Синтезировав эти подходы, можно дать следующее определение права - это признанная и защищенная государством свобода в осуществлении интереса. 4 страница
Выявление умысла на причинение вреда при осуществлении права не представляет затруднений разве что в случае, когда сам управомоченный сообщает о таком намерении. В судебной практике подобные казусы нам не известны. Пример такого поведения истца можно найти разве что в художественной литературе. В пьесе В. Шекспира "Венецианский купец" ростовщик Шейлок, взыскивая с купца Антонио долг по векселю, говорит суду: "Не могу и не хочу представить вам других причин, как та, что ненависть и злобу питаю я к Антонио, что он противен мне, и лишь из-за того веду такой убыточный процесс против него". По мнению русского правоведа М.А. Окса, требование Шейлока представляет собой злоупотребление правом. См.: Белов В.А. Занимательная цивилистика: Очерки по небольшим, но небезынтересным вопросам гражданского права. М., 2006. Вып. 1. С. 125.
1. Когда единственной и непосредственной целью правообладателя является наступление вредных для другого лица последствий, которые находятся в прямой причинно-следственной связи с действиями правообладателя и не влекут за собой благоприятных последствий для правообладателя.
2. Когда действия управомоченного субъекта в перспективе хоть и направлены на наступление благоприятных для него последствий, однако в качестве прямого следствия имеют наступление последствий, не связанных с благоприятными для правообладателя изменениями и являющихся вредными для другого участника правоотношения. Как следствие, под шиканой в сфере предпринимательской деятельности предлагается понимать осуществление субъективных гражданских прав, непосредственно направленное исключительно на причинение вреда другому лицу, однако в качестве опосредованной цели имеющее извлечение прибыли <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Избрехт П.А. Злоупотребление гражданскими правами в сфере предпринимательской деятельности: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 11, 24; Он же. Шикана в предпринимательских отношениях как разновидность злоупотребления правом // Хозяйство и право. 2006. N 10. С. 110 - 113.
На наш взгляд, первый критерий уязвим своей тавтологичностью. По сути, мысль автора выглядит так: "Об исключительном намерении причинить вред другому лицу можно говорить тогда, когда единственной и непосредственной целью правообладателя является наступление вредных для другого лица последствий", т.е. о намерении причинить вред можно судить по цели причинить вред. Не усиливает позицию автора и прибавление ссылки на прямую причинно-следственную связь между действиями правообладателя и возможностью наступления вредных последствий <1> (мы говорим именно о возможности, так как если вред уже причинен, то ситуация обсуждается по правилам о деликте, а не злоупотреблении правом), так как прямую причинно-следственную связь можно установить только между действием и его последствием, а не между действием и возможным последствием, поскольку "причинно-следственная связь направлена от причины к порожденному (выделено мной. - С.Р.) ею следствию" <2>. Второй критерий также ущербен, поскольку одно неизвестное (исключительное намерение причинить вред) определяет через другое ("направленность в перспективе (это как? - С.Р.) на наступление благоприятных последствий"). Этот же недостаток переносится и на определение шиканы, так как последняя определяется через цели "непосредственную" и "опосредованную", которые, в свою очередь, также нуждаются в ясном определении (которых автор не дает), без чего невозможно его практическое применение.
|
|
|
--------------------------------
<1> О.А. Поротикова полагает, что в качестве злоупотребления правом должны признаваться и те ситуации, при которых вредоносный результат еще не наступил, но ненадлежащее осуществление права создало все условия для его наступления. См.: Поротикова О.А. Указ. соч. С. 150.
|
|
|
<2> Введение в философию: Учебник для вузов: В 2 ч. М., 1989. Ч. 2. С. 129.
Как нам представляется, нельзя усмотреть шикану как особую форму злоупотребления правом при его осуществлении в противоречии с нравственными принципами общества.
Пример из практики <1>.
--------------------------------
<1> Данный пример в качестве учебного приводит В.С. Ем (см.: Гражданское право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2000. Т. 1. С. 393 - 394). Это реальное судебное дело, обстоятельства которого описаны известным публицистом Ю.В. Феофановым. См.: Феофанов Ю.В. Седьмой барьер. М., 1981. С. 126 - 127.
После смерти отца наследниками являлись два его сына. Первый из них (условно наследник N 1) к моменту открытия наследства был человеком очень обеспеченным, имевшим свое жилье в Москве. Другой (наследник N 2) - малообеспеченный инвалид, на иждивении у которого находились жена и двое детей. Наследственное имущество состояло из дома в одном из северных регионов, в котором наследник N 2 проживал вместе со своей семьей совместно с наследодателем. Наследник N 1 заявил о принятии наследства и предложил наследнику N 2 разделить дом. Наследник N 2 против этого возражал, ссылаясь на то, что дом в силу его конструктивных особенностей разделен в натуре быть не может. Если же дом продать, а вырученные деньги поделить пополам, то этой суммы наследнику N 2 не хватит для того, чтобы приобрести новое жилье. Наследник N 1 обратился в суд с иском о разделе наследства.
|
|
|
Вопрос: является ли такое требование (осуществление права на раздел наследства) злоупотреблением правом?
На первый взгляд все просто: если наследник N 1 состоятелен, то у него нет интереса в получении дома, следовательно, он осуществляет право на принятие и раздел наследства при отсутствии в этом интереса. А поскольку наследник N 1 обратился за содействием в реализации этого права к государству в лице суда, то суд может квалифицировать такие действия как злоупотребление правом, после чего в иске отказать.
Однако, на "второй" взгляд обращают на себя внимание два обстоятельства:
1) в том, что наследник N 1 обеспечен, нет заслуги наследника N 2;
2) в том, что наследник N 2 инвалид, нет вины наследника N 1.
Почему в таком случае наследник N 2 при разделе наследства должен иметь преимущество перед наследником N 1? Как быть с равенством субъектов гражданских прав и беспрепятственным осуществлением гражданских прав как основными началами гражданского законодательства?
Суд иск наследника N 1 удовлетворил <1>. На наш взгляд, действия наследника N 1 по разделу наследства представляют собой вопиющую безнравственность и заслуживают самой резкой отрицательной моральной оценки <2>. Однако признание законом интереса в разделе наследства (ст. 252 и 1164 ГК РФ), а также фактические действия наследника N 1 по осуществлению права на раздел наследственного имущества говорят о том, что у него есть интерес в получении своей доли наследства. Таким образом, злоупотребления правом здесь нет.
--------------------------------
<1> Сам Ю.В. Феофанов не ставит под сомнение решение суда, не обсуждает его соответствие нормам морали, не называет действия наследника N 1 злоупотреблением правом, ограничиваясь лишь ссылкой на то, что закон морали не тождествен: "Закон молчит до тех пор, пока аморальные действия не переступят черту, проведенную законом". См.: Феофанов Ю.В. Седьмой барьер. С. 131, 133. От себя добавим, что если бы суд отказал в иске по мотиву злоупотребления правом, то в этом случае государство в лице суда сняло бы с себя обязанность по обеспечению инвалида (наследника N 2) средствами к существованию и переложило бы ее на частное лицо (наследника N 1), т.е. само государство создало бы ситуацию, которая характерна для догосударственного периода человеческого общества.
<2> По свидетельству Ю.В. Феофанова, так оно и произошло: после выигрыша дела наследник N 1 был подвергнут моральному остракизму со стороны своего ближайшего окружения. См.: Феофанов Ю.В. Седьмой барьер. С. 133.
Вместе с тем если бы действия по злоупотреблению правом не приводили к каким-либо отрицательным последствиям, то у государства не было бы необходимости им препятствовать. Учитывая, что цель запрета злоупотребления правом - побудить управомоченное лицо действовать в своем интересе, то злоупотребление правом должно прежде всего определяться по отношению к самому управомоченному лицу (см. наши выводы о природе зла как социального явления на стр. 34 настоящей работы и сноску N 5 на той же странице) <1>. Если притязание такого лица представляет собой злоупотребление правом, то прочие лица вправе совершенно игнорировать данное требование. Если, желая преодолеть такое безразличие к себе, управомоченное лицо обращается за помощью к государству в лице суда, то в этом случае уже будет затрагиваться публичный интерес, поскольку "осуществление субъективного права путем применения... мер государственно-принудительного характера всегда затрагивает не только интересы самого управомоченного лица, но и интересы государства и общества в целом..." <2>. В случае если суду будет представлен иск, в основании которого, по выражению Г.Ф. Шершеневича, "не лежит даже грошовый интерес" <3>, суд на основании п. 2 ст. 10 ГК РФ может отказать в иске. Если же в результате "злоупотребительного" осуществления права произойдет нарушение прав или охраняемых законом интересов третьих лиц, то последние вправе прибегнуть к их защите способами, указанными в ст. 12 ГК РФ, в зависимости от характера нарушения.
--------------------------------
<1> Против этого тезиса В.И. Крусс выдвинул следующее возражение: "Тем самым фактически утверждается представление о возможности несоотнесенного ("параллельного") проявления добра и зла в социальной реальности. Получается, что некто, извлекающий зло (как благо!) из употребления своего права, может при этом никакого зла третьим лицам (почему только им?) и не причинять. Понятно, что подобная дискретность несовместима с представлениями о континуальной целостности социальной практики в ситуации реального конституционализма". См.: Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М., 2007. С. 663. Я не в состоянии что-либо на это возразить, так как не знаю, что такое "дискретность, несовместимая с представлениями о континуальной целостности социальной практики в ситуации реального конституционализма".
<2> Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. С. 104.
<3> Шершеневич Г.Ф. Наука гражданского права в России. М., 2003. С. 231 - 232.
Указанное в п. 1 ст. 10 ГК РФ осуществление права с исключительным намерением причинить вред другому лицу в науке гражданского права принято считать одной из возможных форм злоупотребления правом и именовать данную форму шиканой <1>. В свое время И.А. Покровский и М.М. Агарков настаивали на сохранении в гражданском законодательстве только запрета шиканы, без выделения иных форм злоупотребления правом <2>. По мнению В.М. Пашина, на современном этапе также достаточно лишь запрещения шиканы <3>.
--------------------------------
<1> См.: Яценко Т.С. Указ. соч. С. 100; Витрянский В.В. Гражданский кодекс и суд // Вестник ВАС РФ. 1997. N 7. С. 132.
<2> См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 119; Агарков М.М. Указ. соч. С. 385.
<3> См.: Пашин В.М. Указ. соч. С. 58.
С учетом сделанного нами вывода о том, что направленность воли на причинение вреда другому лицу не может являться существенным признаком явления, обозначаемого понятием "злоупотребление правом", можно заключить, что каких-либо практических последствий, т.е. 1) для квалификации каких-либо действий в качестве злоупотребления правом или 2) для решения вопроса о применении последствий злоупотребления правом, названный признак и основанная на нем классификация значения не имеют. Необходимо учесть, что признание шиканы имеет глубокую историческую и научную традицию. Вместе с тем подход с точки зрения теории интереса ставит наличие такой формы под сомнение, но не с точки зрения наличия или отсутствия такой формы в законе (запрет шиканы прямо закреплен в п. 1 ст. 10 ГК РФ), а с точки зрения природы тех общественных отношений, регулировать которые призван институт злоупотребления правом.
В связи с изложенным возникает вопрос: не повлечет ли подобное понимание злоупотребления правом необходимость для управомоченного лица при осуществлении права с помощью публичной власти доказывать всякий раз наличие интереса в осуществлении принадлежащих ему субъективных гражданских прав?
Возражая против включения интереса в содержание субъективного права, А.В. Власова указала на то, что наличие интереса у обладателя того или иного субъективного права не имеет значения для признания его управомоченным <1>. В противном случае, как отмечал В.А. Тархов, для осуществления и защиты своего права нужно было бы доказывать не только наличие права, но и наличие интереса, что противоречит духу нашего права <2>. Придерживаясь близкого взгляда, А.А. Малиновский выражает непонимание: кто будет определять, есть ли у субъекта какой-либо интерес в осуществляемом им праве или нет? По его мнению, здесь таится возможность настоящего судебного произвола <3>.
--------------------------------
<1> См.: Власова А.В. Структура субъективного гражданского права. Ярославль, 1998. С. 15.
<2> См.: Тархов В.А. Гражданское правоотношение. Уфа, 1993. С. 40.
<3> См.: Малиновский А.А. Злоупотребление правом... С. 15.
На необоснованность таких взглядов указывал еще Е.В. Пассек: "Требовать, чтобы обязательство представляло для кредитора интерес - значит, вообще говоря, требовать только одного: чтобы совершение или несовершение должником действия, к которому он обязан, не было для кредитора безразличным, чтобы исполнению обязательства кредитор придавал известное значение... Нетрудно, однако, убедиться, что требование, выраженное в такой общей форме, лишено в сущности всякого содержания. Что исполнение обязательства для него небезразлично - это, раз обязательство возникло из договора, кредитор доказывает уже тем, что вступил в такого рода договор с должником, во всяком случае он показывает это самим фактом предъявления к должнику иска" <1>. Аналогичной позиции придерживался и Р. Иеринг: "Каждый, кто потребует... исполнения, должен быть готов к тому, что его обяжут представить доказательство собственного интереса в договоре. Или, ставя дело правильнее, мы должны признать, что если истец лично не имеет никакого интереса относительно исполнения договора, то следует поэтому отвести предъявленный им иск. Здесь только неприкрытый эгоизм получил бы право на пощаду, а всякое действие для другого подверглось бы гонению со стороны права... В действительности подобное введение вопроса о предназначении договоров в круг судебного исследования совершенно чуждо праву... одного заключения договора уже достаточно как доказательства интереса" <2>.
--------------------------------
<1> Пассек Е.В. Неимущественный интерес в обязательстве // Неимущественный интерес и непреодолимая сила в гражданском праве. М., 2003. С. 48.
<2> Иеринг Р. Интерес и право. С. 95 - 96. По одному из дел суд кассационной инстанции указал на то, что для злоупотребления правом характерно отсутствие охраняемого законом интереса правообладателя в совершении соответствующих действий. Поскольку заявленный по делу иск основан на условиях договора, заключенного истцом для извлечения прибыли, что является охраняемой законом целью осуществления предпринимательской деятельности, то вывод о злоупотреблении истцом правом не может быть признан правомерным. См.: Постановление ФАС Московского округа от 8 апреля 2004 г. по делу N КГ-А41/2195-04.
С учетом изложенного заслуживает поддержки идея о том, что поскольку законодатель наделил участников гражданского оборота субъективными правами, то интерес в их осуществлении должен предполагаться, чтобы не возлагать на заинтересованных лиц в каждом случае обязанность по доказыванию наличия у них интереса в осуществлении права <1>.
--------------------------------
<1> См.: Захаров Ю.Ю. Интерес в осуществлении гражданских прав. С. 19.
Таким образом, при обращении в суд за защитой права на истце не лежит бремя доказывания наличия интереса в его осуществлении.
Презюмируемая в п. 3 ст. 10 ГК РФ разумность в осуществлении права, если закон дает ему защиту только в случае его разумного осуществления, на наш взгляд, означает презумпцию осуществления права в интересах управомоченного субъекта <1>. Законодательной нормой, ставящей защиту права в зависимость от разумности его осуществления, необходимо признать п. 1 ст. 10 ГК РФ <2>. К.И. Скловский полагает, что "заметное уже на почве ст. 10 ГК РФ различие не позволяет провести отождествление злоупотребления... и неразумности. Злоупотребление правом - действие вполне целесообразное и, во всяком случае, разумное" <3>.
--------------------------------
<1> ФАС Московского округа в одном из своих постановлений указал на то, что сами договорные отношения в отсутствие признаков злоупотребления сторонами правом признаются законодателем разумными. См.: Постановление ФАС Московского округа от 27 апреля 2004 г. по делу N КА-А40/3261-04.
<2> По мнению С.А. Красновой, единственной нормой в гражданском законодательстве России, ставящей защиту права в зависимость от действий управомоченного лица, является ст. 404 ГК РФ. См.: Краснова С.А. Определение понятия "добросовестность" в российском гражданском праве // Журнал российского права. 2003. N 3. С. 66.
<3> Скловский К.И. Применение норм о доброй совести в гражданском праве России // Хозяйство и право. 2002. N 9. С. 85.
На наш взгляд, если исходить из концепции злоупотребления правом как осуществления права при отсутствии в этом интереса управомоченного лица, то такое действие будет тяготеть к неразумности, понимаемой гносеологически, т.е. как незнанию своего подлинного интереса. Данный аспект - единственная связующая нить между злоупотреблением правом и разумностью <1>. Квалификация В.В. Витрянским действий кредитора по предъявлению к должнику требования о возмещении убытков в размере, превышающем разумные пределы, как злоупотребления правом <2> ошибочна: кредитор имеет право на возмещение убытков не в разумном, а в полном объеме (ст. 15 ГК РФ). Требование возмещения убытков сверх этого объема является не злоупотреблением правом, а обычным правонарушением.
--------------------------------
<1> По мнению В.И. Емельянова, разумными следует считать действия, которые совершил бы человек, обладающий нормальным, средним уровнем знаний, интеллекта и жизненного опыта. Совершение неразумных действий является нарушением обязательства или деликтом и влечет договорную или внедоговорную ответственность. См.: Емельянов В.И. Указ. соч. С. 115, 117. Необходимо отметить, что приводимые автором в качестве примеров последствия, указанные в п. 1 ст. 399, п. 2 ст. 466, п. 1 ст. 524, ст. 806, п. 2 ст. 830, п. 2 ст. 876 ГК РФ, являются не ответственностью, а реальным исполнением обязательства, а в п. 2 ст. 1101 ГК РФ требование разумности обращено к суду, а не к субъекту гражданского права. Названное определение разумности автор рекомендует включить в текст ст. 10 ГК РФ. См.: Емельянов В.И. Указ. соч. С. 155. Данная поправка в ГК РФ была внесена в Государственную Думу в порядке законодательной инициативы депутатами Госдумы П.Т. Бурдуковым и В.И. Илюхиным (законопроект N 316669-3). Однако при обсуждении законопроекта было признано, что категории "нормальный, средний уровень интеллекта, знаний и жизненного опыта" являются оценочными, допускающими произвольное толкование, сами по себе требуют пояснений и конкретизации в процессе применения ГК РФ судом. См.: Заключение Правового управления Аппарата Госдумы от 10 июня 2003 г. N 2.2-1/7372, решение Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству от 5 февраля 2004 г. N 2(2), официальный отзыв Правительства РФ от 4 июня 2003 г. N 3810п-П4. Постановлением Госдумы от 11 февраля 2004 г. N 68-IV ГД данный законопроект был отклонен.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).
<2> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 520.
Сторона спора, полагающая, что другая сторона злоупотребляет правом, обязана доказать это обстоятельство; в ином случае суд не может входить в исследование вопроса о злоупотреблении.
В качестве характерного примера из судебной практики можно привести известный казус, получивший значительный общественный резонанс, - "дело о ликвидации телеканала ТВ-6". По обстоятельствам этого дела некоммерческая организация "Негосударственный пенсионный фонд "Лукойл-Гарант" обратилась с иском о ликвидации ЗАО "Московская независимая вещательная корпорация" (далее - ЗАО) на основании п. 6 ст. 35 первоначальной редакции Федерального закона "Об акционерных обществах" (далее - ФЗ "Об АО"). Данная норма предусматривала право акционера требовать ликвидации общества, если размер чистых активов общества становился меньше предусмотренного законом минимального размера уставного капитала. Дело дошло до Высшего Арбитражного Суда РФ, который данный иск признал подлежащим удовлетворению. Установив, что по состоянию на 1 января 1999 г., 1 января 2000 г., 1 января 2001 г. ЗАО имело отрицательные показатели своей деятельности и не располагало чистыми активами, необходимыми для обеспечения минимального размера уставного капитала, предусмотренного ст. 26 ФЗ "Об АО", суд сделал вывод о том, что ЗАО в нарушение требований законодательства не приняло решения о своей ликвидации, в связи с чем истец как акционер ЗАО имеет право требовать ликвидации ЗАО в судебном порядке <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 11 января 2002 г. N 32/02 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 5. С. 65 - 66. Постановлением Конституционного Суда РФ от 18 июля 2003 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона "Об акционерных обществах", статей 61 и 99 Гражданского кодекса РФ, статьи 31 Налогового кодекса РФ и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса РФ в связи с жалобами гражданина А.Б. Борисова, ЗАО "Медиа-Мост" и ЗАО "Московская независимая вещательная корпорация" (СЗ РФ. 2003. N 30. Ст. 3102) производство по делу о проверке конституционности первоначальной редакции п. 6 ст. 35 ФЗ "Об АО" прекращено в связи с тем, что, оспаривая конституционность данной нормы, ЗАО не указало, какие именно его конституционные права и свободы нарушаются данным положением.
Анализ данного дела заставляет обратить внимание на следующие обстоятельства. По отношению к акционерному обществу у акционера имеются права, основными в числе которых являются два: участие в распределении прибыли (получение дивидендов) и участие в управлении делами общества (общее собрание акционеров, выдвижение кандидатур в органы управления обществом). Осуществление данных прав предполагает наличие самого акционерного общества, в отношении которого данные права могут осуществляться. Добившись в судебном порядке ликвидации общества, акционер, во-первых, утратит эти права, во-вторых, лишится удостоверяющих эти права ценных бумаг как ликвидного оборотного актива. Возникает вопрос: какую выгоду может получить акционер, осуществляя право требования ликвидации общества, даже с учетом того, что в рассматриваемом деле при ликвидации ЗАО, с учетом имевшихся у ЗАО долгов, он получил намного меньше, чем как если бы просто продал свои акции.
Ответ на этот вопрос видится только один: осуществив право требования ликвидации ЗАО, истец не получит для себя никаких выгод. Как следствие, совершая данные действия, истец осуществляет свое право при отсутствии у него в этом какого-либо разумного интереса, и его действия тем самым образуют злоупотребление субъективным гражданским правом. Из обстоятельств дела очевидно, что действия истца по осуществлению своего права, будучи доведенными до логического конца, повлекли определенные последствия для ЗАО (ликвидация). Однако данное обстоятельство лежит за пределами круга юридически значимых фактов, дающих основание квалифицировать действие истца в качестве злоупотребления правом. Вместе с тем отказывать по данному делу в иске на основании ст. 10 ГК РФ судебные инстанции имели бы право только в одном случае: если бы ответчик тщательно обосновал эту позицию в судебном заседании, подкрепив ее соответствующими доказательствами, чего, как следует из анализа вынесенных по данному делу Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ и Постановления ФАС Московского округа от 29 декабря 2001 г. по делу N КГ-А40/7984-01, ответчик не сделал. Поэтому суд был обязан применить презумпцию действий истца в своем интересе и удовлетворить иск о ликвидации, что фактически и было сделано Высшим Арбитражным Судом РФ <1>.
--------------------------------
<1> Судебная практика знает случаи доказанности отсутствия интереса истца-акционера в ликвидации акционерного общества-ответчика и, как следствие, отказа в иске по мотиву злоупотребления правом. Так, решением Арбитражного суда Московской области от 28 ноября 2001 г., оставленным в силе кассационной инстанцией, отказано в иске ЗАО "Современная юридическая тактика" к ОАО "Воскресенскцемент" о ликвидации ответчика. Суд пришел к выводу, что истец злоупотребляет формальным правом миноритарного акционера обратиться в арбитражный суд с требованием о ликвидации общества (согласно п. 6 ст. 35 ФЗ "Об АО" в прежней редакции до введения в действие с 1 января 2002 г. новой редакции этой нормы), так как истец 21 сентября 2001 г. приобрел 26 акций ответчика, что составляет около 0,01% уставного капитала общества, 26 сентября 2001 г. получил выписку из реестра и сразу обратился в суд 28 сентября 2001 г. с иском, хотя согласно ст. 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. См.: Постановление ФАС Московского округа от 11 февраля 2002 г. по делу N КГ-А41/195-02.
2.3. Злоупотребление правом и добросовестность
Нуждается в рассмотрении вопрос о соотношении злоупотребления правом и недобросовестности. В науке гражданского права существует основанная на п. 3 ст. 10 ГК РФ точка зрения (Л.А. Куликова, В.П. Камышанский, Г.А. Гаджиев, Л.В. Щенникова), состоящая в том, что злоупотребление правом по своей природе тождественно недобросовестности <1>. Такой же позиции в значительном количестве случаев придерживаются суды <2>.
--------------------------------
<1> См.: Куликова Л.А. Закон или судейское усмотрение? Размышление на тему о применении принципа недопустимости злоупотребления гражданскими правами // Юридический мир. 2000. N 12. С. 50; Камышанский В.П. Право собственности: пределы и ограничения. М., 2000. С. 79; Гаджиев Г.А. Конституционные принципы добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными правами // Государство и право. 2002. N 7. С. 60; Щенникова Л.В. Принципы гражданского права: достижения цивилистики и законодательный эффект // Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. труд. М., 2002. Вып. 2. С. 58 - 59. В науке конституционного права к аналогичному выводу приходит В.И. Крусс. См.: Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М., 2007. С. 702, 726. По мнению Ф. Нордмана, запрет злоупотребления правом является логическим следствием из принципа добросовестности: "Du principe de la bonne foi on a deduit plusieurs corollaires, parmi lesquels nous retiendrons la creation... l'interdiction de l'abus de droit..." См.: Nordmann Ph. Le contrat d'adhesion abus et remidis. Laussanne, 1974. P. 101.
<2> Постановление ФАС Дальневосточного округа от 10 августа 2004 г. по делу N Ф03-А73/04-1/2132; Постановления ФАС Московского округа от 20 марта 2001 г. по делу N КА-А41/1105-01, от 12 июля 2007 г. по делу N КГ-А40/4801-07 и от 16 августа 2007 г. по делу N КГ-А40/7944-07; Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 6 августа 2002 г. по делу N Ф04/2692-339/А75-2002; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 5 августа 2002 г. по делу N А56-7454/02.
Для оценки правильности этой позиции необходимо обратиться к понятию добросовестности в российском гражданском праве. Поскольку выяснение вопроса о природе добросовестности выходит за пределы настоящей работы, ограничимся относительно устоявшимися в науке отечественного гражданского права позициями, в соответствии с которыми принято различать добросовестность в объективном и субъективном смысле.
Добросовестность в субъективном смысле - это состояние воли лица, которое характеризуется извинительным незнанием объективных препятствий к достижению преследуемой им юридической цели, прежде всего приобретению частного права <1>.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!