К. Паустовский «Поэзия красоты»

Толерантность означает уважение принятие и правильное по­нимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивиду­альности. Ей способствуют знания, открытость, общение и свобо­да мысли, совести и убеждений. Толерантность — это гармония в многообразии. Это не только моральный долг, но и политическая, и правовая потребность. Толерантность — это добродетель, кото­рая делает возможным достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира.

Основная идея толерантности — это не уступка, снисхожде­ние или потворство. Толерантность — это, прежде всего активное отношение, формируемое на основе признания универсальных прав и основных свобод человека. Ни при каких обстоятельствах толерантность не может служить оправданием посягательств на эти основные ценности; толерантность должны проявлять отдельные люди, группы и государства.

 

Проявление толерантности, которое созвучно уважению прав человека, не означает терпимого отношения к социальной неспра­ведливости, отказа от своих или уступки чужим убеждениям. Это означает, что каждый свободен придерживаться своих убеждений и признает такое же право за другими. Это означает признание того, что люди по своей природе различаются по внешнему виду, поло­жению, речи, поведению и ценностям и обладают правом жить в мире и сохраняв свою индивидуальность. Это также означает, что

.взгляды одного человека не могут быть навязаны другим.

На государственном уровне толерантность требует справедли­вого и беспристрастного законодательства, соблюдения правопо­рядка и судебно-процессуальных и административных норм. То­лерантность также требует предоставления каждому человеку возможностей для экономического и социального развития без какой-либо дискриминации. Отчуждение и маргинализация могут стать причиной состояния подавленности, враждебности и фанатизма.

Толерантность необходима в отношениях, как между отдель­ными людьми, так и на уровне семьи и общины. В декларации ЮНЕСКО о расе и расовых предрассудках провозглашается, что

особые меры должны приниматься в целях обеспечения равенства

в достоинстве и правах отдельных лиц и групп людей везде, где это необходимо. В этой связи особое внимание следует уделять соцально наименее защищенным группам, находящимся в неблагоприятных социальных или экономических условиях, с тем, чтобы пред­ставить им правовую и социальную защиту, в частности, обеспечить уважение самобытности их культуры и ценностей и содействовать,

р особенности посредством образования, их социальному и про­фессиональному росту и интеграции.

Один из важных компонентов толерантного сознания — язы­ковой. Парадоксальная ситуация: мы рассуждаем о мировом сосу­ществовании и употребляем такие слова, как «психушка», «кале-

ка», «черный»... Произнося их, подчас мы даже не осознаем, что этим кому-то причиняем боль. Но как быть, если других слов нет? Насколько вообще толерантен современный язык? Попытаемся ответить на этот вопрос.

Современный русский язык! Что в нем изменилось за после­дние годы, можно ли назвать его толерантным?

Любой язык — это живая материя, самонастраивающаяся и развивающаяся система. Общество и язык — сообщающиеся сосу­ды. Такой взгляд не покажется чрезмерно пессимистичным, но

 

 

наше общество сейчас тяжело больно, и ожидать от языка, что он на фоне экономического, политического и морального упадка бу­дет «великим, могучим, правдивым и свободным», было бы наи­вно.

Степень толерантности языка напрямую зависит от толерантности самого общества. Сейчас мы проходим этап так называе­мого первоначального накопления капитала. Как известно из ис­тории, он связан скорее с диктатом обогащения, а не закона. И это свершившийся факт. Толерантность отодвигается на второй план. Так что изменения в языке и новая лексика точно сражают поло­жение вещей.

Интересно, был ли полтора десятилетия назад язык более то­лерантным? Наверное, подобная оценка была бы субъективной. Язык — это действительность. Например, обилие криминальной лексики и даже вхождение ее в повседневный оборот (о «наездах» и «разборках» у нас теперь говорят с трибуны Госдумы) наводят на мысль о коррупции и особенностях бизнеса и политики. А в средства массовой информации, по сравнению с доперестроечными годами, сейчас гораздо больше свободы. По ясности выражения мысли язык стал более простым и внятным. Прежде читателю при­ходилось продираться сквозь бюрократический ново яз. Например, выражение «встреча прошла в дружественной обстановке» означа­ло, что стороны ни о чем не сумели договориться. Сегодня между строк читать приходится меньше, но одновременно упразднились службы проверки, стало более небрежным обращение с языком, увеличилась частота употребления лексики сниженной, ненорма­тивной. Языковых химер стало меньше, но проблем — отнюдь.

Если внимательно проанализировать речь ведущих телевизи­онных передач, особенно на местных каналах, то становится как-то не по себе. Куда делась красота русской речи? А ведь телевиде­ние должно нести в широкую аудиторию эталон литературного языка. Приведем пример «дежурных словосочетаний» на телеэк­ранах:

про нас (вместо «о нас»),

количество участников (вместо «число участников»), большое количество (вместо «множество»), данный случай (вместо «этот случай»).

Апофеозом речевого бескультурья были публичные выступления премьер-министра В. С. Черномырдина и первого Президента России. А один из заместителей министра юстиции позволил себе в телевизионном выступлении настоящий речевой «шедевр»:

 

 

«Данный преступник совершил данное преступление в данной ситуации...»

Что это? Интеллектуальное убожество? Духовная нищета? Пре­небрежительное отношение к культуре? Думается, все вместе взя­тое. Откуда же возьмется интеллигентная речь и подростков и юношества, если нет образцов речевого общения? Даже студенты вузов и колледжей нередко используют лексический запас знаменитой героики романа «Двенадцать стульев», сдабривая его нецензурными словами и новинкой последних лет — словом «короче».

Немалая ответственность за деградацию русского языка лежит  на печатных изданиях. Стремясь завоевать читательскую аудито­рию (и, естественно, увеличить свой тираж), многие газеты, даже такие респектабельные и уважаемые, как «Комсомольская прав­да», «МК» и другие, упрощают язык публикуемой информации, культивируют убогие словечки (типа «лох») не только по тексту статей, но и даже в крупных заголовках.

Одна из основных, влияющих на низкую языковую культуру в широком смысле слова, это влияние рекламы. Ведь образования «типа «сникерсни» — это по сути дебилизация языка, преступление перед ним. Рекламой насаждаются подчас и антиэтические нормы. Например, в одном из клипов самолет терпит бедствие, а пилот, вынимая ириску «Меллер», с улыбкой катапультируется... За счет многократного повторения сюжета он прочно оседает в сознании людей. Многие специалисты-языковеды думают, что для подрост­ков и детей подобные «шедевры» попросту опасны, ведь так усваи­вается и неверное, по общечеловеческим канонам, поведение, и языковой «сор». В одном из российских городов проводился опрос среди школьников. На вопрос: «Что для вас означает слово «марс»? 192 респондента ответили: шоколадный батончик. Семеро сказали, что Марс — планета, и лишь один мальчик соотнес Марс с именем бога войны у древних римлян.

Конечно, рекламу не отменить, но нужно с большой осторож­ностью сноситься к тому, чем заполнено рекламное пространство. Для некоторых рекламистов содержание — это всего лишь бизнес, другие аспекты — правильность языка и этика — их не заботят. Сегодня, наверное, мы подходим к такому рубежу, когда пора всерьез задуматься о лингвистической и этической экспертизе рекламной продукции. Для многих из нас любое слово в русском языке — «свобода», и к подобному начинанию надо относиться положительно, но с условием — экспортировать должны не пер-

 

вые лица, «патроны и патронессы», а ученые, специалисты-фило­логи.

Сегодня система речевых коммуникаций невиданно расшири­лась. Благодаря радио, ТВ сотни тысяч людей могут следить за ре­чью выдающихся политических общественных деятелей, логикой и парадоксальностью выступлений ведущих программ, оригиналь­ностью высказываний отдельных выступающих. Разные варианты деловых переговоров между людьми как напрямую, так и через тех­нические средства коммуникации слушатели и зрители могут на­блюдать в деловых выпусках и художественных фильмах каждый день. Целый ряд развлекательных программ направлен на то, что­бы через формирование речи вывести аудиторию на собственное понимание сути отдельных личностей и межличностных отноше­ний. Тем не менее, речь — это «больное место» сегодня чуть ли не всех людей. Кого из учащихся не спроси, ниже других оценок у них обычно в школе присутствовала оценка по русскому языку. Учащиеся колледжей и вузов плохо пишут и говорят. Отсутствует детерминация, в рассуждениях «выпадают» логические звенья, много неправильных ударений, мал словарный запас, зато много слов «сорняков»; сам выбор слов никак не учитывает их корневую систему. Один на поверхности лежащий и показательный пример: все — от интеллегенции до тружеников, как правило, говорят не «медицинский полис», а «полюс», совершенно не задумываясь, какое отношение последний бы мог иметь к медицине.

Речь в учреждениях, на транспорте, просто на улице — груба; нередко словесное общение двух людей начинается с общеприня­тых реверансов, а заканчивается оскорбительными клише и про­сто бранью.

Отдельные разговоры о секретарях, телефонных звонителях. Масса договоров, сделок срывается по причине того, что кто-то по телефону не представился, либо диалог происходил в неправиль­ной форме. Первопричина всех этих негативов, конечно же, в дос­таточной интеллигентности, культуре человека, но немаловажное значение также имеют знания, умения навыки, наконец, те или иные общепринятые формулы в разговорной речи.

Речь создает в среде общающихся определенный эмоциональ­ный настрой. Она может вдохновить, воодушевить, внушить, за­разить, сразить, посеять в людях ужас. С помощью речи нередко осуществляется психологическое давление, в диалогах ставятся психологические ловушки. Это особенно чревато последствиями в политической, общественной и педагогической деятельности.

 

Что можно изменить, чтобы сделать обращение с языком бо­лее бережным? Вероятно, язык рекламы, язык массовой информа­ции изменился бы, будь иным характер бизнеса. Если рынок това­ров и услуг станет более социально ориентированным, предприниматели тоже будут заинтересованы в «чистом» языке. Хороших передач о русском языке мало. Самая профессиональная, своего рода оазис «чистой словесности» — ежедневная десятиминутка «Как правило» на радио «Эхо Москвы». Эта радиостанция сознательно, при всей бесприбыльности проекта, поддерживает передачу о русском языке. Их сейчас в эфире считанные единицы, хотя еще несколько лет назад было больше.

      Поднять престиж правильной речи и грамотности невозможно только одними просветительскими программами. К тому же не
все издания согласятся размещать их вместо рекламы. Решить эту
проблему в одиночку — ни правительству в его нынешнем финансовом положении, ни ученым — не под силу. Усилия должны быть
Коллективными, например: в 1996 году появилась Федеральная целевая программа «Русский язык». Создавалась она ведущими лингвистами, и, бесспорно, реализация оказала бы живительное влияние на язык. К сожалению, денег не хватило даже на издание текста программы отдельной брошюрой. Документ увидел свет только в газете «Книжное обозрение».

         Тем не менее, тема русского языка сейчас муссируется — то говорят о реформе, то организуют акцию «Народный диктант», то предлагают всем госслужащим сдать экзамен по русскому. Настораживает то, что интерес к речи возникает у власти не от хорошей жизни. В условиях, когда в стране отсутствуют универсальные на­циональные ценности, одной из них представляется русский язык.

         Это присуще государствам, которые ценят свой язык и культуру. Но Россия не предсказуема... русский язык, например, может превратиться в «политический инструмент», и при его помощи станут «выламывать руки». На грани двух тысячелетий произошло беспрецедентное событие: постановлением правительства учреж­ден специальный фонд «русский язык». Сложно представить бан­кира или производителя, который не дает миллион-другой в такой фонд, рассчитывая на ответные послабления в бизнесе... То есть активный интерес не обязательно связан с идеей развития и обновления.

В целом картина состояния русского языка драматичная. Обу­чение русскому языку сейчас поставлено плохо, большинство учи­телей заставляют детей заучивать правила, не развивая понимание

 

строя языка и сути правил. Да и контингент детей уменьшается; в некоторых небольших родах, например, закрываются целые шко­лы. Конечно, катастрофы не будет, язык — достаточно сильная и самозащищающаяся система. Внезапный коллапс невозможен, это не курс доллара... Но тенденции, к сожалению, пока деструктивные. На наш взгляд, наступила пора реанимации русского литера­турного языка, тем более в педагогической сфере. Мы далеки от мысли, что 5—7 страниц текста учебника способны в этом вопросе совершить революцию, однако считаем нужным изложить хотя бы азы речевой нормы.

 

7.2. Культура речи

В дни сомнений, в дни тягост­ных раздумий о судьбах моей Ро­дины ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий русский язык.

И. С. Тургенев

Под культурой речи подразумевается владение языковыми нор­мами произношения, ударения и словоупотребления, а также уме­ние использовать выразительные языковые средства в разных ус­ловиях общения в соответствии с его целью и содержанием.

Культура речи как наука — это языковедческая дисциплина, занимающаяся изучением и совершенствованием языка как ору­дия культуры, однако поле ее приложения — языковые явления и сферы, не входящие в норму литературного языка и систему лите­ратурных норм (просторечие, обиходно-разговорная речь, диалек­ты, жаргоны, профессионализмы).

Язык имеет не только пространственные, но и временные ко­ординаты. Он изменяется вместе с социально-историческим и на­учно-техническим развитием общества: одни понятия устаревают, становятся архаизмами, появляются новые понятия и неологизмы, т. е. слова, их обозначающие. Происходят стилистические переме­щения и сдвиги, связанные с внедрением в нашу жизнь средств массовой коммуникации и информации. Происходит «перетека­ние» иностранных слов без перевода из языка в язык в связи с ак­тивизацией международных связей. Такие слова, как спутник, глас-

 

ность, перестройка, Дума, без изменения и калькирования вписы­ваются в языки народов мира. О наводнении русского языка инос­транными словами говорилось немало. Следует отметить, что их постоянное употребление делает в конце концов эти слова при­вычными. Сегодня такие слова, как спонсор, клип, ваучер, бри­финг, уже никого не удивляют.

Тем не менее литературный язык должен оставаться самобытным, живым, богатым и точным, передавая оттенки смыслов, за­ложенных в слове. Культура речи — это показатель культуры на­ции, а язык — одно из слагаемых ее фундамента, средство человеческого общения, выражение мыслей и чувств, инструмент воспитания и образования.

Говоря о литературных нормах, нельзя не сказать о двух крайностях, их касающихся. Первая — это пуризм, неприятие изменений |и новшеств в языке. Вторая — нормализаторство, т. е. преклоне­ние перед стихией языка, ведущее к размытости языковых норма­тивов.

В науке о культуре речи сочетаются традиции и новаторство. Она основывается на признании возможности регулировать соци­альную речевую деятельность. Ее задача — удерживать литератур­ную речь на достигнутом уровне современной культуры и книжно-письменной традиции и вместе с тем не допускать ее отрыва от живых истоков национального русского языка. Норма есть основ­ной признак литературного языка. Существует вариантность нор­мы как следствие естественного развития языка, которую нужно отличать от искажения, ошибки.

Различные варианты словесных норм:

— хронологические (архаизм, старое, устаревающее, неологизм);

— стилистические (разговорное, официально-деловое, этическое, профессиональное);

— собственно нормативные (диалект, просторечие, общеупотребительное, не вполне литературное).

Признаком общей культуры речи служит ее правильность, т. е. соблюдение норм (произносительных, грамматических и стилис­тических). Одним из критериев речевой культуры является правиль­ный выбор и употребление грамматических конструкций согласно требованиям нормативной грамматики, выполняемый на трех уровнях: на уровне отдельных слов, словосочетаний и целых предло­жений.

 

 

I уровень.К числу наиболее характерных ошибок речи, встре­чающихся на уровне слова, следует отнести следующие:

— Неправильное употребление рода существительных, напри­
мер, «рельса» вместо «рельс», следует помнить о том, что
слово «кофе» мужского рода, а не среднего, «мозоль» —
женского рода, а «пенсне» — среднего рода и употребляет­ся только в единственном числе.

— Варианты множественного числа с ударяемым и безударным окончаниями; следует говорить директора, профессо­ра, сторожа, но тракторы, договоры, выборы, переговоры;
из двух вариантов окончаний предложного падежа: в цехе,
в отпуске и в цеху, в отпуску, первый вариант — литератур­ный, второй считается просторечным.

— Склонение нерусских фамилий на согласные: эти фамилии
склоняются только в мужском роде; например, гражданина Карапетьяна, Казакевича, но гражданки Карапетьян, Ка­закевич.

— Склонение иностранных имен и фамилий: следует говорить
«концерт Ива Монтана», «роман Жюля Верна», а не «Ив
Монтана», «Жюль Верна».

— Иногда окончание влияет на смысл слова. Сравните: образа — образы, тона — тоны, тока — токи, цвета — цветы.

— Вызывает трудности родительный падеж множественного числа некоторых существительных:

а) мужской род — пара ботинок, валенок, сапог, чулок,
но пара носков, апельсинов, помидоров, рельсов, комментариев; среди армян, грузин, осетин, румын, но
среди монголов, узбеков, якутов; несколько ампер,
вольт, герц, ом, рентген, эрстед, микрон, но несколько
граммов, килограммов, джоулей; отряд солдат, партизан, но отряд саперов, минеров;

б) женский род: барж, басен, вафель, домен, но долей,
пригоршней, свечей (кроме выражения «игра не стоит
свеч»).

— В сравнительных формах прилагательных следует употреб­лять окончание «е», а не «ее», например, бойче, звонче.

— Употребляя числительные с десятичными дробями, следует говорить 12,5 процента, 3,7 метра, но не 12,5 процентов.
3,7 метров.

— Из вариантов сложного слова с первым элементом «двух»
или «дву», особенно в терминах, следует отдавать предпоч-

 

 

тение элементу «дву»: двускатная крыша, двуличный чело­век, но если второй элемент слова начинается с гласной, употребляете вариант «двух» — двухэтажный, двухэлемен­тный.

Даже приведенных случаев характерных ошибок на уровне сло­ва достаточно, чтобы выработать привычку пользоваться словарем во всех сомнительных случаях, почаще проверяя уровень собствен­ной речевой грамотности.

II уровень.Рассмотрим несколько примеров речевых ошибок на уровне словосочетаний, из которых наиболее часто встречаются неправильное употребление падежей и неправильный выбор предлогов.

— Предлог «благодаря» требует дательного падежа, дееприча­стие «благодаря» — винительного. Следует говорить «благодаря (чему?) помощи друзей он сумел справиться с труд­ностями», но «благодаря (кого?) родителей за понимание,
сын обнял их».

— Предлоги «по», «с», «о» и другие часто употребляют неправильно: например, «борьба по сокращению», «доклад на­
писан по теме», «выводи по фактам», «на молодое поколение выпала честь», «оперировать с этими данными», «указал
о том, что», «непримирим с врагами».

Приводимые выше примеры если и не характерны для речи педагогов, то довольно часто употребительны в речи студентов, особенно приехавших на учебу из сельской местности и рабочих поселков. Речевые ошибки студентов следует тактично исправ­лять, но самым достойным примером является высокая речевая культура преподавателей.

— Неправильное согласование глаголов: следует говорить «те,
кто записались», «те, кто проявили», «мы, кто всегда боролись». В сочетании именительного и творительного падежей существительных с глаголом глагол ставится во множественном числе, если действующие лица —
равноправные участники действия: «отец с матерью уехали», но «мать с ребенком пошла в поликлинику».

— Следует также говорить «представлять собой», а не «представлять из себя», «в лес за грибами», а не «по грибы», «от­
читаться в проделанной работе», а не «о проделанной работе».

— Нужно улавливать смысловую разницу между следующими словосочетаниями: «просить денег» (вообще) и «просить

 

 

деньги» (на что-то конкретное); «купить книг» и «купить книги» (по проблемам естествознания).

— Следует избегать неоправданного нагромождения родительных, творительных и дательных падежей, приводящего к косноязычию. Например: «дом племянника жены кучера брата доктора» (трудно угадать, кому принадлежит дом). Или, «я заинтересовался письмом, написанным круп­ным почерком», «больных туберкулезом лечили хирургическим методом», «к любви к людям примешивалось чув­ство сострадания» и т. д.

III уровень.Ошибки третьего уровня, т. е. на уровне предложе­ния, свойственны большинству говорящих, в том числе и педаго­гам, и относятся к ошибкам чаще стилевого и реже грамматичес­кого характера, однако их наличие свидетельствует о недостаточной речевой культуре. К числу наиболее распространенных относятся следующие.

— «Нанизывание» союзов «что» и «который» одного на другой, употребление независимого причастного оборота, не­
свойственного русской речи. Здесь в качестве примера мож­но привести знаменитое чеховское: «Подъезжая к сей
станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа».

— Смешивание действительного и страдательного залогов:
«работы, выполняющиеся по 1-му варианту», вместо «работы, выполняемые по 1-му варианту».

— Перенасыщение фразы в сослагательном наклонении частицами «бы», употребление их перед каждым из однородных сказуемых, хотя достаточно и одной.

— Неоправданно частое употребление глагола «является», который можно заменить словами «это», «есть», «представляет собой».

Отдельно стоит выделить неточное употребление изречений, афоризмов. Нужно быть уверенным в их правильности. К наибо­лее распространенным ошибкам такого рода относятся следующие выражения:

— «вернуться в родные пенаты» вместо «к родным пенатам»;

— «попасть как кур во щи» вместо «как кур в ощип»;

— «пока суть да дело» вместо «суд да дело»;

— «растекаться мыслью по дереву» вместо «мысью по древу»-
Подобные ошибки — следствие незнания этимологии слов и

выражений.

 

Те, кому свойственны приведенные ошибки, не знают наверняка, что «пенаты» — это духи домашнего очага в римской мифо­логии, а «мысь» на старославянском языке означает «белка».

Приведенные ошибки I, II и III уровней — лишь информация к размышлению. Она призвана повысить интерес педагогов к про­блемам языковой культуры, пробудить в них стремление к систе­матическому совершенствованию собственных речевых навыков, к обострению речевого «слуха» и исправлению ошибок в речи сту­дентов.

Речевые огрехи педагогов — явление не столь редкое и не столь безобидное, как кажется на первый взгляд. Произносительные, грамматические и стилистические погрешности в языке учителей школ и вузовских преподавателей воспринимаются как норма и ав­томатически переносятся в речевые навыки обучаемых. Достаточ­но вспомнить фильм «Доживем до понедельника», в котором учи­тельница начальных классов сетует: «"Не лежите зеркальце в парты!" — а они все ложат и ложат». Естественно, что вслед за учи­тельницей первоклассники тоже будут вместо «класть» говорить уложить».

Итак, правильные произношение и ударение, выбор грамматических конструкций, сочетаемость и правильное употребление слов и выражений — суть неотъемлемые качества речевой культуры. Но это лишь фундамент, на котором выстраивается здание лек­торского мастерства педагога, чей язык должен быть точен и прост вместе с тем выразителен и богат.

 

 

Основы ораторского искусства

Сейте разумное, доброе.

Н. А. Некрасов

Таинство речи всегда занимало философов, филологов, специалистов различных отраслей, простых людей. Проблема эта целенаправленно исследовалась в древних восточных государствах, Древней Греции, Риме, всеми последующими цивилизауиями. оттуда берут свои начала логика и риторика, ораторское мастерство и драматизация, театрализация речи.

 

 

Однажды на лекции, посвященной ораторскому искусству, был задан вопрос: «Сколько слов должен знать вузовский преподава­тель, чтобы иметь основание утверждать, что он овладел культурой речи?» Что можно ответить на такой вопрос? Современный рус­ский язык содержит около ста двадцати тысяч слов. Средний чело­век употребляет из них пять-шесть тысяч. Лексикон преподавате­ля составляет десять-двенадцать тысяч слов, не считая терминологии. Но богатая лексика и отличная ориентированность в научной терминологии сами по себе еще не создают ораторского искусства. Необходимы умение отобрать из личного запасника нуж­ные слова и образовать точные фразы, верно и доходчиво выража­ющие авторскую мысль. Следует использовать все богатство язы­ка, его гибкость, пластичность, выразительность. Только при выполнении этих условий язык — не только носитель информа­ции и средство общения, но и источник эмоционального и воспи­тательного воздействия.

Искусство красноречия — это искусство «глаголом жечь серд­ца людей». Старославянское «глаголеть» означает «говорить», ибо основной смысл предложения сконцентрирован в глаголе. Вот по­чему точно найденные глагол, глагольные формы придают речи действенный характер, делают ее динамичной, убедительной. Боль­шое значение в выразительности языка лектора принадлежат при­лагательным, характеризующим явления, факты, события, прида­ющим им зримость, наглядность, вызывающим нужные ассоциа­ции.

Одним из наиболее распространенных ораторских приемов яв­ляются повторы. Повторение, с одной стороны, углубляет и уси­ливает ораторскую мысль, вскрывает не всегда легко видимую сущ­ность факта или предмета, с другой — дает возможность конспектирования. Кроме того, повторы способствуют концент­рации внимания слушателей. Мысль оратора при повторе разви­вается от тезиса к прямому утверждению; мысль, тезис, идея по­вторяются с определенными интервалами. Чтобы повторы не создавали впечатление монотонности и не утомляли слушателя, учитель должен использовать синонимы, вариантные фразы. Мож­но строить их по принципу градации, т. е. такой конструкции по­вторяющихся тезисов, когда каждый последующий усиливает ха­рактеристику явления. Повторы и особенно градации способствуют запоминанию и фиксированию сказанного.

Хорошо концентрируют внимание слушателей риторический вопрос и риторическое обращение — ораторские приемы симво-

 

лического характера, не предполагающие заранее вербальной ре­акции слушателей. Можно по ходу урока использовать и диалоговую форму общения для закрепления изложенного материала и получения обратной связи с аудиторией. В этом плане весьма поучительны античные источники, в частности знаменитые беседы Сократа и Платона. Спонтанный вопрос — ответный прием, к сожалению, редко используется в учебной аудитории. Вузовские же преподаватели предпочитают монологическую речь.

Подлинная ораторская речь независимо от тематики, назна­чения лекции, выступления, аудитории должна содержать элемен­ты художественности. Выразительность языка — понятие вполне определенное. Он может быть серым, тусклым и ярким, велико­лепным; сухим и сочным; бедным, ограниченным и богатым; мер­твенным, монотонным и эмоциональным. Эти полярные качества проявляются в зависимости от степени овладения речевой культурой.

Эмоциональность речи придают тропы, т. е. метафоры, сравнения, метонимии, гиперболы, изучаемые в средней школе, а за­тем незаслуженно забываемые нами. Они уместны в учебной лекции, выделяя на строгом фоне специальной информации отдельные ее моменты, трудные для восприятия и художественно трансфор­мированные с целью фиксации внимания и лучшего понимания.

В речи оратора или лектора могут успешно использоваться ассоциации, пословицы, поговорки, афоризмы, исторические анекдоты и подлинные забавные истории из жизни знаменитых ученых на тему занятия. Они купируют «пики внимания», насту­пающие через каждые 15—20 минут, развивают ассоциативное мышление слушателей, расширяют их кругозор, повышают уро­вень общей культуры, оказывают эмоциональное воздействие на аудиторию. Учитель должен любить иронию, юмор и быть способ­ным на сарказм в воспитательных целях. Используя крылатые сло­ва и литературные образы, необходимо следить за тем, чтобы они были понятны, а в случае надобности — разъяснять их смысл и ис­точники.

Ораторское искусство предполагает умение импровизировать, свертывать и расширять устную информацию в зависимости от об­стоятельств (нехватка или перераспределение учебного времени, '. Уровень подготовленности аудитории и др.).

Речь учителя не должна быть отрывистой, как бы клочкова­той, «изобиловать паузами или словами-паразитами, междомети­ями типа «м-м», «о», «так сказать». О таких «ораторах» говорят: «У

 

него слово слову костыль подает». Нельзя замолкать на полуфразе, на ходу домысливая недосказанное. Речь должна быть пластичной, развертываться в ровном темпе и ритме. В то же время интонация, ритмика и тембр речи могут служить средствами выделения мысли и ее фиксации слушателями. Как известно, формулировки, отдель­ные фрагменты учебного материала диктуются, т. е. проговарива­ются в определенном темпе с повторениями. Соответственно ин­тонируя фразу, педагог может добиться нужной реакции ' слушателей.

Умение держаться перед аудиторией — одно из слагаемых ора­торского мастерства. Слово и действие едины. У оратора действие выражается мыслью и жестом, позой, мимикой. Неопытный педа­гог не смотрит на аудиторию, говорит тихо (бубнит), глядит в одну точку, заторможен; другой — наоборот, озабочен, смотрит испод­лобья, потирает зачем-то правой рукой нижнюю челюсть, третий — засунул в карман руку, уставился в потолок.

Между тем в совокупности выразительные средства — движе­ние рук, кистей рук, выражение лица — неотъемлемые части ора­торского искусства. Жесты и мимика не должны быть надуманны­ми, формальными. И жест, и мимика всегда подкрепляют мысль, наглядно ее демонстрируют, проясняют подтекст сказанного. Ми­мика подчеркивает и эмоциональную окраску слова. Существует своеобразный код, знаковая система ораторской жестикуляции. Например, отрицание — как бы «минус», прочерченный рукой в воздухе. Утверждение — взмах руки сверху вниз. Рука, прижатая к сердцу, — подтверждение искренности, а сжатая в кулак — выра­жение убежденности, и т. д. Но нельзя злоупотреблять жестом — чрезмерная жестикуляция отвлекает. Жест должен быть мотиви­рованным, сдержанным и лишь подкреплять вербальную инфор­мацию. Следует помнить русскую поговорку: «Коль словами не расскажешь, то и пальцами не растычешь». Слуховые и зритель­ные физические действия оратора хорошо отрабатывать перед зер­калом. Можно прочитать сценарий предстоящего урока дома, но запрограммировать жесты нельзя.

Слушатели— это особый объект труда оратора. Они представ­ляют собой социально-психологическую микрообщность. Аудито­рия есть адресат оратора, его «сотворческий субъект», и это сотвор­чество выражается в активной поддержке усилий говорящего. От того, как относятся слушатели к речи, зависит успех или неуспех любой формы устного выступления. Итак, социально-психологи-

 

 

ческая микрообщность слушателей выступает как объект-субъект сотворчества. Эти функции действуют одновременно и неразрыв­но, однако интенсивность их проявления зависит от умений само­го оратора.

 

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 306; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!