Теорияпроизводства, илитайнабогатстванародов

У. Петти: «Труд — отец... богатства, Земля — его мать»

В чем же состояла тогда задача Смита как учёного! Чтобы отве­тить на этот вопрос, придётся обратиться к другой части интеллекту­ального наследия классической школы — к тому, где и как искали клас­сики политической экономии основания для объяснения явлений хозяйственной жизни. Их претензии на создание научной теории в экономике - подчеркнём это ещё раз - были связаны отнюдь не с «невидимой рукой» рынка. Экономическая наука родилась из стрем­ления понять и объяснить тайну богатства.

Творцы новой науки не могли удовлетвориться объяснением, что богатство — это деньги, а его источник — торговля. Этот взгляд вы­глядел логичным до тех пор, пока торговля представлялась своего рода «холодной войной» за богатство-золото: кто продаёт товар и выруча­ет деньги, тот обретает богатство, кто покупает товар — тот богатство растрачивает. Напротив, если торговля — дело взаимовыгодное и доб­ровольное, если торговая сделка — всего лишь смена владельцев со­ответствующих благ, то и деньги, вырученные от такой сделки, не могут быть источником богатства. Страна тем богаче, чем больше создаёт продукта. Вспомним знаменитую пушкинскую «экономиче­скую строфу» из «Евгения Онегина», в которой лаконично и точно выражен конфликт взглядов на природу богатства:

золото или «про­стой продукт» — герой поэмы:

был глубокий эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живёт, и почему не нужно золото ему, когда простой продукт имеет.

Речь шла об осознании того, что источник богатства следует ис­кать не в торговле, не в обмене, а в самом производстве, что именно развитие производства — основа хозяйственного благополучия нации. Одним из пионеров этого взгляда был англичанин Уильям Петти(1623—1687), у которого мы находим знаменитую формулу «Труд — отец и активный принцип богатства, Земля - его мать». Труд и зем­ля — таковы два источника богатства. Петти даже объяснял, как раз­граничить вклад каждого из этих источников: если сравнить продукт невозделанной трудом земли и аналогичный продукт, выращенный на возделанной земле, то первый можно считать «чистым продуктом земли», а приращение продукта во втором случае — «чистым продук­том труда». Этот анализ подводит Петти к объяснению «таинствен­ной природы... денежной ренты»: если земледелец, работающий исклю­чительно собственными руками «... из жатвы вычтет зерно, употреб­лённое им для обсеменения, а равно и все то, что он потребил и отдал другим в обмен на платье и для удовлетворения своих естественных и других потребностей, то остаток хлеба составляет естественную и истинную земельную ренту этого года».

Определив ренту как избыток продукта над затратами на его со­здание, Петти дал новое объяснение природе богатства — объясне­ние, вокруг которого вскоре начала выстраиваться теория классиче­ской политической экономии.

Новаторский дух Петти ярко проявился и в его «Политической арифметике», написанной в 70-е годы XVII в. и опубликованной по­смертно в 1690 г. От этой книги ведут свою родословную статистика и эконометрика. Разъясняя свой подход, Петти писал: «...вместо того, чтобы употреблять только слова в сравнительной и превосходной сте­пени и умозрительные аргументы, я вступил на путь выражения сво­их мнений на языке чисел, весов и мер... используя только аргумен­ты, идущие от чувственного опыта, и рассматривая только причины, имеющие видимые основания в природе».

Пользуясь скудными и отрывочными данными, Петти проявлял чудеса изобретательности в стремлении дать количественную оценку хозяйственным явлениям своего времени. Ему принадлежат первые попытки оценить величину национального дохода, скорость обраще­ния денег, демографические показатели.

Буагильбер и Кантильон

В конце XVII — начале XVIII в. понимание богатства как продук­та земли и труда находит все новых сторонников, среди которых осо­бого упоминания заслуживают П. Буагильбер и Р. Кантильон⁷.

Изобретательный ум Пьера Л. де Буагильбера(1646—1714) оказал влияние на все последующее развитие французской экономической мысли. Заданные им темы отчётливо прослеживаются в творчестве Ф. Кенэ и Ж.-Б. Сэя, С. де Сисмонди и П.-Ж. Прудона, Л. Вальраса и М. Алле.

Вклад Буагильбера в теорию богатства связан с темой пропорци­ональности. Он был первым в истории экономической науки, кто осознал, что ценам рыночного равновесия соответствуют вполне оп­ределённые пропорции общественного производства. По его мысли, каждый производитель покупает товары других производителей при том условии, что и его товар — прямо или через посредников — будет куплен членами того же класса производителей. Иными словами, рыночные обмены представлялись ему в виде замкнутой цепи поку­пок, связывающих между собой всех товаропроизводителей;.

Цены покупок, при которых все производители покрывают свои издержки и остаются в выигрыше, Буагильбер назвал «пропорциональ­ными ценами», а соответствующее этим ценам равновесное состоя­ние экономики — «состоянием изобилия». Именно в этом состоянии пропорции производства наилучшим образом согласованы с обще­ственными потребностями. Достигнуть и поддерживать такое состо­яние возможно, считал Буагильбер, если на рынке господствует сво­бодная конкуренция.

Непосредственным продолжателем линии Буагильбера стал Ри­чардКантильон (1680[?]-1734). Ирландец по происхождению, он зна­чительную часть жизни провёл во Франции, где был известен как бан­кир и удачливый денежный игрок эпохи первых финансовых пира­мид. Однако в историю экономической мысли Кантильон вошёл как теоретик. Его единственную книгу — «Очерк о природе торговли» (1755) — по праву считают первой попыткой систематического изло­жения экономической теории. Книга долгое время ходила в рукописи и была издана спустя много лет после трагической смерти автора.

Задача теоретика сродни задаче ваятеля: чтобы выделить главное в объекте своего исследования, он должен отсечь все второстепен­ное, необязательное. Именно такую работу по разработке базовой системы научных абстракций, описывающих экономическую систе­му, проделал Кантильон в своём «Очерке...». Ключевые элементы его подхода:

—разграничение натурального, обменного и денежного хозяйства;

—выделение теории «внутренней ценности» благ наряду и в отли­чие от теории рыночной цены;

—структуризация общества на классы.

Аналитическая структура «Очерка...» строится на восхождении от простого к сложному. Этот процесс включает четыре стадии: а) сна­чала экономика представлена как одно большое натуральное хозяй­ство, руководимое одним хозяином (своего рода модель командной экономики); б) затем она трансформируется в экономику, построен­ную на натуральном (бартерном) обмене; в) далее вводятся деньги и происходит переход от реальной экономики к денежной; г) наконец, вводится фактор внешнего рынка, так что замкнутая экономика трансформируется в открытую.

Базовый каркас экономики составляет у Кантильона производст­во, настроенное на удовлетворение потребностей. Этот каркас остаёт­ся неизменным по мере усложнения форм организации хозяйства. Что, например, изменится при переходе от натурального хозяйства, где про­изводство и потребности согласуются прямыми распоряжениями хо­зяина, к децентрализованному меновому хозяйству? В конечном счё­те — ничего, отвечает Кантильон, разве что нужный результат полу­чится не сразу, если децентрализованный производитель ошибётся с объёмом выпуска и потребуется время для корректирующего воздей­ствия рынка. Без изменения воли хозяев-землевладельцев не изменится главное — конечная структура выпуска, которая зависит только от по­требностей (но не от способа координации деятельности). Здесь Кан­тильон следует логике Буагильбера, полагая, что все доходы, кроме ренты землевладельца, балансируются расходами и потому мало зави­сят от воли их владельцев (потребность в сырье предопределена техни­чески, спрос на потребительские блага — силой обычая). Единствен­ный источник неопределённости — сами землевладельцы, чьи расхо­ды подвержены влиянию «настроения, моды и стиля жизни».

Опора на производственный каркас экономики проявилась и в другом важнейшем достижении Кантильона — более чётком (чем у Петти и других предшественников) разграничении рыночной цены то­вара, регулируемой спросом и предложением, с одной стороны, и «внутренней ценности» как характеристики товара самого по себе, независимо от переменчивого спроса на него — с другой. И здесь речь шла о выявлении устойчивых, закономерных связей между элемен­тами экономической структуры. «Внутреннюю ценность» товара Кантильон, вслед за Петти, связывал с затратами земли и труда, необхо­димыми для его производства. Правда, в отличие от Петти, он разви­вал «земельную теорию ценности», предлагая в качестве единой меры богатства землю. Земля для Кантильона первична по отношению к труду, поскольку количество труда ограничено наличием средств про­питания, т.е. продуктом земли. Он исходил из того, что количество населения «приспосабливается» к наличным средствам жизни. С этим связано скандальное высказывание Кантильона о том, что «люди раз­множаются, как мыши в амбаре» — одно из тех, что побудили англий­ского мыслителя Т. Карлейля (1795—1881) назвать политическую эко­номию «мрачной наукой».

Наконец, именно Кантильон внёс в экономическую науку при­вычное ныне деление общества на три основных класса: земельных собственников, наёмных работников и предпринимателей. Две по­следние категории он различал по типу дохода: фиксированный доход — у наёмных работников (здесь имелись в виду прежде всего государст­венные служащие и домашняя прислуга); нефиксированный (неопре­делённый) доход — у предпринимателей (эта группа охватывала весь­ма разнородную публику: лиц, ведущих своё дело; тех, кто продаёт услуги собственного труда; и даже попрошаек и грабителей).

Класс предпринимателей Кантильон вводит на втором этапе сво­его анализа, при переходе от единого натурального хозяйства к об­менному (бартерному). Этот класс приходит на смену классу над­смотрщиков, которые в натуральном хозяйстве доводили волю хозя­ина до непосредственных работников. Характерно, что превращение надсмотрщиков в предпринимателей не противоречит, по мысли Кан­тильона, интересам землевладельцев, напротив, это избавляет их «от чрезмерных забот и хлопот». Кантильону принадлежит замечательное определение предпринимателя как того, кто «даёт определённую цену в месте и времени покупки, с тем чтобы затем перепродать по неопре­делённой цене».

Трем классам общества Кантильон ставит в соответствие три вида доходов («теория трёх рент»). Согласно этой теории, фермер как пер­вичный получатель источника всех доходов — продукта земли, вы­ступает одновременно и первым плательщиком доходов (рент): пер­вую (или собственно) ренту он платит земельному собственнику, вто­рую ренту — городским предпринимателям за их товары и услуги, тре­тья рента составляет его собственный доход. Фиксация структуры общества и связей между ее элементами, возникающих в процессе создания и распределения общественного продукта, стала впослед­ствии стандартным способом описания экономической системы, при­чём не только в классической политэкономии. Вплоть до наших дней его широко используют экономисты, историки и социологи разных направлений.

Физиократы

Идеи Кантильона во многом способствовали возникновению пер­вой научной школы экономической мысли — шкоды физиократов (от греч.физиократия — власть природы). В названии школы нашла от­ражение центральная идея о природной силе земли как главном факторе богатства.

Сами физиократы называли себя «экономистами» - так в середи­не XVIII в. впервые появился термин, возвестивший рождение но­вой профессии. Физиократы-«экономисты» были научной школой в узком и самом строгом смысле этого слова: это была группа людей, объединенная общими идеями и руководимая учителем-лидером. Таким лидером был Франсуа Кенэ(1694-1774) — придворный врач французского короля Людовика XV. Круг Кенэ, ученики и пропаган­дисты его идей, принадлежали к элите тогдашнего французского об­щества. Один из его последователей Жак Тюрго(1727— 1781) в первые годы правления Людовика XVI стал даже министром финансов Фран­ции и пытался проводить идеи физиократов в жизнь.

Физиократы были первыми, кто воспринял теоретические идеи Кантильона, и первыми, кто на этом пути добился успеха. Воображе­ние врача помогло Ф. Кенэ создать знаменитую Экономическую таб­лицу (1758), в которой хозяйственные процессы были представлены по аналогии с кровообращением в живом организме. Кенэ показал, что основу экономической жизни составляет постоянно повторяющийся кругооборот общественного продукта и денежных доходов. Продукт, произведённый различными классами общества, обмени­вается и распределяется между ними таким образом, чтобы каждый класс имел все необходимое для продолжения своей деятельности снова и снова. Экономическая таблица стала первым опытом моде­лирования экономических процессов, а образ экономики как круго­оборота продукта и доходов во многом предопределил характер и на­правление развития политической экономии.

Экономическая таблица Кенэ моделирует распределение годового продукта между тремя классами общества: земельными собственни­ками, сельскими производителями (фермерами) и городскими про­изводителями (рис. 1). Сельское хозяйство, согласно учению физио­кратов, — единственная отрасль, где создается «чистый продукт» (produitnef) - источник общественного богатства. Выбор годового про­дукта в качестве объекта анализа привязан к годовому циклу сель­скохозяйственного производства.

Труд горожан физиократы считали непроизводительным: ремес­ленников, промышленников, торговцев они называли бесплодным или стерильным классом, т.е. классом, который не производит «чис­того продукта». Физиократы, конечно, не отрицали, что в городах про­изводятся полезные блага; логика их рассуждений состояла в том, что люди, не работающие на земле, могут лишь преобразовывать данный им исходный материал, например, сырье, поставляемое сельским хозяйством. Горожане могут себя прокормить за счёт обмена своих продуктов на необходимые им блага, но у них нет условий, чтобы уча­ствовать в создании нового богатства.

В своей Экономической таблице Кенэ исходит из того, что про­дукт сельского хозяйства составляет 5 млрд ливров в год и распадает­ся на три части: 2 млрд. — это «чистый продукт»; 1 млрд. — часть про­дукта, идущая на возмещение израсходованных за год «первоначаль­ных авансов», а оставшиеся 2 млрд — это доход самих фермеров, по­крывающий расходы «годовых авансов» (прежде всего семян и жиз­ненных средств). Предполагается также, что городские ремесленни­ки и промышленники производят 2 млрд. ливров, что в точности по­крывает их расходы на закупку жизненных средств и сырья.

Мысль о том, что часть общественного продукта должна идти на возобновление «первоначальных» и «годовых авансов» и, более того, что такое возобновление составляет непременное условие создания «чи­стого продукта» и нормального хода экономических процессов, — одно из главных теоретических достижений Кенэ. Речь шла об ос­мыслении экономической роли капитала и, соответственно, о введении в научный оборот понятий, которые позднее терминологичес­ки закрепились как «основной и оборотный капитал*.

 

 

2 млрд

 

 

Рис. 1. Кругооборот годового продукта и доходов в Экономической таблице Ф. Кенэ

 

Процесс кругооборота годового продукта складывается, по Кенэ, следующим образом:

Первый шаг: получив после продажи своего продукта «чистый до­ход» (2 млрд. ливров), фермеры передают его земельным собственни­кам в виде ренты за пользование землёй.

Второй шаг: земельные собственники на эту ренту закупают про­довольствие - у фермеров (1 млрд.) и мануфактурные товары - у бес­плодного класса (1 млрд.).

Третий шаг: на деньги, вырученные от продажи своих товаров зе­мельным собственникам, бесплодный класс (горожане) покупает у фермеров продовольствие (1 млрд.).

Наконец, четвёртый шаг, фермеры покупают у бесплодного клас­са оборудование взамен изношенного на 1 млрд. ливров, который, однако, возвращается фермерам за сырье, из которого горожане про­изводят свои товары.

В результате всех этих взаимодействий к началу нового сельско­хозяйственного года ситуация возвращается к своему исходному пунк­ту: у фермеров есть необходимый для продолжения работы оборот­ный капитал, а также 3 млрд. ливров, чтобы уплатить ренту и возмес­тить основной капитал, бесплодный класс располагает жизненными средствами и сырьём для продолжения своего производства.

Роль, которую Кенэ отвёл в своей модели земельным собствен­никам, соответствует функции сердца в системе кровообращения. Это своего рода «клапан», проталкивающий деньги по каналам экономи­ческого кругооборота. С этим связан один из важнейших практичес­ких выводов, который делает Кенэ на основе своей таблицы: если зе­мельные собственники не будут расходовать свою ренту целиком, то общественный продукт не будет полностью реализован, фермеры недополучат доходы и не смогут в следующем году обеспечить преж­ний объем производства, а значит, и выплачивать ренту на неизмен­ном уровне.

В вопросах экономической политики физиократы, так же как позднее Смит, выступали за ограничение государственного вмеша­тельства в экономику и снижение таможенных пошлин. Считается, что именно в ходе этих дискуссий родился знаменитый лозунг эко­номического либерализма «laissezfaire, laissezpasser» — требование свободы действий для предпринимателей и свободного (без обложе­ния пошлинами и сборами) передвижения для их товаров.

Истины ради стоит оговориться, что Франция того времени была страной промышленного протекционизма, и в этих условиях требо­вание снизить налоги и пошлины могло быть не только вопросом принципа, но и выражением интересов земельных собственников и аграрных производителей. Концепция физиократов, отводившая сельскому хозяйству особую роль в создании «чистого продукта», ориентировала скорее на смену приоритетов в экономической полити­ке, чем на отказ от активной политики вообще. Нет сомнения, что деятельность физиократов способствовала утверждению принципов либерализма, однако считать их последовательными либералами было бы, вероятно, некоторым преувеличением.

 

Классическая политическая экономия в марксистской интерпретации

---

Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 467; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!