Глава третья. МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ 7 страница
В поход мы отправились повзводно. Расстояние между взводами составляло несколько километров. Через определённый промежуток времени командиры взводов докладывали командиру эскадрона Голубеву свои наблюдения. Проехали мы шагом мимо границы километров шестьдесят. На той стороне можно было видеть невооружённым глазом огромное скопление танков, артиллерии, людских резервов. Создалось такое впечатление, что враг готов перейти нашу границу немедленно.
С похода возвращались более коротким путём. День клонился к вечеру. Наш командир взвода решил отправиться с очередным донесением. Как только он отъехал рысью метров на пятьдесят, моя Русалка рванулась вдогонку. Для меня это было неожиданно, и я не смог её удержать. Она догнала всадника и понеслась со скоростью ветра по просёлочной дороге. В одном из польских селений она остановилась. Но какой позор! Я обнаружил, что потерял винтовку, висевшую за плечами на ремне. Ожидавший здесь очередных докладов командиров взводов комэск, увидев меня без оружия, сказал: «Это нехорошая примета». Он приказал мне возвращаться той же дорогой и найти винтовку. Её подобрали наши кавалеристы и возвратили мне. Оказалось, что не выдержал ремень. Всё обошлось, иначе за потерю оружия по тем временам мне грозил военный трибунал.
Перед самой войной в батальоне произошли серьёзные изменения: умер командир части майор Саранцев, в каждую роту и взвод были назначены новые командиры, кавэскадрон был ликвидирован, личный его состав вошёл в мотороту. С новыми командирами, в том числе и с комбатом, мы не успели по-настоящему познакомиться. На воскресенье, 22 июня, была назначена прогулка батальона на озеро. Мне предстояло выступить с докладом, посвящённым А.М. Горькому.
Прогулка не состоялась. В четыре часа утра нас разбудили частые и сильные разрывы бомб. Скоро они слились в сплошной гул. Доносился грохот немецкой артиллерии. В батальоне была объявлена боевая тревога. Каждому из нас выдали ППШ, пистолет-пулемёт Шпагина, и по несколько дисков к нему. Сомнения не было… Началась война. С этого часа батальона в полном составе мне видеть не пришлось.
Под руководством командира мотороты и командиров взводов мы ходили в разведку, участвовали в небольших сражениях, стояли в карауле. На второй или третий день войны взяли в плен немецкого солдата-связиста. Срочно требовался переводчик. Таковых не было. Спросили и меня, не владею ли я немецким языком. Моя память сохранила только 33 немецких слова, и они не годились в данной ситуации: «здравствуйте», «до свидания», «спокойной ночи», «мотылёк»… Стыдно, конечно, для учителя, но так у нас было поставлено преподавание иностранных языков. Все выделенные часы по этому предмету отводились на изучение грамматики, которой мы также не знали.
Немецкие войска на танках, бронетранспортёрах и мотоциклах рвались вперёд. Нашему батальону уже нечего было делать вблизи границы с Германией. Когда батальон в составе рот и взводов начал отступать, уже был занят Минск. Приблизившись к шоссе, ведущему к столице Белоруссии, мы были поражены. Дорога была завалена в несколько слоёв трупами людей, разлагавшихся лошадей, обломками военной техники. Шоссе постоянно бомбилось.
Города, через которые мы проходили, были объяты пламенем. На нашем пути ни воинских частей, ни советской техники. В Волковыске нас встретил заградительный отряд. В этот город мы уже входили по одиночке. У меня здесь отобрали ППШ и взамен дали пистолет. После Волковыска стали встречаться красноармейцы и младшие командиры в штатской одежде. Я был свидетелем того, как на поляне между двумя рощами расстреляли по приказу какого-то генерала двоих красноармейцев, сменивших военную форму на гражданскую. Причём эти жертвы сами себе рыли могилы. Стоило ли генералу заниматься этим в такой трагический период нашей истории? Разве рядовые были виноваты в позорном отступлении?
Позже в Ставке нашли «козла отпущения» более крупного масштаба. Был расстрелян Д.Г. Павлов, генерал армии, герой Советского Союза, командующий Западным Особым Военным Округом.1 Его обвинили во всех смертных грехах. И это была не последняя жертва. Почему не были наказаны те, кто бросил нас на произвол судьбы? Главные преступники, виновники этой трагедии так и остались в почёте.
Совершая нападение на СССР, Германия и её союзники располагали 190 дивизиями. Группировка противника насчитывала 5,5 миллионов человек, около 4300 танков, 47, 2 тысячи орудий и миномётов, 4980 боевых самолётов, свыше 190 боевых кораблей.2 Что касается численности наших войск, то, согласно последним данным, их было не меньше. Около пяти миллионов человек, плохо вооружённых или безоружных, оказались в большом котле. Сколько выбрались из окружения, неизвестно.
_______________________
1 Военный энциклопедический словарь. - М.: Воениздат. 1984.- С. 116
2 Военный энциклопедический словарь.- М.: Воениздат. 1984.- С. 553
Жертвы небывалого по масштабам преступления пробирались к старой границе. Для них вопрос состоял в том, какой избрать путь. Шли проезжими дорогами, заходили в деревни. Многострадальный белорусский народ делился с отступающими последним. Шли и напрямую без дорог по созревшим зерновым хлебам, питаясь злаками. Многие искали убежища в лесах. Фрицы установили на деревьях громкоговорители. Куда не пойдёшь, слышишь перестрелку. Это сбивало с толку.
С самолётов сбрасывались бомбы. Со мною происходило что-то странное. Этого впоследствии не мог мне объяснить ни один врач. Во время бомбёжек я засыпал. Когда просыпался, видел вокруг себя трупы. Рядом ни одной живой души. Уцелевшие, вероятно, успевали скрыться. По одиночке и группами мы двигались вперёд. Переплывали реки. Засыпали тревожным сном, где придётся. Авиация противника преследовала каждого человека. У меня был опыт больших переходов. Поэтому за неделю мне удалось пересечь всю территорию Польши с запада на восток, т.е. от Восточной Пруссии до Минска. Но этот переход истощил мои силы до предела.
Случайно встретился с отступающими сослуживцами Павлом Чаусенко, Иваном Кострыкиным, Чернопятовым, фамилию четвёртого не помню. Шли впятером, радуясь встрече. Мы надеялись, что вернёмся в эти края непобедимыми. В разговоре непроизвольно перешли к причинам первых неудач в войне с фашистами. Наши мнения сходились во многом. Дружеский пакт с Германией был огромной ошибкой. Его плодами воспользовался только противник. Мы были не готовы к войне. На западной границе было сооружено три линии обороны, которые остались без орудий. Труд строителей оказался бесполезным. В пограничных районах дислоцировалось много кавалерийских полков и стрелковых дивизий, но танков было мало, Т-34 – единицы. Война же становилась войной танков и самолётов. Основная масса наших самолётов погибла на аэродромах, вступившие в бой самолёты горели как спички. Средний командный состав был плохо подготовлен к тактике ведения боя. Рядовые бойцы были вооружены в основном винтовками образца 1891 года. И таких винтовок не хватало.
Мы были уверены, что при наличии современного оружия наши войска задержали бы врага на его границе. Мы мечтали вслух о том, чтобы наш народ вздохнул после войны свободно, чтобы в конце концов осуществили лозунг, провозгласивший в 1917 году: «Фабрики – рабочим, земля – крестьянам».
Наш задушевный разговор был прерван. Неожиданно для нас на немецком языке раздалась команда: «Стой!» Лающий голос возвестил, что путь на Родину закрыт. Мы напоролись на засаду, скопление вражеской техники. Нас присоединили к колонне пленных. Цыплят, забытых хозяином и брошенных наседкой, заманил в западню хищник. Попали мы в лапы фашистских захватчиков между Минском и Дзержинском. Нас поглотила тьма. У меня хранится документ – извещение, в котором сообщалось моим родителям, что их сын, находясь на фронте, пропал без вести в июле 1941 года. 1
Военнопленные были доставлены в прифронтовой лагерь под Джержинском. С прошлым было покончено. Будущее было в тумане. Я решил прежде всего уничтожить свои документы: паспорт, комсомольский билет, трудовую книжку, справку об окончании двух курсов литфака, сберегательную книжку. С этого прифронтового лагеря _______________________
1 Извещение от 13 января 1944 года
началось моё «хождение по мукам».
Через несколько дней мы снова в дороге. С запада на восток мы шли по собственной воле, с востока на запад – под конвоем. Мы прошагали сотни километров с не большими остановками без воды и пищи. Тех, кто отставал, солдаты пристреливали. И вот мы в Белой Подляске.
Лагерь, обнесённый колючей проволокой, находился далеко от населённого пункта, в степи. Жили мы под открытым небом. Все мы, бывшие военнослужащие 2ОРБ, держались вместе. Спали мы впятером на моей фуфайке, положив голову на грудь своему соседу, под одной плащ-палаткой. Наши тела в лежачем состоянии образовывали круг. Такое положение мы называли звёздочкой.
Наше питание было более чем скудное. От голода кружилась голова. На построениях я едва держался на ногах. В одну из тёмных ночей большая группа пленных сделала попытку вырваться из лагеря, проделав проходы в колючей проволоке. Это была дерзость обречённых. Всех бежавших покосили вражеские пулемёты. Наша пятёрка, ослабевшая от переходов и лагерных условий, в побеге не участвовала.
Сколько было потом лагерей, трудно перечесть. В закрытых вагонах нас перевозили из одного - в другой. Затем в составе 55 человек нас доставили в деревню Фалленбах, расположенную в Баварии. Из пятёрки нас осталось трое: Павел Чаусенко, Иван Кострыкин и я. На строительство оросительного канала требовалась бесплатная рабочая сила. Нас поселили в двухэтажном доме владельца небольшой сельской гостиницы Гофмана. Внизу он держал крошечный ресторан, мы размещались на втором этаже. Помещение охранялось солдатами во главе с унтер-офицером. На окнах были решётки. Мы спали на нарах в три яруса.
Работа состояла в том, чтобы отвозить по узкоколейке вагонетки с землёй, наполненные экскаватором. Нас всегда сопровождал конвой. За работой следили бригадиры из местного населения. Питание было сносное: помощником повара назначили нашего товарища, Ивана Кострыкина, который имел доступ к хозяйскому подвалу… Каждый день мы ощущали его поддержку. Наши истощённые организмы стали приходить в норму. Бригадиры уже не позволяли себе распускать руки, как это имело место раньше. Наши ребята давали им отпор.
Вечерами мы были предоставлены самим себе. У нас была возможность знакомиться, общаться друг с другом. Состав нашей рабочей команды был многонациональный: здесь был украинец Ракша, еврей Маслов (настоящей фамилии его не знаю), немец Беккер, русские Пименов, Зубков, Печенегин, Цветков и другие. Среди нас были представители различных профессий, много комсомольцев. Мы обсуждали события на фронте, вели продолжительные беседы, дискуссии на различные темы. Всеобщим уважением военнопленных, заброшенных в немецкую деревню, пользовались Павел Чаусенко и Виктор Пименов, бывший заместитель политрука. Этих ребят и меня признали лидерами и прислушивались к нашему мнению.
Как известно, Бавария граничит со Швейцарией. Это обстоятельство позволило нам вынашивать планы освобождения от неволи. Мы готовились к побегу в Швейцарию группами. Одну из групп решил возглавить я. Побег нашей группы откладывался. Чтобы его осуществить, требовалось позаботиться о запасах пищи, карте, компасе, штатской одежде.
В ознакомление 24-ой годовщины Октября мы договорились не выходить на работу. Солдаты с оружием в руках ворвались в нашу комнату, не дождавшись нас на улице. Мы перебегали с места на место, а из спальни не выходили. Солдаты по приказу унтер-офицера пустили в ход штыки. Одного из наших ребят тяжело ранили. Посоветовавшись, наша тройка (Чаусенко, Пименов и я) решила: выйти из помещения, построиться и отправиться на работу, к работе не приступать. Мы не работали несколько минут, хотя солдаты гонялись за нами, пытались ударить прикладом. Мы провели забастовку как по детскому сценарию.
Вскоре за «безумство храбрых» поплатилось несколько человек: меня, Павла Чаусенко, Виктора Пименова и Маслова изолировали и повезли в неизвестном направлении. Нас доставили в Веймар, один из культурных центров Германии. Из города мы вышли в составе колонны обречённых под усиленной охраной. По пути следования увидели указатель: «Концлагерь Бухенвальд». Сюда фашисты направляли тех, кому приговор гласил: «Каторга навечно». 1
Захватив власть в свои руки, гитлеровское правительство разработало план массового физического уничтожения всех антифашистских элементов – противников гитлеровского режима. На территории Германии и оккупированных ею стран действовало 23 концентрационных лагеря с 2000 филиалов.2
Бухенвальд, расположенный в восьми километрах от Веймара, был опоясан шестью рядами колючей проволоки под электрическим током высокого напряжения. За проволочным заграждением стояла 22 трёхэтажные железобетонные вышки, где день и ночь дежурила охрана, _______________________
1 «Учительская газета» от 15 февраля 1975 года
2 «Правда» от 13 октября 1968 года
вооружённая автоматами, крупнокалиберными пулемётами. Забор из проволоки охватывался тремя кольцами траншеи, за которыми находилась ещё пятиметровая «собачья зона». Ночью весь лагерь прощупывался подвижными прожекторами. Бухенвальд охраняла дивизия СС «Мёртвая голова», размещавшаяся в пятнадцати казармах.
Узников поселяли в блоках. 30 блоков были из дерева, 15 двухэтажных блоков – из камня. Ещё 19 деревянных бараков были расположены на территории карантинного, так называемого малого лагеря. Бухенвальд представлял собой «фабрику смерти». Человеческая жизнь в нём ничего не стоила. Заключённых убивали без разбора.
Как свидетельствует мрачная статистика, средняя продолжительность «лагерной жизни» узников не превышала девяти месяцев.1
Первых советских военнопленных – триста строевых офицеров и политработников – пригнали в лагерь 17 сентября 1941 года. Их расстреляли в тот же день. В середине октября бросили в лагерь ещё две тысячи военнопленных, из них двести человек уничтожили, не доводя до ворот, а остальных поместили в блоках 1, 7, 13, 25, 30, изолировав от общего лагеря проволокой.2 Потом последовали другие транспорты. Нашу колонну остановили у мрачного здания. Главные ворота лагеря раскрылись и поглотили сотни людей. Над воротами высилось двухэтажное деревянное строение с верандами, на которых были установлены спаренные пулемёты и восемь прожекторов.
Попав в лагерь смерти, мы лишились фамилии и имени, каждому из нас был присвоен номер. Я стал _______________________
1 Набат Бухенвальда. «Волгоградская правда» от 11 апреля 1985 года
2 Брендючков К. Б. Дважды рождённые. – Ярославль: Кн. изд-во, 1961. - С. 364
существовать под номером 91567. Мы превратились в объект безудержного произвола. Рабский труд, голодный паёк, недостойное человека жилище, избиения. Мы стали жертвами запланированных акций уничтожения без суда и следствия.
После карантина меня направили в первый блок. В нём размещалось несколько сот человек. На полу каждой половины блока лежал огромный матрас, набитый опилками. На этом матрасе надо было уложить на ночь не менее 200-250 человек. Такая концентрация изнурённых людей превращала ночь в бесконечную муку. Чтобы спрессовать нас, как селёдку в бочке, требовался опытный мастер. В роли такового выступал один из подручных блокового. В первый же вечер моего поселения в бараке у меня с ним произошёл неприятный разговор:
- Ты почему наступаешь на людей?
- Я по-другому не могу. Мне надо всех уложить на ночлег.
- Если ты наступишь на меня, я этого не потерплю.
- Хорошо. Я доложу блоковому.
Через несколько минут меня вызвали к боковому с зелёным треугольником на груди, который носили уголовники. Неожиданно ударом в висок он сбил меня с ног.
- Надеюсь, ты не будешь больше так поступать? – спросил он меня через перевозчика.
-Так точно! – ответил я по-немецки по подсказке.
Я угодил на работу в каменоломню. Нас заставляли перетаскивать и грузить гранитные глыбы. В каменоломне мы находились четырнадцать часов в день под открытым небом и пронизывающим холодным ветром. Мороз доходил до 15-20 градусов. При этом мы обязаны были работать раздетыми. Иногда удавалось запастись бумагой из цементных мешков и засунуть её в гимнастёрку, что запрещалось и жестоко наказывалось. Надсмотрщики постоянно зверски избивали палками измученных людей. По отзывам заключённых других лагерей смерти, каменоломня везде была тягчайшим наказанием. В концлагере Флоссенберг узники посвятили ей четверостишие:
«Кошмар не во сне,
Наяву посмотри –
Боль, камни, дубины
И люди, как тени…»1
Всю свою ненависть фашистские изверги изливали на советских граждан. Наши военнопленные и заключенные испытывали нечеловеческие издевательства. Во-первых, потому, что мы попали в гитлеровский ад из страны, армия которой наносила удар за ударом вооружённым силам Германии. Во-вторых, мы уже заранее были обречены на уничтожение. В-третьих, мы не склоняли своих голов перед фашистскими извергами.
В Бухенвальде, как и в других лагерях, охотились и за нашими душами. Белыми офицерами, проживающими в Германии, вместе с гестапо была организована «Русская трудовая народная партия»2, объявившая набор в так называемую «Русскую освободительную армию» - РОА, которая вначале была подчинена СС, затем вошла в состав немецко-фашистских войск. Нашёлся предатель на роль «командующего армией» - генерал Власов.
В нашей печати никогда не публиковались сведения, сколько отщепенцев перешли на сторону врага, изменив своей Родине. Но я располагаю достоверными сведениями, что подавляющее большинство советских военнопленных не мирились с фашистским режимом.
_______________________
1 Решин Е.Г. Генерал Карбышев. – М.: Изд. ДОСААФ, 1974. Иллюстрации к книге
2 Решин Е.Г. Генерал Карбышев. – М.: Изд. ДОСААФ, 1974. – С. 278
Оставаясь верными своей присяге, они совершали побеги, портили станки и инструменты, преднамеренно допускали брак в работе, становились на путь борьбы с фашизмом.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 246; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!