Глава 9. Об амодааьности смысла 11 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 17Следующая ⇒

Л. Бинсвангер, будучи приверженцем идей М. Хайдеггера (последний, напомню, был учеником Гуссерля), также исповедовал феноменологический подход при анализе психических явлений, в том числе и в отношении интерпретации сновидений. Смысл, по Бинсвангеру, есть способ, которым реальность мира открывается для человека. Смысл есть основание взаимонеобходимости человека и мира. Это то, что фундирует бытие в мире (Рутке-emA.M._t 1985. С. 82).

В отечественной психологии традиционно разграничивают понятия «смысл» и «значение», хотя в англоязычной литературе эти понятия используют как взаимозаменяемые в силу того, что «meaning» употребляется для обозначения как одного, так и другого понятий, а слово «sense» в научной литературе встречается довольно редко (Краткий психологический словарь, 1998. С. 351). В Психологическом словаре мы находим следующую дефиницию понятия «смысл»:

1) суть, главное, основное содержание (иногда скрытое) в яв
лении, сообщении или поведении;

2) личностная значимость тех или иных явлений, сообщений
или действий, их отношение к интересам, потребностям и жиз
ненному контексту в целом конкретного субъекта» (Краткий пси
хологический словарь, 1998. С. 351).

Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания

Авторы словарной статьи указывают, что в психологии это понятие чаще всего используется во втором варианте, образуя с понятием «значение» полярную оппозицию.

Разведение понятий «значение» и «смысл» мы встречаем в работах Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурии, С. Л. Рубинштейна. Пожалуй, одним из первых в отечественной психологии дифференцировал эти понятия Выготский. Говоря о слове как средстве знаковой коммуникации, Выготский, вслед за Ф. Пола-ни, различает «смысл» слова и его «значение». «Смысл, — пишет Выготский, — представляет собой совокупность всех психоло-гических фактов, возникающих в нашем сознании... Смысл слова... оказывается всегда динамическим, текучим, сложным образованием, которое имеет несколько зон различной устойчивости. "Значение" есть только одна из зон... и притом зона, наиболее устойчивая, унифицированная и точная...Значение есть тот неподвижный и неизменный пункт, который остается устойчивым при всех изменениях смысла слова в различном контексте. "Значение" есть не более как потенция, реализующаяся в живой речи, в которой это значение является только камнем в здании смысла» (Выготский Л. С., 1997. С. 87). Главный вывод, который на основании такого разделения делает Выготский, заключается в том, что «смысл», не являясь в отличие от «значения» неразрывно связанным с определенной знаковой формой, отделим от знака. Всегда существует возможность выражения одного и того же смысла через различные наборы знаков. Иначе говоря, смысл никогда не связан какой-либо жесткой знаковой формой. Количество степеней семантической свободы знака обусловлено, в свою очередь, его положением в контексте. «...Смысл слова неисчерпаем... Смысл... никогда не является полным», — указывал Выготский. С его идеями в полной мере согласуется мнение А. Н. Леонтьева. По Леонтьеву, «смысл выражает «отношение мотивакцели» (Леонтьев А. Н., 1981. С. 300), в то время, как «значение» отражает индивидуальное, независимое от личности отношение к объективной действительности. «...Смысл выражается в значениях (как мотив в целях), а не значение в смыслах» (Леонтьев А. Н., 1981. С. 301).

А. Р. Лурия называет «смысл» «индивидуальным значением слова» и полагает, что субъективные аспекты значения привносятся «соответственно данному моменту ситуации» (Лурия А. Р. С. 60). Свою позицию Лурия поясняет следующим примером:

Глава 8. Общее представление о смысле

«Слово "уголь" имеет определенное объективное значение. Это черный предмет древесного происхождения, результат обжига деревьев, имеющий определенный химический состав, в основе которого лежит элемент С (углерод). Однако смысл слова "уголь" может быть совершенно различным для разных людей и в разных ситуациях. Для хозяйки слово "уголь" обозначает то, чем разжигают самовар или что нужно для того, чтобы растопить печь. Для ученого уголь — это предмет изучения, и он выделяет интересующую его сторону этого значения слова — строение угля, его свойства. Для художника — это инструмент, которым можно сделать эскиз, предварительный набросок картины. А для девушки, которая испачкала белое платье углем, слово "уголь" имеет неприятный смысл: это что-то, что доставило ей в данный момент неприятные переживания» (ЛурияА.Р., С. 61).

Сходную точку зрения на проблему «смысл — значение» можно обнаружить в теории В. В. Нахимова (Налимов В. Б., 1979; 1989).

С. Л. Рубинштейн акцентирует внимание на единстве знания и переживания, которое отражается в «смыслах» как производных от устоявшихся в языке значений. «Фиксированные в языке обобщенные значения, отражающие общественный опыт, — указывает С. Л. Рубинштейн, — приобретают в контексте индивидуального сознания, в связи с мотивами и целями, определяющими речь как акт деятельности индивида, индивидуальное значение или смысл, отражающие личное отношение говорящего, — не только его знания, но и его переживания в том неразрывном их единстве и взаимопроникновении, в котором они даны в сознании индивида».

Термины «значение» и «смысл» используются не только в пси
хологии, но также в логике, теории информации, лингвистике,
культурологии и в других областях знания. Иногда то, что одни
считают «смыслом» (например, Фреге), другие называют «значе
нием» (Полани, Выготский, Леонтьев, Бахтин). Однако, несмот
ря на большое количество определений (в начале XX в. Ч. Огден
и А. Ричарде приводили уже 16 вариантов определения понятия
«значение»), как в большинстве подходов, и, прежде всего, в русле психологии, так и в настоящей работе делается «разведение»
понятий «смысл» и «значение» на следующем основании: значе-ния существуют в сфере культурных конвенций, а смыслы локализованы в психической сфере субъектов, участвующих в процессе познания, деятельности и знаковой коммуникации, в том

Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания

числе и аутокоммуникации. Следовательно, «смысл» как факт и оодержаййе психики не может являться характеристикой знака, языкового выражения, равно как и любого явлениями исключением цсихического. Смысловую оценку получает воспринимаемое, представляемое, переживаемое, мыслимое, тогда как значения объектов восприятия, представления, переживания и мысли выступают конвенциональным коррелятом смыслообразований. Еще одно кардинальное различие между значением и смыслом состоит в том, что смысл всегда осознается одномоментно. Он, как ранее уже было сказано, не складывается по частям, в то время как значения, например, языкового выражения, наслаиваются друг на друга. Так, значение высказывания есть последовательная структура, образующаяся из значений знаков, которые составляют развернутое языковое высказывание. «Смысл, в отличие от значения, — считает В. П. Зинченко, — складывается (извлекается) не последовательно, линейно из различных уровней языка, в котором описана, дана ситуация, а схватывается нами комплексно, симультанно» (Зинченко В. П., 1998. С. 51). Кроме этого, значение дискретно, а смысл континуален. Всегда существует возможность многовариантного осмысления значения. Такая поливариантность — непременное условие свободы осознания конвенциональных значений. Хотелось бы между тем отметить, что проблема конвенциональности значений не является столь простой, как это может показаться на первый взгляд. Чаще всего при разрешении аномалии «почему люди понимают определенные вещи, в том числе и усваивают значения различного рода естественных и искусственных языков некоторым сходным образом?» «конвенциональность» используют в качестве объяснительного принципа: мол, значения знаков языковых выражений, функциональные значения предметов определяются принятыми в человеческом сообществе соглашениями. Однако сами конвенции нуждаются в объяснении. В свое время В. Куайн задался законным вопросом: если конвенции имеют форму эксплицитного соглашения, то на каком языке, велось обсуждение такого соглашения? (Лебедев М.В., 1998. С. 62) Что значит конвенциональность? Как вырабатываются конвенции в условиях того или иного культурно-исторического контекста? Эти вопросы находятся в центре внимания культурологов и лингвистов самого разного толка. В задачи данной работы не входит анализ безусловно сложной проблемы знаковости. Единственно отмечу,

Глава 8. Общее представление о смысле

что от того, какой и как язык мы усваиваем, каким образом мы лингвизируем свой мир, зависит и наше знание о мире¹. Известная и достаточно популярная в настоящее время концепция лингвистической относительности Сепира-Уорфа базируется на представлении, согласно которому язык организует поток чувственного опыта и позволяет строить осмысленный мир на основе тех языковых норм, которые усваиваются с раннего детства в Определенной общественной и культурной среде. Трудности же понимания друг друга представителями различных языковых культур обусловлены тем, что в языке «содержится своеобразный взгляд на мир, и различия между картинами мира тем больше, чем больше различаются между собой языки» (Лебедев М. В., 1998. С. 83). Если к этому добавить и отличия, связанные с индивидуальным употреблением понятий внутри однородной языковой среды, сохраненная способность к человеческому взаимопониманию воистину может считаться чудесной.

Краткий анализ дает основания считать смысл психическим продуктом, в то время как значения (предметные и лингвистические) принадлежат внешнему относительно психики миру, причем важно подчеркнуть, что смыслы как содержание психического уникальны, как уникален сознательный опыт каждого человека, как уникальна любая человеческая жизнь. Это утверждение нисколько не противоречит положению о том, что структура и функции человеческой психики и сознания имеют общий для всех людей вид, который не зависит от национальных, половых, возрастных, культурных и других особенностей. Каждый уникальный человек похож на всех остальных людей. Его сходство определяется инвариантными для всех людей принципами, лежащими в основе строения психики и общими законами ее функционирования, а уникальность — неповторимостью психического содержания памяти, отчего и опыт осознания в актуальный момент времени приобретает индивидуальную специфику.

¹М. Хайдеггер называл язык «домом бытия, где человек пребывает».

Глава 9 ОБ АМОДАЛЬНОСТИ СМЫСЛА

Окружающий эмпирического субъекта действительный мир сам по себе (то есть как мир ноуменальный) не является зримым, слышимым, осязаемым или обоняемым. Таковым его делают формы отражения: зрение, слух и т. д. Картина мира, что строится субъектом познания, или иначе, та психическая проекция феноменов действительного мира, который репрезентирован носителю сознания через формы психического отражения («познавательные контуры сознания») есть модельное знание субъекта о том, как устроен мир, какие свойства имеют объекты действительного мира, какие отношения существуют между этими объектами, чем детерминировано то или иное явление. Картина мира в данном случае может быть понята как упорядоченное содержимое памяти, поскольку именно в памяти хранится вся информация, усвоенная и накопленная субъектом до момента текущего настоящего, Помимо этого, работа сознания, те или иные эффекты понимания (а соз-нание и есть аппарат понимания, тогда «сознавать» = «понимать») возможны лишь на основе ранее накопленного опыта. Такое пред- ставление лишь в том случае оправданно, если память в аспекте сохранения информации принимать за бессознательное психическое. Поскольку сознание не является потенциальным, а всегда работает в актуальном режиме («здесь и сейчас»), то содержанием сознания будет только то, что составляет наличный, буквально: текущий, сенсорный, перцептивный опыт или опыт представления, мышления, эмоционального переживания. Об этом отдельно пойдет разговор в дальнейшем.

Сознание в каждом акте познания стремится верифицировать уже имеющиеся знание субъекта об окружающем мире, то есть проверить на достоверность построенную ранее картину мира. В психологии познавательной активности это выражается в разнокачественных эффектах последействия памяти, начиная с эф-

Глава 9. Об амодааьности смысла

фектов влияния установки на восприятие, эффектов константности, эффектов инерции поведенческих стереотипов и заканчивая эффектами фантомных конечностей и даже фактами сохранения автором научной теории ее базовых положений путем «защитного пояса» теории (И. Лакатос) в ответ на логические или эмпирические опровержения. Память имеет тенденцию к после-действию. В противном случае oна не нужна.,

Работу сознания в актуальном режиме невозможно представить

себе без априорного пред-понимания. Познавательные контуры сознания: сенсорно-перцептивны, контур представления, мыслительный и рефлексивный — есть формы, содержащие смыслы. Сами процессы формирования интегральных продуктов познавательной деятельности, например, перцептогенез или мыслительный процесс следует рассматривать как различные виды смыслогенеза, как процессы понимания. Согласно закону Ланге, формирование, например, зрительного перцептивного образа проходит ряд стадий и начинается с применения сознанием самых слабых критериев соответствия ожиданий воспринимаемому объекту, когда объект опознается как «нечто», а не как «что-то». Затем ужесточаются критерии соответствия, сужается мнемический (бессознательный) контекст понимания и перцепт приобретает свои специфические свойства: константность, целостность, предметность и обобщенность, то есть достигается стадия ясного осознания. Динамика формирования перцептивного образа, а если обобщить, то и динамика мышления, процесс построения научной концепции, развитие отношений с другим человеком или отношения к собственному «Я» — это разнообразные формы смысловой динамики, процессы последовательного различения и уточнения смысла.

Забегая вперед, укажем, что сознание есть синоним самосозна-ния: сознание, которое понимает, и сознание, которое понимается как актуальное смысловое содержание «текста» познавательного контура, - это одно и то же сознание, само себя понимающее сознание. Если же за явлениями, данными в текущем настоящем в сознании, за мыслью, представлением или любым переживанием, в широком смысле слова, включая и сенсорные эффекты, допускать существование некой инстанции, реализующей акты понимания этих явлений, некоторого субъекта, который инициирует процедуру интерпретации, то мы будем вынуждены за этой инстанцией, этим субъектом предполагать еще одну инстанцию или субъекта познания, то есть еще одно ago-сознание, а за ним еще

100

Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания

одно и т. д. Поэтому необходимо совершать редукцию на уровне анализа самих феноменов. А это означает, что 1) кроме памяти за феноменом сознания ничего не стоит, 2) феномен сознания сам себя обнаруживает, сам себя понимает. Поэтому, например, на вопрос: «Чем мы видим сон?» не следует отвечать, что вопрос поставлен некорректно, ведь мы действительно переживаем факт визуального наблюдения и часто понимаем, что наблюдаем мы, а не кто-то за нас. Сон сам себя видит, сам себя понимает. Тот экран, на котором разворачиваются события сновидения («онтологический план сознания»), не предполагает зрителя перед экраном («гносеологический план сознания»). Экран сам себя рассматривает. Как нельзя лучше подходят для иллюстрации эффекта самообнаружения сознания поэтические строчки О. Мандельштама: «Я и садовник, я же и цветок...»

Смысл, заключенный в активном познавательном контуре, не есть сам познавательный контур сознания, но вне формы своего существования (явления в сознании) он актуально не проявляется. Смысл выражается в продуктах сознательной активности. Напротив, в памяти (бессознательной психике) смысл хранится без означающих его носителей. Ни ощущения, ни образы, ни мысли, ни эмоций, ни действия не сохраняются в памяти. (Это чрезвычайно важный тезис, который я отстаиваю, и к обсуждению которого не раз еще буду возвращаться.) Нет поэтому и оснований для выделения зрительной, слуховой или моторной памяти. Человек запоминает в зрительной модальности, на слух или с помощью осязания, но это не означает, что способ запоминания, форма определяют характер мнемического следа, а следовательно, тип памяти. Другими словами, память записывает и сохраняет только смыслы, порождаемые в тот или иной момент времени в сознании, аде: сами"продукты психической активности, поскольку последние обнаруживаются и существуют только в тот момент, когда переживаются в сознании. Память же, хотя и существует как актуальное бессознательное содержание психики, хранит информацию о прошлом. В силу этого семантическая модель мира или картина мира является амодальной по своей природе. Амодален и смысл как психический субстрат памяти.

Аргумент I

Психологическая экспериментатика также подтверждает сказанное. Если испытуемому зрительно предъявлять предметные

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 207; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!