Ziggy Marley. Love Is My Religion
Что вы обычно делаете, когда на вас напрыгивают обнаженные нимфы? Возможно, вы вовсе не оказываетесь в подобных ситуациях. Не знаю, радоваться за вас или огорчаться, в любом случае я – оказался. Язычок Рыси лихорадочно шарил между моими зубами. Ее ноги и руки обвили меня, словно щупальца паразита-негуманоида. Я содрогнулся. Пошатнулся. Спиной уперся в стену. Аккуратно отстранил чужое тело. Рысь отступила и замерла, хищно улыбаясь и облизываясь. Ей было явно в кайф.
- Ты всегда гостей так встречаешь? – поинтересовался я.
- Не всех, – сказала она. – Считай, ты первый.
- Чем же я тебе так понравился?
- Ты симпотненький!
В натопленной квартире Рысь стояла босыми ногами на старом, потертом паркете и нисколько не мерзла. А меня била легкая дрожь. Все же не часто становишься жертвой сексуального харрасмента. «Женская суть требует вскрытия», – как говорил Джек-Потрошитель, пробуя ногтем лезвие скальпеля. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. На мне были потертые старые джинсы, подвернутые снизу (их выдал Барабасс, пока мои штаны мучались на стирке). Из-под джинсов выглядывали черные носки – их тоже следовало бы постирать еще пару дней назад, но что-то меня останавливало. Быть может, вселенская грусть? Я ведь был в глубокой депрессии. И мне казалось, что жизнь прожита зря. Не хочется, но придется упомянуть и кремовый свитер крупной вязки, прикрывавший торс измученного героя романа. Рысь хихикнула и почесала левую грудь.
|
|
|
«А соски-то неодинаковые, – машинально отметил мой внутренний мачо. – Правый больше!»
- Ну что, растерялся? – она поманила рукой. – Пойдем!
Повернулась и пошла вглубь коридора, покачивая бедрами, как крестьянка ведрами. Либидо дрожало, не расплескивалось. Как поступить? Падать в койку с обезумевшей Рысью? Уходить просто так, не забрав оставленное Братом Маркусом, я не собирался. И поплелся вслед за хозяйкой квартиры, уперев взор в луноподобную попу, чуть тронутую целлюлитом. Мы оказались в той же самой комнате, где совсем недавно я беседовал с коммерсантом из братской республики Тува. Очень хочется написать: «Неужели с тех пор прошло всего несколько дней? Казалось, позади уже вечность…» Я резво пересек комнату, бухнулся в тесное кресло. Рысь, усмехаясь, подошла к музыкальному центру, нажала кнопку, после чего уселась на диван, набросив на ноги клетчатый черно-зелено-красный пледик. Ее грудь колыхнулась и замерла, как два глаза, горящие во мраке. Заиграла музыка, зазвучал знакомый голос – то ли Линвал Томпсон, то ли Грегори Айзекс, от волнения не мог сообразить.
- Ну и чо? – спросила Рысь. – Так и будешь пялиться? Не хочешь меня выебать?
|
|
|
Наверное, я покраснел. Внутренний мачо сдулся, рухнув на дно души. Его место с радостью занял второстепенный отечественный литератор второй половины XIX века, поглаживая усы и бородку, прикрывая похотливый нрав благонамеренным ханжеством.
- Слушай, я тебя даже не видел раньше…
- Сейчас-то тебе хорошо видно?
- Э-э… И ты меня не видела…
- Видела, видела! В дверной глазок! Да ладно, чо ты гонишь? Может, у тебя на меня не встал?
- Ты говорила, Брат Маркус оставил мне что-то? – я безуспешно попробовал поменять тему, с ужасом ощущая предательское шевеление в собственном организме.
- Ага! Он просил передать тебе вот это! – она скинула пледик на пол и повторила трюк Шэрон Стоун на полицейском допросе в «Основном инстинкте».
- И больше ничего? – искренне удивился я, хоть и вздрогнул, увидев третий глаз Рыси.
- А мало?
- Я тебе честно скажу… Зная Брата Маркуса… Не думаю, что он… Да как он вообще с тобой связался? – сорвалось с языка.
- Это я с ним связалась! – Рысь откинула челку со лба. – Да не спуталась! Дурак твой Маркус, хотя и умный. А ты умным кажешься, хотя сидишь балда-балдой.
У нее были недлинные и не очень густые волосы, прямой нос, светлые, с прищуром глаза. Узкий рот накрашен, но без ажиотации. Телесным сложением Рысь напоминала скорее кролика, нежели представителя семейства кошачьих. Но в ее плавных движениях не было нервной суетливости, столь присущей всяческим грызунам, зато чувствовалась скрытая сила. Эта девушка могла взять вас за глотку, а может, я и зря себе страху нагонял.
|
|
|
- Надоел мне Маркус, я его и выгнала! – сообщила Рысь. – Ты не думай, я с ним не спала. Это были чисто деловые отношения. Он хотел, я не давала! Не веришь?
Разговор напоминал диалог побочных персонажей из американского комедийного боевика класса «Б». В следующей сцене в комнату должны были ворваться полицейские или представители мафии. Я поежился. Рысь никак не походила на образец честности и целомудрия. Я встал и подошел к окну. По улице, пыхтя и плюясь черной гарью, тащился немолодой рейсовый «КлоАЗ»-гармошка с рекламной надписью на грязном борту: «Вставай, страна огромная, в очередь! Новые тарифы от «Народной мобилы».
«Бред! Чушь! – подумал я. – Как сюда залип Маркус? Что за тувинский денди здесь шарился? Зачем она меня вообще позвала, неужели лишь соблазнения ради?»
- Кто ж тебе поверит? – спросил я, не оборачиваясь.
И в следующий миг ощутил, как чьи-то цепкие пальчики расстегивают пуговицы на Барабассовских джинсах. Горячее дыхание обожгло шею. Рысь прижалась ко мне сзади.
|
|
|
- Я тебя изнасилую! – шепнула она, но не угрожающе, а почти ласково.
«Да она же под дозой!» – сверкнула мысль. Я кое-как вывинтился из страстных объятий, сумев избежать очередного столкновения с Рысиным язычком, мимоходом заглянув ей в зрачки. То ли расширенные, то ли суженные, не поймешь…
- Ты какие амфетамины проглотила? – резко спросил я, вновь застегивая пуговицы.
Рысь разозлилась.
- Ты чего, гомик? Все вы, растаманы, гомики латентные! – она шагнула ко мне и с размаху залепила оплеуху.
- Скажи, Маркус оставил мне что-нибудь или ты все это выдумала?
- Твердый мне толкнуть надо было, понял? Маркуса твоего, дурачка деревенского, я в Тоскве вашей вонючей подцепила, понял? Известно же, что все растаманы – плановые… Думала, продать поможет, а он только языком чесать умеет. Все, выгнала я его! А ты понравился мне, думала, нормальный, а тоже малахольный! – Рысь топала от ярости, шевеля бородкой между ног.
Соблюдая безопасную дистанцию, я обошел ее и направился к выходу. Думал, погонится – так и вышло. Забежав на кухню, Рысь вновь подскочила ко мне в коридоре, в руках у нее была бутылка водки. «Ай лов марихуана!» – донеслось из комнаты. Это все-таки был Томпсон, песня с одноименного альбома 1978 года. Там на обложке нарисован женский рот и ветка конопли. Я надевал пальто, ни на секунду не выпуская голую нимфу из вида.
- Слушай, ну ты чего? Ну, прости, а? Может, тебе бухнуть надо? Вот, смотри, давай бухнем, а? Хочешь, я на колени перед тобой встану и отсосу тебе? – в ее голосе появились просительные интонации, но опасность еще не миновала.
У каждого свои моральные принципы. Я сунул ноги в башмаки, слава Джа, их не надо было зашнуровывать. Нащупал защёлку замка и отворил дверь. С лестничного пролета дыхнуло сыростью и холодом. Шагнул за порог…
- Ну и проваливай, ты, пииииидор! – Рысь сорвалась на истеричный визг.
Я уже бежал вниз по лестнице, когда что-то со свистом пронеслось в миллиметре от моего левого уха. Тррррах! Бутылка водки взорвалась искристой кляксой на стене прямо передо мной. Вот тебе и сходил в гости к девушке! Наверху захлопнулась дверь. Не обернувшись, я перепрыгнул через три ступеньки. Этажом ниже пожилая женщина колдовала с ключами перед дверью, поставив набитую сумку на пол. Она неодобрительно покачала головой. Я развел на бегу руками, а через пару секунд уже был на промерзлой улице и спешил к метро.
__________________________________________________
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 15; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!