иустина.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 221; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!