Принцип романтической иронии в романе Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра»
По доступной учебной и справочной литературе повторите материал по теме «романтическая ирония». Тема хорошо освещается в работах Берковского и Карельского. Обратите внимание на то, что в теории романтизма ирония – не троп, а, скорее, философский принцип, который проявляется и в бытовом поведении, и в художественном творчестве. Соответственно, «ироническим» может быть и поведение персонажа, и построение произведения: его стиль, сюжет, композиция. Прокомментируйте фрагмент в плане проявления в нем принципов романтической иронии:
И Юлия протянула незнакомцу гитару.
– Это очень редкий, звучный инструмент, – сказал тот, – еще добрых старых времен, но в моих неумелых руках... Да что там руки... не в руках дело! Дивный дух гармонии, обитающий в этой редкостной маленькой вещице, живет и в моей груди, но он закостенел, подобно куколке, и не может сделать ни одного свободного движения; только из вашей души, милая мадемуазель, вырывается он в светлые небесные просторы, переливаясь, подобно сверкающей бабочке, тысячей радужных оттенков. Да, милая мадемуазель! Когда вы запели, вся страстная мука любви, весь восторг сладостных грез, надежд, желаний все это поплыло над лесом и живительной росой пало в благоуханные венчики цветов, в грудь внимающих вам соловьев! Оставьте гитару у себя лишь вы одна повелеваете заключенными в ней чарами!
– Но вы ведь бросили ее, заметила Юлия, вся раскрасневшись.
|
|
|
– Да, это правда, – ответил незнакомец, быстро схватывая гитару и с жаром прижимая ее к груди, – да, это правда, я выбросил ее, но теперь беру назад, освященную. Никогда больше не выпущу ее из рук!
И опять на лице его появилась шутовская маска, и он заговорил тонким, резким голосом:
– Собственно говоря, судьба, или, вернее, мой злой демон сыграл со мной роковую шутку, заставив явиться перед вами, дражайшие дамы, exabrupto, (внезапно. – Лат.), как говаривали латинисты и прочие ученые господа! Бога ради, светлейшая принцесса, соблаговолите окинуть меня взглядом с головы до ног. И вы соизволите убедиться по моему костюму, что я приготовился сделать ряд визитов. Да, я как раз собирался посетить Зигхартсвейлер и оставить в этом славном городке если не свою особу, то по крайности визитную карточку. О господи! Уж не думаете ли вы, что у меня мало знакомств, светлейшая принцесса? Да разве гофмаршал родителя вашего не был когда-то моим близким другом? Я знаю, если бы он увидел меня здесь, то уж непременно прижал бы к своей атласной груди и, растрогавшись, попотчевал бы понюшкой табаку, говоря: «Здесь мы одни, любезный друг, здесь я могу дать волю своему сердцу и приятнейшим чувствам!» Я бы, конечно, удостоился аудиенции у милостивейшего князя Иринея и был бы представлен также и вам, о принцесса! И так представлен, что готов прозакладывать мою самую лучшую коллекцию септаккордов против одной пощечины сумел бы заслужить ваше благорасположение. Но вот беда я вынужден сам представляться вам и в столь неподобающем месте: между утиным прудом и лягушачьим болотом. О боже, научись я хоть немного колдовать, сумей я subito (вдруг. – Лат.) превратить эту благородную зубочистку (он достал зубочистку из жилетного кармана) в блестящего камергера Иринеева двора, он схватил бы меня за шиворот и сказал бы: «Светлейшая принцесса, этот человек такой-то и такой-то!» Но теперь... chefar, chedir (что делать, что говорить. – Ит.)! Пощадите, пощадите, о принцесса, о благородные дамы и господа!
|
|
|
Незнакомец упал ниц перед принцессой и запел пронзительным голосом: «Ah, pieta, pieta, signora!» («Ах, сжальтесь, сжальтесь, синьора!»).
Принцесса подхватила Юлию и стремглав побежала с нею прочь, громко восклицая: «Он сумасшедший, сумасшедший, он сбежал из дома умалишенных!»
Уже возле самого дворца навстречу девушкам вышла советница Бенцон, и они, запыхавшись, едва не упали к ее ногам.
– Что случилось? Ради всего святого, что с вами, кто вас преследует? – спросила она.
|
|
|
Принцесса была вне себя, она смогла лишь пролепетать несколько бессвязных фраз о сумасшедшем, который напал на них. Юлия спокойно и рассудительно доложила матери о происшествии и кончила тем, что вовсе не считает незнакомца сумасшедшим; скорей всего он просто шутник и насмешник, вроде мосье Жака, и ему вполне подошла бы роль в «Арденнском лесу».
Советница Бенцон заставила ее еще раз повторить все, выспрашивала мельчайшие подробности, просила описать походку, осанку, жесты, голос неизвестного.
– Да, – воскликнула она наконец, – это, конечно, он, только он и никто другой!
– Кто «он», кто? – нетерпеливо спросила принцесса.
– Успокойтесь, дорогая Гедвига, – ответила Бенцон, – напрасно вы так бежали – видите, даже задохнулись, незнакомец, показавшийся вам столь опасным, отнюдь не сумасшедший. Как ни дерзка, как ни неуместна шутка, которую он себе позволил, а это вполне возможно при его причудливых манерах, я уверена – вы помиритесь с ним непременно!
– Никогда! – воскликнула принцесса. – Никогда я не соглашусь увидеть хотя бы еще один раз этого колючего шута!
– Ах, Гедвига! – рассмеялась Бенцон. – Какой только дух вложил в ваши уста слово «колючий». Оно к нему подходит более, чем вы сами думаете и подозреваете, об этом говорит все, что здесь только что произошло.
|
|
|
Какую роль может играть маэстро Абрагам в запутанной истории отношений персонажей и в смысловой структуре романа. Является ли роман завершенным? Обратите внимание на фокусы маэстро.
По словам Крейслера, в их семье о Лискове всегда говорили с глубоким уважением, почитали его величайшим искусником и сокрушались лишь о том, что сумасбродные причуды и шальные затеи отпугивают от него людей. Тот или иной горожанин упоминал порой как о большом счастье, что господин Лисков пометил его дом, собственноручно натянул новые струны и настроил фортепьяно. Притом рассказывали о его фантастических проделках, и это возбуждало в маленьком Иоганнесе сильнейшее любопытство; еще не зная этого человека, он весьма ясно представлял себе его облик, мечтал его увидеть, и когда дядя успокаивал его, говоря, что господин Лисков, быть может, придет к ним исправить ветхое фортепьяно, мальчик всякое утро спрашивал, когда же, в конце концов, появится господин Лисков. Но интерес мальчика к таинственному органному мастеру перерос в глубокое преклонение, смешанное с изумлением, когда однажды в соборе, куда дядюшка, как правило, ходил не часто, Иоганнес впервые услышал большой прекрасный орган и дядя сообщил ему, что этот величественный инструмент изготовил не кто иной, как господин Лисков. С той минуты образ АбрагамаЛискова, сложившийся в воображении Иоганнеса, исчез, уступив место другому, отнюдь не похожему на первый. По мнению мальчика, господин Лисков был высоким, статным мужчиной, красивой наружности, со звонким, сильным голосом, и ходил он непременно в сюртуке сливового цвета с широкими золотыми галунами. Так всегда был одет крестный отец маленького Иоганнеса, и мальчик питал великое почтение к его богатому наряду.
Однажды, когда дядя с Иоганнесом стояли у открытого окна, по улице стремительно пронесся маленький, худощавый человек в светло-зеленом кафтане из гладкого толстого сукна; широкие обшлага рукавов смешно трепыхались на ветру. Над завитым, напудренным париком была воинственно водружена маленькая треуголка, а по спине змеилась слишком длинная коса. Поступь у человечка была такой тяжелой, что каменная мостовая дрожала, и почти при каждом шаге он сильно ударял о землю длинной испанской тростью. Проходя мимо окна, человечек бросил на дядю пронизывающий взгляд сверкающих, черных как уголь глаз, но не ответил на его поклон. Холодная дрожь пробежала по всему телу маленького Иоганнеса, в эту минуту ему неудержимо захотелось посмеяться над потешным человечком, но он не смог, с такой силой ему стеснило грудь.
– Это был господин Лисков, – заметил дядя.
– Так я и знал! ответил Иоганнес и, пожалуй, сказал правду... Он не был ни статен, ни высок, господин Лисков, и не носил сюртука сливового цвета с золотыми галунами, подобно крестному отцу, коммерции советнику, но, сколь ни странно, сколь ни поразительно, мальчик представлял его себе именно таким до посещения собора, до того, как он услышал великолепный орган. Иоганнес еще не успел оправиться от ощущения, сходного с внезапным испугом, как господин Лисков вдруг остановился, повернул назад, стуча каблуками, подошел к окну, отвесил дяде низкий поклон и убежал, громко расхохотавшись.
– Ну, разве пристало так вести себя степенному человеку, как-никак сведущему в науках, причисляемому за свое большое мастерство в изготовлении органов к художникам, коим законы страны дозволяют носить шпагу? Невольно подумаешь, что он с раннего утра уже во хмелю или сбежал из дома умалишенных! Но вот увидишь: теперь он непременно явится и починит наше фортепьяно.
Дядя оказался прав. Господин Лисков явился назавтра же, но, вместо того чтобы заняться починкой фортепьяно, потребовал, чтобы маленький Иоганнес что-нибудь ему сыграл. Мальчика посадили на стул, подложив под него несколько фолиантов, господин Лисков встал против него, облокотился обеими руками на фортепьяно и не сводил с мальчика неподвижного взора, чем привел его в такое замешательство, что он то и дело спотыкался, разыгрывая по старой нотной тетради менуэты и арии. Господин Лисков все это время хранил полную серьезность, но вдруг Иоганнес соскользнул с сиденья и свалился под фортепьяно, а органный мастер, который сам одним движением и выбил у него из-под ног скамеечку, покатился со смеху. Сконфуженный мальчик выкарабкался наружу, но господин Лисков уже уселся на его место, вытащил из кармана молоток и так безжалостно стал колотить по клавишам, словно хотел разбить бедный инструмент на тысячу кусков.
– Да в уме ли вы, господин Лисков? воскликнул дядя, а маленький Иоганнес, вне себя, возмущенный поведением органного мастера, изо всех сил захлопнул крышку инструмента. Господину Лискову пришлось быстро откинуться назад, чтобы его не ударило по голове. Мальчик крикнул:
– Ах, дорогой дядюшка, это не тот чудесный мастер, что построил прекрасный орган, нет, это какой-то глупый человек, и ведет он себя как невоспитанный мальчишка!
Дядя подивился смелости племянника, но господин Лисков долго и пристально смотрел на него, а потом со словами: «Да, прелюбопытная персона!» – медленно и бережно поднял крышку фортепьяно, достал инструменты и принялся за работу; он закончил ее через несколько часов, так и не вымолвив за все время ни единого слова.
С той поры органный мастер стал выказывать мальчику явное расположение.
Основная литература
Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000 – 2000: Учеб.пособие / [Л.Г. Андреев, Г.К. Косиков, Н.Т. Пахсарьян и др.]; Под ред. Л.Г. Андреева. М., 2001. См. статьи: Толмачев В.М. Где искать XIX век? (романтизм) Венедиктова Т.Д. Секрет срединного мира. Культурная функция реализма XIX века.
История зарубежной литературы XIX века / Под ред. Е. М. Апенко. М., 2001.
История зарубежной литературы ХIХ века (Под редакцией Н.А. Соловьевой) М.: Высшая школа, 1991. 2-е изд. М., 1999.
Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.
Гофман
В мире Э.Т.А. Гофмана: Сб. статей / Под ред. В.И. Грешных. Калининград. Вып. 1. 1994.
Виткоп-Менардо Г. Э.Т.А. Гофман, сам свидетельствующий о себе и о своей жизни. Челябинск, 1999.
Гофман Э.Т.А. Жизнь и творчество. Письма, высказывания, документы / Сост. К. Гюнцеля. Пер. с нем. М., 1987.
Карельский А. Сказки и правда Гофмана // Гофман Э.Т.А. Новеллы. М., 1991.
Карельский А.В. Эрнст Теодор Амадей Гофман // Гофман Э.Т.А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1991. Т. 1.
Карельский А.В. От героя к человеку. М., 1990.
Сафрански Р. Гофман. М., 2005 (ЖЗЛ).
Федоров Ф.П. Эстетические взгляды Гофмана. Рига, 1972.
Шкловский В. Б. Новелла тайн.
Художественный мир Э.Т.А. Гофана: Сб. статей / Под ред. И.Ф. Бэлзы. М., 1982.
Чавчанидзе Д.Л. «Романтическая ирония» в творчестве Э.Т.А. Гофмана // Уч. зап. МГПИ им. В. И. Ленина. М., 1967. Вып. 280.
Тема 7. Бальзак. Гобсек.
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 1356; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!