В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 56 страница
В. В. Овечкин тоже оказался среди поучавших Твардовского. «Мужицкий идиотизм надо ненавидеть всей душой, до дрожи во всем своем существе, — говорил он. — Этой ненависти я у Твардовского не вижу. Надо этого мужика взять за шиворот... и толкать носом в это
408
место, где сладко, а он не понимает, что сладко, и если сегодня не сладко, через десять лет будет сладко». В «Доме у дороги» и во всем, что начал писать Твардовский после, Овечкин обнаружил «непра-мильно понятое» постановление СНК от 21 июня 1945 г. «Об улучшении жилищных условий генералов и офицеров Красной Армии», в соответствии с которым отводились земельные участки демобилизованным полковникам и генералам. «Получайте землю, стройтесь, обзаводитесь хозяйством — куры, гуси и прочее. Слишком всерьез принял это постановление Александр Трифонович. Это постановление не дли нас, не для писателей».
Секретарь правления Союза писателей Л. М. Субоцкий в «Заметках о прозе 1947 года» (Новый мир. 1948. № 2) выводил обсуждаемые проблемы на уровень больших обобщений. Во многих книгах, написанных в годы войны, отмечал он, «патриотическое чувство и сознание героев войны изображались... обедненно. Иногда на первое место пыступали исконно древние черты патриотизма, вытесняя те свойства, которые воспитаны в советских людях нашей эпохой, четверть-маковой практикой борьбы за социализм, воспитательной работой партии и советской власти, — все то, что отличает социалистический патриотизм советского народа от патриотизма других народов и эпох». Правда жизни состояла, по его утверждениям, в том, что «простые советские люди были воодушевлены в своем подвиге преданностью советскому государству и советскому общественному строю». «Родина и чужбина» А. Т. Твардовского представилась высокопоставленному критику «произведением идейно-порочным в целом», плодом «политической ограниченности и отсталости», выражающим «тенденции, чуждые советской литературе, борющейся за утверждение нового, передового сознания, за воспитание народа в духе коммунизма». Нынешний день литературы виделся Субоцкому в романах М. Бубеннова «Белая береза», И. Эренбурга «Буря».
|
|
|
Отношение к творчеству А. Т. Твардовского у поборников национальной ограниченности сохранялось и в последующем. В 1953 г. писатель И. Л. Сельвинский в письме Г. М. Маленкову продолжал наста-инать, что «творчество этого поэта, будучи само по себе очень талан-мншо, в поэтическом отношении консервативно, а в идейном реакционно». Пространные доказательства этого он полагал излишними. Достаточно было одного Василия Теркина, который «на протяжении 5.000 строк не заметил ни революции, ни партии, ни колхозного строя, а битву с германским фашизмом рассматривает как войну с немцем».
|
|
|
История с огульной критикой книги «Родина и чужбина», по спра-иедливому суждению современного литературоведа А. В. Огнева, наво-iiiT на резонные размышления, почему в свое время началась борьба i космополитизмом. Ее экстремистские формы нельзя оправдывать. Но вместе с тем следует принимать во внимание, что некоторые со-
409
ветские литераторы на самом деле стояли на космополитических позициях, не проявляли должного отношения к национальным чувствам русских писателей, по сути не различали интернационализм и космополитизм.
Первое за послевоенный период теоретическое осмысление феномена космополитизма'в сравнении с патриотизмом и национализмом предложено известным партийным теоретиком О. В. Куусиненом в статье «О патриотизме», открывающей первый номер журнала «Новое время» (1945. № 1). Отметив взлет патриотического движения в различных странах во время Второй мировой войны, автор признавал, что в прошлом патриотизм сторонников коммунизма и социализма долгое время оспаривался, а обвинения коммунистов и всех левых рабочих в отсутствии у них патриотизма было свойственно якобы только «врагам» рабочего движения. Начало эпохи развития патриотизма в рядах сознательных рабочих веек стран автор отнес ко дню рождения советского патриотизма — ко времени, когда рабочий класс России завоевал положение хозяина своей страны. Именно тогда, по утверждению теоретика, сознательные рабочие других стран стали чувствовать особую привязанность к Советской стране и стали называть ее отечеством рабочих всех стран. Но эта привязанность возбудила в них особое чувство любви и к собственным странам как очагам лучшего будущего трудящихся своей нации. Сила такого патриотизма особенно ярко дала о себе знать в партизанской борьбе против немецко-фашистских оккупантов. Возрожденный в годы войны патриотизм определялся как «самоотверженная борьба за свободное, счастливое будущее своего народа». В Советском Союзе уровень развития патриотизма признавался гораздо более высоким, чем в других странах.
|
|
|
Национализм в социалистической стране исключался по определению. «Даже умеренный буржуазный национализм, — утверждал Куусинен, — означает противопоставление интересов собственной нации (или ее верхушечных слоев) интересам других наций». Ничего общего с национализмом не мог иметь и истинный патриотизм. «В истории не было ни одного патриотического движения, которое имело бы целью покушение на равноправие и свободу какой-либо чужой нации». Космополитизм — безразличное и пренебрежительное отношение к отечеству — тоже органически противопоказан коммунистическому движению каждой страны. «Коммунизм не противопоставляет, а сочетает подлинный патриотизм и пролетарский интернационализм». Подытоживая рассуждения, автор писал: «Космополитизм — идеология, совершенно чуждая трудящимся. Это идеология, характерная для представителей международных банкирских домов и международных картелей, для крупнейших биржевых спекулянтов, мировых поставщиков оружия ("торговцев смертью") и их агентов. Эти круги действительно орудуют согласно латинской пословице "ubi bene, ibi patria" (где хорошо, там и отечество)». Таким образом, выходило,
|
|
|
410
что в нашей стране космополитами могли быть только «враги наро-ла», сторонники буржуазного космополитизма и национализма.
Большое значение феномену космополитизма придавал И. В. Сталин, который связывал его прежде всего с послевоенной борьбой США а мировое господство. На странице проекта новой Программы партии летом 1947 г. он оставил запись: «Теория "космополитизма" и образования Соединенных] Штатов Европы с одним пр[авительст]вом. "Мировое правительство"». Помета объясняет главные причины развернувшейся вскоре в СССР кампании против космополитов вовне к внутри СССР.
Еще одна попытка подвести единую теоретическую базу под антипатриотизм и космополитизм сделана Г. Ф. Александровым в начале 1948 г. в статье «Космополитизм — идеология империалистической буржуазии» (Вопросы философии. 1948. № 3). Он разъяснял, что идеологи буржуазии за рубежом и «мелкие отщепенцы — антипатриоты в СССР» орудуют под флагом космополитизма, потому что под ним удобнее всего пытаться разоружить рабочие массы в борьбе против капитализма, ликвидировать национальный суверенитет отдельных стран, подавить революционное движение рабочего класса. Космополитами в статье представлены кадеты П. Н. Милюков, А. С. Ященко; «отъявленными космополитами» — «враги народа» Пятаков, Бухарин, Троцкий. Однако статья вызвала негативную реакцию из-за того, что и ней «чрезмерно много места уделяется разной дряни вроде мертворожденных писаний реакционных буржуазных профессоров».
Гораздо более злободневный пример космополитизма был обнаружен в мае 1947 г. в книге здравствующего профессора-литературове-т И. М. Нусинова «Пушкин и мировая литература», изданной в 1941 г. В рецензии, написанной поэтом Николаем Тихоновым, отмечалось, что Пушкин и вместе с ним вся русская литература представлялись в этой книге «всего лишь придатком западной литературы», лишенным «самостоятельного значения». По Нусинову выходило, что все у Пушкина «заимствовано, все повторено, все является вариацией сюжетов западной литературы», что «русский народ ничем не обогащал миро-иую культуру». Такая позиция современного «беспачпортного бродяги и человечестве» объявлялась следствием «преклонения» перед Западом и забвения заповеди о том, что только наша литература «имеет право на то, чтобы учить других новой общечеловеческой морали».
Вскоре (в июне) эта тема была вынесена на пленум правления ( оюза писателей СССР, где А. А. Фадеев развил критику «очень вредной» книги Нусинова. Он, в частности, отметил, что «в этой книге тюбще нет ни слова о том, что была такая Отечественная война 1812 юда», что Пушкин «сделан безнационально-всемирным, всеевропейским, всечеловеческим. Как будто можно быть таким, выпрыгнув из исторически сложившейся нации». Осуждалась основная идея книги: <Свет идет с Запада, а Россия страна восточная». Именно с этого
411
выступления стала разворачиваться громкая кампания в литературоведении и других гуманитарных сферах против низкопоклонства, отождествленного с космополитизмом.
Кампания имела и другие задачи. Она была направлена против разрабатываемого в США «Гарвардского проекта», нацеленного на разрушение советского патриотизма и замену его «общечеловеческими ценностями», вполне совместимыми с традиционным патриотизмом американцев и отношением к Америке «космополитов» в других странах мира, не имеющих ничего против этой страны как метрополии будущей единой мировой республики. Известное положение речи американского президента Г. Трумэна перед канзасскими избирателями о том, что «народам будет так же легко жить в добром согласии во всемирной республике, как канзасцам в Соединенных Штатах», имело в Советском Союзе недвусмысленную реакцию. В статье «За советскую патриотическую науку права» известный правовед Е. А. Коровин писал: «Первая и основная ее задача — отстаивать всеми доступными ей средствами национальную независимость, национальную государственность, национальную культуру и право, давая сокрушительный отпор любой попытке посягательства на них или хотя бы на их умаление» (Советское государство и право. 1949. № 7).
Кампанию возглавляли А. А. Жданов, ставший к тому времени вторым лицом в руководстве страной, и новые руководители Управления пропаганды и агитации ЦК партии — секретарь ЦК М. А. Суслов, сменивший 17 сентября 1947 г. на посту начальника управления Г. Ф. Александрова, и Д. Т. Шепилов, редактор «Правды» по отделу пропаганды, ставший 18 сентября заместителем Суслова.
Установки на проведение кампании были даны в статье Д. Т. Ше-пилова «Советский патриотизм», опубликованной в «Правде» 13 августа 1947 г. Из ее содержания видно, что советские лидеры готовы подозревать в антипатриотизме всякого, кто не соглашался, что теперь не мы догоняем Запад в историческом развитии, а «странам буржуазных демократий, по своему политическому строю отставшим от СССР на целую историческую эпоху, придется догонять первую страну подлинного народовластия». Соответственно утверждалось, что советский строй «во сто крат выше и лучше любого буржуазного строя»; «Советский Союз является страной развернутой социалистической демократии»; «теперь не может идти речь ни о какой цивилизации без русского языка, без науки и культуры народов Советской страны. За ними приоритет»; «капиталистический мир уже давно миновал свой зенит и судорожно катится вниз, в то время как страна социализма, полная моши и творческих сил, круто идет по восходящей». Наличие низкопоклонства перед Западом в СССР признавалось, но изображалось свойством отдельных «интеллигентиков», которые все еще не освободились от пережитков «проклятого прошлого царской России» и с лакейским подобострастием взирают на все заграничное только
412
потому, что оно заграничное, умиляются даже мусорным урнам на берлинских улицах.
Наиболее громким рупором в этой кампании был А. А. Жданов. Выступая в феврале 1948 г. на совещании в ЦК с деятелями советской музыки, он выдвинул универсальное обоснование резкого поворота от интернационализма как некоего социалистического космополитизма к интернационализму как высшему проявлению социалистического патриотизма. Применительно к ситуации в искусстве он говорил: «Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину — означает потерять руководящую линию, потерять свое лицо, стать безродным космополитом».
Однако все эти положения на протяжении 1945—1948 гг. носили отвлеченный абстрактно-теоретический характер. Они в равной мере обслуживали и «патриотов», и «интернационалистов». Например, в ноябре 1948 г., с санкции Д. Т. Шепилова, в секторе искусств отдела пропаганды и агитации ЦК состоялось совещание, в котором участвовал и театральный критик А. М. Борщаговский и другие будущие «космополиты». Велась речь о необходимости раскритиковать А. А. Фадеева за упущения в области драматургии, сместить его с поста генерального секретаря Союза писателей и назначить на этот пост представлявшегося более управляемым и предсказуемым К. М. Симонова. Замысел оказался неосуществленным не по теоретическим, а по более важным идеологическим и политическим основаниям.
Все более развертывавшаяся, начиная с 1947 г., кампания по укреплению советского патриотизма, преодолению низкопоклонства перед Западом к концу 1948 г. стала приобретать заметно выраженный антисемитский оттенок. Если поначалу космополитами зачастую представлялись анонимные приверженцы определенных направлений в пауке — школы академиков А. Н. Веселовского в литературоведении, М. Н. Покровского в истории и других, то со временем среди них стали все чаще фигурировать представители еврейской интеллигенции. Происходило это, скорее, по объективной причине: евреи были представлены в советской интеллигенции довольно большим удельным весом, во много раз большим, чем в населении страны, и активно участвовали в политической и идеологической борьбе по разные стороны баррикад.
После войны евреи составляли 1,3% населения страны. В то же время, по данным на начало 1947 г., среди заведующих отделами, лабораториями и секторами Академии наук СССР по отделению экономики и права их насчитывалось 58,4%; по отделению химических наук— 33, физико-математических наук — 27,5;технических наук — 25. К начале 1949 г. 26,3% преподавателей философии, марксизма-ленинизма и политэкономии в вузах страны были евреями. В академическом Институте истории они составляли в начале 1948 г. 36% всех сотрудников, в конце 1949 — 21. При создании Союза советских писа-
413
телей в 1934 г. в московскую организацию было принято 351 человек, из них писателей еврейской национальности — 124 (35,3%), в 1935— 1940 гг. среди вновь принятых писателей этой национальности насчитывалось 34,8%; в 1941-1946 - 28,4; в 1947-1952 - 20,3. В 1953 г. из 1102 членов московской организации Союза писателей русских было 662 (60%); евреев - 329 (29,8); украинцев - 23 (2,1); армян - 21 (1,9); других национальностей —- 67 человек (6,1%). Близкое к этому положение, как отмечали руководители Союза советских писателей в справке на имя Н. С. Хрущева в марте 1953 г., существовало в ленинградской писательской организации и в Союзе писателей Украины. По некоторым оценкам, эти показатели для последующих лет были гораздо более высокими.
В такой ситуации любые сколько-нибудь значительные по количеству участников идеологические баталии и давление на «интеллиген-тиков» со стороны власти представали как явления, затрагивающие преимущественно еврейскую национальность. В том же направлении «работали» довольно простые соображения: США стали нашим вероятным противником, а евреи там играют видную роль в экономике и политике. Израиль, едва успев родиться, заявил себя сторонником США. Советских евреев, имеющих широкие связи с американскими и израильскими сородичами и в наибольшей степени ориентированных со времен войны на развитие экономических и культурных связей с буржуазными странами Запада, необходимо рассматривать как сомнительных советских граждан и потенциальных изменников.
После арестов активистов Еврейского антифашистского комитета в конце 1948 г. вскоре подоспела кампания по борьбе с космополитизмом. Одну из главных ролей в ее развязывании отводят Г. М. Попову, первому секретарю МК и МГК ВКЛ(б), одновременно председателю исполкома Моссовета и секретарю ЦК. В первой половине января 1949 г., будучи на приеме у Сталина, он доложил, что на XII пленуме Союза писателей СССР при попустительстве Агитпропа ЦК предпринята антипатриотическая атака на А. А. Фадеева: «космополиты» сделали попытку сместить его, избрать своего ставленника; Фадеев же из-за своей скромности не смеет обратиться к товарищу Сталину за помощью. Когда Д. Т. Шепилов, в свою очередь принятый Сталиным, начал говорить о жалобах театральных критиков на гонения со стороны руководства ССП и в доказательство положил на стол письмо А. М. Борща говского, Сталин, не взглянув на него, раздраженно произнес: «Типичная антипатриотическая атака на члена ЦК товарища Фадеева». Шепилову не оставалось ничего иного, как организовывать отражение атаки. Работавшие в «Правде» В. М. Кожевников и Д. И. Заславский с помощью К. М. Симонова, А. А. Фадеева и А. В. Софро-нова спешно, к 27 января, подготовили статью «Последыши буржуазного эстетства». В верстку, по указанию Сталина, были внесены уточнения. Вычурный заголовок заменен, статья получила название «Об
414
одной антипатриотической группе театральных критиков». Критикуемым феномен по тексту статьи для разнообразия обозначался трояко: «vpn-космополитизм», «оголтелый космополитизм» и «безродный космополитизм».
Статья опубликована в «Правде» 28 января 1949 г. Вслед был вы-;цц[ залп газетных статей с заголовками: «Эстетствующие клеветники»; «До конца разгромить антипатриотическую группу театральных критиков»; «Против космополитизма и формализма в поэзии»; «Космополиты в кинокритике и их покровители»; «Безродные космополи-И.1 в ГИТИСе»; «Против космополитизма в музыкальной критике»; «Решительно разоблачать происки буржуазных эстетов»; «Против космополитизма в философии»; «Разгромить буржуазный космополитизм и киноискусстве»; «Обличение космополитических диверсантов»; «На-un.ie проповеди безродного космополита»; «Изгнать буржуазных космополитов из советской архитектурной науки»; «Убрать с дороги космополитов»; «Против буржуазного космополитизма в литературоведении» и т.п.
Научные журналы помещали отчеты о последовавших собраниях, призванных искоренять космополитизм, в менее эмоционально окрашенных статьях с заголовками типа «О задачах советских историков в Гюрьбе с проявлениями буржуазной идеологии», «О задачах борьбы против космополитизма на идеологическом фронте». Космополиты обнаруживались повсюду, но главным образом в литературно-художественных кругах, редакциях газет и радио, в научно-исследовательских институтах и вузах. В процессе кампании 8 февраля 1949 г. принято решение Политбюро о роспуске объединений еврейских писателей в Моск-ие, Киеве и Минске; закрытии альманахов «Геймланд» (Москва) и «Дер Штерн» (Киев). Дело не ограничивалось критикой, увольнениями с престижной работы и перемещениями «космополитов» на менее значимые должности. По сведениям, приведенным И. Г. Эренбургом, их преследование нередко заканчивалось арестами. До 1953 г. арестовано .47 писателей, 108 актеров, 87 художников, 19 музыкантов.
С 20-х чисел марта кампания пошла на убыль. Еще в ее разгар Сталин дал указание редактору «Правды» П. Н. Поспелову: «Не надо пелать из космополитов явление. Не следует сильно расширять круг. Нужно воевать не с людьми, ас идеями». М. А. Суслов, вызвав идеоло-шческих работников, просил передать мнение Сталина, что от расшифровки псевдонимов «попахивает антисемитизмом». Сталин (давший, по свидетельству А. А. Фадеева, указание начать кампанию про-IHH антипатриотов), видимо, решил, что дело сделано.
Арестованных не освободили, уволенных с работы на прежние места не взяли. Наиболее ретивые участники кампании по борьбе с космополитизмом тоже были сняты со своих постов. Среди них оказались заместитель заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК профессор Ф. М. Головенченко, выступавший повсеместно сдокла-
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!