Глава третья. МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ 11 страница
Как-то в послеобеденное время мы расположились на лугу вблизи небольшой деревни, километрах в 30 от Секешфехервара. Ко мне подошли два солдата. Они пригласили меня в эту венгерскую деревушку. Несколько лет они провели в неволе. Им хотелось посидеть за столом по-домашнему, выпить. У одного из них был материал на плптье, а у другого – венгерские деньги – пенги. Капитан разрешил нам отлучку. Зашли мы в один дом. В нём мы застали женщину со взрослой дочерью и её подругу. Мы заказали самодельное виноградное вино и расплатились пенгами. Когда дочери хозяйки мы показали материал на платье, она очень обрадовалась:
- Я выхожу замуж за железнодорожника. Новое платье мне будет кстати.
- Как зовут Вас и Вашу подругу? – спросил я дочь хозяйки.
- Меня зовут Эрика, а мою подругу – Пирошка, - ответила она.
Разливать вино попросили меня. Вино было чудесное. Когда выпили по паре небольших стопок, в том числе и хозяйка, Эрика спросила:
- А я замуж не пойду: вы очень хорошие ребята.
Не знаю, кого она имела ввиду конкретно. Но, что касается моих товарищей, они крепко меня подвели. Ребята скоро опьянели и уснули за столом. Хозяйка положила на пол две перины, и мы с нею уложили их, надеясь, что солдаты скоро придут в себя. Девушки пригласили меня на танцы. Я не мог бросить товарищей на произвол судьбы: мы ведь не у тёщи в гостях были. Настроение у меня было прескверное. Что оставалось делать? Ещё больше подлил масла в огонь сержант из комендатуры, который пришёл к девушкам на свидание. Он предъявил мне требования:
|
|
|
- Если вы сейчас не уйдёте, я отведу вас троих в комендатуру.
- Скоро мы уйдём в свой эскадрон, - пообещал я ему.
Хозяйка по моей просьбе принесла ещё вина и угостила сержанта. На этот раз пронесло. А что будет дальше? Солдаты не просыпались. Поздно вечером приготовили и мне постель рядом с ребятами. Одну перину положили вниз, а другой укрыли. Утром я проснулся как после бани. Мы поблагодарили хозяйку за ночлег. Девушки вручили нам свои адреса. Они, конечно, не знали, что переписка с ними могла обернуться для нас лишением свободы.
Наш эскадрон был уже готов к походу, когда мы появились перед командиром. Он нас не отчитывал, а оставил нам две больных полудохлых лошади и приказал доставить их в Секешфехервар. Это оказалась такая же «трудная работа, как из болота тащить бегемота». Через каждые 100-200 метров мы по команде «Раз-два, взяли!» поднимали одну из кляч и двигались дальше. К нам дважды обращались венгры с предложением:
- Куда вы тащите лошадей?
- В Секешфехервар.
- Они погибнут у вас в дороге. Отдайте их нам, мы заплатим вам хорошие деньги.
- Этот вопрос мы не можем решить без командира, - отвечал я им.
|
|
|
Целый день мы ползли до города. Перед самым городом одна из лошадей окалела. Мы её оставили на дороге. Другую – с большим трудом дотащили до условленного места. Когда рассказали капитану, что венгры хотели купить наших кляч, он рассмеялся и сказал: «Надо было продать».
На всём личном составе эскадрона стала сказываться усталость. Давали о себе знать бессонные ночи. Добывать корм для лошадей в Румынии было значительно труднее. Наше питание тоже ухудшилось. Вместо чудесного венгерского хлеба мы довольствовались мамалыгой. Насмотрелись мы вдоволь на нищие румынские деревни. Только вино здесь не уступало венгерскому.
Особых происшествий не наблюдалось. Только однажды днём я заснул в пути, потеряв управление лошадьми. Они остановились у моста перед огромной воронкой от бомбы. Когда меня разбудил капитан, одна из моих лошадей стояла на две воронки на задних ногах, а голова её была затянута вверху хомутом. Подъехали товарищи, помогли распрячь моих лошадей. Комэск не сказал ни слова.
Всё труднее с кормом стало в Закарпатье. Чем дальше, тем хуже. На Украине наши лошади не получали никакой пищи. Перед сдачей их представителям колхоза мы привязали их к телегам и телефонным столбам. Наши беспомощные лошадки обгрызали столбы, съели все деревянные части телег. В их взглядах читалось страдание и презрение к людям, которым они полностью доверились.
|
|
|
Возвратился я на Родину через пять лет. За это время я побывал в шести странах: в Польше, Чехословакии, Германии, Австрии, Румынии и Венгрии. Во время службы в армии, пребывания в лагерях смерти и во время переезда из одной страны в другую встречался с людьми различных национальностей, профессий, вероисповеданий, политических взглядов. Посетил ряд крупнейших городов Европы: Вену, Будапешт, Мюнхен и другие. За границей познакомился с бытом, традициями, языком многих народностей. К концу моих блужданий по Европе понимал по-чешски и польски, немного говорил на венгерском и румынском языках, значительно лучше – на немецком. Все мои переживания и наблюдения дали мне богатый материал для размышлений на многие годы.
В городе Коломыя, где распрощались с лошадьми, был сформирован из бывших военнопленных 2-ой рабочий батальон. Его укомплектовали офицерами. Меня назначили старшим писарем штаба батальона. Весь личный состав последовал на место дислокации батальона, в город Орск. Один из лейтенантов попросил разрешения у командира батальона заехать к своей жене в город Хотин и взять меня с собой. Зачем я ему понадобился, мне было неизвестно.
|
|
|
Мы ехали с лейтенантом поездом, потом километров 30-50 на открытой военной машине. Я не заметил, когда лейтенант крепко подвыпил. В пути он вёл себя по-хулигански: снимал с военных фуражки, не обращая внимания на звание, и бросал за борт. Машину то и дело из-за этого останавливали. Военные бегали за своими головными уборами. Потом кто-то догадался, как успокоить лейтенанта. Два раза с него сняли фуражку. Он прогулялся за ней на нетвёрдых ногах и успокоился.
Жена лейтенанта была ветеринарным врачом, работала на мясокомбинате. Часто задерживалась на работе. Прибыли мы на квартиру, а её дома не оказалось. Лейтенант, не одеваясь, хотя уже наступили холода, поспешил в центр города. За ним поплёлся и я. Мне не стоило большого труда догадаться, куда он направляется. Я обогнал его, зашёл в ресторан и попросил буфетчицу, чтобы лейтенанту, который вот-вот придёт, не отпускали ни водки, ни вина, ни пива. Иначе он натворит бед.
Лейтенант ворвался в ресторан и потребовал алкогольных напитков. Он настаивал, кричал. Но ему отказали. Мы возвратились на квартиру вместе. Жена его уже была дома. На следующий день мы пошли за проездными билетами. В воинских литерах, бесплатных билетах, нам отказали и посоветовали обратиться в Прикарпатский военный округ, находившийся в Черновцах. Командующим округа в это время был Л.З. Мехлис.
Получив проездные билеты, мы поехали на Урал вдвоём: жена не захотела ехать с лейтенантом. Молодой лейтенант был слабохарактерным человеком, любителем хмельного. Но в дороге открылась одна из его положительных черт – доброта, человечность. Он, оказывается, хорошо знал, как обращались с нами, военнопленными, в гитлеровской Германии, и что многих из нас ожидало на Родине. Лейтенант предложил мне деньги. Он посоветовал мне ехать домой, устроиться на работу по специальности, заручиться поддержкой соответствующих органов и не терять времени на пребывание в рабочем батальоне. Я отказался от его помощи, и мы прибыли в Орск.
Этот город был в те годы местом ссылки: здесь проживали депортированные немцы, крымские татары, эвакуированные, освободившиеся из заключения. Дополняли этот пёстрый состав бывшие военнопленные.
К этому времени наш батальон был в полном составе. Обмундирование наше представляло собой смесь всех военных форм наших бывших противников в войне, кроме немецкой. Когда наши ребята появлялись группами на базаре, все разбегались, бросая товары и продукты, как от банды разбойников. Но, к нашему счастью, 2-ой рабочий батальон просуществовал недолго. Через несколько месяцев его расформировали. Остались только представители особого отдела. До Орска нас дважды подвергали тщательной проверке: в Будапеште и Коломне. Теперь все материалы сосредоточились в руках капитана Бреслера, возглавившего особый отдел. Разрешения на выезд нам из Орска не было.
Большинство из нас приобрели штатскую одежду. Нам стали предлагать работу. Меня и моего друга Петра Луценко пригласили для беседы:
- Кем Вы хотите стать, плотником или каменщиком? – спросили меня.
- Хрен редьки не слаще, - ответил я. – Направляйте на любую работу.
- Я буду работать вместе с Дроновым, - заявил Пётр.
- Тогда приступайте завтра к работе в тресте №1.
На строительстве объекта нас с Петром Луценко учили укладывать кирпич.
Работа была не трудна, как непривычна. Частенько мы отдыхали. За очередным отдыхом застал нас инженер.
- Почему Вы сидеть? – спросил он нас, коверкая русский язык.
- Вы немец? – задал я ему встречный вопрос.
- Я есть австриец.
- Как Вы попали на стройку?
- Я военнопленный, по специальности инженер-строитель.
- Тогда убирайтесь! Мы здесь работать не будем, - сказал Пётр.
Австриец удалился быстрыми шагами, чтобы пожаловаться на нас. Через четверть часа нас с Петром вызвали к управляющему трестом Георгию Георгиевичу Зиновьеву. По сведениям девушек из отдела кадров, он был по происхождению дворянин. Его приговорили как участника так называемого «шахтинского дела» к расстрелу, который был заменён десятью годами лишения свободы. Это был известный в стране инженер. В годы индустриализации нужны были хорошие специалисты. Его вызвали в соответствующие органы и предложили:
- Будете честно работать, мы Вас освободим.
- Даю слово дворянина.
Зиновьев сохранил чувство собственного достоинства и барские замашки. С рабочими он не здоровался, с мнением горкома не всегда считался. Как-то прислали в трест женщину, которую горком рекомендовал начальником отдела кадров. А.А. Зиновьев походил по всем отделам, объектам, присмотрелся и позвонил:
- Эта женщина меня не устраивает.
- Георгий Георгиевич! Это кандидатура горкома.
- Извините, но я сам подбираю нужные мне кадры.
Георгий Георгиевич был необыкновенно талантлив. У него была феноменальная память. Если главный бухгалтер не находил какого-то документа, хотя все они подшивались, он шёл в таком случае к управляющему. Зиновьев, не задумываясь, называл число и год подписанного им документа, независимо от срока давности. Если к нему обращались с заявлением, он пробегал его глазами и накладывал резолюцию. Посетители протестовали:
- Георгий Георгиевич! Вы не читали моего заявления.
- Хотите я Вам перескажу его слово в слово?
Он помнил всех, кто к нему обращался и по какому вопросу.
Нам с Петром было интересно, как нас встретит этот представитель ушедшего со сцены класса.
- Почему Вы не хотите работать каменщиком? – спросил меня Георгий Георгиевич. – Кто Вы по профессии?
- Мне всё равно где работать. Учительскую работу Вы мне не предложите. Я не хочу подчиняться австрийцу.
- Да, об учительской работе пока Вам рано мечтать.
- А у Вас какая специальность? – спросил он у Луценко.
- Я штурман морского флота, - ответил Пётр.
- Кораблей у нас в тресте нет. Оба идите в главную бухгалтерию.
Главный бухгалтер Власов принял нас с Луценко хорошо. Он представил нас женщинам в расчётном отделе. Здесь предложили нам несложную работу счетоводов. Мы помогали бухгалтерам в начислении зарплаты. Но через пару месяцев на меня свалилась серьёзная ответственность. Эвакуированные, в том числе из нашего отдела, стали возвращаться в родные места. Бухгалтером расчётного отдела назначили меня. Знаний у меня было явно недостаточно. А до выплаты зарплаты оставалось несколько дней. И этот день наступил. У окошка стояла очередь.
- Можно получить зарплату? – спрашивали рабочие.
- Нет! Не готовы ведомости, - отвечал кассир.
- Позовите Кац!
- Она рассчиталась.
- Значит, посадили на место неуча, - говорили между собой рабочие, покидая здание бухгалтерии.
Все уходили с работы, а я оставался в главной бухгалтерии один, просматривал старые расчётные ведомости, табели, наряды, учился по старым документам, считал и считал… Через несколько дней всё было готово к выплате зарплаты. На следующий месяц я начислил зарплату по всем отделам, цехам, объектам вовремя. Чтобы рабочие не сомневались в правильности оплаты их труда, ввёл расчётные листы с указанием всех начислений и вычетов. Мнение обо мне в тресте стало меняться:
- А он мужик ничего, - говорили одни.
- Расчётные листы надо было ввести давно, - подтверждали другие.
Здоровье моё желало много лучшего. Меня мучила малярия. Температура временами доходила до 40 градусов. Давал о себе знать гнойный плеврит, перенесённый на ногах. Общая неустроенность, неважное питание, грязь, клопы в общежитии, - всё это ослабляло ещё не окрепший полностью организм и вело прямым путём к туберкулёзу.
Через несколько месяцев после моего вступления в новую должность пригласил меня к себе главный бухгалтер Власов для беседы:
- Слушай, Дронов! Ты со своим делом справляешься хорошо. Я собирался назначить тебя старшим бухгалтером. Ты это заслужил. Но лучше бы тебе поехать подлечиться. Вид у тебя неважный.
- А как это сделать?
- Я договорюсь в больнице, чтобы тебя направили на ВКК. Там, пожалуй, выдадут тебе документ о необходимости лечения. Поезжай домой! Если там у вас нужны учителя, райисполком пришлёт на тебя вызов, и ты останешься с родными. Тебе не надо будет возвращаться.
Врачебная комиссия выдала мне справку о состоянии здоровья с заключением: «Нуждается в лечении». Теперь надо было найти общий язык с управляющим Г.Г. Зиновьевым. Возьмёт ли он на себя ответственность за судьбу бывшего военнопленного? Или сошлётся на отсутствие указаний из Москвы? Когда я вошёл к нему в кабинет, он спросил:
- Хотите осуществить свою мечту? Желаю успеха!
Пройдя все круги ада, я вернулся через шесть с лишним лет домой, больной и истощённый. Село жило своей жизнью. Здесь происходили обычные процессы: люди рождались, взрослели, старели и умирали. Вокруг было столько нового, неизвестного или давно забытого. Кровавый след оставила после себя в селе война. Она унесла с собой более 200 жизней новоалександровцев, среди них многих моих родственников и друзей.
Родители мои тяжело переживали, когда я исчез бесследно. Мать молилась втайне от отца. Моё возвращение придало родителям силы. Я был рад, что застал их в живых. У сестёр тоже в основном было всё в порядке. В районе мне предложили работу в нашей семилетней школе. Это было то, что мне нужно. В селе меня все хорошо знали. Мои родители заботились о том, чтобы я окреп. Дома имелись в достаточном количестве мёд и картофель. К моему приезду зарезали одну из коров. Хотя моя зарплата не позволяла обеспечить семью полностью хлебом, так как пуд зерна стоил более 800 рублей, но жить было можно. Сёстры отнеслись ко мне с трогательным вниманием. Они помогли мне прилично одеться.
Наступила благоприятная обстановка для решения задач, поставленных перед собой после побега из неволи. Чтобы начать новую жизнь, надо было кому-то поведать, каких душевных и физических мук стоило мне «хождение по мукам», освободиться от тяжелого груза. Для откровенного мужского разговора мною был избран отец, который сам пережил немало. Когда я кратко рассказал ему, что мне выпало на долю, отец заметил:
- Ты мне рассказываешь небылицы.
- Об издевательствах в фашистских лагерях смерти говорится много в иностранных газетах и журналах. Начались публикации и у нас.
- Не могла культурная немецкая нация стать на путь истребления миллионов людей. Я тебе не верю.
- Хорошо. Тогда ты от меня об этом не услышишь больше ни слова.
Меня увлекла долгожданная учительская работа. Молодая неопытная учительница передала мне первый класс, в котором половина учащихся не умела читать, а уже шёл четвёртый месяц занятий. Само собой разумеется, я стал на уроках уделять особое внимание отстающим, проводить с ними дополнительные занятия. Потом я разделил неуспевающих на группы, поручил проведение во внеурочное время занятий с ними лучшим учащимся. Руководители групп нашли общий язык со своими сверстниками. Они гордились своим поручением. Положение с успеваемостью удалось исправить благодаря общим усилиям, моим как учителя и учащихся. До сих пор я благодарен своей племяннице Лие, бывшей ученице первого класса, которая была моим надёжным помощником.
Готовясь к занятиям по иностранному языку в 5-7 классах, я не только закреплял свои знания, но и пополнял их, что мне пригодилось в будущем. На занятиях уделялось большое внимание разговорной речи…
Содержание
Глава первая.
НОВОАЛЕКСАНДРОВКА - НАШЕ РОДНОЕ СЕЛО.... 5 – 20
Глава вторая.
НАША СЕМЬЯ..................................................................... 20 – 38
Глава третья.
МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ.................................................... 38 - 126
1. Путь от ученика к учителю.................................... 38 – 67
2. За колючей проволокой........................................ 67 – 105
3. Признание Родины............................................... 105 - 126
Технический редактор: Н.П. Симакова
Вёрстка: О.Н. Васильева
Тираж 50 экз.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 243; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!