ФИЛОСОФСКОЕ УЧЕНИЕ О РАЗВИТИИ 11 страница

Представители всех школ и направлений домарксистской философии не понимали роли практики в процессе познания. Одни из них считали источником познания ра­зум, врожденные или дарованные богом идеи и принципы. Другие считали единственным источником знаний ощуще­ния. Мы уже видели, к каким неразрешимым трудностям и противоречиям приводили эти взгляды (503). Даже до­марксистские материалисты, включая Л. Фейербаха, не смогли подняться до понимания роли практики в процес­се познания. Они считали, что знания возникают на ос­нове «чистых» чувственных ощущений в процессе пассив­ного наблюдения, созерцания действительности. Главный недостаток созерцательного материализма К. Маркс видел в его неспособности понять активную творческую роль человека как субъекта познания. В чем же эта роль со­стоит? Да в том, что человек не просто наблюдает или со­зерцает окружающий мир, но в процессе своей жизнедея­тельности, и прежде всего в труде, переделывает его. Именно благодаря этому и происходит наиболее глубокое познание тех свойств и связей материального мира, в том числе и общества, которые были бы просто недоступны человеческому познанию, если бы оно ограничивалось простым созерцанием, пассивным наблюдением. Так как практика человека подвижна, изменчива, постоянно развивается, то и знания, которые мы получаем в практической деятельности, усложняются, уточняются и разви­ваются. Практика, следовательно, не только источник по­лучения знаний, но и основа их развития и совершенствования.

Обсуждая роль ощущений в процессе познания, мы установили, что само образование чувственных образов объективного мира в значительной степени зависит от практической деятельности человека (504) и от культу­ры в целом. Следовательно, практика вторгается в про­цесс познания и оказывает на него влияние уже на самых первых ступенях, на уровне, когда формируется чувствен­ное, или эмпирическое, знание. Еще заметнее влияние практики в процессе образования понятий и суждений (505). Ведь сами процедуры группировки предметов по отдельным свойствам, выделение и сравнение данных свойств представляют собой определенный вид деятельно­сти. Правда, это умственная, духовная или интеллекту­альная деятельность, но складывается и развивается она под влиянием деятельности материально-предметной, то есть практики. Когда же процесс формирования понятий (абстракций) и содержащих их суждений завершен и нам необходимо решить, какие из суждений являются истинными, а какие ложными, мы вновь обращаемся к прак­тике, которая на этот раз выступает как средство про­верки истинности наших знаний, то есть как критерий ис­тины. Вот почему В. И. Ленин писал: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины...» Таким образом, живое созерцание, абстрактное мышление и практическая проверка полученных знаний образуют основные ступени процесса познания. Именно поэтому «точ­ка зрения жизни, практики должна быть первой и основ­ной точкой зрения теории познания», ибо «практикой своей доказывает человек объективную правильность сво­их идей, понятий, знаний, науки».

Практика является специфически человеческим видом деятельности. Даже самая сложная деятельность животных не может расцениваться как практика, ибо основой, сердцевиной практики является труд (122, 125). Именно поэтому животным доступно лишь знание поверхностных предметно-ориентировочных связей, но недоступ­но познание глубинных связей, то есть объективных зако­нов. Известно, что муравьи обладают очень сложным поведением. Они, в частности, защищают и даже разводят других насекомых— тлей и питаются выделяемым тлями питательным нектаром. Однако муравьи за многие миллионы лет такого «содружества», называемого биоценозом, не вывели более продуктивные породы тлей, именуемых иногда «муравьиными коровами». Люди же, начав зани­маться земледелием и скотоводством всего несколько ты­сяч лет назад, благодаря активной практической деятель­ности и путем многочисленных проб и ошибок, опытов и экспериментов убедились в том, что на продуктивность домашних животных и растений можно влиять. Они от­крыли, сформулировали правила культурного земледелия и животноводства и благодаря этому научились создавать совершенно новые породы и виды, которых нет в дикой природе. Так на практике были открыты, а также прове­рены и использованы новые объективные истины, касаю­щиеся сельского хозяйства.

Сколько бы вы ни наблюдали за твердыми телами и особенностями жидкостей, например воды, это пассивное наблюдение не позволит сказать, как изменяется вес тела, погруженного в воду. Сталкиваясь в практической деятельности тысячи раз с телами, случайно или нарочно погруженными в воду, люди в конце концов открыли, что их вес становится тем меньше, чем больше вес вытесненной ими воды (закон Архимеда). Это открытие было затем с большим успехом использовано в практике кораб­лестроения.

В середине XIX века К. Маркс и Ф. Энгельс, обобщая многовековую практику классовой борьбы, пришли к выводу, что объективным законом истории является преодо­ление антагонистических классовых противоречий и соз­дание бесклассового общества. Их противники пытались подвергнуть сомнению и оспорить объективную истинность этого положения. Лучшим его подтверждением яви­лась практика социалистического строительства в нашей стране, приведшая к созданию общества, в котором нет классовых антагонизмов.

Таким образом, и в познании природы, и в познании общества практика оказывается источником и основой развития познания, критерием истинности полученных знаний.

509 Факторы, влияющие на искажение истины

Истинные знания представляют одну из высших ценностей человеческой культуры. Только с помощью истинных знаний, например медицинских, можно поставить правильный диагноз и выле­чить больного. Только с помощью научных истин можно сконструировать машины и приборы, позволяющие резко интенсифицировать и одновременно облегчить труд чело­века. Только с помощью истинных знаний о законах об­щественного развития можно сформулировать стратегию построения общества, основанного на социальной спра­ведливости. Почему же так часто встречаются заблуж­дения и ошибки в индивидуальном и общественном познании? Почему за истину приходится бороться, а те, кто такую истину открывает и отстаивает, нередко расплачиваются за нее жизнью, благополучием или свободой?

Дело в том, что знание вырабатывается человеком, живущим не на необитаемом острове, а в определенном обществе, в определенной социальной среде. Совокупность уже существующих общественных установлений, способов производственной и общественной деятельности, привычек, ранее накопленных знаний, политических устано­вок, ценностей культуры, норм поведения образует социальный контекст познания, ту среду, в которой выра­батываются знания. Различные социальные слои и груп­пы, классы и партии преследуют различные, а иногда прямо противоположные цели. Одним из них выгодны те или иные изменения в обществе, другим — нет. Одни смело идут навстречу новому, другие во что бы то ни ста­ло стремятся сохранить старое. Ясно, что между сторонниками разных взглядов и убеждений всегда существуют противоречия, ведется более или менее острая борьба, принимающая самые разные формы.

На процесс познания влияют и мощные психологические факторы. Радость и гнев, трусость и смелость, недоверчивость и открытость, леность характера и трудолю­бие, страсть к переменам и любовь к покою могут по-раз­ному сказываться на поиске истины. Коперник, бывший глубоко религиозным человеком, очевидно, догадывался, что его открытие может поколебать устои религии, и по­этому в предисловии к своему научному трактату сделал множество оговорок, чтобы смягчить разрушительный эффект новой гелиоцентрической системы. Боясь войти в конфликт с господствующей религией и церковью, он, как подчеркивал Ф. Энгельс, согласился опубликовать свой великий труд, лишь стоя на краю могилы.

Новые идеи нередко встречаются «в штыки» сторонниками тех или иных научных взглядов. И не только по­тому, что им трудно отрешиться от старых взглядов, но и из корыстных соображений, из боязни быть оттесненны­ми на второй пиан, лишенными привилегий, связанных с определенным положением в научной иерархии. Еще большее влияние на отношение к научным истинам могут оказывать различные политические мотивы. Так, в пери­од культа личности И. В. Сталина с целью обосновать автократические методы власти, командно-административ­ный стиль руководства в ряде исторических трудов не только искажалась объективная история Октябрьской ре­волюции, гражданской войны, периода социалистического строительства, но и произвольно истолковывалось прош­лое нашего народа. Это касается, например, неверной оценки деятельности некоторых русских царей (Ивана Грозного, Петра I), а также многих других исторических деятелей. А между тем отказ от истины во имя односто­ронне, субъективистски истолкованной целесообразности рано или поздно может привести к нарушению нравст­венности, к переоценке духовных ценностей, к неверию и пессимизму.

Возникает вопрос: каким же образом вообще возможно отступление от истины, хотя бы и под влиянием определенных искажающих факторов, сложившихся в дан­ной социально-культурной обстановке, если критерием истины является практика? Разве она не гарантирует нас от ошибок, заблуждений и искажений? Оказывается, такой примитивной, однозначной гарантии нет. Недаром В. И. Ленин подчеркивал подвижный, диалектически противоречивый характер самой практики. Практика ведь тоже может быть как прогрессивной, так и консерватив­ной. В ней содержатся и позитивные и негативные мо­менты. Так, в период застоя, имевшего место в нашей действительности вплоть до середины 80-х годов, практи­ка замалчивания недостатков, практика самоуспокоенно­сти, консерватизм в самой структуре многих руководящих органов как бы подтверждали и придавали видимость истины иллюзии социального благополучия. Острая кри­тика, которой партия подвергла эту негативную практику и ее идеологическое обоснование, доказала необходимость коренных, радикальных перемен во всей нашей жизни. Важнейшим выводом из этой критики было ясное понимание того, что реальное социально-экономическое обновление невозможно без серьезных, убедительно обоснован­ных объективно-истинных теоретических положений, затрагивающих все сферы общественной жизни, без утверждения нового мышления, нового подхода к решению назревших социальных проблем.

510 Знание и информация

Познание представляет собой процесс получения знаний. Сознание — это совокупность всех знаний, которыми располагает индивид (индивидуальное сознание) или общество (общественное сознание) на дан­ном этапе социально-исторического развития (232). Но в каком отношении находятся знания и информация? Мы установили, что знание является особым видом информации (124), хотя не всякая информация поднимается до уровня знания. Когда и при каких условиях информа­ция превращается в знание?

Получаемая на основе чувственного восприятия мира или на основе передачи уже сформированных знаний информация выражается с помощью языка в форме особых знаковых структур, которые могут выступать в каче­стве понятий или высказываний. На этой основе появля­ется возможность выработки новых знаний. Для того чтобы эти знаковые структуры превратились в знания, они должны быть построены с помощью определенных синтаксических, семантических и прагматических правил. Синтаксические правила, определяющие правильные языковые выражения и указывающие, как их нужно строить, обычно «впитываются», так сказать, с молоком матери в процессе языкового воспитания, хотя до поры до времени не осознаются с необходимой четкостью и оп­ределенностью. Отказ или неумение пользоваться такими правилами не позволяет придать языковым выражениям смысл и значение, а следовательно, превратить их в форму знания. Так, предложение «Герань цветет на ок­не» имеет определенный смысл и значение и вместе с тем построено по правилам русского языка и логического синтаксиса. Если бы оно было написано на английском, немецком или каком-либо другом языке, то входящие в него понятия выражались бы с помощью других слов и при этом использовалась бы грамматика другого языка. Логический же синтаксис не зависит от естественных языков и выражает логические связи и отношения между понятиями, позволяющие отображать объективные свойства и связи явлений, о которых идет речь. Если логический синтаксис нарушен, то даже предложение, состоящее из понятий с достаточно четкими значениями, ока­зывается бессмысленным и не выражает знаний. Языко­вое выражение «Цветет окне на герань» не соответствует логическому синтаксису, не имеет смысла и не выражает знаний.

Однако одной синтаксической правильности мало. Предложение «Корень квадратный из Наполеона приводит к оранжевой мелодии, используемой в химических реакциях» соответствует и правилам русской грамматики, и правилам логического синтаксиса, но ее выражает ни­какого знания, так как значения и смыслы входящих в него понятий не связаны между собой. Чтобы высказы­вания или понятия были осмысленны, они должны под­чиняться правилам семантики. Семантика — это сложная логико-философская наука, изучающая вопросы о том, как конструируются смыслы и значения языковых выражений, содержащих знания о реальном мире. Только вы­ражения, обладающие более или менее определенным смыслом и значением, могут выступать как знания. Но и этого мало.

Знания нужны человеку, чтобы действовать. А для этого необходимы особые правила, позволяющие определенным образом связывать знания и действия, соединять их в особое диалектическое единство, другими словами, из любого знания как бы вычитывать, извлекать нормы и правила действия, и наоборот, обобщать деятельность, превращать действия в особую информацию. Этот круг задач решается с помощью прагматики, то есть дисцип­лины, вырабатывающей правила и изучающей способы взаимодействия знаний и деятельности.

Таким образом, знания оказываются чрезвычайно сложной системой. За каждым отдельным высказыванием или понятием, выражающим знание или передающим его, скрывается сложная система синтаксических, семантических и прагматических правил и длинная цепочка других знаний, используемых для того, чтобы установить смысл и значение отдельных выражений, входящих в данное высказывание или данное понятие. Знания оказываются как бы включенными в обширный, по существу, неогра­ниченный социально-культурный контекст (509). На них через систему других знаний, через соответствующие правила влияют общество, человеческие страсти, цели, личные и групповые интересы, предрассудки, открытия и заблуждения, исторический опыт народа и его культура.

Подытоживая сказанное, мы можем утверждать, что информация лишь тогда превращается в знание, когда она претерпевает целый ряд серьезных преобразований. Эти преобразования включают в себя выражение информации в языковой знаковой форме, представление ее в соответствии с правилами логического синтаксиса и истолкование на основе соответствующей семантики и прагматики. При этом происходит включение информации в широкий со­циально-культурный контекст и она становится мощным фактором активизации человеческой деятельности и пре­образования действительности.

511 Явление и сущность. Диалектика процесса познания

Чтобы подытожить сказанное в этом раз­деле, нам следует рассмотреть две важ­ные философские категории — «сущ­ность» и «явление».

Рассматривая яблоко, обоняя, ося­зая, пробуя его па вкус, человек полу­чает различные ощущения, из которых складывается определенный чувственный образ. То, каким представляется нам объективный предмет, данный нам в ощущении, называется явлением данного предмета. Явление несет в себе информацию об объективных свойствах окружающих нас предметов и процессов. То, каким предмет нам ка­жется, каким он нам является, зависит, как уже говори­лось (504), не только от его объективных характеристик, но и от устройства органов восприятия, нервной системы, включая и мозг, наконец, от практической деятельности. Рассматривая яблоко глазом, мы видим, что оно красное и округлое. Это, так сказать, явление первого порядка. Рассматривая срез яблока в микроскоп, мы уже видим его клеточное строение. Это уже явление второго порядка. Последовательно применяя рентгеновский аппарат, электронный микроскоп и т.д., мы можем увидеть внутрен­нее строение клеток яблока и происходящие в них моле­кулярные процессы. Это можно назвать явлениями тре­тьего, четвертого порядка и т. д. Следовательно, категория «явление» отражает объективную внешнюю сторону ок­ружающих нас процессов и предметов, с которой мы сталкиваемся в практической, экспериментальной деятельно­сти. Эта внешняя сторона воспринимается нами непосред­ственно или через посредство приборов, инструментов, различной аппаратуры и т. д. Ну а что отражает катего­рия «сущность»?

Получая зрительные ощущения, мы узнаем об индивидуальных особенностях: цвете, форме и размере данного яблока. Это признаки, отличающие его от других предметов. Затем мы узнаем о клеточном строении, характер­ном для всех плодов этого вида. Двигаясь дальше, мы получаем представление о физических и химических про­цессах в клетках, характерных не только для растений, но и живых организмов вообще. Проникая все глубже и глубже во внутреннее строение яблока, мы познаем все более устойчивые и необходимые связи, управляющие ро­стом, развитием и физиологическими процессами этого ви­да плодов. Иными словами, двигаясь от явления первого порядка к явлению второго порядка и т. д., познавая их внутреннюю сторону, мы открываем объективные законо­мерности данных явлений, они-то и образуют его сущ­ность. Категория «сущность», следовательно, отражает внутренние, глубинные свойства и связи, регулирующие процессы функционирования и развития изучаемых пред­метов и процессов. Она отражает всю совокупность внут­ренних закономерностей данного явления или группы явлений. В. И. Ленин поэтому подчеркивал, что категории «сущность» и «закон» являются понятиями однопорядковыми. Это особенно важно иметь в виду при изучении сложных общественных явлений.

В современном капиталистическом обществе постоянно происходят многочисленные забастовки трудящихся. Они непосредственно доступны нашему чувственному наблюдению. Хотя в различных забастовках выдвигают­ся более или менее различные требования, они по-разно­му развиваются и сопровождаются различными события­ми, однако их сущность — экономическая борьба рабочего класса за свои интересы. Мы можем выявить и более об­щую и глубокую сущность различных форм классовой борьбы пролетариата — экономической, идеологической, политической. Она сводится в конечном счете к объектив­ной исторической необходимости заменять капиталистиче­ский способ производства социалистическим. Таким обра­зом, за многообразием внешних общественных явлений скрывается их единая объективная сущность. Как видно, между явлениями и сущностью нет непроходимой грани. То, что сегодня недоступно наблюдению и является сущ­ностью данного предмета, завтра может стать доступным наблюдению и превратиться в явление. Категории «явление» и «сущность», с одной стороны, как бы противоположны, поскольку отражают внешнюю, более изменчивую и внутреннюю, более устойчивую сторону каждого пред­мета, в то же время они диалектически связаны и переходят друг в друга. Явления и сущность в самой действительности не существуют раздельно, поэтому В. И. Ленин отмечал, что сущность является, а явление существенно. Он хотел сказать, что внутренняя, скрытая сторона всегда обнаруживается через внешнюю, доступную наблюдению, а внешняя обусловливается внутренней, имеет ее своей причиной. Вместе с тем категории «явление» и «сущность» выражают связь и зависимость этапов познания. Явление познается нами на уровне чувственного познания, живого созерцания. Сущность же открывается на этапе абстракт­ного мышления с помощью понятий и суждений.

Немецкий философ И. Кант, пытаясь примирить эмпиризм и рационализм (503), утверждал, что с помощью наших органов чувств мы можем познать лишь явления — то, какими вещи нам кажутся. Сущность вещей, которую он называл «вещью в себе», мы познать не можем. Употребляя термин «вещь в себе», Кант как бы подчеркивал, что объекты внешнего мира существуют независимо от нашего познания. Этим он делал определенный шаг в сто­рону материализма, но, утверждая, что «вещь в себе» не­познаваема, он делал уступку агностицизму и субъектив­ному идеализму (011) и впадал в неразрешимое проти­воречие. Как, спрашивается, можно говорить о том, что «вещь в себе» существует объективно, если познать ее нельзя? Чтобы уйти от этого противоречия, Кант обра­щался к вере, к высшему разуму, стоящему над чувст­венным познанием. Мы знаем о существовании «вещей в себе», потому что мы в них верим. За эту непоследова­тельность Канта критиковали и материалисты, и идеали­сты. Первые упрекали его за то, что он считал «вещь в себе» непознаваемой и вырывал непроходимую пропасть между явлением и сущностью. В. И. Ленин называл это «критикой слева». Вторые же упрекали Канта за то, что он признает объективность «вещей в себе», то есть мате­риальных предметов, не зависящих от сознания. В. И. Ле­нин называл это «критикой справа». Теория познания диалектического материализма, опираясь на опыт и до­стижения всей современной науки, считает, что непозна­ваемых «вещей в себе» не существует. Есть лишь различ­ные предметы, события и процессы, которые познаны недостаточно полно и которые могут быть познаны по мере углубления и расширения нашей практической и познавательной деятельности.

Подлинная диалектика познания исходит из того, что развивающийся мир отражается в развивающемся познании благодаря постоянному изменению и развитию нашей общественно-производственной практики. В процессе познания мы постоянно переходим от явления к сущности, от одних относительных истин к другим, более глубоким, постоянно проверяя их на практике, безжалостно отбра­сывая ошибочное, ложное суждение или умозаключение. Характеризуя диалектику познания, В. И, Ленин писал: «В теории познания, как и во всех других областях нау­ки, следует рассуждать диалектически, т. е. не предпола­гать готовым и неизменным наше познание, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более точным».

 

 

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 276; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!