XIV. Структура и динамика самости 2 страница

378 Комментарий к этому таков: "А" есть середина, как бы ис­точник, из коего вытекают прочие буквы, а также и конечная цель, к которой вновь притекают все прочие, как реки впадают в океан или великое море". Данного объяснения достаточно, чтобы показать, что сосуд есть не что иное, как мандала, сим­волизирующая самость или высшего Адама, с его четырьмя эманациями (наподобие Гора с его четырьмя сыновьями). Ав­тор называет это "Septenarius magicus occultus" ("тайное маги­ческое число семь").60 Подобным же образом, Мария Проро­чица говорит: "Философы учат всему, за исключением герме­тического сосуда, поскольку он есть нечто божественное, со­крытое от язычников Господней мудростью; и те, кто не знает его, не знают истинного метода, по причине своего неведения о сосуде Гермеса". Теобальд де Хогеланд добавляет: "Старший говорит, что видение его следует добиваться более, чем знания Писания". Мария Пророчица говорит: "Это — сосуд Гермеса, который прятали стоики, и он — ничуть не сосуд черной ма­гии, но мера твоего огня [mensura ignis f".61

379 На основании этих цитат становится ясно, что сосуд на­делялся большим и необычным значением. Подводя итог бес­численным синонимам Меркурия, Филалет говорит, что Мер­курий является не только ключом к алхимическому искусству и "обоюдоострым мечом в руке херувима, стерегущего путь к древу жизни", но также "нашим истинным скрытым сосудом, Философским садом, где восходит и заходит наше Солнце".63 Это более или менее помогает нам понять странный совет, даваемый Иоанном де Руперциссой: "Возьми сосуд, сделан­ный на манер херувима, каковой есть образ Божий, и шесть крыльев, на манер шести рук, поворачивающихся сами собой; над ними же будет круглая голова... и помести в этот сосуд вышеназванную пылающую воду" и т.д.64 Определение херу­вима как "образа Божьего" подсказывает, что Руперцисса на­мекает здесь на видение Иезекииля, организованное таким образом, что, проведя его горизонтальное сечение, получим мандалу, разделенную на четыре части. Как я уже упоминал, она эквивалентна квадратуре круга, исходя из которой алхи­мический рецепт предписывает строить сосуд. Мандала озна­чает человеческую или божественную самость, целостность видения Бога, в данном случае достаточно очевидную. Естес­твенно, рецепт такого рода можно понимать лишь "философ­ски", то есть психологически. Тогда он выглядит так: сделай из своей психической целостности Герметический сосуд и наполни его aqua permanens или aqua doctrinae, один из синони­мов которой — vinum ardens (пылающее вино) (ср. "пылающую воду" Руперциссы). Здесь содержится намек на то, что адепт должен "внутренне переварить" и трансформировать себя посредст­вом алхимической доктрины.

380 В данной связи можно понять также о чем подразумевается в Aurora consurgens (Часть II), когда о vas naturale (природный сосуд) говорится как о matrix: (природа, первопричина) этот сосуд — "Единое, в коем имеется три вещи, а именно, вода, воздух и огонь. Они суть три стеклян­ных перегонных куба, в которых зарождается сын Философов. Посему, они назвали его тинктурой, кровью и яйцом".65 Три перегонных куба представляют собой намек на Троицу. В этом можно убедиться, взглянув на иллюстрацию на с.249 издания "Пандоры" 1588 г., где рядом с тремя перегонными кубами, погруженными в огромный кухонный горшок, поставлена фи­гура Христа, у которого течет кровь из раны от копья на груди ("flumina de ventre Christi!")66 Круглый герметический сосуд, в котором совершается трансформация — не что иное, как сам Бог, (платоновская) мировая душа и собственная целостность человека. Следовательно, Антропос и здесь получает еще одно соответствие, вместе с тем соответствующее вселенной в ее мельчайшей, наиболее материальной форме. Таким образом нетрудно понять, почему первые попытки построить модель атома исходили из планетарной системы как из прототипа.

381 Кватернион является главенствующей организующей схе­мой, наподобие пересекающихся нитей в телескопе. Это — система координат, почти инстинктивно применяемая для членения и упорядочения хаотической множественности: так мы делим видимую поверхность земли, течение года, коллек­тив индивидов в его распределении по группам,67 фазы луны, темпераменты, элементы, алхимические цвета и т.д. Поэтому, когда мы обнаруживаем кватернион у гностиков, в нем сле­дует видеть более или менее осознанную попытку организо­вать и упорядочить хаотическую смесь нуминозных образов, свалившихся на них. Как мы видели, упорядочение приобретает форму, восходящую к кросс-кузенному браку, а именно, к брачному кватерниону.68 Он отличается от своей примитив­ной формы тем, что брачный обмен сестрами утратил свой биологический характер, поскольку мужем сестры выступает уже не брат жены, а либо другой близкий родственник (на­пример, отец жены в кватернионе Моисея), либо даже некий чужак. Потеря атрибутов "кузен" и "брат", как правило, ком­пенсируется магическими свойствами, скажем более высоким рангом, владением магией и т.п.; это имеет место в случаях и сестры мужа, и брата жены. То есть происходит проецирова­ние анимы-анимуса. Такого рода модификация ведет к сущес­твенному культурному прогрессу, ибо сам факт наличия про­екции указывает на констелляцию бессознательного в отно­шениях "муж-жена"; это означает, что брак психологически ус­ложнился. Он перестает быть просто биологическим и соци­альным сосуществованием и начинает превращаться в созна­тельные взаимоотношения. Это происходит, когда первона­чальный кросс-кузенный брак устаревает в результате даль­нейшей дифференциации брачных классов в системе, где их становится шесть, восемь или двенадцать. Причина активиза­ции бессознательного, идущей рука об руку с развитием по­добного рода, состоит в регрессии эндогамных тенденций — "либидо родства", — уже не находящих для себя адекватного удовлетворения из-за возрастающей чуждости происхождения брачного партнера.69

382 Кроме брачного кватерниона, гностики использовали в ка­честве средства организации своих многочисленных символов кватернион райских рек. Таким образом, в перечисленной на­ми символике присутствуют две (компенсаторных) попытки внести организованность в, по всей видимости, бессвязные образы. Это согласуется с нашими опытными данными по сериям образов, продуцируемых в состояниях активного во­ображения или психического хаоса. В обоих случаях, время от времени возникают четырехсоставные символы.70 Они обоз­начают стабилизацию посредством упорядочения, в противо­поставлении нестабильности, вызываемой хаосом, и имеют компенсаторное значение.

383 Изображенные выше четыре кватерниона представляют со­бой, прежде всего, попытку систематизировать почти безгра­ничное богатство символов гностицизма и его продолже­ния — алхимии. Однако такое упорядочение исходных при­нципов оказывается полезным также и для понимания современных сновидений с их индивидуальным символизмом. Об­разы, встречаемые нами в этой области, еще более разнооб­разны, а их сложность способна так сбить с толку, что какая-нибудь организующая схема становится абсолютно необходи­мой. Поскольку исторический подход всегда желателен, я вы­брал в качестве отправной точки кватернион Моисея, непос­редственно выводимый из примитивной схемы кросс-кузен-ного брака. Систему можно было бы с тем же успехом строить на основании какого-нибудь иного брачного кватерниона, но не на любом другом кватернионе, скажем, состоящем из Гора и четырех его сыновей. Последний недостаточно глубоко пер­вобытен по своему характеру, ибо в нем не представлен анта­гонистический женский элемент.7! Важнее всего то, что край­ние противоположности — "мужское — женское" и т.п. — могут и должны быть взаимосвязаны. Именно поэтому алхи­мические пары противоположностей объединяются по четы­ре; например, "теплое — холодное, сухое — влажное". В при­менении к кватерниону Моисея, получится следующая схема взаимоотношений:

ИОФОР Отец

 

МОИСЕЙ Брат ┼ МИРИАМ Сестра

 

ЗИППОРА Дочь

384 Если первая двойная пирамида, то есть кватернион Антро-пос, соответствует гностической модели, то вторая пирамида представляет собой конструкцию, психологически выведен­ную из первой, но при этом опирающуюся на данные, содер­жащие в Библейском тексте, использовавшемся гностиками. Психологические основания конструирования второго ква­терниона уже обсуждались выше. То, что второй кватернион должен быть "тенью" первого, связано с наделенностью ни­зшего Адама (смертного человека) хтонической психе, не пол­учающей адекватного выражения в кватернионе более высо­кого порядка. Если бы такое выражение было возможно, ни­зший Адам оказался бы асимметричной фигурой — так же как асимметричен высший Адам, нуждающийся в дополнении в виде кватерниона низшего порядка, соотносящегося с ним как его тень или его темное отражение.

385 Как кватернион Антропос получает симметричное допол­нение в виде низшего Адама, так и низший Адам уравнове­шивается подчиненным ему кватернионом тени, построен­ным по образцу верхнего кватерниона. Симметричным допол­нением низшего Адама выступает змея. Выбор данного сим­вола оправдан, во-первых, известной связанностью Адама со змеей: она — его хтонический демон, его ближний дух. Во-вторых, змея является распространеннейшим символом тем­ного, хтонического мира инстинкта. Она — как это часто и случается — может заменяться равноценным холоднокровным животным, таким как дракон, крокодил или рыба. Однако змея — не просто зловещее хтоническое существо; она также, как мы уже упоминали, служит символом мудрости, а следо­вательно, и света, доброты, исцеления.72 Даже в Новом Завете змея — аллегория одновременно и Христа, и дьявола; в точ­ности то же мы видели и для рыбы. Подобным образом и дракон, для нас наделенный исключительно негативным зна­чением, имеет позитивное значение в Китае, а иногда — также и в западной алхимии. Внутренняя поляризованность символа змеи существенно превышает поляризованность человека. У змеи она явно выражена, у человека же отчасти скрыта или потенциальна. Змея превосходит Адама своей мудростью и знанием, она способна перехитрить его. Она старше его, и Бог, очевидно, наделил ее сверхчеловеческим умом, таким же, как у сына Божьего, взявшего на себя роль Сатаны.73 386 Как наверху человек достигает кульминации в идее "свет­лого" и доброго Бога, так же внизу он опирается на темное и злое начало, традиционно представляемое в облике дьявола или змеи, персонифицирующей неповиновение Адама. И, со­всем так же, как человек становился симметричным благодаря змее, змея имеет свое дополнение во втором кватернионе на-ассенов, или кватернионе Рая. Рай переносит нас в мир рас­тений и животных. Фактически, он — некая плантация или сад, оживляемый присутствием животных; он — сокращенное изображение всего, что произрастает из земли. Змея в своем качестве serpens mercurialis (змея меркурия) не просто соотносится с богом рас­крытия тайн Гермесом; она, будучи растительным божеством, производит на свет "благословенную зелень", все многообещающее почкование и цветение растительной жизни.74 Змея и в самом деле обитает внутри земли; она — та пневма, что скрывается в камне.75

387 Симметричным дополнением к змее тогда окажется камень, в качестве представителя земли. Здесь мы подходим к более поздней, алхимической стадии развития символизма, цент­ральной идеей которой является lapis. Как змея образует ни­зшую противоположность человека, так же и lapis дополняет собой змею. С другой же стороны, он соответствует человеку, ибо не только изображается в облике человека, но также имеет "тело, душу и дух"; он — гомункулус и он же — символ са­мости, как следует из текстов. При всем этом, он — не эго отдельного человека, а некая коллективная сущность, коллек­тивная душа, наподобие индийского хираньягарбха, "золотого зерна". Камень — "отец-мать" металлов, гермафродит. Он, будучи предельным единством, тем не менее не элементарное, а составное единство, прошедшее путь эволюции. Вместо "камня", мы могли бы употребить все те "тысячу имен", ко­торые алхимики подыскали для своего центрального символа; ничего нового или более подходящего при этом не было бы сказано.

388 К тому же наш выбор символа отнюдь не произволен, а напротив, документирован алхимической литературой с I в. по XVIII в. Мы уже могли видеть, что lapis создается разделе­нием и сведением вместе четырех элементов, входящих в го-tundum. Rotundum представляет собой трансцендентную идею высокой степени абстракции, по причине кругообразности76 и целостности соотносящуюся с Первоначальным Человеком, Антропосом.

389 Соответственно, наши четыре двойные пирамиды будут упорядивать себя в круг и образуют хорошо известный символ уроборос. Тогда на пятой стадии rotundum совпадет с первой стадией: то есть тяжелая темнота земли, металл, обладает тай­ной связью с Антропосом. Для алхимии это очевидно, но это же встречается и в истории религии (металлы, вырастающие из крови Гайомарта).77 Эта странная взаимосвязь объясняется тождеством низшего и наиболее материального с высшим и наиболее духовным, уже встречавшимся нам при интерпрета­ции змеи как хтонического и в то же время — "наидуховней-шего" животного. У Платона, rotundum выступает в роли ми­ровой души и "благословенного Бога".78

390 Попробуем в сжатом виде представить графически доводы, собранные в предыдущей главе. Если нашу схему упорядочить вертикально, она приобретет следующий вид:

 

Я выделил на диаграмме точку наибольшей напряженности между двумя противоположностями, а именно, двойственное значение змеи, стоящей в центе системы. Будучи аллегорией как Христа, так и дьявола, она содержит в себе и символизи­рует собой сильнейшую поляризованность, в ситуации кото­рой оказывается Антропос, спустившись в Физис. Обычный человек не достигает этой точки напряженности; у него она остается исключительно в бессознательном — то есть в змее.79 В lapis, служащем противовесом человека, противоположнос­ти как бы воссоединены, но при этом остается заметен шов, видимый, скажем, в символе гермафродита. Это искажает идею lapis, так же как чрезмерно человеческий элемент иска­жает идею Homo sapiens. В высшем Адаме и в rotundum проти­воположность незаметна. Но один из них, предположительно, стоит в абсолютной оппозиции к другому, и если оба иден­тичны и неразличимы как трансцендентальные сущности, это — не что иное, как парадокс, являющийся правилом: утверждение о чем-либо метафизическом может быть только ан-тиномичным. 391 Упорядочение по схеме "уроборос" дает следующую картину:

Такое расположение демонстрирует, с одной стороны, более сильную напряженность между anthropos-rotundum и serpens, а. с другой — меньшую напряженность между homo и lapis, что объясняется расстоянием, отделяющим друг от друга соответ­ствующие точки. Стрелками показан путь вниз, в Физис, и вверх, к духовному. В самой нижней точке находится змея. Однако lapis, несмотря на его определенно материальную при­роду, является также и духовным символом, тогда как rotundum обозначает трансцендентную сущность, символизируемую тайной материи и, таким образом, сопоставимую с понятием атома. Антиномическое развитие понятий согласовывается с парадоксальной природой алхимии.

392 Кватернион lapis, являющийся продуктом алхимического гносиса, подводит нас к интересным физическим спекуляци­ям алхимии. В Scrutinium chymicum (химическое исследование) (1687) Михаила Майера (1568-1622) имеется изображение80 четырех элементов в качес­тве четырех стадий развития огня (см. рис. на суперобложке).

393 Как видно на рисунке, четыре сферы наполнены огнем. Автор приводит следующий стихотворный комментарий:

Naturae qui imitaris opus, tibi quattuor orbes Quaerendi, interius quos levis ignis agat.

Imus Vulcanum referat, bene monstret at alter Mercurium, Lunam tertius orbis habet:

Quartus, Apollo, tuus, naturae auditur et ignis,

Ducat in arte manus ilia catena tuas. (Ты, намеревающийся подражать делам природы, должен отыскать четыре круга, коими снизу движет легкий огонь. Самый нижний из них обозначает Вулкана, второй — Меркурия, а третий — Луну; четвертый круг — твой, о Аполлон, круг природы и огня; Пусть же эта цепь направляет в искусстве твою руку)

Отсюда мы узнаем, что нижняя сфера соответствует Вулка­ну, земному огню; вторая сфера соответствует Меркурию, рас­тительному жизненному духу; третья — луне, женскому, ду­шевному началу; четвертая — солнцу и мужскому, духовному началу. На основании комментария Майера очевидно, что его интересуют, с одной стороны, четыре элемента, а с другой — четыре вида огня, ответственные за различные агрегатные со­стояния. Его ignis elementalis re et nomine (огонь интеллегибельный по имени и по сути) должен, по месту в цепочке, соответствовать Вулкану; огонь Меркурия должен соответствовать воздуху; третий огонь — воде и луне; четвер­тый же огонь, который должен соотноситься с солнцем, он называет terreus (земным). По мнению Рипли, которого цити­рует Майер, ignis elementalis представляет собой огонь, "зажи­гающий древесину": он, поэтому, должен быть попросту обычным огнем. Солнечный огонь, со своей стороны, пред­ставляется как огонь, скрытый в земле, который мы сегодня назвали бы "вулканическим", и соотносится с агрегатным со­стоянием твердого тела (terreus). Таким образом, мы получаем следующий ряд:

СЕРИЯ ВИЖЕНЕРА СЕРИЯ РИПЛИ =

интеллигибельный огонь мира = природный огонь =

небесный огонь = неприродный огонь =

элементальный огонь = огонь, противный природе =

адский огонь = элементальный огонь =

СЕРИЯ МАЙЕРА

Земной огонь = сера и меркурий = Солнце (Аполлон) = земля

Водный огонь = воды = Луна (Месяц) = вода

Воздушный огонь = драконы = Меркурий = воздух

Элементальный огонь = огонь элелементальный по имении по сути = огонь

АГРЕГАТНЫЕ СОСТОЯНИЯ = твердое — жидкое = газ = пламя

394 В этом параллелизме агрегатных состояний и различных видов огня примечательно то, что это эквивалентно теории флогистона — конечно, не в явном виде, но в качестве доста­точно прозрачного намека; огонь присущ всем агрегатным со­стояниям, а потому отвечает за их состав. Идея эта — весьма давнего происхождения;85 ее можно найти уже в Turba, где Дардарис говорит: "Разновидности серы суть четыре души [animae], которые были скрыты в четырех элементах".86 Здесь активным началом (anima) выступает не огонь, а сера. Идея, однако, та же, и состоит она в том, что элементы или агрегат­ные состояния можно свести к общему знаменателю. Мы се­годня знаем, что фактором, общим для антагонистических элементов, является молекулярное движение, и что агрегатные состояния соответствуют различным степеням этого движе­ния. Молекулярное движение, в свою очередь, соответствует определенному кванту энергии, то есть общим знаменателем элементов оказывается энергия. Одним из промежуточных шагов к современному понятию энергии была теория флогис­тона Шталя,87 основанная на обсуждавшихся выше алхимичес­ких предпосылках. Следовательно, можно усматривать в этих предпосылках наиболее ранние намеки на теорию энергии.88

395 Флогистонная теория, предвосхищенная алхимиками, не доросла до теории энергии, однако явственно направлена в ее сторону. Более того, в XVII веке уже были известны все те математические и физические основы, на базе которых можно было построить теорию энергии. Энергия — абстрактное по­нятие, без коего невозможно точное описание поведения дви­жущихся тел. К тому же движущие тела можно описать лишь с помощью системы пространственно-временных координат. Если мы устанавливаем факт движения, то делаем это посред­ством кватерниона пространства-времени, могущего выра­жаться либо в аксиоме Марии, 3+1, либо в пропорции 3:4. Следовательно, данный кватернион способен заменить собой кватернион четырех элементов, где единица, соответствующая временной координате, или четвертый элемент алхимическо­го ряда характеризуется тем фактом, что один элемент зани­мает особую позицию: например, это — земля или огонь.89

396 Исключительное положение одного из факторов в кватер­нионе также может выражаться в его двойственной природе. Например, четвертая из числа рек Рая, Евфрат, обозначает уста, сквозь которые входит пища и выходят молитвы, а так­же — Логос. В кватернионе Моисея, жена Моисея играет двойную роль — Зиппоры и "эфиопянки". Если мы построим кватернион из божественных эквивалентов четырех элементов Майера — Аполлона, Луны, Меркурия, Вулкана, — то пол­учим брачный кватернион, в котором задействовано отношение "брат — сестра".

 

В алхимии Меркурий представляет одновременно и мужс­кое, и женское начала, зачастую выступая также и как дева. Указанные выше характеристики (3+1 или 3:4) заметны и в кватернионе пространства-времени:

397 Если мы взглянем на этот кватернион с точки зрения трех­мерности пространства, то время можно будет понимать как четвертое измерение. Если же рассматривать его в терминах трех категорий времени — прошлого, настоящего, будущего — то статичное пространство, в котором происходят изменения состояния, должно будет добавляться к ним в качестве чет­вертого термина. В обоих случаях четвертым элементом пред­ставлено несоизмеримое Иное, необходимое для взаимоопре­деления всех элементов. Так, мы измеряем пространство вре­менем, а время — пространством. Четвертое Иное в гности­ческих кватернионах соответствует огненному богу, "четвер­тому по порядку", двойственной жене Моисея (Зиппора и "эфиопянка"), двойственному Евфрату (река и Логос), огню90 в алхимическом кватернионе элементов, двойственному Мер­курию в кватернионе богов Майера, а в "христианском Ква­тернионе" (если допустимо такое его наименование)91 — либо Марии, либо дьяволу. Эти две несовместимые фигуры объеди­нены в двойственном Меркурии алхимии.92

398 Пространственно-временной кватернион является архети-пическим sine qua поп для любого восприятия физического мира; собственно, он создает саму возможность такого вос­приятия. По определению, он выступает организующей схе­мой остальных психических кватернионов. Его структура со­ответствует психологической схеме функций.93 Пропорция 3+1 часто встречается в сновидениях и спонтанно рисуемых мандалах.

399 Современную параллель к диаграмме кватернионов, распо­ложенных один над другим (ср. пар.390), в сочетании с идеей восхождения и нисхождения, можно видеть среди иллюстра­ций к моей работе об изображениях мандалы.94 То же пред­ставление присутствует и в рисунках, относящихся к подробно описанному в указанной работе случаю, когда речь шла о виб­рациях, образовывавших "узлы".95 Каждый узел обозначал какую-нибудь выдающуюся личность, что было верно также и для рисунка, относящегося к другому случаю, имевшемуся в виду ранее. Сходный мотив может стоять и за помещаемым в этой книге (на стр. 12) изображением Троицы из рукописи трактата Иоахима Флорского.96

400 В завершение сказанного мне хотелось бы упомянуть осо­бую теорию сотворения мира, присутствующую в "Клименто-вых проповедях". В Боге, пневма и сома ("тело") едины. При их разделении пневма выступает в качестве Сына и "архона будущего Эона", сома же, будучи актуальной субстанцией или материей, делится на четыре части, соответ­ствующие четырем элементам (торжественно призывавшимся во время обрядов посвящения). Из смешения этих четырех частей возник дьявол, "архон сего Эона", а также психе мира сего. Сома "психизировалась": "Бог правит этим миром настолько же посредством дьявола, насколько и пос­редством Сына; ибо оба они — в его руках".97 Бог раскрывает себя в мире в форме сизигий (парных оппозиций), таких как небо/земля, день/ночь, мужское/женское и т.д. Последним членом первой их серии является сизигия Адам/Ева. В конце процесса такой фрагментации происходит возврат к началу, завершение развития вселенной посред­ством ее очищения и аннигиляции.98

401 Каждый, кто знаком с алхимией, неизбежно будет поражен сходством псевдо-Климентовой теории с основными понятиями алхимиков (если не учитывать моральные аспекты). Так обстоит дело с "враждующими братьями", Христом и дьяволом, рассмат­ривавшимися как братья в иудео-христианской традиции; с че-тырехсоставностыо, делением на четыре части или элемента; с парными противоположностями и их конечным объединением; с параллельностью lapis и Меркурия Христу, а по причине сим-. волики змеи и дракона — также и дьяволу; и наконец, с фигурой двойственного Меркурия и lapis, неделимым образом соединя­ющими в себе противоположности.

402 Если мы окинем взором нашу предыдущую аргументацию, то в начале ее увидим два гностических кватерниона, высший и низший по отношению к человеку, а именно — кватернион "позитивного Моисея" или Антропоса и кватернион Рая." Вероятно, не случайно Ипполит упоминает именно эти два кватерниона, и наассены также знают лишь их два: положение человека в системе наассенов тесно связано с высшим Ада­мом, но отделено от хтонического мира растений и животных, то есть Рая. Со змеей, с ее двойственным значением, он связан только через свою тень. Такая ситуация вообще характерна для времен гностицизма и раннего христианства. Человек в те дни был близок к "лишенной царя [то есть независимой] расе", означающей не что иное, как верхний кватернион, цар­ство небесное; он как бы смотрел вверх. Однако то, что начинается вверху, не поднимается еще выше, но имеет заверше­ние внизу. Так, мы ощущали необходимость симметрически уравновесить низшего Адама наассенов кватернионом тени, поскольку, как невозможно совершить непосредственное вос­хождение к высшему Адаму (ибо в промежутке располагается кватернион Моисея), так же следует предполагать существо­вание низшего, теневого кватерниона, соответствующего вер­хнему и лежащего между ним и нижним началом — змеей. Эта процедура, очевидно, была неизвестна в гностическую эпоху, поскольку асимметрично направленная вверх тенден­ция никого не беспокоила; напротив, она выступала чем-то желательным и "входящим в программу". Следовательно, если между Человеком и Змеей мы помещаем кватернион, не упоминаемый в текстах, то делаем это потому, что мы более не в состоянии постичь психе, ориентированную исключи­тельно вверх и не сбалансированную равным ей по силе со­знанием низшего человека. Таково специфически современ­ное состояние дел, в контексте гностической мысли выглядя­щее неприятным анахронизмом, помещающим человека в центр поля сознания, в который он ранее никогда осознанно не попадал. Реально, человек лишь в образе Христа способен был увидеть такое сознание, выступающее посредником между Богом и миром, — и, делая личность Христа объектом поклонения, он постепенно приобретал и сам присущее Хрис­ту положение посредника. Христос, распятый между двумя разбойниками, позволял человеку шаг за шагом обретать зна­ние о собственной тени, с ее двойственностью. Эта двойст­венность уже предвосхищалась двойным значением змеи. Как змея обозначает силу, не только исцеляющую, но и совраща­ющую, так и один из разбойников предназначен быть на не­бесах, а второй — внизу; так и тень представляет собой, с одной стороны, достойную сожаления и порицания слабость, с другой же — здоровую инстинктивность, предварительное условие высшего сознания.

403 Таким образом, кватернион тени, уравновешивающий пос­редническое положение человека, занимает свое должное мес­то лишь тогда, когда указанное положение становится для че­ловека настолько реальным, что он начинает с большей силой ощущать свое самосознание и факт собственного существова­ния, чем свою зависимость от Бога и управляемость Божьей волей. Следовательно, дополняя тяготеющую к верху "пнев­матическую" позицию раннехристианской и гностической ментальности уравновешивающей ее противоположностью, мы делаем нечто согласующееся с направлением историчес­кого развития. Исходная зависимость человека от сферы пнев-мы, к которой он льнул, как дитя к матери, оказалась под угрозой со стороны царства Сатаны. Человек пневмы был из­бавлен от Сатаны Спасителем, коим разбиты были врата ада и обмануты были архоны; однако этот человек попал в точно такую же зависимость от неба. От зла его отделяла пропасть. Такая позиция получала могучую поддержку от ожидания бли­зящегося Второго Пришествия. Но, когда Христос так и не явился вновь, результатом могла быть только регрессия. Если не оправдываются столь большие ожидания и столь сильная надежда оборачиваемся разочарованием, либидо по необхо­димости перетекает обратно в человека, повышая его само­сознание и акцентуируя его собственные личностные психи­ческие процессы; иными словами, он сам мало-помалу пере­мещается в центр своего поля сознания. Это влечет за собой отделение от сферы пневмы и приближение к царству тени. Соответственно обостряется моральное сознание человека, и параллельно этому релятивизируется его чувство искупления. Церковь сталкивается с необходимостью преувеличивать зна­чение и действенность своего ритуала, дабы как-то ограничить масштабы вторжения реальности. Из-за этого она неизбежно превращается в "царство мира сего". Переход от Антропоса к кватерниону тени иллюстрирует историческое развитие, кото­рое в XI в. привело к широко распространившемуся призна­нию злого начала в качестве творца мира.

---

Дата добавления: 2015-12-21; просмотров: 16; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!