Ijahman Levi. Jah Is No Secret
Мой первый фестиваль, в котором я принял участие в почетном статусе зрителя, состоялся в 1987 году в маленьком городке Злодольске. Узнал про него случайно – на сборище волосатых неформалов, в сквере на бульваре. Говорили: на фест съедутся все звезды рок-подполья, а чтобы купить билеты, надо специально переть куда-то на окраину Тосквы, завтра к полудню. На следующее утро мы с моим тогдашним друганом Вовой Бизоном рванули за билетами. Неподалеку от свежеоткрывшейся станции метро «Новотрубецкая» вдоль серого бетонного забора змеилась очередь. Билетами торговали из дышащего на ладан автобусика. В створе дверей маячил толстый и рослый молодой человек в кожаном пальто. Рядом с ним мелькал невысокий, пузатенький гражданин, сверкавший лысиной и хрипло кричавший: «Не дави! Не дави! Всем хватит!» Однако билетов не хватило. Парень в кожане и лысый пузан вдвоем торжественно пообещали не только нам, но и огромному количеству народа, топтавшему грязь в той очереди, что завтра приедут в это же время сюда же. «А еще, – сказали они, – можно приобрести билеты возле касс Зеленого театра имени Николая Гастелло города Злодольска, если подъехать туда с 8.00 до 11.00».
Мы посовещались и назавтра решили метнуться в Злодольск. С утра опоздали на правильную электричку, а потом, пока искали Зеленый театр, заблудились и вдруг случайно заметили, что по узкой дороге медленно едет навстречу тот самый автобусик, аккуратно лавируя между выбоинами и ямами. Мы отчаянно голосовали, и нас взяли на борт. Внутри находилось человек пять. Толстый парень, вдобавок к кожаному пальто, обзавелся еще и крупноформатными темными очками. Шел отчаянный спор.
|
|
|
- Я вчера еще зону топтал! – хрипло кричал пузан. – Ты мне тут указывать будешь!
- Ты вот это видел? – орал в ответ парень в пальто, снимая очки и демонстрируя солидный фингал под правым глазом. – Не хочу, чтобы мне еще и ноги переломали!
Их спор походил на ссору между головой и жопой дождевого червяка, ползущего по железнодорожному рельсу: кого, мол, первым раздавит. Они не ожидали ажиотажа, который вызвали своим фестивалем, и теперь не знали, что делать с неожиданно свалившимся успехом. На подъездах к месту встречи со страждущими обилечивания нам всучили по кусочку мятой бумаги, выглядевшей хуже туалетной, взяв за это по паре рублей с носа. А затем высадили, мотивировав это тем, что собравшиеся в очереди могут не понять, кто мы такие и почему покупали билеты в автобусе. Мы не спорили и пешком дошли до метро, а через неделю отправились в Злодольск.
В первый день тосковские неформалы, коих собралось под три тысячи, явились в маленький промышленный город-спутник выряженные, как павлины: в серьгах, браслетах и цепях, драных джинсах и проклепанных куртках, с распущенными волосами и наглецой в глазах. Концерты проходили на сцене упомянутого Зеленого театра и отличались неплохим звуком и довольно четкой организацией. Группы сменяли друг друга, как заведенные, и публика неистовствовала. Там были тогдашние супермонстры рока, и по сю пору подъедающие ошметки былой славы на окраинах шоу-бизнеса. Там были бездарные новички, которых никто не запомнил, и талантливые дебютанты, начавшие путь к первым строчкам хит-парадов «Тосковского комсомольца» на открытой Злодольской сцене. Но самое главное началось, как водится, по окончании официальной программы. Когда мы вышли за пределы круговых концертных трибун – грубой пародии на античный амфитеатр, – и оказались в темных аллеях парка культуры и отдыха имени Николая Гастелло, собираясь направить свои стопы в сторону станции электрички, то неожиданно угодили в лапы темным демонам. Казалось, все злодольчане от мала до велика явились бить тосквичей!
|
|
|
Тосквичи двигались неорганизованной массой, от краев которой отрывали по одному и утаскивали в мрачные глубины парка. Оттуда доносились стоны и зовы о помощи. Но редкий неформал поспешит помочь неформалу! В такой ситуации каждый за себя – и все против тебя. Кое-как добрались до платформы. По толпе расходились слухи: кого-то убили, кого-то поломали. Неожиданно на нас набросилась толпа аборигенов, перебежавших прямо по рельсам. Получив одновременно кулаком в лоб, в грудь и в бок, я вцепился в ксивник, куда мой приятель Вова Бизон попросил упрятать его очки. Охраняя очки Бизона, я проявлял максимум самоотверженности, ибо множество рук тянулось со всех сторон, стремясь сорвать с груди многочисленные фенечки. И они были сорваны! Рядом топтали чье-то распростертое тело, слышались глухие удары и неприятное чмоканье. Кто-то истошно орал: «Нна, ссука! Нна, ссука!» Это была не битва, это было избиение. Как правило, любители мочилова и месилова нападают на нас, миролюбивых инфантилов, в соотношении трое-четверо на одного. Так острее переживается стайно-звериная идентичность. Тогда, на вечерней платформе станции Злодольск, нас как следует отмудохали.
|
|
|
Неожиданно один опытный олдовый хиппи, полируемый поблизости, извлек из рюкзака маленький молоток для отбивания мяса, с размаху засадил его в стеклянную стенку павильона ожидания и заорал: «Менты! Менты!». Раздался громкий звон. В тот же миг первобытные хищники прекратили нас убивать, попрыгали на рельсы и ретировались в породивший их мрак. А тут и электричка подкатила. Мы завалились внутрь, зализывая раны. Кто-то плевался кровью, кто-то философски пересчитывал оставшиеся зубы, кто-то уже ржал и хохмил, а хитрый хиппи, разбивший стекло, хвастался своим отбойным молоточком. Мы познакомились. Его кличка звучала весомо: Драконыч. Неожиданно внутренние двери раздвинулись, и через вагон потянулось шествие молодых злодольчан. Они решили проводить нас до следующей станции: устрашающий жест! Коротко стриженые, плохо одетые, довольно ухмылявшиеся, они маршировали по проходу и ощущали себя триумфаторами. Они отпиздили поганых тосквичей! Их было много. Когда начало колонны уже вступало в следующий вагон, ее хвост еще не вышел из предыдущего.
|
|
|
На следующий день мы вновь отправились на фестиваль. Но как изменилась толпа! Куда подевались модные прикиды! Длинные хаера были упрятаны под воротники, поверх проклепанных курток были наброшены серенькие совковые хламиды. Серьги сняты, браслеты убраны. Но только до входа в Зеленый театр! Там, внутри, неформалы обрели свой лелеемый облик: расправили волосню, скинули маскировочную серость, вставили железо в телесные дыры. И снова зажигал «русский рокенрол», и пелись гадкие песенки про то, что «я беру сигарету и сую ее в рот, лежу и курю и плюю в потолок». Мы бесновались и веселились, а лидеры-шоумены полуподпольных псевдомузыкальных коллективов наслаждались своим карикатурным отражением в условной народной массе. Тем временем власти, не решившиеся запретить фестиваль, нагнали в парк имени Гастелло целую армию ментов. По окончании действа был создан живой коридор до самой станции, по которому мы и шли, а из-за спин блюстителей порядка в наш адрес летели угрозы и камни. Мы огрызались в ответ. Милиция обеспечивала безопасность.
О, сколько их было – русских Вудстоков! Танцы голого бессознательного в пьяной кровавой пене. Я любил фестивали. Мы пили, что могли найти, а с начала 90-х каждый уважающий себя человек торговал наркотой. Да какое там торговал! Это был бизнес по принципу «бери – не хочу». Мешки с дешевой чуйской шалой раздавались направо и налево. Флаконы с самодельным пи-си-пи можно было получить бесплатно (у одного знакомого художника они заняли целую полку в холодильнике; он хорошо начинал, но плохо закончил, этот художник, как и многие из нас…). Фестивалей стало много, как сдохших капустниц на склоне августовского дня, и через пару лет я уже сам одиноко выступал с песнями под гитару, а чуть позже – с реггей-группой «Армия Джа». Я видел пьяных растаманов, целующихся после концерта наподобие Брежнева с Хонеккером. Я видел обторченных лидеров культовых групп, сонно рубившихся в артистической курилке под «Но вуман но край». Я обо всем этом, наверное, еще много навру, ежели не стошнит, а сейчас пора заканчивать. Тьфу.
П.С. Вова Бизон впоследствии занялся полукриминальным бизнесом и пропал из виду. Драконыч сторчался. Лысый пузан из автобусика стал директором кинофестиваля «Синемазавр» и уважаемым в обществе человеком. О судьбе толстого парня в кожаном пальто мне ничего не известно.
Прыжок Рыси.
She say Im a vato
Gangsta live is my mato
From the day that I spot tou
I know that I got tou
Playing my banjo
Me and my hombre named Poncho
I would like to get some of your ellegro gato
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 22; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!