От автора и об авторе 7 страница
ГЛАВА 23
«ХэндиМарт» оказался большим полуподвальным товарным складом с грудами клееной фанеры и полихлорвиниловых труб, возвышающихся до далекого потолка. С одной стороны примыкал обнесенный оградой отдел садоводства, уставленный длинными тонкими цитрусовыми деревцами и колючей красно-розовой бугенвиллеей. Ряд за рядом ломились от инвентаря для ванных, шкафов-купе и отверток всех известных форм и размеров. Пахло горячими опилками и свежей краской.
Чтобы найти Поркайо, пришлось обыскивать ряды добрых двадцать минут. Наконец, Винчестеры обнаружили его в отделе осветительной арматуры, где Поркайо стоял, отвернувшись и положив ладонь на полку. У него были густые волнистые волосы и темно-коричневая кожа. Рост под сто семьдесят, плотный и мускулистый. Носил он аккуратно выглаженные штаны-хаки и зеленую фирменную рубашку-поло, а еще веселенький желтый фартук с его именем и значком-смайликом с надписью: «Рад помочь вам!»
– Простите, – окликнул Дин.
Поркайо, вздрогнув, обернулся. Дин понял, что тот плачет: красивое лицо было уродливо искажено горем, темные глаза мокрые и налитые кровью. Он прижал трясущуюся ладонь к губам, и Дин внезапно почувствовал себя неловко.
– Добро пожаловать в «ХэндиМарт», – голос слегка срывался. – Чем могу помочь?
Дин растерялся, пораженный силой эмоций на измученном лице, но тут невозмутимо вступил Сэм.
– Мистер Поркайо, – он показал значок. – Я специальный агент Колчак[77], мой напарник – агент Саммерс[78]. Можем мы где-нибудь поговорить наедине? – Вы насчет Клаудии? – спросил Поркайо. – Она хорошая девочка, правда. Просто ей через столько пришлось пройти. Потерять мать…
|
|
|
Винчестеры обменялись взглядами.
– Ну, – проговорил Дин. – И да, и нет. Но нам, в самом деле, нужно поговорить наедине.
Поркайо сделал длинный дрожащий вдох и снова вытер губы.
– Да, хорошо.
Он отвел братьев в маленькую запущенную комнату отдыха около общественных туалетов: пыльный подвесной потолок и обшарпанный линолеум, дешевый карточный стол с побитыми металлическими складными стульями. У дальней стены стояли два торговых автомата: один с немарочными безалкогольными напитками, второй с неаппетитными засохшими закусками. Не вполне исправный телевизор, привинченный к стене, показывал какое-то шоу про животных: полутемные домашние видео-ролики с кошками и собаками, сбивающими с ног маленьких детей. У Дина зародились смутные подозрения, что хозяева «ХэндиМарта» предпочли, чтобы работники вообще не брали перерывов.
– Почему вы решили, что мы пришли насчет вашей дочери? – поинтересовался Сэм. – Ну, – Поркайо перевел взгляд с экрана на носы потрепанных рабочих ботинок. – Прогулы, мелкие кражи в магазинах, потом, уничтожение общественной собственности две недели назад. Моя жена… – он тяжело сглотнул. – Когда она снова заболела… Клаудия начала вести себя вызывающе. Ирма, моя жена, она всегда говорила, что я чересчур мягок с Клаудией, что я недостаточно ее воспитываю. Она была права, я знаю. Но теперь, когда Ирмы больше нет… – он развел руками. – Я просто не знаю, что мне делать.
|
|
|
Дину показалось, что парень снова собирается расклеиться. Он просто не мог не посочувствовать, и пришлось напоминать себе, что Поркайо и его дружки сотворили с настоящей матерью Клаудии. Сэму, впрочем, напоминать не пришлось.
– Дело не в мелких кражах, – сказал он. – Мы насчет изнасилования. Изнасилования и убийства.
Поркайо дернулся, будто Сэм его ударил. Он схватился за спинку ближайшего стула, чтобы удержаться на ногах, и медленно опустился на сиденье.
– Я видел новости, – проговорил Поркайо. – Они все мертвы. Кин, Химес и Брюер, – он посмотрел на свои мозолистые ладони, будто на них осталась кровь. – Это она, да? – Да, – сказал Сэм. – А теперь она придет за мной? – Боюсь, да.
Поркайо спрятал лицо в ладонях.
|
|
|
Дин был несказанно рад, что Сэм взялся за дело сам. Он понимал, что нельзя быть таким жалостливым, но не мог удержаться. С другой стороны, если Поркайо в самом деле был одержим и не контролировал свои действия, его едва ли можно винить за случившееся той ночью. Плюс он так старался загладить вину, взяв себе ребенка и воспитав его, как собственного. Видя его каждый день, как живое напоминание о невообразимом преступлении. Если б не он, кто знает, что бы случилось с ребенком.
– Послушайте, мистер Поркайо, – начал Сэм. – Мы можем помочь вам, но…
Поркайо выхватил из кармана фартука оранжевый резак и выдвинул лезвие.
– Эй! – Дин перехватил его запястье прежде, чем тот успел полоснуть себя по внутренней стороне предплечья. – Ладно! Полегче! – Пустите! – прошипел Поркайо, вырываясь и опрокинув стул. – Потише, Хосе. Можно называть вас Хосе? – Дин мягко назвал Поркайо по имени, чтобы успокоить его. – Пожалуйста, Хосе, просто послушайте. Мы здесь, чтобы помочь вам. Вам и Клаудии, понимаете?
Миниатюрная латиноамериканка с непропорционально пышной прической и большими золотыми сережками-кольцами толкнула дверь плечом, набирая что-то в телефоне. Она носила ту же униформу: хаки, рубашку и фирменный передник, но как-то умудрилась заставить эту одежду выглядеть провокационно и исключительно женственно. Она помедлила, молниеносно набивая текст большими пальцами на крохотной клавиатуре и глядя на экран. Когда она подняла глаза и увидела Дина и Поркайо, замерших с поднятым высоко над головами резаком, то смешно отшатнулась, врезавшись спиной в дверь.
|
|
|
Сэм показал значок:
– Служебное дело. Я вынужден попросить вас выйти, мэм.
Секунду она таращилась на Сэма, приоткрыв сильно накрашенный блеском рот, потом, наконец, проговорила:
– Э… Да, хорошо. Я… загляну попозже.
Она попятилась на выход, не отрывая ошеломленного взгляда от Дина и Поркайо.
Когда женщина скрылась, Поркайо выпустил резак, и тот с громким стуком упал на линолеум. Сэм поднял опрокинутый стул, а Дин ослабил хватку и усадил Поркайо на место. Поркайо сел сгорбившись, отчаявшийся и побежденный. Он не плакал – просто сидел, глядя в пустоту.
– Никто не называет меня Хосе, – монотонно проговорил он. – Кроме матери. – А как вас называют? – спросил Дин. – Джоуи. – Послушай меня, Джоуи, – сказал Сэм. – Раз мы хотим остановить её, нужно, чтобы вы рассказали всё о том, что на самом деле случилось ночью восемнадцатого апреля 1995. – Понимаешь, парень, я был там, – отозвался Поркайо. – И всё равно не уверен, что произошло на самом деле.
Дин и Сэм не стали на него давить, просто ждали.
– Я не пытаюсь от всего откреститься и говорить, что не виноват. Но с нами четырьмя что-то произошло той ночью. Не могу объяснить. Пятнадцать лет я проигрываю это в мыслях снова и снова, каждую ночь. Пытаюсь понять. В смысле, я не ангел. По молодости попадал в неприятности. Драки, и всё такое. Но за всю мою жизнь я бы никогда не причинил вреда женщине. Никогда.
Он встал, подошел к автомату с газировкой и взял себе банку колы. Открыл, глотнул, но садиться уже не стал.
– До того, как папаша смылся, он порой бил мать, – Поркайо изучал банку, будто указанная на ней информация была крайне увлекательной. – Бил ее так, что детей иметь она больше не смогла. Я был ее единственным сыном, и она каждый день заставляла меня клясться, что я не буду таким, как он. У меня накопилось много злости внутри, прямо как у него. Гнев кипел у меня в крови, и я понимал, что могу стать таким же, как он, если не буду осторожен. Вот поэтому я никогда не срывал злость на женщинах, несмотря ни на что. До знакомства с Ирмой я встречался с дамочкой, которая иногда словно с цепи срывалась, швыряла вещи, колотила меня, однажды ткнула ручкой до крови. Я никогда не давал сдачи, просто уходил. Друзья высмеивали меня годами, но мое обещание себе было важнее. Я понять не могу, как могло такое важное обещание просто взять и пойти лесом безо всякой причины. Та несчастная женщина ничего мне не сделала. Она просто пыталась убежать. – В какой-либо момент нападения, – спросил Сэм, – вы чувствовали, будто не контролируете свое тело? – Да. Именно так я себя и чувствовал. Я пытался остановиться, хотя бы голову повернуть, но не мог. Звучит безумно, я понимаю, но… – Мы тебе верим, Джоуи, – вмешался Дин. – Что случилось после нападения? – продолжил расспросы Сэм. – Мы… – Поркайо снова вытер губы. – Мы просто бросили ее там. К тому времени мы вернули контроль над телами, но… Мы ничего не сделали, чтобы спасти ее. Нам было так стыдно за происшедшее, что мы просто ушли. И это до сих пор мучает меня.
Он допил газировку и смял банку.
– Когда мы собрали всех иммигрантов в группу, я вернулся за ней. Так ужасно себя чувствовал, что решил попытаться помочь. Её уже не было. В смысле, она не умерла, а исчезла, как будто ее там и не было. А потом я услышал детский плач – вот так и нашел Клаудию. Моя жена не могла иметь детей. Когда ей было всего двадцать три, она перенесла гистерэктомию[79] из-за рака шейки матки и думала, что из-за этого никто не женится на ней. Но она была такая умная и симпатичная. Она была моим ангелом, лучшим, что со мной случилось за всю жизнь. Я ее не заслужил, – он всхлипнул. – Она была так счастлива, когда я собрал документы, чтобы удочерить Клаудию. Она так никогда и не узнала, что произошло на самом деле. И Клаудия не знает. Я сказал, что ее мать погибла, пытаясь пересечь границу, – он поднял глаза на Дина. – Клаудия в опасности? – Возможно, – отозвался Дин. – Мы, если честно, не знаем. Я лично так не думаю, но было бы неплохо отправить ее к родственникам или друзьям, пока мы не отловим тварь. – Думаете, вы и вправду сможете остановить ее? – спросил Поркайо. – Попробуем, – сказал Сэм.
ГЛАВА 24
Сэм сел в машину вместе с Поркайо, чтобы убедиться, что тот не сбежит, и Дин ехал вслед за их убогой синей «Тойотой» к непримечательному дому. Пока «Тойота» заезжала в гараж, Дин повесил на плечо ружейную сумку Шочи и вышел из машины. К тому времени, как Дин добрался до двери, Сэм уже придерживал ее, открытую. Поркайо стоял рядом.
– Клаудия здесь? – Дин передал сумку брату.
Поркайо покачал головой: – Она в школе. – Не хочется тебя огорчать, – возразил Дин, – но мы видели, как она вернулась домой около часа назад.
Поркайо нахмурился, достал из кармана телефон, набрал номер и подождал.
– Тебе лучше бы перезвонить как только получишь это сообщение, – проговорил он и, поколебавшись, добавил: – Я не сержусь, mija [80]. Просто перезвони, хорошо?
Он сбросил звонок и посмотрел на мобильный. На глазах у него снова появились слезы, и Поркайо, скрипнув зубами, утер их кулаком. Подняв телефон, он сжал его в пальцах, будто собираясь швырнуть куда-то, но сдержался.
– Если с ней что-нибудь случилось… Из-за меня… – А почему бы нам не войти, – перебил Дин.
Насколько дом был непримечательный снаружи, настолько причудливый и красочный он оказался внутри. Было до боли ясно, что винтажные постеры романтичных фильмов и очаровательные образцы народного искусства были любовно подобраны покойной женой. Все забавные деревянные зверюшки выглядели пыльными, печальными и заброшенными. На журнальном столике лежали ярко-красные женские очки, а рядом пустая кофейная чашка и любовный роман в мягкой обложке. Дин был уверен, что книга не принадлежит ни Поркайо, ни Клаудии. Комната казалась храмом.
– Принести вам чего-нибудь? – спросил Поркайо. – Пива? – Да, – согласился Дин. – Было бы чудесно.
Поркайо привел их в большую кухню, заваленную грязной посудой, пищевыми контейнерами и пивными банками.
– Извиняюсь за беспорядок, – проговорил он. – Я всё прошу Клаудию прибраться, но она не слушает.
Пожав плечами, он вытащил из почти пустого холодильника упаковку «Будвайзера», вручил каждому по банке и отодвинул мусор со стола, чтобы освободить место для оставшихся трех банок.
– А сам-то? – Сэм кивнул на гору посуды. – Руки сломаны? Или раковиной пользоваться не умеешь?
Поркайо посмотрел на него с обиженным удивлением, будто Сэм предложил двигать тарелки силой мысли. Дин открыл банку и сделал пенистый глоток.
– Знаете, – сказал он. – Мне не кажется, что нам стоит оставаться здесь, в доме. Не нужно провоцировать Стража появляться в жилой зоне, полной ни в чем не повинных семей. А если она пойдет вразнос, как в том фургоне с иммигрантами? А если Клаудия заявится домой? – Правильно, – согласился Поркайо. – Я не могу позволить такому произойти. – Ладно, – проговорил Сэм. – И куда нам податься? – Я работаю ночным сторожем в офисном здании в Санта-Ана, – сказал Поркайо. – После ухода уборщиков там пусто до восьми утра. – И когда ты заступаешь? – В десять. – Чувак, – изумился Дин. – Ты спишь вообще?
Поркайо печально покачал головой:
– Не особенно. Я пытаюсь дремать между работами, но снятся кошмары.
Сэм взглянул на часы:
– Десять? Слишком поздно. Нам нужно уехать куда-нибудь прямо сейчас. – Можно выехать в пустыню, – предложил Дин. – Стражи Границ ведь чаще всего появляются в пустыне? – Неплохая идея, – одобрил Сэм. – Послушайте, ребята, – вмешался Поркайо. – Вы уверены, что мне не надо ехать одному? В смысле, это же я ей нужен, так? Почему бы просто не отдать ей меня? – Очень благородно, – оценил Дин. – Но кто знает, остановится ли она после тебя и как выследить следующую жертву. Возможно, это наш последний шанс расправиться с ней. Ты, может, и чувствуешь, что заслуживаешь смерти, но те бедняги в фургоне ничего подобного не заслужили. Тварь совершенно потеряла контроль, и нам нужно остановить ее.
Поркайо опустил голову и поставил нетронутое пиво на стол.
– Я понимаю, – начал он. – Но…
Из гостиной донесся какой-то шум – мягкий удар, будто что-то упало на ковер.
– У тебя есть кошка? – спросил Сэм.
Поркайо помотал головой. Дин стал перед ним и заглянул в дверной проем, ведущий в гостиную. На подушках яркого полосатого дивана появилось четыре здоровенных параллельных царапины, через которые вылезли клоки белой набивки. Любовный роман теперь лежал на полу.
ГЛАВА 25
– Да ладно, – с досадой проговорил Дин. – Нельзя было подождать несколько минут?
Из-за дивана появилась рука, многочисленные волосатые пальцы, похожие на паучьи ноги, сжали спинку дивана. Потом появилась вторая рука, до странного не похожая на первую. Раздался низкий грохочущий рык, больше похожий на ворчание двигателя «Импалы», чем на голос живого существа. Звук отдался в костях, и волоски на руках Дина внезапно встали дыбом, будто по воздуху разлилось электрическое напряжение.
– Дин, – Сэм расстегнул сумку и передал ему одно из тяжелых ацтекских орудий. – Где Шочи, черт побери? – проговорил Дин. – Явно не здесь. Есть запасные идеи? – Простите, – Поркайо вышел из-за спины Дина и, войдя в гостиную, сказал что-то по-испански эмоционально и примирительно.
Страж выскочила и, словно гриф, взгромоздилась на спинку дивана, сжимая ее босыми когтистыми ступнями. Выглядела она почти человеком, только похожим на труп и с разболтанными суставами. Конечности ее были несимметричными и неравномерно покрытыми змеиной чешуей, а глаза матово-черными и жуткими. В первый раз Дин разглядел татуировку, которую упоминал Глазастый: кружевная черная бабочка на левой стороне тощей шеи. Других татушек, кажется, не было. Страж распахнула зубастую пасть и комнату огласил уже знакомый пронзительный вопль.
Дин вспомнил, что Шочи говорила об эмоциональной связи с человеческой душой Стража. Что тогда она станет уязвима для обычного оружия. Он стал рядом с Поркайо:
– Послушай его. Он спас жизнь твоей дочери.
Страж посмотрела на Дина, склонив голову, словно любопытное животное, и снова завопила. Ее лицо сначала превратилось в морду койота, а потом в собачий череп с несколькими ошметками высохшего мяса, оставшимися вокруг пустых глазниц.
– Вряд ли она понимает английский, – проговорил Поркайо. – Ну, так поговори с ней по-испански. Расскажи, как сильно ты любишь Клаудию.
Поркайо шагнул ближе, держа руки ладонями вверх, и тихо и спокойно заговорил по-испански. Сэм тем временем медленно обходил комнату по кругу, держа наготове эту свою ацтекскую луисвилльскую биту[81]. Лицо Стража снова стало человеческим, но холодным и безэмоциональным. В кудрявых волосах запуталось множество грязных перьев. Дин понятия не имел, удалось Поркайо пробиться или нет. Ладони потели, бита скользила в руках. Поркайо подошел еще ближе – теперь до Стража оставалось меньше двух метров. Она могла легко наброситься на него и разорвать на клочки, но Поркайо держался абсолютно бесстрашно. Теперь он разительно отличался от того сломленного человека, который пытался вскрыть себе вены в «ХэндиМарте». Как будто всю свою жизнь он ждал именно этого момента. Лицо Стража снова стало черепом, она нагнулась, изогнув гибкую шею стервятника и длинными челюстями впилась в собственную грудь, разорвав кожу и открыв грудную клетку, словно книгу. Внутри невообразимо глубокой дыры глянцевито-красные стенки кишели огненными муравьями. При взгляде в эту дыру Дину показалось, что он смотрит с вершины небоскреба. Возникло необъяснимое ощущение, что он собирается упасть туда, и пришлось подавить сильный порыв ухватиться за что-нибудь. И в этот момент открылась дверь.
– Папа?
В дверях стояла Клаудия с ключами в одной руке и стаканчиком замороженного чернично-малинового коктейля в другой.
Собачий череп рывком повернулся на ее голос. Когда Страж увидела дочь, облик монстра стек с нее, словно дождевая вода, оставив обычную женщину в пыльных джинсах и черной толстовке. Она потянулась к Клаудии. В глазах девочки промелькнуло изумленное узнавание.
– Мама? – прошептала она.
Сэм замахнулся утыканным осколками обсидиана орудием, намереваясь обезглавить стража, и Клаудия увидела, что он собирается сделать.
– Нет! – крикнула она и, выронив стаканчик, бросилась между Сэмом и Стражем.
Сэму пришлось удержаться от удара в последний момент, чтобы не задеть всхлипывающую девочку.
Какой-то момент никто не знал, что делать. Дин держал биту наготове, но понимал, что не ударит. Он пытался придумать, что сказать, чтобы объяснить Клаудии, почему ее мать нельзя оставлять в живых, но не нашел слов. В эту секунду он и сам-то этого не знал.
А потом раздался выстрел. Выругавшись, Дин развернулся на звук и не сразу заметил отверстие от пули в большом венецианском окне. Когда он повернулся обратно к Стражу, то увидел, как Поркайо делает неловкий шаг навстречу. Над правым глазом зияла аккуратная дырочка, совсем без крови. Поркайо выглядел удивленным и слегка озадаченным, будто пытался что-то вспомнить, очень далекое. Сделав еще один шаг, он пошатнулся, будто пьяный, и упал на ковер. Не успел Дин как-то среагировать, как раздалась россыпь новых выстрелов, и что-то вломилось через окно. Дин инстинктивно отпрянул от летящего стекла и с изумлением обнаружил, что это «что-то» – женщина. Длинноногая брюнетка, худощавая и мускулистая, как бегун на длинные дистанции. Она носила тонкое просвечивающее платье, повисшее лохмотьями, ноги оставались босыми. Женщина немедленно перекатилась и села на корточки, глаза у нее были бешеные, а волосы усеяны сверкающими осколками.
– Эй, вы в порядке? – Сэм приблизился на шаг.
Она зашипела на него, продемонстрировав полный рот окровавленных собачьих зубов, и прыгнула. В прыжке женщина перекинулась и, добравшись до Сэма, была уже не человеком, а огромной рычащей пантерой. Тяжелое ацтекское оружие не годилось для ближнего боя, и Сэму пришлось яростно обороняться вручную, пытаясь отбросить зверя на расстояние, нужное для нормального размаха.
– Какого… – начал Дин, но тут в раме разбитого стекла появилась Шочи. – Дин! – крикнула она. – Серебро!
У нее снова были бархатцы в волосах и по пистолету в каждой руке. Из одного она стреляла, а второй бросила Дину. Второй раз повторять не потребовалось. Выстрел Шочи ударил женщину-пантеру в грудь, и она, упав на ковер, превратилась обратно в человека. Шочи была уже в комнате, и дважды выстелила ей в голову, но позади появились еще три женщины на разных этапах превращения. У двоих были пистолеты. Дин опрокинул книжный шкаф и юркнул за него. Одного перевертыша он пристрелил, а второй нырнул за диван. Страж отреагировала на вторжение яростно: вырвалась из объятий Клаудии, выпустила множество скорпионьих хвостов, а лицо ее разверзлось завывающей дырой.
– Сэм! – крикнул Дин. – Клаудия!
Сэм уже и сам понял: он толкнул девочку за спину и огрел одного из оборотней макуауитлем. Тварь свалилась на журнальный столик и разломала его надвое. Дин прикончил ее последней серебряной пулей в магазине.
– Пусто! – он продемонстрировал Шочи ставший бесполезным пистолет.
Она молча достала из кармана еще один магазин и бросила его Дину. Он перехватил магазин в воздухе и вставил его в пистолет как раз вовремя, чтобы подстрелить третью пантеру. К побоищу присоединились еще два оборотня: одна набросилась на Сэма, а вторая осталась у окна, стреляя то в Дина, то в Шочи. Страж тем временем, вопя от иррациональной ярости, рвала труп Поркайо.
Шочи метнулась через комнату, нырнула за шкаф и, прижавшись к стене за Дином, вытряхнула пустой магазин.
– Рада снова тебя видеть, Дин. – Взаимно, – отозвался Дин. – Кто твои маленькие друзья? Они ведь не Стражи? – Нагвали. Они помогают Тео, но не знаю почему. – И кто следующий в гостевом списке нашей шумной вечеринки? – поинтересовался Дин. – Может, Дракула или Тварь из Черной Лагуны[82]? Или как насчет Гитлера? Потому что не знаю, как ты, а у меня ощущение, что можно добавить еще парочку монстров. – Ну… – начала Шочи.
В разбитое венецианское окно вошла Тео.
ГЛАВА 26
А дальше всё понеслось с такой скоростью, что у Дина закружилась голова. Тео вскочила на спину Стражу, но вместо того, чтобы прикончить ее своим обсидиановым ножом, выпалила вереницу слов, которые светящимися синими нитями опутали извивающуюся Стража, словно паучья сеть. Потолок над ними разверзся, как голодная пасть, и Тео со Стражем по спирали затянуло в пустоту. Со звуком, похожим на гром или звуковой удар, они обе исчезли. Два выживших оборотня тоже быстро смылись, превратившись в оленух и выскочив в окно.
Несколько секунд в комнате царило молчание: охотники ждали, что будет дальше. Но ничего не произошло.
– И что это, черт возьми, было? – Сэм осмотрел несколько скверных следов когтей на предплечье, подобрал смятую красную скатерть и прижал к кровоточащим порезам. – Тео оседлала Стража, – отозвалась Шочи. – И ускакала на ней через портал в пограничную зону между мирами. – Это понятно, – Дин вернул пистолет. – Но почему? – Не знаю, – Шочи сунула оба пистолета в кобуры. – Но я знаю кое-что другое. Способность Стража переносить людей и вещи между мирами работает в оба конца. Она так же способна принести что-нибудь из других миров в наш. Может, Тео собралась выпустить что-то древнее и ужасное. Нужно найти способ остановить ее. – Эта работа слишком трудная, – сказал Дин брату. – Давай лучше пойдем в пожарники.
Сэм рассмеялся.
– А где Клаудия? – поинтересовалась Шочи.
Клаудия скорчилась под приставным столиком, подтянув колени к подбородку и крепко зажмурившись.
– Ты как? – мягко спросила Шочи и протянула руку. – Не трогай меня! – завизжала перепуганная девочка. – Надо убираться отсюда. И быстро.
Клаудия спрятали лицо в ладонях и разрыдалась. Шочи подняла глаза на Дина. Он понял, что это безмолвная просьба успокоить Клаудию, но утешать умел не лучше, чем сама Шочи. Он никогда не считал себя способным разводить сюси-пуси и обычно в таких делах полагался на брата, но в нынешнем бездушном состоянии Сэм был в этом отношении более чем бесполезен.
– Послушай, малышка, – начал Дин, неловко опустившись на колени около девочки.
Клаудия тут же обвила его руками, всхлипывая в рубашку.
– Э, ну… – Дин снова взглянул на Шочи, и та ободряюще показала большие пальцы. – Ладно, пойдем. Давай уведем тебя отсюда.
Он медленно поднялся на ноги, и девочка тоже встала, цепляясь за него, как утопающая. Сэм и Шочи направились к разбитому окну, Дин поднял Клаудию на руки и вынес из груды обломков и следов кровавой резни, в которые превратился ее дом. Подойдя к «Импале», Дин нерешительно остановился: с руками, занятыми всхлипывающей девочкой, не получалось достать ключи.
– Я поведу, – предложила Шочи. – Где ключи? – Э… Слушай, ничего личного, но мне не особенно по вкусу, когда-то кто-то водит мою машину.
В отдалении послышалось завывание сирен.
– Если не собираешься вести с ней на коленях, – выгнула бровь Шочи, – придется пересмотреть взгляды.
Дин взглянул на брата, но тот продемонстрировал обмотанную скатертью руку и пожал плечами. Его явно слишком забавляла ситуация, чтобы предложить помощь.
– Правый передний карман, – сдался Дин. – Но не трогай стерео.
Он приподнял Клаудию чуть выше, чтобы Шочи могла залезть к нему в карман, пытаясь не думать о том, как это странно и неудобно.
Когда Шочи открыла двери, Дин попытался опустить Клаудию на заднее сиденье, но девочка так отчаянно цеплялась за него, что пришлось сесть вместе с ней. Шочи уселась за руль, а Сэм пристроился на пассажирском сиденье. Шочи тронула «Импалу» от обочины, и Дину пришлось подавить желание смотреть на дорогу и давать советы. Через некоторое время Клаудия начала постепенно успокаиваться и ослабила мертвую хватку на Дине. Он опустил голову и увидел, что вся передняя часть рубашки в черных пятнах от потекшей обводки для глаз.
– Ты как, нормально? – спросил он.
Девочка покачала головой:
– А ты бы был нормально? – Поверь, я был на твоем месте.
По пухлым щекам Клаудии сбегали темные ручейки, когда она, подозрительно прищурившись, вскинула глаза.
– Я так обоих родителей потерял, – объяснил Дин. – И что? – она отвела глаза, в которых снова появились слезы. – Мне из-за этого должно стать лучше? – Я в том смысле, что не всегда получается выбрать, что происходит с тобой и твоей семьей, но можно выбрать, как реагировать. Понимаешь, о чём я? Можно позволить случившемуся сжевать тебя с потрохами, а можно продолжать бороться, не смотря ни на что. Я выбрал борьбу. Теперь твоя очередь.
Дин видел, что его слова нашли цель, но еще он увидел, что речь возымела и другой побочный эффект: теперь Клаудия взирала на него огромными щенячьими глазами.
– Эй, Шочи, – Дин убрал руку с девочки и сунул в карман. – Почему бы не зайти в закусочную? Думаю, у нас есть что обговорить. Нет смысла просто бесцельно колесить по округе.
На самом деле ему просто хотелось убраться с заднего сиденья и из-под обожающего взгляда Клаудии.
– Без проблем, – Шочи развернула машину.
Она припарковалась на первом же свободном месте, заглушила двигатель и бросила ключи Дину:
– Спасибо, что доверил мне руль. Было очень приятно. Чудесная машина. – Не привыкай, – Дин спрятал ключи в карман.
***
Закусочная называлась «Бургер с орбиты» – классика середины века, сплошные фантастические мотивы и детали атомной эпохи. Знак представлял собой ракету, в том же духе космического путешествия был выполнен и внутренний декор.
Они заняли самый дальний столик, подальше от остальных посетителей. Клаудия села рядом с Дином, а Шочи напротив. Сэм ушел в уборную, вооружившись аптечкой, а остальные уткнулись в меню. Есть, впрочем, никому не хотелось, так что остановились на кофе, а Клаудия попросила шоколадный коктейль, но едва к нему притронулась. Сэм вернулся с аккуратной повязкой и уселся рядом с Шочи.
Шочи была очень рада снова воссоединиться с братьями. С самого начала она чувствовала, что им нужно держаться вместе, и сейчас сильнее обычного понимала свою правоту. Добраться до них оказалось той еще задачкой: домашние нагвали Тео не отставали всю дорогу: преследовали и мешались на каждом повороте. Во что же ввязалась сестра?
– С чего начнем? – поинтересовалась Шочи. – Всё так перепуталось. – С насущных проблем, – отозвался Дин. – Клаудия, куда тебя отвезти? В безопасное место – к родственникам или друзьям? – Я не ребенок, – отозвалась она. – Я не поеду к бабушке. Я буду искать свою настоящую мать. – Даже и не думай. Ты же не можешь… – Могу, – возразила Клаудия. – Она всё, что у меня осталось. – Нельзя… – начал Дин. – Это мой выбор, – она повернулась к Дину. – Я выбираю, правильно? Ты сам говорил. – Клаудия, – проговорил Дин. – Ты понятия не имеешь… – Да ну? – Клаудия принялась ковырять салфетку обломанным черным ногтем. – Я знаю, где она сейчас. Всегда знала. Если вы не поможете найти ее, я пойду сама. – Ты знаешь, где она? – переспросил Сэм. – Уверена? – У меня с самого детства эти… – Клаудия опустила взгляд на истрепанную салфетку. – Они вроде снов, но я не всегда сплю. У нас связь. Я не могу точно объяснить. Как будто я вижу ее, мою настоящую маму, в мыслях. Ее зовут Элвия. Могу поспорить, вы этого не знали. Элвия Ревуэлтас. – Нет, – согласился Дин. – Мы не знали. – Очень-очень долго, – продолжала Клаудия, – она блуждала. Скиталась в одиночестве, раненая и испуганная. Потом я увидела ее в Чулике. В Сан-Диего. В Юме. Она была так зла, так зла. Я никому не рассказывала о ней. Они бы просто решили, что я сошла с ума. Но я не сумасшедшая, так? – И где она сейчас? – спросил Сэм.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 22; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!