От автора и об авторе 11 страница
Он вышел из машины поразмяться и увидел, что из отеля выходит Сэм с двумя ключами.
– Пойдем, – позвал брат.
Дин хотел постучать в стекло, чтобы разбудить девушек, но Клаудия вдруг рывком села, переполошив Шочи. Она повернулась к Дину и, прижав ладонь к стеклу, уставилась на него расширенными глазами. Потом лицо ее прояснилось, и девочка, глубоко вздохнув, открыла двери и медленно выбралась из машины.
– Я видела ее. Видела Элвию.
Шочи обошла машину по кругу и остановилась рядом с Дином.
– Рассказывай, – велела она. – Она… – Клаудия нахмурилась. – Кажется, она сбежала.
Шочи удивленно глянула на Дина.
– Тебе надо всё вспомнить, – сказала она. – Начни с самого начала. Не упускай ни одной детали, пусть и самой незначительной. – Ладно. Просто всё так… запутанно. – Ну? – подбодрил Дин. – Ну, сначала она в каком-то темном месте, в кузове грузовика или что-то в этом роде. Она… как-то связана. А потом копы. Или, может, солдаты? Парни в униформе. Случилась какая-то жуткая стычка. Выстрелы и… – Клаудия вздрогнула и обхватила себя руками. – Но в суматохе Элвия освободилась и убежала. Но она… липкая. Как те несчастные птицы по телевизору, у которых все перья в нефти. Она слишком тяжелая, чтобы покинуть наш мир. В этом есть какой-то смысл? – Да, – ответила Шочи. – Ее удерживает магия Тео. Ты видишь, где они? Что она видит?
Клаудия закрыла глаза, вспоминая:
– Город небольшой. Городок даже. Такой милый, старомодный. Узкие извилистые улочки. Большая церковь. Коричневатая с красным куполом. – Это может быть где угодно, – покачала головой Шочи. – Точнее можно? – Элвия прячется в каких-то катакомбах. Вокруг трупы. Но… это прозвучит странно… – Ничего не звучит странно. – Трупы не в могилах. Они… они почти… на виду. Как в музее, стоят в таких стеклянных ящиках.
|
|
|
Шочи широко открыла глаза:
– Эти трупы, они высушенные? Похожи на скелеты в бледно-коричневой коже? – Ага. – Гуанахуато[107], – сказала Шочи. – Она в Гуанахуато. – Ладно, – сказал Сэм. – И сколько дотуда добираться? – Если ехать без остановок и не спать? Часов двенадцать-четырнадцать. – Да ладно вам, – возразил Дин. – Если мы несколько часов не поспим нормально, будем ни на что не годны. Плюс надо заскочить к твоей приятельнице, которая серебряные пули делает, и побеседовать с Альфой. – Он прав, – согласилась Шочи. – Но больше трех-четырех часов тратить нельзя. – Да без проблем. Больше и не надо. – Я уже зарегистрировался, – сказал Сэм. – Мне спать не надо, но я бы сходил в душ. – И я, – поддакнула Шочи. – В хороший горячий душ.
Их номера были на верхнем этаже. Сэм разорился на две комнаты с общей дверью. Шочи и Клаудия вошли в ту, что слева, а Сэм открыл правую.
|
|
|
– Увидимся утром, – сказала Шочи. – В смысле, чуть позже днем. – Точно, – ответил Дин. – Увидимся.
Номер был приличный, но незапоминающийся. Дина, впрочем, заботило только то, чтобы было чисто, а дверь ванной комнаты запиралась. Сэм выложил ноутбук на крохотный столик. За стеной полилась вода. Интересно, это Шочи?
– Тебе срочно надо? – Дин махнул в направлении ванной.
Сэм мотнул головой:
– Потерплю. – Потому что я надолго, – предупредил Дин. – Валяй, чувак, – Сэм уткнулся в ноутбук. – Сделай нам всем одолжение.
Дин ушел в ванную и запер дверь.
ГЛАВА 37
Три часа спустя Дин, наконец, почувствовал себя белым человеком: более или менее отдохнул, отвел душу, принял душ, побрился, выпил кофе, сменил носки и белье. И был готов выдвигаться отсюда и спасать чертов мир. Опять.
Приятельница Шочи заправляла крохотным ювелирным магазинчиком сразу за центральной площадью. По большей части здесь продавались безделушки для туристов: много бирюзы и серебра вперемешку с готическими крестами, летучими мышами и черепами. В магазине хозяйничали мать и дочь: пока дочка общалась с покупателями, мама занималась делом в подсобке.
|
|
|
Она встретила их у задней двери – ей было ближе к пятидесяти, и создавалось впечатление, что одевается она в последствия взрыва на фабрике Стиви Никс[108]: уйма разлетающихся полупрозрачных кружев, которые едва ли походили на рабочую одежду серьезного литейщика пуль.
– Это Консуэло Морена Валескес, – сказала Шочи. – Сэм и Дин Винчестеры и Клаудия Поркайо. – Можете называть меня Чело, – подмигнув, проговорила женщина. – Все охотники так делают. Особенно такие красивые, – она взяла Дина и Сэма под руки. – Входите.
Подсобка магазинчика оказалась завалена формами для пуль различных размеров, ковшами и слитками чистого серебра. В центре голого цементного пола над чем-то, похожим на внутренности электрической жаровни для индейки стоял большой чугунный котел. На крюке у двери висели тяжелый кожаный фартук, несколько пар толстых перчаток до локтя и пластмассовые защитные очки. Дальняя стена была увешана полароидными снимками: Чело с улыбкой позировала рядом с сотней разных мужчин и женщин. Все они были вооружены и все, очевидно, охотники. Дин не уставал удивляться, как легко опознать других охотников, пусть даже и в другой стране. И дело было не в оружии – в глазах. Такой же взгляд Дин каждый день видел в зеркале.
|
|
|
– Шочи говорит, что у вас проблема с нагвалями, – сказала Чело. – Возможно, у меня есть свободный дробовик. Что дадите взамен?
Шочи и Дин выложили из карманов украденное у фальшивых федералов оружие. Чело взвесила в руках тяжелый «Магнум».
– Пятидесятый калибр? – восхищенно присвистнула она. – Я бы с удовольствием забрала его, но кажется, он вам больше пригодится. К счастью, я как раз отлила свежую партию подходящих пуль вчера вечером.
Она повернулась к большому шкафу, открыла его висящим на шее ключом и, покопавшись в ящиках, вручила Дину обрез «Моссберга 500»[109].
– Знаешь, забирай за так. Но в обмен я хочу фото с двумя красавчиками. – Вы его получите, – пообещал Сэм.
Чело дала Шочи старый полароид. Сэму и Дину пришлось пригнуться, чтобы оказаться на одном уровне с маленькой мексиканкой. Сделав кадр, Шочи протянула фотографию.
– Спасибо, – поблагодарила Чело, размахивая карточкой в воздухе.
Когда проявилось изображение, она с улыбкой прикрепила фотографию рядом со старым снимком Шочи, который Дин раньше не замечал. На фотографии Шочи было примерно столько же, сколько Клаудии: никаких татуировок, волосы короче и с прямой челкой. Она пыталась изобразить крутой взгляд, который ей пока не удавался. Она напомнила Дина его самого в том же возрасте.
– Ладно, – сказала Чело. – Вам нужны калибры пятьдесят, сорок пять и тридцать восемь плюс патроны двенадцатого для «Моссберга». Что-то еще? – Серебряные ножи есть? – Ну, разумеется, – отозвалась она таким тоном, будто Дин спрашивал, католик ли Папа. – Сколько надо? – Три, – сказал Дин. – Четыре, – перебила Клаудия. – Нет. – Пускай, – возразила Шочи. – Надо же ей когда-то начинать учиться. – Тогда лучше научи ее метать ножи, – сказал Дин. – Потому что я не позволю никому подойти к ней близко. Я обещал защищать ее и обещание свое сдержу.
Не стоило Дину так говорить. Клаудия снова уставилась на него сияющими глазами. Видно, неудобные откровения вчерашнего дня нисколько не остудили ее пыл.
Чело усмехнулась и направилась в маленькое хранилище.
– Давайте разделим оружие, пока здесь, – предложил Сэм. – Дин, ты возьмешь дробовик. – Отлично, – Дин проверил «Моссберг». – А ты? Хочешь «Магнум»? – Мне он не нужен, – ухмыльнулся Сэм. – Мне в этом смысле доказывать нечего. – Ага, – согласилась Шочи. – Но у тебя самые большие ладони. Что касается меня, я бы предпочла сорок пятый. – Справедливо, – Сэм взял большой пистолет. – Значит, Клаудии остается короткоствол.
Клаудия потянулась к пистолету, но Шочи перехватила ее запястье:
– Рано. Я придержу его для тебя, пока не найду время научить тебя им пользоваться. Я не хочу, чтобы ты прострелила себе ногу. Или мне.
Чело вернулась со здоровенной неустойчивой стопкой коробок без ярлыков. Шочи забрала половину и поставила их на верстак. – Дин? – брат передал ему коробку.
Дин открыл крышку и увидел с десяток патронов. На вид они были самые обычные, но достав один из них, Дин вместо обычного наконечника в виде звездочки разглядел сплошную сверкающую серебряную пулю с уплощенным кончиком и углублением в центре.
– Экспансивная полость? – уточнил он. – Круто, черт побери. – Как говорите вы, американцы, – сказала Чело, – идеально для самозащиты.
Они извлекли из своего оружия обычные патроны и заменили их серебром.
– Вот, muñeca [110], – Чело вручила Клаудии узкий серебряный стилет с изображением Девы Марии на рукояти и громким шепотом добавила: – Я выбрала для тебя лучший.
Остальным достались ножи попроще, и в конце Чело добавила крепкий кожаный рюкзак, чтобы сложить туда оружие.
– Спасибо, Чело, – Шочи начала укладывать рюкзак. – Ты лучше всех. – Не забывай это, – ответила Чело. – Иметь с тобой дело сплошное удовольствие, как всегда. А вы, американские мальчики, запомните, что я работаю и с другими странами. Можете заказывать необходимое онлайн в любое время.
Она вручила Сэму визитку с электронным адресом и обильным готическим оформлением. Улыбнувшись, Сэм спрятал карточку в бумажник. Шочи закинула рюкзак на плечо и дала Чело толстую скрутку мексиканских купюр. Та пыталась отказаться, но Шочи настояла. Чело крепко обняла Клаудию, а Винчестеров расцеловала в губы.
– Заходите в любое время, – сказала она.
***
Перед отъездом из Чиуауа Шочи продала оба мотоцикла и трейлер очередному знакомому, заметив, что предстоит преодолеть много километров, а без трейлера ехать куда быстрее. Дин согласился с ней.
– И где нам остановиться, чтобы вызвать Стража? – поинтересовался Сэм, выехав на Carretera Federal 45 [111]. – Наверное, где угодно по пути, – отозвался Дин. – Главное, чтобы подальше от цивилизации. – А что, ты где-то видишь цивилизацию? – Сэм указал на пыльное окно, за которым простирались обширные безлюдные равнины. – И хорошо, – сказал Дин. – Если она разозлится хотя бы приблизительно так, как рассказывал тот особаченный чувак, я не хочу, чтобы поблизости оказались ни в чем не повинные люди. Кстати, вы, ребята, можете пока Клаудию стрелять поучить. – Мы не позволим тебе остаться с Альфой наедине, – возразила Шочи. – Уж поверь, я справлюсь. – Ни за что, – вмешалась Клаудия. – Это безумие. – Нет, – продолжала Шочи. – Нет, я пойду с тобой. Тебе нужно прикрытие. – Послушай, не думай, что я не ценю предложение, но в данном случае я наименее ценный член экипажа, и ты это знаешь. Ты наш проводник по стране, Клаудия выслеживает Стража, ну, а Сэм… по какой бы таинственной причине ты не решила, что он тебе необходим, чтобы охота прошла успешно, спорить с тобой не буду. Остаюсь только я. – Он прав, – сказал Сэм. – Откуда ты знаешь? – возмутилась Клаудия. – Сэмми, скажи им, – подхватил Дин. – Я просто пытаюсь быть практичным.
Шочи тихо выбранилась по-испански.
– Мне эта идея абсолютно не нравится, но поспорить не могу, – сказала она. – Но ты же сама говорила, что мы должны оставаться вместе, не смотря ни на что, – не успокаивалась Клаудия. – Просто отпустишь его на верную смерть? – Малышка, я тут не новичок, – вмешался Дин. – Меня не убьют, я достану этот чертов кусок копаля, а когда вернусь, хочу увидеть, как ты попадаешь в яблочко. Договорились? – Хорошо, – Клаудия отвернулась в окно и уставилась на отсутствующий пейзаж. – Мне, в общем, всё равно. – Вот хорошая девочка, – похвалил Дин. – Сэм, съезжай на боковую. Отъедем на пару километров от главной дороги.
Они минули несколько маленьких домиков и придорожное кафе, затем снова потянулась пустота. Солнце начало клониться в огненно-яркий закат.
– Вот здесь, – Шочи указала на колючее скальное образование по правую сторону.
Сэм свернул с дороги и остановил машину. Они вышли, и Клаудия, обняв Дина за шею, ткнулась лицом ему в грудь. Он погладил ее по спине и отстранился:
– Эй, что я тебе говорил? Со мной всё будет в порядке. – Будь осторожен. Пообещай. Ты нам нужен. – Клаудия, – окликнула Шочи. – Возьми сумку и пару бутылок с заднего сиденья. – Ступай, – сказал Дин.
Клаудия вскинула на него глаза, потом поднялась на цыпочки и быстро чмокнула его в щеку.
– Удачи, – густо покраснев, она вернулась к «Роверу».
Шочи подошла к Дину и протянула ему фляжку. Он глотнул и хотел вернуть, но Шочи помотала головой.
– Забирай. И это тоже, – рукоятью вперед она протянула ему свой священный нож. – Не обсидиан, конечно, но все же лучше, чем ничего. – Спасибо, – поблагодарил Дин. – Просто принеси его назад.
Шочи не стала ни обнимать Дина, ни целовать. Без единого слова она отвернулась и направилась к «Роверу». Дин обхватил пальцами извилистую рукоять, всё еще теплую от ее ладони, мысленно пообещал, что обязательно вернется с ножом обратно, и ушел в пустыню.
ГЛАВА 38
Дин шел в закат, пока «Ровер» не скрылся из вида. Сопровождающие тренировку Клаудии выстрелы постепенно стихали. Нигде не было видно ни следа пребывания человека. Дин был совершенно, абсолютно один. Он замедлил шаг и в конце концов остановился. Сунув руку в карман, Дин извлек подаренную Уэуэкойотлем флейту и начал вертеть ее в руках: до этого момента даже мысли не возникло, что он понятия не имеет, как на ней играть. Он никогда не держал в руках флейту – даже игрушечную в детстве. Его единственным игрушечным музыкальным инструментом был барабан, да и то уже через пару дней после Рождества частенько страдающий похмельем отец сказал, что барабан «потерялся».
На верхней части флейты располагались четыре отверстия. Было ясно, что нужно сунуть в рот тонкий конец и дуть, но для чего дырочки? Он поднес флейту к губам и на пробу дунул. Хрипловатая звучная трель оказалась так мучительно красива, что Дин сразу же оборвал ее. Звук был необъяснимо сексуальный, словно понимающий и намекающий женский смех. Тот смех, который дает тебе знать, что предложение принято. Что в первый раз на смену флирту придет любовь. Что она твоя.
Дин потряс головой, чтобы в мыслях прояснилось, и снова поднес флейту к губам, заранее приготовившись к чарующему эффекту музыки. Двигая пальцами по поверхности флейты, Дин обнаружил, что может изменять тон звука, прикрывая или оставляя свободными отвертстия. Разумеется, до настоящей песни было очень далеко, но Дин смог извлечь из инструмента несколько разных нот, которые летели над древним пейзажем, словно путеводные огни.
Воздух вокруг начал дрожать и размываться. Разделив на две части закат, появилась волнистая лента мягкого белого света, и в ткани неба возник всё углубляющийся разрыв. Из разрыва вышла Альфа Страж, к ее длинным черным волосам льнуло странное мерцание, а она ступила на песок так непринужденно, будто выходила из поезда.
Уэуэкойотль упоминал, что она самая красивая женщина из всех виденных им, и он определенно не лгал. От ее красоты дух захватывало. Дин всегда западал на женщин с темными волосами и глазами, а она была просто изумительным примером его любимого типажа. Широко расставленные глаза цвета крепкого кофе, густые черные ресницы, пухлые губы, четко очерченные скулы, безукоризненная кожа без намека на косметику.
Но ее красота тревожила. Она была настолько совершенна, настолько невероятна, что казалась почти пугающей. Чудовищной. Нечеловеческой.
Женщина была обнажена, но мягкая смуглая кожа пониже ключиц перетекала в гладкие пестрые чешуйки, как у гремучей змеи, прикрывающие соблазнительные изгибы ее тела, почти как одежда. Из пальцев ее росли загнутые черные когти, за спиной покачивались огромные черно-белые крылья как у кондора, и подымаемый ими ветерок взбивал песок у ботинок Дина.
Она была потрясающим и ужасным созданием, совсем не похожим на ту жалкую измученную тварь, с которой они столкнулись в Штатах.
– Кто ты? – ее чувственные губы не двигались, и шепот будто возник у Дина в ушах. – Ты не мой возлюбленный.
Флейта истаяла в воздухе дымком, и его тут же унес ветер пустыни. Дин, не дрогнув, стоял на месте.
– Меня отправил сюда Уэуэкойотль, – проговорил он. – Сказал, что ты можешь мне помочь.
Она слегка нахмурила густые брови и приблизилась на шаг. От насыщенного запаха смолы закружилась голова. Одним увенчаным когтем пальцем она дотронулась до горла Дина под челюстью. Дин поясницей чувствовал упрятанный за поясом джинсов каменный нож, но в жизни бы не успел выхватить его, если б Страж решила раскроить ему горло от уха до уха.
– Я не помогаю человеческим мужчинам, – сказала она. – Эта помощь не для меня, а для одной женщины. Ее звали Элвия Ревуэлтас. – Элвия, – имя прозвучала едва ли громче вздоха. – Ты ее знаешь? – спросил Дин. – Я знаю, что с ней сделали, – отозвалась Альфа. – С тобой, человек, могу поступить еще хуже. С огромным удовольствием.
Она погладила его горло ладонью и надавила острым кончиком когтя на мягкое местечко за ухом. Надо было быстро соображать. Сказать что-нибудь. Хоть что-нибудь.
– Ого. Не такой встречи я, честно говоря, ожидал. – Ты не знаешь ничего обо мне, – неподвижные губы оказались в нескольких сантиметрах от его рта. – И о встречах, которые я оказываю. – Я просто хочу сказать, – он сглотнул, рука давила на кадык. – После всего, что говорил о тебе Уэуэкойотль…
Давление ослабло.
– Что он обо мне говорил? – спросила Страж. – Ничего важного. Не имеет значения. – Расскажи, – потребовала она. – А не то я выпущу тебе кишки и брошу стервятникам.
Она купилась мгновенно.
– Ну, не так уж много он говорил, – пожал плечами Дин. – Ты же знаешь нас, мужиков. Мы терпеть не можем напрямую говорить о своих чувствах, но… – он помедлил. – По его словам ясно, что он по-прежнему от тебя без ума. – Ты врешь, – проговорила она. – Врешь, прямо как он.
Ну разумеется, Дин врал, но, как он говорил Клаудии, отнюдь не в первый раз. Дин был профессионалом. В этом отношении он был чемпионом, гроссмейстером, ему было впору черный пояс давать по лжи. Он врал всю жизнь и знал, что врать легче всего тому, кто жаждет на эту ложь купиться.
– Да, откуда мне знать, – продолжал он. – Наверное, я ошибся.
Он развернулся, будто собираясь уходить. Страж отпустила его, держа руки развернутыми ладонями вверх. Дин сделал шаг, другой, а потом в уши снова толкнулся свистящий шепот:
– Расскажи, что он говорил. – Он рассказал о времени, которое провел с тобой, – Дин снова повернулся к ней лицом. – Думаю, только тогда он был по-настоящему счастлив. Он сказал, что с тобой чувствовал себя человеком.
Она жадно слушала, невно сжимая-расжимая кулаки, отчего клацали когти.
– Он все еще носит в себе эту ужасную вину за то, что с тобой произошло. Он оставил тебя только потому, что хотел защитить, но в итоге все равно причинил тебе боль. – Не понимаю, – проговорила Страж. – Защитить от чего? – Защитить тебя от его внутренней тьмы, – сказал Дин. – Он знал, что никогда не станет человеком, которого ты заслуживаешь. Он знал, что любовь к нему принесет тебе лишь боль.
Она отшатнулась, сложив крылья, и темные глаза внезапно наполнились вполне человеческими слезами. Дину пришлось отвести взгляд от плачущего чудовища, потому что он начал раздумывать, кто тут на самом деле монстр. Но это не помешало ему сделать заключительный ход.
– Он хотел помочь Элвии, – сказал Дин, – потому что оказался не в силах помочь тебе. Но он не может. Только ты способна спасти ее. – Я знаю боль всех моих дочерей, – проговорила Страж. – Боль Элвии невыразима. – Тогда помоги мне спасти ее. – Как?
Дин нахмурился. Всё это время он разглядывал ложбинку между покрытых чешуей грудей, но почему-то не заметил, что никакого подобия кулона там нет. А сейчас увидел, что его действительно там нет.
– Уэуэкойотль сказал, что ты до сих пор хранишь кусок белого копаля, который он тебе дал, – Дин тронул свою грудную клетку. – И носишь его в мешочке из оленьей кожи, который висит у тебя на шее, но…
Ее губы изогнулись в улыбке, и Дин услышал в мыслях тихий низкий смешок.
– Кулон? – переспросила она. – Так он тебе сказал?
Она осторожно дотронулась когтем до собственной груди, и кожа над сердцем горячо запульсировала.
– Этот кусок копаля глубоко в моем сердце, – проговорила она. – Как и мужчина, который мне его дал. Я не могу отдать его тебе точно так же, как не могу отдать собственное бьющееся сердце.
Дин торжественно пообещал себе, что при следующей же встрече врежет этому хитрому койоту по яйцам.
– Ты же его знаешь. Наверное, лучше, чем кто-либо, – Дин попытался вспомнить, что говорила про Уэуэкойотля Шочи. – Его ложь открывает больше истины, чем правда, так? Как думаешь, что он имел в виду? – Я никогда не пыталась забрать свою муку. Только разделяла ее.
Дин вспомнил зелье, которое смешал Бобби, когда его обратили в вампира. Одним из главных компонентов послужила кровь обратившего его вампира. Ясно, что превратившая Элвию Страж мертва, погибла при переходе, но если у Стражей дым копаля вместо крови, то может быть, в их жилах течет один и тот же дым – дым того самого куска копаля, который носит в своем сердце Альфа.
ГЛАВА 39
– Ладно, послушай, – сказал Дин. – Не пойми меня неправильно, но можно мне… Ну… – он вспомнил сцену из «Монти Пайтона»[112], где у живого мужика доставали печень; нет хорошего способа задавать подобные вопросы. – Можно я позаимствую немного твоей крови?
– Моей крови? – Я понимаю, что это слишком для первого свидания… – начал Дин. – А дай-ка ты мне немного своей крови, человек, – парировала Альфа. – Или нет, я возьму сама. Всю!
Она шагнула вперед, и Дин попятился, вскинув руки:
– Ладно, ладно. Я имею в виду, что именно это и мог подразумевать Уэуэкойотль, когда сказал, чтобы я воспользовался этим куском копаля, – Дин понимал, что идет по лезвию ножа: один неверный шаг – и крышка. – Он не имел в виду, чтобы я забрал его целиком. Он хотел, чтобы ты дала мне немного своей крови. – И пускай так…
Дин ждал, боясь настаивать.
– Ты же понимаешь, что у меня вместо крови дым, – Страж склонила голову набок. – Как ты собрался нести дым? – Точно. Ну…
Хороший вопрос. Как, черт побери, ему полагается нести дым? Более того, как извлечь этот дым из тела Стража и во что его собрать?
Альфа провела рукой по его телу и скользнула ладонью к ягодице. Дин на секунду решил, что она пытается его потискать, но Страж вытащила у него из заднего кармана одолженную Шочи флягу и открутила крышечку.
– Эй, постой, – но она вылила содержимое фляжки на песок прежде, чем Дин успел договорить. – Зачем ты это сделала? Я бы сам выпил. – Тебе нужно будет вдохнуть мою кровь, – сказала она. – Минутку, что? – Вдохнуть мою кровь, – повторила она. – И выдохнуть ее во флягу. – Ты уверена? – нахмурился Дин. – Так тебе нужна моя кровь или нет? – Да. Разумеется. – Запомни, – проговорила Страж. – Я делаю это ради него. Не ради тебя.
Дин считал себя довольно раскованным, но то, что случилось потом, пожалуй, вошло в десятку самых странных вещей, которые он проделывал с голой женщиной. Ну, типа голой. Типа женщиной. В любом случае, это было до чертиков странно. Она подняла руку, отчего когтистые пальцы причесали волосы движением одновременно сексуальным и жутким, а коготь указательного пальца второй руки прижала к левой груди. Кожа между чешуйками разошлась, и из пореза заструился густой ароматный дымок. Страж притянула его голову к своей груди:
– Вдыхай.
Прильнув губами к порезу, Дин понял, что на самом деле набирать дым в легкие не стоило. Он не был Биллом Клинтоном, но понятия не имел, могут ли крохотные частички дыма впитаться в ткани легких, разбавив и ослабив выдыхаемую кровь. Кровь должна быть в полной силе, потому что едва ли получится достать добавку.
Дин чувствовал, как щеки раздуваются, словно у Сачмо[113], и изо всех старался не думать о том, насколько всё это неправильно и жутко, как ни погляди. Наполнив рот до предела, он со слезящимися глазами отстранился и знаком потребовал фляжку. Альфа отдала ему флягу, Дин, обхватив губами горлышко, выдул дым внутрь и плотно закрутил колпачок. На него напал кашель, казалось, что ее кровь аж в нос шибанула и тяжелый смолистый запах впитался в пазухи. Во рту пересохло и ощущался странный привкус. Пить хотелось так, что облизать песок, в который впитался выплеснутый Стражем виски, стало казаться недурной идеей. Дин сунул фляжку в карман и попытался придумать, чего бы умного сказать. На ум ничего не пришло. Неловко-то как!
– Ух ты, ну, хорошо. В общем, спасибо. Я тебе как-нибудь звякну.
Альфа не ответила, вытянула руки в стороны, как на распятье, закрыла глаза и упала назад. Не успела она коснуться песка, как небо открылось и поглотило ее, она исчезла мгновенно.
Дин очень надеялся, что это сработает.
***
Когда Дин, наконец, добрался до «Ровера», совсем стемнело. Шочи и Клаудия всё еще стреляли, подсвечивая себе фонариками. Шочи стояла позади девочки и встряхивала ее за плечи, пытаясь заставить принять более расслабленную позу. Клаудия по-прежнему выглядела напряженной и дергалась всем телом от каждого выстрела, но попадала в пластиковые бутылки чаще, чем мазала.
Дин окликнул их, и Клаудия развернулась, бездумно держа пистолет нацеленным на него. Шочи схватила ее за руку и потянула вниз, чтобы ствол смотрел в землю, а свободной рукой шлепнула ее по затылку:
– Никогда не направляй пушку на того, кого не решила убить. – Прости.
На какую-то секунду щенячьи глаза Клаудии наполнились сожалением, но потом ее взгляд с энтузиазмом переметнулся на Дина. К его удивлению, она не попыталась обнять его, хотя наверняка хотелось.
– Ну? – спросила Клаудия. – Ну что сказать, – Дин потряс выуженной из кармана флягой. – Девчонки на меня западают. – Это что? – спросила Шочи. – Не виски? – Кровь. Альфа Стража. Давайте выбираться отсюда, и я всё расскажу.
Дин вызвался вести машину первым и рассказал, как всё произошло, упустив только подробности о том, как он уговорил Альфу помочь.
– Допустим, это сработает, – проговорил Сэм. – Хотя проверить мы не можем, пока не станет слишком поздно. Но если сработает, как поместить эту кровь в Стража? Нельзя ведь набрать дым в шприц. Или можно? – Может, вдохнуть дым ей в рот? – предложила Шочи. – Думаешь, она просто так позволит мне с ней лизаться? – поинтересовался Дин. – А если она мне губы отгрызет? – Ты ж вроде говорил, что девчонки на тебя западают, – напомнила Шочи. – Уверена, ты сможешь с ней договориться. – Эй, – вмешалась Клаудия. – Вы про мою маму говорите. – Извини, – повинился Дин. – Я позвоню Бобби, – сказал Сэм. – Посмотрим, может, у него возникнут какие-нибудь идеи. А мы пока перекусим и купим того-сего.
Через некоторое время они остановились около придорожной палатки странного вида, которая оказалась единственным открытым заведением на мили вокруг. По большей части она располагалась на открытом воздухе: жестяная крыша на четырех опорах прикрывала несколько дешевых столиков и ужасающий туалет-будку, у двери которого на садовом стуле сидела пожилая женщина. Дин не сразу сообразил, что она продает туалетную бумагу. Отдельными квадратиками.
Шочи и Клаудия заказали кучу непонятной еды, которая оказалась огненно-острой и удивительно вкусной, даже когда Дин выяснил, что на самом деле это козье мясо.
После еды Дин и Шочи отправились к холодильнику за пивом, а Клаудия что-то купила у продавца сладостей. Когда она вернулась, Дин увидел у нее в руках пачку сигарет. Клаудия открыла ее и сунула сигарету в рот.
– Эй, тебе нельзя курить. – Почему нет? – Клаудия щелкнула зажигалкой. – Это вредно? Так мы по-любому умрем.
Дин выхватил сигарету у нее изо рта, бросил на землю и придавил каблуком. – Потому что тебе пятнадцать. И потому что я так сказал, – Дин протянул руку.
Клаудия нахмурилась: – Что, вам можно квасить каждый вечер, а мне даже сигаретку выкурить нельзя? – Совершенно верно, – подтвердил Дин. – И знаешь почему? Потому что мне больше двадцати одного, а тебе нет. Если что-то не нравится, напиши вашему местному конгрессмену. – Но мы даже не в Америке. – Я сказал нет, – повторил Дин. – И точка. А теперь отдай.
Дин ожидал большого подросткового бунта, но Клаудия понурилась и отдала ему пачку. Дин вернул сигареты продавцу, и тот дал взамен пакетик странных светлых конфет.
– Из тебя бы вышел неплохой папаша, – сказала ему Шочи, глядя, как Клаудия возвращается со своими конфетами к столу.
Заплатив за пиво, она отдала одну бутылку Дину и откупорила свою открывалкой, прикрепленной к ручке холодильника цепочкой. Дин подумал о собственном отце, о Бене и том, что сказал Уэуэкойотль, и тоже открыл пиво.
– Думаю, – Шочи глотнула, – она на тебя потому и запала. Ей просто нужно, чтобы кто-то взял ее под крылышко.
Дин кивнул, глотнул. Тут он ничего не мог поделать. Он попытается сделать всё, чтобы защитить девочку, но тонуть или выплыть – это только ее дело.
ГЛАВА 40
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 24; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!