Глава 2. Большевики и Православная церковь
1917 год стал переломным в судьбе Русской православной церкви. Революционные события Февраля и Октября коренным образом изменили ее взаимоотношения с государством, а впоследствии и ее положение в общественной жизни. Уже в деятельности Временного правительства проявилось вполне закономерное для либерально-демократических сил стремление уменьшить монополию Православной церкви. На это, в частности, был направлен принятый 14 июля 1917 г. закон «О свободе совести».
Важнейшим событием в церковной жизни стал Поместный собор, открывшийся 15 (28) августа 1917 г. и продолжавшийся до 1 сентября 1918 г. Он восстановил институт патриаршества и традицию регулярного созыва соборов как высших органов церковной власти и принес тем самым окончание "синодальной эпохи", длившейся от Петра I. 5 (18) ноября 1917 г. Патриархом был избран бывший митрополит Московский Тихон (в миру Василий Иванович Беллавин, в советской литературе - Белавин), которому будет суждено сыграть важнейшую роль в истории Русской православной церкви и ее взаимоотношениях с недавно установившейся Советской властью.
Будущий патриарх родился в 1865 г. в г. Торопце Псковской губернии в семье потомственного священника, окончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию, был преподавателем Псковской Духовной семинарии, а затем ректором Казанской и Холмской духовных семинарий. Значительная часть его жизни была связана с Северной Америкой – в 1898 г. он был назначен епископом Алеутским и Аляскинским, затем Алеутским и Северо-Американским. В период его деятельности в Соединенных Штатах были открыты десятки новых храмов, в том числе Свято-Николаевский собор в Нью-Йорке, духовное училище в Кливлинде и духовная семинария в Миннеаполисе. В 1905 г. Тихон был возведен в сан архиепископа, в 1907 г. переведен на кафедру Ярославскую и Ростовскую, а с началом Первой мировой войны – в Литву, где получил большую популярность среди верующих, принимая участие в уходе за ранеными, освещении лазаретов. После Февральской революции была введена выборность во всех структурах церковного управления, и в августе 1917 г., за два дня до открытия Всероссийского Поместного собора, Съездом духовенства и мирян Московской епархии Архиепископ Виленский Тихон был избран митрополитом Московским и Коломенским. А в ноябре 1917г., уже после большевистского переворота, Поместный собор Русской православной церкви избрал Тихона патриархом.
|
|
|
Одним из главных направлений деятельности руководства РПЦ стало стремление предотвратить нараставшее в условиях острого социально-политического размежевания в обществе гражданское противостояние. Еще в августе 1917 г. соборное совещание приняло обращение к православным с предупреждением о грядущей междоусобной войне и призывом «отбросить взаимную ненависть и внутренние распри». Делегаты Поместного сбора пытались предотвратить и кровавые события в Москве в ходе установления там Советской власти в конце октября – начале ноября 1917 г.
|
|
|
С приходом к власти большевиков коренным образом изменилось отношение государства к религии и религиозным организациям. Практически с первых же дней Советская власть начала наступление на церковь, о чем свидетельствуют многочисленные законодательные акты. Так, в провозглашенном 26 октября Декрете о земле говорилось о национализации церковных и монастырских земель, что существенно подрывало материальную основу деятельности церкви. 2 ноября 1917 г. "Декларация прав народов России" провозгласила исключение церкви из сфер гражданской и государственной жизни и отмену всех религиозных привилегий и ограничений. В отличие от закона "О свободе совести", принятого Временным правительством, провозглашалось право граждан вести не только религиозную, но и антирелигиозную пропаганду. 11 ноября 1917 г. Совнаркомом было принято постановление «О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение комиссариата по народному просвещению», санкционировавшее конфискацию у Русской православной церкви всех учебных заведений. Именно этот законодательный акт вызвал первое открытое противостояние церкви по отношению к новой власти. 11 ноября Поместный собор в своем послании назвал большевистскую революцию «нашествием антихриста и беснующимся безбожием».
|
|
|
18 (31) декабря 1917 г. был опубликован Декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния, признававший отныне юридически недействительным церковный брак. В январе 1918 года были ликвидированы духовники в армии, отменены все государственные дотации и субсидии церкви и духовенству. Наконец, 20 января (2 февраля) 1918 г. был принят основной Декрет СНК «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», провозгласивший отделение церкви от государства и школы от церкви, национализацию всего церковного имущества. Церковные и религиозные общества лишались прав юридического лица и права владения собственностью. В своей основе эти законодательные акты носили вполне прогрессивный, демократический характер, однако их осуществление на практике зачастую имело характер прямо противоположный.
|
|
|
Декрет об отделении церкви от государства, резко ослаблявший как материальное благосостояние, так и духовное влияние православной церкви на общественную жизнь, вызвал жесткое неприятие со стороны духовенства и значительной части верующих. Выражением этой реакции в январе 1918 г. стало послание патриарха Тихона, в котором он оценил происходящее как гонение на церковь и предал анафеме тех лиц, которые творили насилие над невинными людьми либо принимали участие в мероприятиях, направленных против Русской православной церкви. В советской историографии закрепилось мнение, что анафема была провозглашена большевикам, однако проведенный современными историками источниковедческий анализ Воззвания патриарха от 19 января 1918 г. это не подтверждает. Более адресным было Обращение Тихона к Совету Народных Комиссаров в октябре 1918 г., в котором он открыто обвинил советское правительство в кровопролитии, подписании унизительного, позорного мира и нарушении данных народу обещаний.
Официально сторонясь политики и насилия, Русская православная церковь в то же время старалась сохранить автономию и былые права и привилегии, далеко не всегда соотнося свои устремления с реальностью. Об этом, в частности, свидетельствует принятое 2 (15) декабря 1917 г. Собором РПЦ совершенно нереальное в условиях советской действительности определение «О правовом положении Православной Российской Церкви», которое говорило о Православной церкви как о первенствующей в Российском государстве, пользующейся всеми правами юридического лица. Главой государства, а также министрами исповеданий и просвещения, по мнению православных иерархов, должны были быть лица православного исповедания. Документ содержал требование о признании церковных школ всех ступеней и их дипломов наравне с государственными, об обязательном преподавании Закона Божьего в государственных школах для детей православных родителей, об освобождении духовенства от воинской повинности. Кроме того, по мнению Собора, церковь должна была обладать правом владения имуществом и получать дотации от государства на определенные нужды.
Такая позиция РПЦ лишь усилила враждебность власти, изначально видевшей в церкви контрреволюционную силу. Конфликт между государством и церковью стремительно разрастался, и начинавшаяся Гражданская война только ускорила превращение его в настоящую антирелигиозную войну.
К началу этой войны большевиков подталкивали несколько причин идеологического, политического и экономического толка. Во-первых, главной задачей большевистской программы в религиозном вопросе было содействие "освобождению масс от религиозных предрассудков". Религиозное мировоззрение само по себе противоречило атеистическим основам марксистской идеологии. Претендуя на идеологическую монополию, Советская власть не могла допустить существование столь мощного конкурента во влиянии на сознание народа как православная церковь и религия вообще. Эта несовместимость большевистской идеологии с какой-либо другой, прежде всего, религиозной, делала неизбежным конфликт власти и православной церкви. Кроме того, большевики видели в патриархе и других иерархах церкви преемников и носителей идей монархизма и опасались, что под церковными знаменами может произойти объединение их политических противников. Еще одним камнем преткновения в отношении государства к религии был вопрос о церковной собственности, изъятие которой могло стать источником пополнения бюджета в условиях угрозы финансового краха Советской власти. Таким образом, в антицерковной политике большевиков сочетались как идейные, так и прагматичные соображения, сделавшие дальнейшее наступление на церковь фактически необратимым.
Вместе с тем, анализируя мероприятия и масштабы антицерковной политики Советской власти, нельзя не обратить внимания на тот факт, что она находила сочувствие и поддержку или, по крайней мере, непротивление со стороны большей части населения. Исследователи связывают это с процессом ослабления религиозности в российском обществе, начавшимся еще задолго до 1917 года и фиксировавшимся современниками еще со второй половины XIX века. Снижение авторитета православной церкви и религии в целом было обусловлено как объективными историческими процессами урбанизации и постепенного разрушения традиционной культуры, так и наблюдавшимся падением нравственности в церковной среде, нередко неприкрытой демонстрацией православными священниками приверженности материальным ценностям, накопительству, оторванностью церкви от жизни и проблем рядовых верующих. Существование этих явлений признавалось и самими священнослужителями, среди части которых ширилось движение за реформу церковной организации.
В обстановке Гражданской войны политика ограничения прав церкви переросла в открытые репрессии против церковнослужителей и верующих, усугублявшиеся бесконтрольными действиями на местах. Дополнительным поводом для расправ стала деятельность священнослужителей на территориях, занятых белыми армиями. В годы Гражданской войны было закрыто 673 из 1025 монастырей, среди которых были знаменитые Оптина пустынь, Соловецкий монастырь, Троице-Сергиева лавра, конфисковано их имущество. Закрывались и тысячи приходских храмов. Одной из наиболее оскорбительных для чувств верующих стала организованная на основании специального постановления СНК 1920 г. массовая кампания по ликвидации мощей во всероссийском масштабе. Общее число жертв среди духовенства и мирян, не считая участвующих в рядах Белого движения, с октября 1917 г. по конец 1921 г. превысило 10 тыс. человек.
Начало нового мирного периода в истории советского государства не только не привело к ослаблению нажима на церковь, а, наоборот, позволило развернуть еще более организованное и широкое наступление на неё. Первым шагом стала государственная кампания по изъятию церковных ценностей, поводом для организации которой послужил страшный голод, обрушившийся на страну в 1921 г. С подачи официальных властей в советской историографии господствовало мнение, что тогда церковь противилась передаче своих ценностей для помощи голодающим. Подобное утверждение, как установили современные историки, абсолютно не соответствует истине. Факты свидетельствуют, что Русская православная церковь сразу откликнулась на всенародное бедствие. В августе 1921 г. по инициативе патриарха Тихона был организован Всероссийский церковный комитет помощи голодающим. Патриарх обратился с призывом о сборе средств ко всем православным и народам мира. Духовенству и верующим разрешалось жертвовать на помощь голодающим не только личные, но и храмовые драгоценности, не имевшие важного богослужебного назначения. Таким образом, сотрудничество в деле борьбы с голодом могло стать основанием для компромисса во взаимоотношениях церкви и государства. Однако диалога не получилось. Рост авторитета церкви, неизбежно произошедший бы в случае ее участия в борьбе с голодом, не входил в планы большевиков. В руководстве шла острая борьба по вопросу об участии церкви в помощи голодающим. Сторонниками церковной помощи были А. И. Рыков, Л. Б. Каменев, М. И. Калинин, против выступали В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, И. В. Сталин, Г. Е. Зиновьев и другие видные члены партии. В итоге на обращения патриарха Тихона ВЦИК отреагировал лишь в декабре 1921 г., когда число голодающих в стране достигло 23 млн. человек. Церковному комитету был официально разрешен сбор средств для голодающих, но эта деятельность с самого начала была поставлена под строгий контроль властей. К февралю 1922 г. церковь собрала более 8 млн. 962 тыс. рублей, не считая драгоценностей, золотых монет и продовольствия. Однако компромисс власти и церкви оказался недолгим. Верх взяли сторонники жесткой антицерковной линии, решившие осуществить насильственное изъятие церковных ценностей. Это позволяло власти решить сразу две задачи – окончательно подорвать материальную базу церкви, а также ее моральный авторитет, обвинив в случае оказания сопротивления изъятию ценностей в укрывательстве средств и нежелании помогать голодающим. В результате Всероссийский комитет был закрыт, а собранные им средства реквизированы. Развернулась подготовка к кампании по массовому изъятию церковных ценностей. 2 января 1922 г. вышел декрет об изъятии музейного имущества, а 23 февраля – постановление ВЦИК о необходимости изъять «из церковных имуществ все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Наркомфина со специальным назначением в фонд ЦК ПОМГОЛ», причем от дела отстранялись церковные комитеты. Тем самым фактически перечеркивалась добровольная деятельность церкви в пользу голодающих. Позиция патриарха Тихона, осудившего этот декрет как «акт святотатства» и назвавшего изъятие ценностей, в том числе богослужебного употребления, нарушением церковных канонов, разделялась многими верующими. Поэтому начавшаяся с середины марта 1922 г. широкомасштабная кампания по изъятию церковных ценностей встретила сопротивление, в том числе вооруженное, со стороны священнослужителей и мирян. Порой столкновения приобретали кровавый характер, как это случилось в г. Шуе, где толпа верующих в ответ на силовые действия по изъятию ценностей напала на милиционеров и красноармейцев, в ответ последние применили оружие. Вину за трагические события власти возложили на самих верующих.
Изъятие церковных ценностей. 1922 г.
Установку на использование случившегося для ужесточения борьбы с церковью дал лично Ленин, который писал, что «инцидент» в Шуе – «не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову…Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий…Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
«Шуйский инцидент» послужил удобным поводом для организации судебных процессов с последующими расстрелами священников и других участников сопротивления изъятию ценностей в г. Шуе и многих других городах. Только в 1922 г. прошло 250 судебных процессов. Самые показательные из них были организованы в Петрограде, где судили более 80 обвиняемых и были вынесены четыре смертных приговора, в том числе митрополиту Вениамину, и в Москве, где были расстреляны пятеро из 11 приговоренных к смертной казни. В целом, по данным историка церкви Д. В. Поспеловского, за период изъятия церковных ценностей произошло 1414 кровавых инцидентов, в ходе которых и по приговору суда погибли 2691 священник, 1916 монахов, 3447 монахинь и большое число мирян.
Процесс над митрополитом Вениамином. 1922 г.
В 1922 г. началась подготовка процесса над самим патриархом. «Дело патриарха Тихона», обстоятельства его подготовки и свертывания, являются одной из ключевых и дискуссионных проблем в изучении истории взаимоотношений Советской власти и православной церкви в 1920-е гг. 5 мая 1922 г. патриарх был вызван в суд на процесс против московского духовенства. Суд вынес частное определение о привлечении гр-на Белавина к уголовной ответственности, после чего он находился под домашним арестом в Донском монастыре.
К весне 1923 г. сфабрикованное ГПУ многотомное следственное дело было передано в Верховный суд РСФСР, были утверждены председательствующий на процессе, обвинители, защитники, свидетели, таким образом, готовившийся длительное время судебный процесс вступил в завершающую стадию. Предпринимались меры по подготовке общественного мнения к расстрельному приговору в отношении Тихона. В апреле 1923 г. он был помещен во внутреннюю тюрьму ГПУ на Лубянке. Однако, суда над патриархом не последовало: власть сначала несколько раз откладывала проведение процесса, а затем отменила свои решения о его проведении, летом 1923 г. патриарх Тихон был выпущен на свободу и получил разрешение на церковную деятельность. Объяснения этому повороту событий давались разные. Наиболее часто в литературе освобождение патриарха из-под ареста объяснялось колоссальным международным давлением на советскую власть, т.к. именно в этот период началась подготовка дипломатического признания советского государства крупнейшими зарубежными державами и установление с ним торговых отношений. Также часто используется ссылка на знаменитую ультимативную ноту Керзона, содержащую угрозу разрыва отношений с СССР и требовавшую, среди прочего, прекращения репрессий против церкви и духовенства и немедленного освобождения патриарха. Помимо ссылки на негативную международную реакцию на пребывание главы РПЦ под арестом, в литературе также часто приводится аргументация, связанная с боязнью власти брожения внутри страны, в которой православные составляли большинство населения, ожидание массовых беспорядков в столице и в деревне. В новейших трудах, наряду с вышеперечисленными, к причинам освобождения патриарха Тихона относят и развернувшуюся внутрипартийную борьбу. Согласно этой точке зрения, перегруппировка сил в руководстве партии во второй половине 1922 - начале 1923 гг. привела к тому, что взамен больного Ленина и Троцкого, определявшего до этого церковную политику, доминирующую роль стали играть сторонники компромиссных отношений с церковью. Однако освобождение патриарха явилось следствием не только внешних факторов, но и вынужденного официального признания Тихоном своей лояльности к Советской власти, свидетельство чему – публикация так называемых «покаянных» документов патриарха. Их появление на свет, вероятно, было вызвано не только давлением со стороны следствия и угрозами, но и объективным положением, в котором оказалась Русская православная церковь в начале 1920-х гг., угрозой ее раскола.
В условиях, когда «кавалерийская атака» на церковь, ее руководство и материальные богатства не привела к ее краху, а, наоборот, встретила враждебное отношение со стороны значительной части населения, власть активизировала использование других, более изощренных методов борьбы с РПЦ. Одним из них стала поддержка официальными органами деятельности обновленческого течения в православии с целью замены неугодных, «тихоновских» священнослужителей на лояльное духовенство и углубления церковного раскола и развала церкви изнутри.
История обновленческого движения в РПЦ уходит корнями в начало XX века. Оно начиналось с вполне прогрессивной идеи демократизации внутренней жизни православной церкви и взаимоотношений священнослужителей и верующих. Обновленцы критиковали официальную церковь за догматизм, стяжательство, говорили об омертвении всех форм церковной жизни. Однако в 1920-е гг. обновленчество стало орудием в руках власти, желавшей изнутри расколоть и ослабить Русскую православную церковь. Санкционировал и поддерживал деятельность обновленческого течения 6-ой секретный отдел ГПУ. Через обновленцев советская власть стремилась вытеснить из руководства РПЦ сторонников Тихона. После ареста последнего обновленческое духовенство во главе с протоиреями А. Введенским и В. Красницким объявили о создании Высшего церковного управления (ВЦУ) и приступили к удалению от управления тихоновцев и замене их лояльными по отношению к Советской власти архиереями. К концу 1922 г. к обновленцам перешли 37 из 74 архиереев Русской православной церкви. В 1923 г. обновленцам удалось созвать Поместный собор, на который съехались священнослужители примерно половины действовавших в то время храмов. Многие делегаты поддержали обновленческую идею отказа от антисоветизма и признания правоты социализма как в большей мере отвечающего принципам христианства. Однако предложения обновленцев, касающиеся собственно церковных вопросов, вызвали неприятие большинства священнослужителей, а последовавшие в их адрес обвинения во внесении хаоса в церковную жизнь так и не позволили обновленцам завоевать серьезный и прочный авторитет среди верующих.
Внеся определенную дезорганизацию в деятельность православной церкви, обновленческое течение все же не получило ожидаемого властью широкого размаха, поэтому довольно скоро оно утратило поддержку со стороны государства и фактически сошло на нет. В 1923 г., который стал периодом наивысшего подъема обновленческого движения, под его контролем находилось около 70% приходов, в 1924 г. уже 50%, в 1926г. – 30%, а к концу 1920-х гг. таковых практически не было. Сотрудничество с властью не спасло обновленцев от террора 1930-х гг. С 1934 г. начнутся массовые аресты обновленческого духовенства, будут закрыты учебные заведения, периодические издания, большинство приходов обновленцев. А в 1940-х гг. начнется их постепенное возвращение под руководство Московской патриархии.
Гораздо более серьезный раскол в российском православии и Русской православной церкви проходил по другой линии и был связан с массовой эмиграцией российских граждан, в том числе священнослужителей, после революции и в ходе Гражданской войны. Оказавшись отрезанными от родины, они нуждались в организации своей религиозной жизни, которая для большинства была главной основой сохранения своей национальной идентичности. Таким образом, объективные обстоятельства подготовили длившийся несколько десятилетий раскол Русской православной церкви. В ноябре 1920 г. группа эмигрантских архиереев обратилась в Константинопольскую патриархию за благословлением для организации Высшего русского церковного управления (ВРЦУ) за границей. А в ноябре 1921 г. в Сербии в г. Сремские Карловцы состоялось «Собрание представителей Русской православной церкви за границей», участие в котором принимали как священнослужители, так и миряне из русской эмиграции. Эти события являлись прямым нарушением церковных канонов, так как проводились без благословления патриарха. Кроме того, большая часть делегатов придерживалась крайне правых политических взглядов, что нашло отражение в обращении собора к православным эмигрантам, содержащем призыв к восстановлению в России власти дома Романовых. Подобная позиция карловчан, подчеркивавших своё каноническое единство с Московской патриархией, могла сослужить последней плохую службу и привести к еще большим гонениям со стороны власти. Всё это вызвало серьезные осложнения во взаимоотношениях между ВРЦУ за границей и Московской патриархией, высказавшей официальное осуждение решений Карловацкого собора. Священный Синод РПЦ в апреле 1922 г. принял постановление об упразднении ВРЦУ за границей, однако карловчане не подчинились этому решению. Раскол в РПЦ углублялся.
Важнейшим орудием в борьбе власти с церковью и религией стала организация массовой антирелигиозной пропаганды, начатая в 1922-1923 гг. Создавалась сеть антирелигиозной периодической печати, с 1922 г. стали выходить газеты «Атеист» и «Безбожник», журнал «Безбожник». По всей стране создавались атеистические кружки, проводились антицерковные лекции и семинары. Велась кампания по замене церковных обрядов и праздников новыми советскими, проводились, так называемые «комсомольские пасхи», «советские крестины», «коммунистические крестные ходы».
Раскольнические тенденции внутри церкви, мощная атака на нее, инициированная властью, вынудили патриарха Тихона пойти на компромисс с властью. 16 июня 1923 г. он обратился в Верховный суд РСФСР с письмом, в котором признавал ошибочность некоторых своих прежних посланий, касавшихся действий советского государства, и подтвердил свою лояльность по отношению к власти, заявив: «Я отныне Советской власти не враг». Также Тихон признал правильность решения суда о привлечении его к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность и решительно отмежевался как от зарубежной, так и внутренней монархической белогвардейской контрреволюции. Эти же идеи были повторены патриархом и двух следующих документах – Обращении к «Архипастырям, Пастырям и Пасомым Православной церкви Российской» от 28 июня и Воззвании к верующим от 1 июля 1923 г. Проведенный историком С. Г. Петровым тщательный анализ источников по «Делу патриарха Тихона» показал, что текст этих обращений практически совпадает с текстами документов, разработанных Антирелигиозной комиссией под руководством Е. Ярославского и утвержденных Политбюро. Эти «покаянные» заявления позволили патриарху выйти на свободу, в марте 1924 г. «дело патриарха Тихона» было прекращено. Своим согласием с предложенными властью условиями патриарх оплатил не только собственную свободу, но и единственно возможный в тех условиях вариант сохранения Русской православной церкви и религиозной жизни в советском государстве.
25 марта 1925 г. патриарх Тихон умер. Местоблюстителем патриаршего престола стал митрополит Крутицкий Петр, однако уже через месяц после признания его полномочий Архиерейским синодом Петр был арестован. Поводом для его ареста послужили доносы, сфабрикованные зарубежным Поместным собором.
Патриарх Тихон.
В декабре 1925 г. обязанности патриаршего местоблюстителя (официально являясь заместителем местоблюстителя) стал исполнять митрополит Нижегородский Сергий, перед которым встали две сложнейшие задачи. Во-первых, ему предстояло предотвратить дальнейший распад церкви, так как с первых дней его вступления в управление церковью часть церковных иерархов во главе с архиепископом Екатеринбургским Григорием при поддержки официальных властей предприняли попытку отстранить Сергия. Однако большинство епископата и мирян оказались на стороне Сергия, и «григорианское движение» вскоре сошло на нет.
Второй задачей митрополита Сергия было продолжение курса, заложенного еще патриархом Тихоном, - получение возможности устройства и легализации церковной жизни в условиях нового, советского государства. Сделать это было крайне сложно, так как новый местоблюститель встретил жесткое сопротивление со стороны властей: ему запретили выезжать из бывшей резиденции Нижнего Новгорода, оказывали поддержку раскольническим действиям григорьевцев, спровоцировали конфликт с митрополитом Агафангелом, претендовавшим на пост местоблюстителя согласно завещанию патриарха Тихона. Все же Сергий, пытаясь найти компромиссный вариант сосуществования церкви и государства, в мае 1926 года предложил проект Декларации Советскому правительству, содержащий условия регистрации власти РПЦ и ее деятельности в новых условиях. Проект фактически предусматривал последовательное проведение в жизнь принципа отделения церкви от государства, полное устранение церкви от политической жизни и признание гражданских законов взамен на исключение государственного надзора за политической благонадежностью ее членов, сохранение духовной свободы и независимости церкви. Однако столь сдержанная декларация не устроила власть, и проект был отвергнут. А в ноябре 1926 г. за попытку организации тайных выборов патриарха, которая была расценена как политический заговор, митрополит Сергий был арестован и в течение восьми месяцев находился в заключении, после чего он был вынужден пойти на более широкие уступки власти. В августе 1927 г. было обнародовано послание заместителя патриаршего местоблюстителя, известное как «Декларация митрополита Сергия», в котором он заявил, что нужно на деле показать, что верными гражданами СССР, лояльными к советской власти могут быть самые ревностные приверженцы православия. Требования лояльности советскому правительству местоблюститель адресовал и эмигрантскому духовенству. Призывая верующих засвидетельствовать свою лояльность власти, Сергий считал возможным сохранить и их внутреннюю веру, и существование церкви в советском государстве. Однако Декларация вызвала бурное негодование у значительной части священнослужителей. К 1930 г. 37 архиереев отказались от административного подчинения заместителю патриаршего местоблюстителя. На окончательный разрыв с Московской патриархией пошло руководство Русской православной церкви за рубежом, открыто заявившее в 1927 г. о разрыве канонических отношений. И все же позиция руководства РПЦ и лично митрополита Сергия была единственно возможным вариантом компромисса церкви с Советской властью, сделавшей атеизм неотъемлемой составляющей официальной идеологии.
Митрополит Сергий.
Однако надеждам на этот компромисс не суждено было сбыться. После короткого относительного перемирия между властью и православной церковью на рубеже 1920-х – 1930-х гг. наступил новый период гонений на религию. Переломным в отношениях советской власти и церкви, как и в целом в судьбе страны, стал 1929 год. Начавшиеся процессы форсированной индустриализации и коллективизации требовали колоссальных материальных ресурсов и сопровождались значительными трудностями и срывами, приведшими к поиску вредителей и саботажников. Развернулось широкое идеологическое наступление на «культурном фронте». В результате церковь была обвинена в поддержке кулачества и организации саботажа хлебозаготовок. В ряде выступлений Сталина звучали призывы подавить реакционное духовенство, развернуть широкую антирелигиозную работу.
8 апреля 1929 г. ВЦИК СССР принял постановление «О религиозных объединениях», которое отрицало права РПЦ как юридического лица. Стала обязательной регистрация религиозных объединений и их членов, что открывало дорогу местным властям к отказу в регистрации без объяснения причин. Постановление закрепило положение о том, что религиозные общества не вправе заниматься какой–либо иной деятельностью, кроме как удовлетворением религиозных потребностей верующих в рамках молитвенного здания; указывалось, что следует вытеснить религиозные объединения из всех сфер общества и запретить им какой-либо вообще «выход» в общество. По сути, религиозные общества превращались в некие «резервации» для верующих. Но и в части удовлетворения религиозных потребностей деятельность церкви была обставлена множеством ограничений. Так, общее собрание религиозных обществ могло проводиться только с разрешения местных властей. Им запрещалось создавать кассы взаимопомощи, кооперативы. Члены прихода попадали под статью о частном предпринимательстве, и с 1930 г. платили государству 75% с «нетрудовых доходов», к которым была отнесена и плата за отправление культа. Не допускалось преподавание религиозных вероучений в государственных, общественных и частных учебных заведениях.
В мае 1929 г. XIV съезд Советов внес изменения в 4 статью Конституции. Теперь в ней вместо «свободы религиозной пропаганды» фигурировала «свобода религиозного исповедания», притом, что оставалась свобода «антирелигиозной пропаганды».
Положение церкви особенно осложнилось по мере нарастания темпов индустриализации. С конца 1929 г. по всей стране была развернута так называемая «антиколокольная кампания».На основаниитого, что «колокольный звон резким образом противоречит принципу отделения церкви от государства», «мешает труду и использованию трудящимся населением его отдыха»,колокольный трезвон был запрещен, началось снятие колоколов. Колокольный металл пытались приспособить под нужды электротехнической промышленности, был даже разработан пятилетний план поступления колокольного лома. Власть рассчитывала получить 75390 тонн лома, однако удалось собрать только 37 424 тонн. Нередко разбитые колокола оставались лежать во дворах предприятий, так как ни производственных мощностей, ни соответствующих технологий для их переработки в стране не было.
Вслед за антиколокольной кампанией последовала кампания по уничтожению храмов, в ходе которой были среди прочих уничтожены многие шедевры отечественной архитектуры. В Ленинграде был уничтожены Троицкий собор перед Петропавловской крепостью, построенный в первые годы после основания города, почти все церкви архитектора К. Тона, выстроенные в «русско-византийском» стиле. В Московском Кремле была снесена построенная еще при Иване Калите церковь Спаса на Бору. Была разрушена одна из самых красивых московских церквей – Успения Божией Матери. 5 декабря 1931 г. после тщетных попыток разобрать его вручную был взорван Храм Христа Спасителя в Москве, построенный в середине XIX века в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Московские власти вынашивали планы уничтожения выдающегося памятника русского зодчества XVI века – собора Василия Блаженного, который, по их мнению, мешал проходу демонстраций через Красную площадь. Подобная участь постигла и многие монастыри, например, Чудов и Вознесенский монастыри Московского Кремля, многие же из уцелевших использовались как общежития, тюрьмы, мастерские. Так, знаменитый Соловецкий монастырь был превращен в ставший печально знаменитым лагерь для политических заключенных. В 1929 г. была закрыта Киево-Печерская лавра – самый древний и знаменитый монастырь Русской православной церкви. С 1930 по 1934 гг. численность культовых зданий в стране сократилась на 30%.
Взрыв Храма Христа Спасителя в Москве. 1931 г.
Новые гонения на церковь в СССР встретили протесты в странах Европы и Америки. Тогда митрополита Сергия обязали выступить на пресс-конференции 15 февраля 1930 г. перед советскими и иностранными журналистами с заявлением об отсутствии гонений на РПЦ в СССР и лояльной политике по отношению к ней со стороны государства, заверив его в возможности нормализации церковной жизни. Однако эти уверения вряд ли могли ввести в заблуждение зарубежную общественность.
Новое наступление на церковь ознаменовалось и усилением кампании безбожников, главным орудием которой стал «Союз воинствующих безбожников» под руководством Е. М. Ярославского, организованный еще в 1924 г. как «Союз безбожников» и переименованный в 1929 г. Кампания проводилась под лозунгом «Борьба с религией есть борьба за социализм». В функции «Союза воинствующих безбожников» входило закрытие церквей, создание «безбожных» колхозов и бригад. Была создана сеть антирелигиозных университетов, по всей стране организованы антирелигиозные лекции, фильмы, экскурсии. В несколько раз выросли тиражи атеистических газет и журналов. Государственным издательством антирелигиозной литературы (ГАИЗ) за 1928-1940 гг. было выпущено 140 млн 200 тысяч экземпляров книг и брошюр антирелигиозного содержания.
В январе 1930 г. Центральный совет Союза воинствующих безбожников принял план первой «безбожной пятилетки», по которому предполагалось довести число «безбожников» до 10 млн человек. Этот план провалился – к 1932 г. даже по официальным данным число членов СВБ составляло 5 млн человек, современные же исследователи считают эту цифру существенно завышенной. Однако это не помешало руководству «безбожного» Союза выдвинуть новые, гораздо более масштабные задачи. В 1932 г. оно приняло директивы второй «пятилетки безбожия», целью которой объявлялась окончательная ликвидация религии в советском обществе. Невозможность ее осуществления обусловливалась как изначальной утопичностью провозглашенной цели, так и формализмом в ходе ее проведения. Даже партийные органы постоянно критиковали СВБ за слабую работу по «вовлечению масс в дело борьбы с религиозным дурманом», отмечали, что его активисты часто просто «ловили» людей для отчетности. К 1935 г. Союз воинствующих безбожников фактически развалился. Однако масштабное наступление на церковь продолжилось и достигло апогея в 1937-1938 гг. Происходило повальное закрытие храмов и репрессии против духовенства. По данным А. Н. Яковлева, председателя комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, только за два года «большого террора» было репрессировано 165 тысяч, расстреляно 106 тысяч священнослужителей.
К 1940 г. на территории страны не осталось ни одного из более чем тысячи монастырей, имевшихся в дореволюционной России. Действовавших храмов насчитывалось лишь 4225 (в том числе более 3 тысяч – в западных областях, недавно вошедших в состав СССР), в то время как в 1917 г. их было свыше 80 тысяч и даже в 1929 г. около 30 тысяч. Число священнослужителей Русской православной церкви в 1914 г. составляло 66 100, накануне Великой Отечественной войны – 6376 человек. От 130 представителей высшего духовенства в предвоенные годы осталось четыре человек: два епископа и два митрополита.
Однако власти не удалось достичь главной цели – полностью искоренить религиозное сознание народа. По переписи населения 1937 г. верующими назвали себя 1/3 городского и 2/3 сельского, т.е. более половины населения СССР. Сохранение в значительной степени религиозных основ духовной жизни народа проявилось в заметном росте религиозных настроений среди населения в годы Великой Отечественной войны.
Вопросы для закрепления:
1. Существует точка зрения, что в первые же месяцы после Октябрьской революции Русская православная церковь заняла агрессивную антисоветскую, контрреволюционную позицию. Согласны ли Вы с этой оценкой? Аргументируйте свой ответ.
2. Какими причинами были вызваны репрессии со стороны Советской власти против Русской православной церкви?
3. Какие методы использовали большевики для подрыва влияния Церкви в народных массах?
4. Назовите основные законодательные акты, характеризующие религиозную политику Советской власти.
5. Охарактеризуйте итоги антирелигиозной политики большевиков.
Рекомендуемые источники:
1. Архивы Кремля: Политбюро и церковь. 1922-1925./ Сост. Н. Н. Покровский и С. Г. Петров: В 2-х кн. – М.; Новосибирск, 1997, 1998
2. Дело патриарха Тихона // Отечественные архивы, 1993, № 6
3. Русская Православная Церковь в советское время: материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью. Кн. 1. – М., 1995.
4. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство, 1917-1941. Документы и фотоматериалы. – М., 1996
Рекомендуемая литература:
1. Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. Взаимоотношения Советского государства и религии.– М., 1991.
2. Васильева О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917-1927гг. // Вопросы истории, 1993, №8.
3. Васильева О. Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1927-1943 гг. // Вопросы истории, 1994, №4.
5. Галин С. А. Отечественная культура XX века: Учебное пособие для вузов. – М., 2003
6. Кривова Н. А. Власть и церковь в 1922-1925 гг. – М., 1997.
7. Никольский Н. М. История русской церкви. – М., 1988
8. Одинцов М. И. Государство и церковь. – М., 1991.
9. Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке. – М., 1995.
10. Регельсон Л. Трагедия русской церкви. – М., 1996
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 628; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!