Недопустимость допроса подозреваемого (обвиняемого) без разъяснения принадлежащих ему процессуальных прав

Перед допросом подозреваемому и обвиняемому долж­ны быть разъяснены их права, предусмотренные соответ­ственно статьей 52 и статьей 46 УПК РСФСР⁸⁰ (статьи 58, 123, 149 УПК РСФСР, статьи 203 и 230 проекта УПК).

Помимо тех прав, которые предусмотрены статьями 46 и 52 УПК РСФСР, подозреваемому и обвиняемому перед их допросом должно быть разъяснено их право не свиде­тельствовать против себя самого {часть 1 статьи 51 Кон-ституции РФ; часть 3 статьи 446 УПК РСФСР; часть 3 статьи 41 и часть 3 статьи 42 проекта нового УПК).

Подчеркивая важность разъяснения данного конститу­ционного положения, Пленум Верховного Суда Российс­кой Федерации указал: «Если подозреваемому, обвиняе­мому... при дознании или на предварительном следствии не было разъяснено указанное конституционное положе­ние (т.е. часть 1 статьи 51 Конституции, — В.З.), показа­ния этих лиц должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательства­ми виновности обвиняемого (подозреваемого)».⁸¹

История вопроса о праве обвиняемого на молчание, на наш взгляд, представляет несомненный интерес и практи­ческую ценность именно для того, чтобы лучше уяснить сущ­ность и важность этого права, с таким трудом приживающе­гося в нашей следственной, да и судебной практике.⁸²

В Соединенных Штатах Америки право не свидетель­ствовать против самого себя было предусмотрено еще 1791 году Пятой поправкой к Конституции. Однако до середи-

⁷⁹ Лупинская П.А. Проблемы допустимости доказательств при рас­смотрении дел судом присяжных. С.100.

⁸⁰ По проекту УПК — статьей 41.

⁸¹ Сборник постановлений, С. 535.

⁸² В настоящее время неразъяснениеподозреваемому (обвиняемому) права не свидетельствовать против самогосебя является одни из наибо­лее распространенных нарушений, влекущихпризнание доказательствнедопустимым.

Глава III

93

 

 

ны 60-х годов нашего столетия конституционная привиле­гия против самообвинения практически не действовала в тех случаях, когда допрос производился полицейскими в любом изолированном помещении, включая места предва­рительного заключения.

Согласно господствовавшей в то время точке зрения, принуждение к даче показаний признавалось в наличии лишь в случаях угрозы применения. определенных санкций. Поэтому считалось, что если задержанному не угрожали привлечением его к уголовной ответственности, на­пример, за лжесвидетельство (в случае дачи ложных показаний) или за неуважение к органам власти (в том случае, если задержанный вообще отказался отвечать), то и никакого принуждения не было, и, следовательно, сви­детельствовать против себя самого его тоже никто не зас­тавлял. Это, в свою очередь, означало, что содержащиеся в Пятой поправке конституционные принципы были соблюдены, хотя совершенно очевидно, что сама атмосфера допроса в изолированном помещении давала задержанно­му все основания предполагать, что в случае отказаот«добровольного сотрудничества и помощи следствию» к нему будут применены определенные санкции правового характера. Задержанный, как правило, не знал, что он впра­ве вообще отказаться отвечать на вопросы сотрудников правоохранительных органов или же настаивать на пре­доставлении ему возможности пользоваться услугами ад­воката, включая его присутствие во время допроса.

С другой стороны, размытость и известная непредска­зуемость результатов проверки на добровольность предос­тавляла судам низших инстанций широкие возможности манипулировать ею таким образом, что процессуальную ценность обретали признания, полученные не вполне кон­ституционным способом.. Уповать на то, что справедли­вость восторжествует и Верховный Суд пересмотрит и отменит такие решения, также не приходилось: чрезвы­чайная загруженность не позволяла высшей судебной инстанции США принимать к рассмотрению более чем два-три таких дела в год. Непрерывно растущий поток обра­щений. связанных с вынужденными показаниями, нагляд­но демонстрировал необходимость принципиально иного подхода к разрешению проблемы, которая постепенно при­нимала национальный масштаб. Первый шаг был сделан в 1964 году. К тому времени стало очевидно, что привиле-

Часть вторая

94

гия против самообвинения должна действовать не только в зале суда, но и в полицейском участке. В решении по делу Маллой против Хогана (1964), Верховный Суд провозгласил право задержанного хранить молчание до тех пор, пока сам задержанный не решит его нарушить и на­чать давать показания по доброй воле.

Кульминацией активных поисков альтернативы провер­ки на добровольность стало решение Верховного суда по делу Миранда против штата Аризона. Обвиняемый по делу Эрнесто Миранда был неимущим гражданином двадцати трех лет от роду, так и не закончившим среднюю школу. Его арестовали по обвинению в киднепинге и изнасиловании и доставили в полицейский участок в городе Феникс, штат Аризона. Там он был опознан жертвой и препровожден в некое закрытое помещение, где и был допрошен полицейс­кими. Поначалу Миранда упорно утверждал, что он невино­вен, однако через два часа допрашивавшие его полицейские вышли из комнаты допроса с письменным признанием Ми-ранды, скрепленным его подписью. Суд счел этот документ процессуально пригодным, и Эрнесто Мирднда был признан виновным в совершении изнасилования и киднепинга.

На первый взгляд, признание Миранды, взятое в отры­ве от обстоятельств его получения, являлось допустимым согласно тесту на добровольность. По сравнению с тем, как представители правоохранительных органов обходи­лись с обвиняемыми по многим другим делам (добиваясь от них показаний, которые в итоге квалифицировались как вынужденные) Миранду допрашивали в щадящем режиме. Но акценты уже в значительной степени сместились, и во главу угла было поставлено максимальное соблюде­ние прав задержанного и внесение принципиальных изме­нений в тактику допроса.

В решении по делу Миранды председатель Верховного

суда Уоррен подчеркнул, что Суд не создал ничего прин­ципиально нового для американской юриспруденции: речь идет, в первую очередь, о применении хорошо известных основополагающих принципов федеральной Конституции. Суд счел, что в деле Миранды были нарушены права об­виняемого, гарантированные Пятой и Шестой⁸³ поправка­ми к Конституции. «На сегодняшний день не может быть

⁸³ Шестая поправка предоставляла обвиняемым право быть осведом­ленными о сущности и основаниях обвинения, а также право на по­мощь адвоката для своей защиты.

Глава111         95

 

сомнений в том, что гарантированная Пятой поправкой привилегия против самообвинения должна быть доступна И за пределами здания суда, ибо она служит для того, чтобы защитить от необходимости самообвинения всех тех, кто поставлен в условия, так или иначе ограничивающие свободу действия». Особое внимание было обращено на то, что гораздо чаще ощущение вынужденной необходи­мости начать давать показания возникает в местах пред­варительного заключения, полицейских участках и иных изолированных помещениях, нежели в зале суда, где не­редко НаХОДЯТСЯ независимые наблюдатели, само присутствие которых совершенно меняет атмосферу дачи показаний.Ссылаясь на дело Маллой против Хогана, судья Уоррен подчеркнул, что результатом применения доктрины добровольности в уголовных делах по законодатель­ству штатов явилось распространение такой практики допроса, при которой на задержанного оказывалось суще­ственное давление, не дававшее ему возможности свобод­ного и разумного выбора.

Верховный суд определил правила поведения сотрудни­ков правоохранительных органов во время допроса: «Мы пришли к выводу, что без надлежащих процессуальных га­рантий допрос лица, заключенного под стражу и подозрева­емого или же обвиняемого в совершении преступления, неизбежно подразумевает известный прессинг, ослабляющий способность задержанного к сопротивлению и вынуж­дающий его делать совершенно неожиданные заявления». Для того чтобы ликвидировать или хотя бы свести к мини­муму подобный прессинг, а также в целях предоставления задержанному полной возможности для осуществления при­вилегии против самообвинения, «обвиняемому должны быть надлежащим образом разъяснены его права, а реализация этих прав должна быть в полной мере обеспечена».

В решении неоднократно говорится о том, что проведе­ние допроса в изолированном помещении воздействуетнапсихику задержанного таким образом, что он начинает го­ворить то, чего никогда не сказал бы при иных обстоятель­ствах. Особо сильный прессинг на задержанного оказыва­ется в условиях так называемого содержания «инкоммуникадо» т.е. содержания под стражей без права вступать в контакт с родственниками или защитником. Вер­ховный суд определил, что перед тем, как приступить к допросу, полицейские обязаны сообщить задержанному о

Часть вторая

96

имеющемся у него праве пользоваться услугами адвоката. Задержанный вправе сам выбрать себе адвоката в том слу­чае, если он в состоянии оплатить его услуги. Но отсут­ствие средств у задержанного вовсе не означает затрудне­ния реализации его права на получение квалифицированной юридической помощи. Судья Уоррен подчеркнул, что за­держанному следует четко объяснять, что ему может быть предоставлен государственный адвокат, который будет пред­ставлять его интересы и до назначения этого адвоката за­держанный не будет подвергаться допросам. Если же это не будет сделано, то у задержанного может сложиться впе­чатление, что он вправе воспользоваться услугами адвока­та только в том случае, если он сам в состоянии оплатить его услуги. Если же допрос все-таки был проведен в отсутствие адвоката и с задержанного были сняты показания, на обвинение возлагается тяжкое бремя доказывания факта сознательного и добровольного отказа задержанного от использования привилегии против самообвинения и от осу­ществления права на юридическую помощь, предоставляе­мую адвокатом по назначению или по соглашению. Суд сделал обычный акцент на том, что во всех случаях, когда по отношению к лицу, подозреваемому в совершении пре­ступления, используется такая мера пресечения, как зак­лючение под стражу, или же его свобода ограничивается властями иным способом, после чего задержанный подвер­гается допросу, возможность реализации его привилегии против самообвинения подвергается серьезной опасности у «без использования соответствующих механизмов, способных предотвратить давление и принуждение, неизбежные в условиях предварительного заключения».

Следующий важный момент, который в обязательном

порядке должен разъясняться задержанному, заключает­ся в том, что задержанный не обязан давать показания и может хранить молчание. С этим неразрывно связано и следующее предупреждение, основная цель которого по­ставить задержанного в известность относительно послед­ствий его согласия дать показания: все, сказанное задер­жанным, может и будет использовано против него в суде. Как отмечается в решении, « человек вырванный из при­вычной обстановки и помещенный в условия предвари­тельного заключения, в отношении которого применяется высококлассная техника убеждения, описанная в стандартных пособиях по тактике допроса, не может чувствовать

Глава III         97

ничего иного, кроме как обязанности начать говорить». Результатом этого, как правило, был квазидобровольный отказ от привилегии против самообвинения, проистекавший, кроме того, и из незнания задержанным своих прав.

Хотя знаменитое «предупреждение Миранды» прямо не прописано в тексте решения по делу, его основные пози­ции определяются без труда: задержанный имеет право хранить молчание; все, сказанное задержанным, может быть использовано против него; задержанный имеет пра­во пользоваться услугами адвоката; неимущим может быть

"       йд

предоставлен государственный адвокат.⁰"

Верховный Суд Российской Федерации требует от су­дов неуклонного соблюдения положений Конституции РФ относительно права обвиняемого не свидетельствовать против самого себя.

Судом присяжных Саратовского областного суда от 24 августа 1995 года осуждены Конджария и Согомонян по пункту «н» статьи 102 УК РСФСР, Резников и Унгурян — соответственно по ч. 1 ст. 189 и ст. 190 УК РСФСР.

Конджария и Согомонян признаны виновными в умышленном убийстве Григоряна, совершенном по предварительному сговору груп­пой лиц, ввиду ссоры, Резников — в заранее не обещанном укрыва­тельстве умышленного убийства; Унгурян — в недонесении о совер­шении этого преступления.

Кассационная палата Верховного Суда РФ, отменяя приговор, указала следующее.

Не могут являться доказательствами виновности показания по­дозреваемого, обвиняемого, подсудимого против себя, а также их супругов и близких родственников, если при дознании, предвари­тельном следствии или в суде им не была разъяснена статья51Конституции Российской Федерации, согласно которой никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близ­ких родственников. Эти показания должны признаваться судом по­лученными с нарушением закона.

В данном случае, как установлено по делу, в судебном заседа­нии были исследованы показания Конджарии, Согомоняна и Унгу-ряна, полученные с нарушением закона.

Эти показания были даны после принятия Конституции Россий­ской Федерации, однако конституционное положение статьи 51 не разъяснялось Унгуряну до 14 февраля 1995 года, а Конджарии и Согомоняну до 23 февраля 1995 года.

Учитывая, что показания указанных лиц имеют существенное значение для исхода дела, а исследование недопустимых доказа­тельств в судебном заседании является основанием для отмены при­говора, данный приговор не признан законным и обоснованным.

В качестве заключения по вопросу о необходимости разъяснения подозреваемому (обвиняемому) права не сви-

⁸⁴ См.: Мишина Е. Мирандапротив штата Аризона. / Российскаяюстиция.1997, № 2, С. 51—53.

А. Зак. № 36

Часть вторая

98

детельствовать против самого себя (т.е. положения ста­тьи 51 Конституции) необходимо отметить, что такие разъяснения перед каждым допросом не требуются.

Так, по делу Мораки, рассмотренному судом присяжныхРос­товского областного суда, защитником было заявлено ходатайство об исключении из разбирательства протокола второго допроса Мо­раки в качестве подозреваемого. В обоснование своего ходатайства защитник ссылался на то обстоятельство, что Мораки перед вторым допросом не разъяснялось положение статьи 51 'Конституции. Су­дья данное ходатайство отклонил, не усмотрев в данном случае на­рушения закона, поскольку перед первым допросом Мораки ему

статья 51 Конституции разъяснялась.⁸⁵

Позже аналогичное решение было принято и в Саратовском об­ластном суде по делу Манаева.⁸⁶

И в том, и в другом случае Верховный Суд РФ, рассматривая

указанные дела в кассационном порядке, подтвердил правильность принятых судами I инстанции решений.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 760; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!