После стольких лет –- по-прежнему Р.Д. Лэнг 13 страница
Но они могут обратиться к психиатрам, ведь это – "медицинские эксперты". Думаю, подобное неизбежно. Ни одно из известных нам обществ не существовало без объединяющей системы взглядов и ценностей, короче говоря, без религии. Поэтому в Ирландии – католицизм, в Израиле – иудаизм, в России – коммунизм, что есть та же религия. А у нас – психиатрия, "система душевного здоровья".
Инт.: Значит, по-вашему, церкви – это психотерапевтические кабинеты. А я полагал, что торговые пассажи. И что потребительство – главенствующая религия в нашей стране.
З.: Думаю, сегодня это не так. Я бы сказал, что после второй мировой войны здоровье в широком смысле слова – не только душевное здоровье – признано новым спасением. А медицина, научная и практическая, сопутствующая психиатрии, – новая религия. Именно поэтому психиатры так цепко держатся за свою медицинскую "маску", именно поэтому сторонники терапевтического государства: сенаторы, священники, масс-медиа и Американская ассоциация юристов – так охотно удостоверяют: психиатр – bona fide[9] доктор.
Инт.: Значит, на ваш взгляд, в основе любого общества – организующее людей бездумное почитание стержневого набора метафор и ценностей. Но если на каком-то "массовом" уровне люди пристрастились бы к философии, общество – каким мы его знаем – не могло бы функционировать. Слишком многое из происходящего люди ставили бы под сомнение.
|
|
|
З.: Да – "играя" сразу на несколько условий. Однако вы нащупали механизм социальных перемен – "постепенных социальных перемен", как мы назовем их в противоположность революционным социальным переменам, употребляя удачное выражение Карла Поппера. Обратимся, например, к американскому движению против рабства. В первой половине XIX столетия люди не обдумывали все аспекты христианства, не штудировали Библию, уясняя себе, как христианство и Библия использовались для оправдания рабства. Они не обдумывали все экономические аспекты рабства. Они просто сосредоточились на одном вопросе: правильно ли, что белые берут черных силой и силой удерживают в зависимости? Противники рабства хотели изменить только это. И изменили.
Это был и мой подход. Правильно ли лишать свободы человека, не совершившего преступления, – лишать на основании его "душевной болезни"? Правильно ли освобождать от ответственности как "невиновного" человека, по собственной воле совершившего преступление на основании его "душевной болезни"? Эти вопросы не сняты с повестки дня, и я не намерен потворствовать психиатрам, притворяющимся, что эти вопросы – не из числа важных.
|
|
|
Инт.: Большая часть ваших выступлений в печати касалась вопроса психиатрического "принуждения". Вы исходили из того, что именно в этой сфере способны добиться перемен?
З.: Да, но я бы выразился иначе. Я бы сказал, что именно в этой сфере психиатрия самым очевидным образом заблуждалась и, следовательно, была наиболее уязвима, особенно если речь идет о нашей стране. В нашей стране индивидуальная свобода является идеей, ценностью практически религиозного характера. Америка – не Россия и не Китай. Считается, что здесь человека не могут лишить свободы, если, не доказано, что он совершил уголовное преступление. Здесь не существует превентивного заключения на случай возможных преступных действий. Но все в порядке – можно и заключить... если тюрьму назвать психиатрической клиникой!
Нередко люди заблуждаются, не понимают, насколько в действительности проста и в своей основе консервативна моя точка зрения. Прежде всего, некоторые думают, что я против психиатрических больниц, против психиатрического лечения. Разумеется, я считаю, что глупо давать приют бездомным при содействии медицины. Но у меня нет никаких возражений, если решение добровольное. Если человек хочет, чтобы его поместили в психиатрическую больницу, если будет платить – пожалуйста! Если кто-то хочет завести свою психиатрическую лечебницу, где за лечение пациенты платят – пожалуйста!
|
|
|
Далее, мало кто понимает, что мои возражения против принудительного помещения в психиатрическую больницу и против оправдания правонарушителей, признанных невменяемыми, – две стороны одной медали. В первом случае человека лишают свободы, хотя он ни в чем не виновен; во втором случае человека избавляют от наказания, хотя он виновен в преступлении. Неважно, сколь часто имеет место подобное посредничество. Неважно, 800 тыс. человек находится в психиатрических больницах или 100 тыс. Неважно, часто или редко оправдывают преступников – как невменяемых. Подобные публичные действия психиатров есть символ власти психиатрии, символ признания психиатрии государством как главнейшего помощника в деле управления и обеспечения "внутреннего спокойствия". Подобные действия и приговоры психиатров напоминают ритуальную мессу. Психиатры и только психиатры могут сказать, кто шизофреник, кто психотик, кто отвечает за преступление, кто убьет и т. д. Абсурд – если, конечно, не принимать все на веру.
Инт.: Я говорил с разными людьми, завоевавшими известность в обсуждаемой области, и был удивлен: как же рано у них сформировался свой особый взгляд. Вы, по существу, двадцать пять лет пишете об одном. Ваши идеи сегодня отличаются от тех, с которыми вы начали? Ваш взгляд на вещи хоть как-то переменился?
|
|
|
З.: Разумеется, мой взгляд на принудительное помещение в психиатрическую клинику, оправдание преступников как невменяемых, мифологию психиатрии, мифологию психоанализа и т.п. не менялся. Но, думается, изменился стиль подачи идей. Вначале я адресовался к психиатрам, но очень скоро бросил это. Пробовал обращаться к широкой аудитории – к ученым, представляющим общественные науки, к правоведам, студентам, интеллигенции, к широким читателям.
Инт.: Не считаете ли вы себя больше писателем, чем психиатром или психотерапевтом?
З.: Хотел бы считать себя и тем, и другим, и третьим, но главное – социальным философом и критиком, в особенности критиком союза между психиатрией и государством, между медициной и государством... Хотел бы считать, что разоблачал... что – не побрезгую медицинской метафорой – проанатомировал "терапевтическое государство".
Инт.: Как я понимаю, вы по-прежнему преданы идеям, которым когда-то посвятили себя, и с оптимистическим фатализмом смотрите вперед – неважно, много ли дано осуществить. Никогда не испытывали разочарования?
З.: А есть у меня причины? Благодарю судьбу, что оказался в Соединенных Штатах в достаточно юном возрасте. И поэтому смог хорошо выучить английский – настолько хорошо, что выучился неплохо писать на языке необыкновенно прекрасном, сильном. Еще благодарю свою звезду, что в стране, где живу, существуют свобода печати, академические свободы, правовая защита. Все это позволило мне насладиться величайшей роскошью и удовольствием – ясно мыслить и делиться мыслями с людьми. Оказалось, тут есть немало людей, которым интересно узнать, что я скажу.
На самом деле я нисколько не разочаровался. Никогда не надеялся что-то изменить. Фактически, если бы мое "вмешательство" имело больший эффект, я решил бы, что ошибся в первоначальном диагнозе.
"Пришлец в земле чужой"
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 199; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!