Испуг знаменитого психиатра 4 страница
«Необходимо, чтобы все было готово к тому времени, когда физики дадут в распоряжение человечества могущественный источник энергии (внутриатомный). Тогда и состоятся межпланетные сообщения».
— Вот видите, Пельтри был далеко не откровенным. Он знал, но молчал. Самое главное он опускал. А опускал он сумму причин, которые могли бы заставить человека улететь с Земли и искать пристанища в Космосе.
Представьте себе, — продолжал Константин Эдуардович, — что какое-либо тело внезапно остановит орбитальное движение Земли и она начнет падать на Солнце. Третий закон Кеплера поможет нам решить эту задачу: Земля будет падать на Солнце около двух месяцев. Следовательно, космические корабли Циолковского могут быть приведены в действие и улететь с поверхности Земли на поверхность другой планеты. Постройка многих таких кораблей — вот благородная задача инженеров Земли.
Конечно, еще никто не пытался представить себе процесс нарастания того ужаса, который должен будет охватить людей, когда они узнают о приближающемся и неотвратимом катаклизме. Описания Байрона и Лермонтова не могут идти в счет — это хорошие, но слабые опыты, не рассчитанные на истинное впечатление от беспримерного естественного факта гибели всего земного, будь эта гибель медленной или быстрой.
Человечество, однако, предчувствовало гибель такого рода. Древние книги, и особенно Апокалипсис, пытаются пророчествовать по этому поводу, и некоторые пророчества обладают впечатляющей силой. Константин Эдуардович развернул одну из своих папок и прочел мне следующие строки из Апокалипсиса:
|
|
|
«И вот произошло великое землетрясение, и Солнце стало мрачно, как власяница, и Луна сделалась, как кровь».
«И звезды небесные пали на Землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет нежные смоквы свои».
«И небо скрылось, свившись, как свиток, и всякая гора и остров двинулись с мест своих» (гл. XI, стр. 12—14).
Мы долго говорили об этих ярких словах-образах. Может быть, под влиянием таких разговоров и было написано стихотворение, посвященное шумерийскому богу Эа?
ЭА
В глубоком царстве темноты,
Заполнив земные своды,
Провалы, пропасти, пласты,
Глухие почивают воды.
Там — беспредельные моря
И необъятные озера
Заключены во мрак, творя
Деянья, скрытые от взора.
Со всех сторон земля их жмет,
Их давит груз неисчисленный,
Но вот сквозь щель струя несет
Поток воды освобожденный.
Когда же вырвется на свет
Холодный, блещущий источник,
Как он ликует, как согрет:
Под Солнцем бытие непрочно!
Но в единении с другим,
В великом яростном напоре
Он скалы рвет, неукротим,
И землю роет в жажде моря.
|
|
|
И в летний зной, и подо льдом
Он к морю-хаосу стремится —
Как люб ему родимый дом —
Влеченье в бездны погрузиться!
И на поверхности Земли,
По зыби быстрого потока
Смеются беглые струи,
Дразня победой волю рока.
Но в некий вычисленный срок,
Когда уйдут в забвенье годы,
Приходит шумерийский бог
И останавливает воды.
Что это? Было ли это? Или еще будет? А может быть, и было, и будет — т. е. катастрофы такого рода, катаклизмы — явление периодическое?
— Да что говорить, — произнес Константин Эдуардович, — при многих условиях катаклизм неизбежен, но разум должен спасаться. Если величайшие горные кряжи бесследно исчезнут в потоке времен, то малейшее движение человеческого духа сохранится и станет бессмертным. Только в потомках — когда человек расселится по Космосу.
Это представление было истинным фундаментом космизма.
К. Э. Циолковский делил все возможные катаклизмы на две основные категории: преждевременные и своевременные, или ожидаемые. К первым он относил: 1) возможность любой встречи с каким-либо темным телом достаточного объема, дабы прекратить жизнь на Земле; 2) возможность любой встречи с кометой, содержащей ядовитый газ; 3) еще одну возможность он считал более или менее вероятной — это патологическое стремление к самоуничтожению, которое может возникнуть в среде человечества по мере дальнейшей эволюции его и необычайного роста техники. Тогда от безумной воли небольшой группы людей Земля может быть расколота на мелкие части.
|
|
|
К своевременным, или ожидаемым, катаклизмам, по его мнению, могли быть отнесены: охлаждение Солнца, которое повлечет за собой замирание жизни на Земле, и наконец полное обледенение земного шара при температуре 0° Кельвина.
— Ну да это будет не скоро, — успокаивал он.
При всех этих обстоятельствах, дабы сохранить во Вселенной представителей величайшей вершины эволюции — мыслящего мозга человека, он считал наиболее действенным способом бегство человека с Земли на космических ракетных кораблях. Он утверждал, что никакие другие способы передвижения в космическом пространстве невозможны. И как бы ни был удален от нашего времени момент этого бегства, необходимо за многие тысячи или десятки тысяч лет готовиться к нему.
Космические идеи, которые в конечном счете являлись основным двигателем всего творчества К. Э. Циолковского, говорят о величайшей воле к жизни, заложенной в нем. Это — воля к победе человеческого разума над стихийными силами природы, воля, основанная на твердой вере в ее осуществление, воля к действию, величайшее творчество человеческого разума — покорение безграничных сил, пространств и времен Вселенной. Так она жила и бурлила в уме и сердце калужского мечтателя, не признанного тогда гения и пророка.
|
|
|
Поэтому из взглядов, убеждений и высказываний К. Э. Циолковского можно было бы создать сколь угодно большое и даже по-своему строгое мистическое учение — о приготовлении человечества к бегству с Земли в черные бездны Космоса. Но как сам Константин Эдуардович, так и его последователи придерживаются объективной, разумной, материалистической точки зрения. Никто и ничто не гонит людей с поверхности земного шара. Геологи и географы, астрофизики и космологи не видят ничего устрашающего для человечества в недрах Земли и в её окрестностях, что могло бы привести к неожиданному катаклизму. Астрономы не усматривают в космических просторах никаких угрожающих Земле комет, болидов или других тел. В этом смысле Космос спокоен, и в нем неуклонно и непрерывно развиваются те же явления, которые имели место миллиарды лет назад. Так же, как в те отдаленные времена, вспыхивают и гаснут так называемые «Нуова», желтеют белые карликовые звезды, желтые превращаются в красные и незаметно для наших глаз гаснут.
Материя Космоса находится в постоянном кругообороте: одни тела умирают, другие — рождаются. В целом же Космос представляется юным, как будто бы не было этих миллиардов лет, время улетучивается. Поле превращается в вещество, и наоборот. Нет оснований предполагать, что суммарное количество материи уменьшается и она частично превращается в необратимый вид энергии, т. е. что Космос идет по направлению к тепловой смерти, к энтропии. Эту оптимистическую точку зрения всегда отстаивал К. Э. Циолковский, хотя в те годы учение Карно — Клазиуса — Томсона о тепловой кончине мира с какой-то мрачной настойчивостью владело умами физиков. Но К. Э. Циолковский говорил, что это вздор. Космос всегда был и навсегда останется юным. В нем ничто не разрушается без того, чтобы снова не воскреснуть. Это оптимистическое мировоззрение давало ему возможность мечтать о далеком будущем человека как венца творения, которому предстоит завоевать весь мир, победить время и пространство и расселиться с Земли в самые далекие уголки Вселенной. Грандиозность этого поразительного космогонического учения стала очевидной только в наше время благодаря великим успехам естествознания, благодаря единому строю ряда наук — космизму.
В самом деле, учение К. Э. Циолковского могло быть создано только при наличии большого и твердого знания о неуничтожимости Вселенной. Кто бы стал заглядывать в бесконечно отдаленное будущее, если бы не был уверен в обязательном присутствии в этом будущем того же мира, который расстилается перед нашими взорами? Без твердой веры в существование и в самые отдаленные эпохи такого же звездно-планетарного мира никто, даже К. Э. Циолковский, не стал бы заботиться о будущем человечества. Пессимизм уничтожил бы всякие попытки создания и разработки идей подобного рода. Но К. Э. Циолковский вопреки учению об энтропии и вопреки многим его исследователям уверенно развивал свои идеи о вечной юности мира и о космических полетах будущего человека и неизменно совершенствовал свои оригинальные изобретения, за которыми современная наука закрепила его имя и которые вывели нашу страну на первое место среди прочих стран в области ракето-динамики и космонавтики.
Даже сравнительно недавнее открытие аннигиляции материи в конечном итоге не внесло ничего нового в оптимистическое мировоззрение. После открытия аннигиляции некоторые физики допускали, что это явление и есть явление энтропийного характера, безвозвратная утрата материальной частицы, расходящейся волнами в бесконечность. Но дальнейшее изучение вопроса показало, что это совсем не так и что никакой аннигиляции, производимой от позднелатинского annihilatio — ничто, в природе не существует. В настоящее время не остается сомнений в возможности взаимного перехода массы и лучистой энергии. Масса, представленная парой электрон — позитрон, полностью переходит в один или два фотона лучистой энергии. В свою очередь фотон лучистой энергии может перейти в пару электрон — позитрон с кинетической энергией, равной разности между энергией фотона и энергией, необходимой для создания масс покоя двух частиц. Дирак с гениальной прозорливостью сумел подсчитать вероятность такой «аннигиляции» частиц, а затем был рассчитан и обратный процесс порождения пары частиц при столкновении гаммы-кванта с ядром. Наконец все эти математические предсказания полностью подтвердились в экспериментах. Это было поистине замечательным триумфом науки, сочетающей математические уравнения с тонкими явлениями природы микромира.
— Будущее человечества невообразимо, — часто говорил Константин Эдуардович, — оно невообразимо до такой степени, что даже самая пылкая фантазия не в состоянии представить этого будущего. Во всяком случае — оно за пределами Земли и даже за границами Солнечной системы. Будущее человечества — в Космосе! Человечеству придется отыскивать себе новые и разнообразные места жительства, вдали от своей колыбели — Земли. Когда это случится, сказать трудно, но я думаю, что когда-нибудь это случится обязательно. И конечно, не неожиданно, а постепенно. Вот тут-то космические корабли и сыграют главную роль.
Общеземная катастрофа произойдет не сразу. Уже за многие тысячи лет человек будет предуведомлен о том, что его ждет и что надо готовиться к «бегству в Космос». Большая плотность населения земного шара, связанная с прогрессом медицины, отсутствием повальных эпидемий, объединение всех наций, связанное с переходом всего человечества к высшим формам социального строя, все великие усовершенствования, доступные науке и технике, не остановят прогрессивного размножения человеческого рода. Тогда на Земле человеку станет тесно и пора будет думать о переселении на другие планеты. Это — во-первых.
Во-вторых, охлаждение Солнца, уменьшение притекающей от него к Земле лучистой энергии, охлаждение Земли, возможные катаклизмы, связанные с неизвестным нам в настоящее время ходом планетарных процессов, также должны будут лечь в основу устремлений человека в глубину Космоса.
— Я не думаю, — продолжал К. Э. Циолковский, — что в пределах Солнечной системы могут быть отысканы подходящие почва и все прочие условия для продолжения и дальнейшего усовершенствования человеческого рода. Ни Марс, ни Венера не имеют необходимых для человека условий жизни. Человеку придется искать хорошего пастбища где-нибудь вдали от Солнечной системы. Возможно, это будет где-либо в окрестностях нашей Галактики, а может быть, и дальше. Что можно предсказать теперь? Ровно ничего.
Но ясно лишь одно. Надо начинать готовиться к этому за несколько тысячелетий. Предстоит преодолеть неслыханные технические трудности, найти мощное горючее, внутриатомное топливо, ионное топливо, получить сплавы в тысячи раз тверже и выносливее стали и предвидеть сотни разных, даже не представляемых нами теперь вещей. Но я думаю, что ближайшее тысячелетие покажет, что еще надо человеку, дабы отправиться в истинно космическое путешествие. Что касается планетарных путешествий, полетов внутри нашей планетной системы, полетов на Луну, Марс или Венеру, то я более чем уверен, что это произойдет в ближайшие сто лет. Люди воспользуются моими работами по теории движения ракеты.
Говоря между нами, не кажется ли вам, Александр Леонидович, смешным или даже, более того, психопатичным, что бывший учитель епархиального училища, каким являюсь по сути дела я, думает о будущем человечества, да еще о каком будущем — за несколько тысячелетий вперед, и хочет заставить своих соотечественников также думать об этом? Хочет заставить отечественных инженеров, физиков и химиков думать о космических полетах и строить корабли-ракеты для этих необычайных путешествий? Да, мне очень хотелось бы, чтобы мы, русские, первые перешагнули порог великого Космоса.
Уверяю вас, человек полетит в Космос на ракете. И тогда вспомнят обо мне и скажут: «А ведь еще калужский учитель Циолковский в самом начале двадцатого века писал о том, что ракета выведет человека в космическое пространство». Конечно, это будет русская ракета, и, конечно, полетит на ней русский человек. Да, да, именно русский человек — богатырь, отважный, смелый, храбрый первый звездоплаватель. Именно русский, а не немец, не француз, не англичанин, не американец. Русские ученые и инженеры построят мощный космический корабль, а русский богатырь выведет его навстречу Космосу, откроет людям путь в Космос. Это было бы поистине великое завершение моих мечтаний и моих расчетов. Космическая ракета возможна, и она будет. Математика и физика решают этот вопрос положительно. Все дело за технической стороной, это дело трудное, но тоже разрешимое. Нужны термопрочные материалы и горючее с очень высоким коэффициентом полезного действия. Пройдет еще не более тридцати — сорока лет, наука вплотную приблизится к космическому рейсу. Какой это будет счастливый день для нашей науки, когда русские люди поднимут ракетный корабль навстречу звездам! Этот день станут считать первым днем космической эры в жизни человечества. Не будет границ торжеству и величию русской науки! Этот день и имя первого космонавта войдут в историю человечества. Это — бессмертие...
— Мне нравится ваша речь, — сказал я. — Да, это будут русские богатыри. С одной стороны, глубокие бездны гор, скал и морей, с другой — неизмеримые бездны Космоса. Борьба двух начал: смерть и бессмертие. Русские предпочтут второе. И мысли об этом вылились в такой форме.
ДЕРЗАНИЕ
Как тянет в бездну с высоты!
Как упоительно пространство!
Как рвется вон из-за черты
Живой души непостоянство!
Смотри: внизу, где тонкий дым
Ручья, скользящего на скалы,
Восходит клубом голубым,
Есть темно-синие провалы.
От измеримости земной,
Осилив головокруженье,
Перелети над глубиной
И ринься в звездное владенье.
А бездна жаждет, бездна ждет,
Широко пасть свою разинув.
Дерзайте ж, смелые, вперед —
В полет космически-орлиный!
— Мне чуждо чувство зависти, и я совсем не знаю, что такое самовлюбленность, — продолжал Константин Эдуардович, — но я горд, очень горд тем, что первый поднял вопрос о космических ракетах в русской и мировой науке, горд тем, что на мой русский приоритет никто не смог посягнуть — столь он незыблем. Счастье такого рода не всякому выпадает на долю, и когда-нибудь меня оценят по-настоящему.
Мы неоднократно возобновляли разговор на эту тему — столь она была любимой сердцу К. Э. Циолковского, он жил ею много десятилетий и столь же долго разрабатывал ее.
— К тому времени, — в следующий раз говорил он, — когда энергетические ресурсы Солнца начнут уменьшаться, человечество должно быть готово к переселению на более молодые солнечные системы, которых во Вселенной немало и которые могут обладать атмосферой, одинаковой с нашей Землей. Разведывательные работы, поиски таких планет в области других галактик потребуют многих тысяч лет, а потому эту работу человечеству надо будет начинать уже скоро, медлить не следует. За эти столетия должно быть составлено и изучено горючее для космических ракет-кораблей, по-видимому, повторяю, горючее атомное, так как путешествия по Космосу могут занять десятилетия и даже столетия, корабли должны обладать необычайной прочностью и развивать в полете громадные скорости, о которых мы сейчас не имеем никакого представления. Вообще все данные, которыми в настоящее время владеем мы, непригодны для космических рейсов, но те физика и техника, которые зарождаются сейчас, таят в себе исключительные возможности. На основе этих возможностей и будут построены космические ракеты-корабли, обладающие сверхвысокими скоростями. По-видимому, дальнейшее развитие физики значительно изменит наши представления о пространстве и времени и научит, как следует «сокращать» эти пространство и время, и тогда космические путешествия не станут для людей чем-то фантастическим, нереальным. Дальнейшее совершенствование идей должно будет привести к неожиданным результатам, и тогда окажется, что пространство и время будут управляемы, подобно другим явлениям природы, которые в наши дни уже подчинены воле человека.
Я любил слушать рассуждения Константина Эдуардовича о возможности управления пространством и временем, которые он развивал в беседах со мной, иногда сбиваясь с пути, а иногда высказывая такие смелые мысли, которые мне представлялись фантастическими. Некоторые из этих мыслей были записаны тогда в моем коричневом гроссбухе. Теперь я могу сказать лишь одно, что физика последних лет, и особенно квантовая физика, теория полей и новые представления о гравитации, времени и пространстве, идут по пути, в известной мере интуитивно предвиденному К. Э. Циолковским. Однажды он сказал мне:
— Не допускаете ли вы, Александр Леонидович, что парсек — число три с тринадцатью нулями километров — может превратиться в увеселительную прогулку двух влюбленных и занять время от завтрака до обеда, с возвращением, конечно, назад?
— Но позвольте, Константин Эдуардович, вы предлагаете сверхсветовые скорости, что не укладывается даже в представления некоторых физиков.
— Да дело не в скоростях! Не допускаете ли вы, что будущая физика отыщет способ сокращать пространство и время до нуля или почти до нуля? Тогда до самых отдаленных галактик будет рукой подать. Я верю в мощь человеческого разума и думаю, что он решит и эти ныне таинственные проблемы пространства и времени. Ведь теперь данные проблемы еще никак не разрешены физикой, о них мы имеем самое отдаленное и, по-видимому, превратное представление, если не сказать более. Возможно, что древние имели о времени более верное представление. Мне кажется, что «вечное теперь» древних греков, да и других народов было как раз выражением величайшей догадки о структуре времени, а может быть, и не догадки, что цивилизации, бесследно исчезнувшие сотни тысяч лет назад, умели превращать пространство и время в нуль. «Вечное теперь» древних греков было не чем иным, как памятью о великих завоеваниях науки, сделанных человеком — человеком Земли. Допустимо ли это? Может быть также, что эти завоевания были сделаны не на Земле, а, допустим, на Марсе, но дошли до Земли. Возможно, что и марсиане сотни тысяч лет назад оставили свой след, возникший в виде удивительной мудрости Демокрита о строении материи, к которому она пришла через сотни поколений. Другие марсиане рассеялись по другим галактикам, более удобным для жизни с неисчерпаемыми источниками тепловой, световой, электрической и других видов энергии. Я уверен, что дальнейшее развитие радиотехники позволит нам обнаружить высокоорганизованные существа в Космосе путем «подслушивания разговоров» одной галактики с другой, а будущий Шампольон расшифрует загадку их языка, и тогда жители Земли смогут войти в «деловые» отношения с жителями этих галактик.
Представляете ли вы, Александр Леонидович, какими темпами заработает будущая наука, ибо земному человеку надо будет расселяться по Вселенной ради спасения своего рода? Да, это фантазия, но фантазия может стать предвидением грядущей истины. В земной жизни и в жизни Космоса далеко не все так просто, как думают наши ученые и философы, и высокий разум мыслящих существ уже не раз вмешивался в стихийные силы природы, в явления космических масштабов, только мы еще не научились замечать эти вмешательства. Но с прогрессом науки мало-помалу будут вскрыты те конструктивные изменения, которые внес высокий разум мыслящих существ в высокие, но слепые силы материи. Для того чтобы заметить эти влияния, понадобится несколько столетий или даже тысячелетий упорной работы ученых, если в один прекрасный день космический корабль, прилетевший из далекой галактики, не раскроет нам основные законы Вселенной... или же человечество погибнет в братоубийственной, всеуничтожающей войне, что, конечно, также не исключено при необычайном увеличении способов уничтожения человека человеком.
И есть еще одна не учтенная до сих пор возможность гибели человечества при его первых шагах на планетах. Человеку надо быть крайне осторожным при изучении поверхности ближайших планет. Если там нет высокоорганизованных существ, то, уж наверно, есть микроорганизмы, которые могут быть губительны для человека. Возможно, что на этих планетах присутствуют микроорганизмы более грозные, более опасные, чем земная чума или черная оспа. Занесенные на Землю с космическим кораблем, эти микроорганизмы могут привести к быстрой гибели человеческого рода, ибо наша медицина окажется совсем не подготовленной к борьбе с ними.
Никто в мире не понимал значения ракеты лучше, чем К.Э.Циолковский. Люди, шедшие по его стопам, такие, как Эно Пельтри, Р.Годдард, Г.Оберт, Макс Валье, Ф.А.Цандер и другие, — даровитые и дальновидные инженеры. Он был не только инженер, но и великий ученый, гениальный естествоиспытатель и «философ космизма». Никто в мире не понимал, для чего человеку нужны космические реактивные корабли. Это знал и ясно себе представлял только он один, и больше никто. Для него это была не только техническая проблема, но и философская, и ради нее можно было претерпеть все лишения и беды, клевету и поругание. Этим знанием того, что не знал никто, можно объяснить отсутствие у него злобы по адресу его противников, добрую улыбку вместо мщения и внутреннее счастье, которое было доступно в необозримом море бедствий только ему одному. Он положил свою большую жизнь на алтарь человечества не из-за возможности полетов на Луну, Венеру или Марс, а, как он ясно и просто говорил, «ради спасения человечества, когда придет день». Апокалипсическая трагедия человечества была ему доступнее в своих наиболее страшных очертаниях и формах. Своим проникающим сквозь времена оком он видел «последний день Земли» и хотел помочь человечеству, отвратив его от этой последней катастрофы. Он представлял себе все, что должно будет разыграться на Земле, и потому больше смотрел внутрь себя, чем вовне. Альтруистическое начало главенствовало в нем, оно вынуждало работать до изнеможения, работать, не считаясь с часами, предрассудками ближних и мнением авторитетов, которые в этой области он ни во что не ставил. Тут он был бесспорный авторитет и это знал. Потому был скромен, застенчив и благожелателен: он стоял наверху человеческой морали.
Я вспоминаю один из вечеров, проведенных мною в светелке у Константина Эдуардовича за рассуждениями и вычислениями, которые, если бы их вынести в прессу, могли бы по тем временам либо дать их авторам широкую известность пророков и прорицателей, либо привести в дом умалишенных.
Этот вечер мы посвятили разговорам о необыкновенном, которые так любил Константин Эдуардович, о не вполне ясном, не вполне доказанном и лежащем на границе познаваемого и непознанного. За несколько дней перед тем я принес ему известную книгу Николая Александровича Морозова. Книга была написана в Шлиссельбургской крепости в 90-х годах прошлого века. Книжка в обложке коричневого цвета «Периодические системы строения вещества», изданная в С.-Петербурге в 1907 году.
— Весьма удивительное предвидение заложено в этой книге Николая Александровича, — сказал Константин Эдуардович. — Если считать, что книга создавалась в 80-х и 90-х годах прошлого столетия, то предвидение это просто потрясающее — он нащупал основные факты атомной физики. И нащупал верно, как никто до него. Надо только уметь вчитываться и видеть нечто между строк. Он, очевидно, увидел, чем все это грозит человечеству, страшно испугался атомного чудовища и... остановился. Отложил развитие этой нечеловеческой идеи превращения материи в энергию. Но ему на смену явился Петр Николаевич Лебедев. Великий русский физик получил тоже нечто потрясающее. Он экспериментально доказал зависимость между энергией света и массой. Менее шага оставалось до кошмарного вывода. Но Лебедев тут остановился и дальше не пошел, ибо понял, что страшно вкладывать рычаг мироздания в руки слабого человека. Это событие относится к самому концу прошлого века. Многие думают, что Лебедев ничего не понимал в этом деле. Это, конечно, сущий вздор. Так говорят те, кто хочет умалить мировое значение русской физики. Конечно, Лебедев прекрасно понимал, что вытекает из его данных. Но великая гуманность взяла верх, и он замолк на полуслове. Надо оценить истинное благородство русского духа.
Затем та же идея об эквивалентности энергии и материи разрабатывалась Полем Ланжевеном. В лекциях 1903/04 года, исходя из идей предшественников, он четко определил величину «полной энергии» массы. Причем, как и у его предшественников, у него получилась чудовищная величина энергии. И что-то заставило его тоже остановиться на половине пути. Что именно? Никто этого не знает. Об этом он никому не говорил. Ланжевен в своем уравнении завуалировал суть дела. Та же идея и в те же годы была высказана Лоренцом и Пуанкаре, но также не была развита ими, очевидно умышленно, и оставлена для потомства. В истории науки этот факт замалчивания катастрофической для человечества идеи должен быть специально отмечен как удивительный акт великодушия замечательного человека.
Итак, все уже было готово, но никто не решался сделать последний шаг, сказать последнее слово! Этот трагический шаг к закрепощению человечества в тисках безумного страха сделал демон физики Альберт Эйнштейн. Он написал Е = mс2 и тем самым положил начало возможной гибели всего человечества. То, перед чем остановились как вкопанные другие, было сделано им. Это была величайшая угроза Земле, Небу и всему человечеству. Говорят, что Эйнштейн не понимал значения этих трех букв. Этому верить нельзя! Это — вздор!
Он отлично понимал, что это значит. В руках человека появилась сила, которая могла раздробить земной шар на куски. Но ни на Лебедева, ни на Ланжевена Эйнштейн не сослался, он решил взять всю величайшую ответственность на себя одного. И он ее взял. Когда он составлял свою формулу, — и Константин Эдуардович ткнул пальцем в бумагу, — то знал, что его власть распространится над умами и душами всех людей.
Тайные механизмы энергии недолго оставались тайными — они стали явными, но все боялись их. Простая арифметика говорила о том, что внутри материи заключены безумные силы. Энергия одного грамма вещества оказалась равной массе (в граммах), умноженной на квадрат скорости света: E=9×1020 эргов.
К. Э. Циолковский внимательно посмотрел на меня и сказал:
— Вот вам и конец!
— Какой конец? — невольно спросил я.
— Конец света!
— Как так? Почему конец света? Откуда? Разве физики намекают на это? Ведь об этом он и не говорит. Это ваш вывод, Константин Эдуардович?
— Нет, это не мой вывод, но иного ничего из формулы Эйнштейна не вытекает. Она говорит о том, что энергия, заключенная в веществе, непредставима по мощности. Умопомрачительно, но так и есть. Вся дикая пикантность заключается в том, что эту энергию можно заранее вычислить самым элементарным способом или получить полную энергию системы путем простого взвешивания. Это неслыханно и катастрофично, если глубоко вдуматься. Несколько килограммов могут уничтожить любую мировую столицу, а тонны вещества достаточно, чтобы превратить в прах целые районы, ведь крупные землетрясения выражаются 1030 эргов. Вот посмотрите на мои расчеты... Земной катаклизм будет равен около 10100 эргов. Следовательно, с помощью полного превращения энного числа тонн в энергию можно достичь земного катаклизма без всякого труда. И наоборот, этой же энергией можно облагодетельствовать человеческий род. Умным и — особенно — гуманным людям это не будет страшно. Тогда ведь самую планету Земля можно будет превратить в ракету и направить туда, куда подскажет человеческий гений: ближе к Солнцу или в другую звездную систему. Человек тогда будет владеть сказочными возможностями, о которых сейчас трудно даже говорить.
Люди, приблизившиеся к пониманию формулы «энергия = материя», понимали всю суть дела даже более, чем это может показаться. Они видели все грозные последствия в жизни человечества, которые могут возникнуть. А это было бы более чем ужасно. Это было бы чем-то вроде святотатства, когда человек посмел взглянуть в лицо природы и впервые увидел это страшное лицо, сокрытое от всех и вся. Оно было неумолимо — это лицо. Оно предвещало смерть человеку, животным, рыбам и птицам, растениям. Величайшая тайна мироздания теперь обнажена до самого корня. Если создать такую невероятную энергию в столь ничтожном объеме материи, то нет ничего невозможного в том, что вся материя начнет, исходя из этого первого грамма, превращаться в энергию. Вы, конечно, понимаете, что это может означать: распад всей материи Земли на «первоэлементы» — «первоматерию», или энергию. Это будет последним актом человечества на Земле.
Дата добавления: 2015-12-20; просмотров: 28; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!