Список принятых сокращений 14 страница

Интернет-коммуникации — информационное взаимодействие пользователей посредством сети Интернет на базе определенного программного обеспечения.

Электронное правительство — форма организации деятельности органов государственной и муниципальной власти, обеспечивающая за счет широкого применения информационно-коммуникационных технологий принципиально новый уровень качества, объемов, оперативности и удобства получения информации в процессе реализации публичных функций, в том числе предоставления государственных и муниципальных услуг.

Информационная культура — совокупность умений, навыков и знаний по поводу того, как оценивать, потреблять, усваивать и передавать по коммуникативным каналам социально значимую информацию.

5.1. Организованность субъективного фактора и его влияние на качество государственного управления. Субъективизм в управлении

Несмотря на обилие организационных структур, призванных упорядочивать общественные отношения, в них дает знать о себе множество стихийных, хаотично действующих, часто глубоко спрятанных от человека сил объективного и субъективного порядка. Природные катаклизмы, техногенные катастрофы, эпидемии, стихийные беспорядки выводят (чаще всего неожиданно и помимо воли общества и властей) общественные процессы из состояния равновесия и подконтрольности, нарушая веками сложившийся образ жизни людей, утвердившиеся представления и взгляды на окружающий мир. Убедительное подтверждение тому — крупномасштабные землетрясения в Армении и Чили, чернобыльская и фукусимская катастрофы, наводнения и пожары в Европе, снегопады в Америке, засухи и эпидемии в Африке. В этом же ряду находятся многотысячные политические протесты недовольных в Европе, «цветные» революции в ряде государств бывшего социализма, неожиданные политические перевороты в странах Северной Африки и войны Ближнего Востока.

Непродуманность и неуправляемость перестройки способствовала развалу Советского Союза и гибели крупнейшей мировой цивилизации. С политической карты мира в одночасье были стерты страны социалистического содружества. Чуть позже неспособность правительств масштабно просчитывать последствия своих действий, огромные долги, планы жесткой экономии бюд­жетных расходов за счет соци­альных статей не только вызывали массовые забастовки, погро­мы и грабежи, но и поставили на грань банкротства Грецию, Кипр, Испанию, Италию, Португалию. Подобное не проходит бесследно и, как правило, весьма существенно влияет на судьбы целых народов, государств и континентов.

Стихийные механизмы при этом довольно часто формируют немало позитивного (хаос — основа будущего нового порядка). Но полагаться на конструктивную стихийность в управлении никак нельзя. Деструкция общественных связей чаще всего происходит как раз из-за безответственных, субъективистских, провокационно-корыстных действий тех, в чьих руках сосредоточена власть.

Распространение коррупции, например, терпимо лишь до определенного предела. Если мера коррумпированности нарушена, государство становится бессильным, коррупция приобретает организованный сетевой характер и начинает диктовать свою волю. В результате государство оказывается в руках преступных мафиозных формирований. На другом полюсе общества возникает апатия, правовой нигилизм и социальное недовольство, которые подавляют всякие здоровые ростки нормального правового и нравственного сознания, дезорганизуют любые созидающие действия людей. Вот почему так важно постоянно отслеживать действия стихийных сил, своевременно и соответствующим образом реагировать на них. В противном случае не поможет ни пропаганда, ни социальный подкуп, ни социальная выносливость людей.

Прочность субъективного фактора, как представляется многим ученым, определяется несколькими составляющими: образованностью, профессионализмом, зрелостью самоуправленческих начал, нравственной устойчивостью и стратегической идейно-политической ориентированностью. Отсутствие таких качеств тут же подменяется субъективизмом, бюрократизмом, перестраховкой, командно-административным воздействием, а чаще всего — культом личности. Общество, как объект созидающего управления, превращается в испытательный полигон для апробации всякого рода «новаций» авторитарной управляющей воли и проведения амбициозных экспериментов.

Критериями образованности выступают обширность, глубина и достоверность знаний; способность к адекватной оценке объективной реальности; взаимосвязь мышления и преобразующей практической деятельности; нацеленность на пополнение и постоянное совершенствова­ние знаний, опыта и эвристических дарований. К сожалению, в наши дни, когда так остро чувствуется обществен­ная потребность в массовой образованности, у нас основное внимание уделяется не столько содержательной стороне образования, сколько его организационным формам и образовательным технологиям. Определяющим критерием качества профессиональной подготовки молодого поколения стали сугубо количественные показатели — объемы финансовых затрат на образование, количество новых школ, масштабы компьютеризации, уровень оплаты труда преподавателей, стои­мость и формы обучения, масштабы подключения школ к Интернету и т.д. А сколько сил и времени тратится на всякого рода лицензирования, аккредитации, конкурсы и тендеры, проверки и ревизии?

Многое из перечисленного необходимо, ведь без развитой финансовой, материально-технической, информационной и нормативно-регламентной базы современного образования нет и в принципе быть не может. Но это далеко не самое главное, а всего лишь средство достижения поставленной цели — обеспечение современной образованности населения как истинных граждан своей страны. Главное в этом механизме — учитель (педагог, преподаватель, профессор) и серьезная мотивация общества к получению фундаментальных знаний и овладению соответствующими компетенциями. Нельзя забывать, что науки и образования без атмосферы заинтересованности, искреннего стремления к знаниям, энтузиазма и смелого поиска не существует. Необходимыми являются серьезные материально-финансовые инвестиции и грамотная кадровая политика.

Важным проявлением и свойством (критерием) развитости субъективного фактора является профессионализм, который накладывает значительный отпечаток на идеалы, ценностные ориентации и мотивацию людей. Профессионализм представляет собой определенную со­вокупность знаний, опыта, умений и навыков в той или иной области практической деятельности. Хорошо известно, что происходит, когда министрами становятся коммерсанты, сенаторами — дискредитировавшие себя министры и губернаторы, ректорами — чиновники средней руки и офицеры спецслужб, а электростанции возглавляют финансисты-самоучки, когда строительные кампании создают спортс­мены, а спортивные общества — дилетанты от бизнеса.

Формируя корпус управленцев, следует помнить, что речь идет не просто о профессионалах, способных принимать какие-то решения, взамен получая определенное вознаграждение. Мы говорим о людях, готовых качественно и ответственно исполнять должностные полномочия, способных быть верными государственному долгу. Места субъективизму и бюрократическим злоупотреблениям в такой системе координат однозначно не найдется.

Возьмем государственную гражданскую службу. С точки зрения профессионально-квалификационных характеристик нынешний состав ее служащих выглядит вполне привлекательно и в целом оценивается на «хорошо». Такого мнения придерживается практически 40% экспертов и 80% опрошенных по общероссийской выборке россиян[80]. Четко просматривается тенденция уменьшения в аппарате специалистов с общим гуманитарным образованием и чистых «технарей». Меньше становится работников с педагогическим, медицинским, культуроведческим образованием. Зато растет (и вполне оправданно) прослойка специалистов с юридическим и социально-экономическим образованием. Постепенно укрепляется и система профессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров для различных структур государственной и муниципальной службы.

Максимально конкретизированы требования к стажу профессио­нальной деятельности в сфере управления:

1) по высшим должностям — не менее шести лет стажа государственной службы или не менее семи лет стажа работы по специальности;

2) по главным должностям — не менее четырех лет стажа государственной службы или не менее пяти лет стажа работы по специальности;

3) по ведущим должностям — не менее двух лет стажа государственной службы или не менее четырех лет стажа работы по спе­­циаль­­ности;

4) по старшим должностям — не менее трех лет стажа работы по специальности. Только по младшим должностям требования к стажу работы по специальности и опыту служебной деятельности не предъявляются.

Высокие квалификационные требования не случайны, их определяет сама жизнь — в управлении нужны не только и не столько волевые качества и фанатичная решимость, сколько профессиональная зрелость, выдержка, организованность, ответственность, личностная зрелость. Это аксиома. Хорошо показать себя и даже победить на выборах или в конкурсном противоборстве и занять ответственное служебное кресло недостаточно. Надо еще уметь, желать и быть готовым управлять коллективной деятельностью людей, не создавая проблем и не пуская на ветер общественные богатства. Демагогических призывов, командного прессинга в управлении, мягко говоря, недостаточно.

Управление — это не просто менеджмент и тем более не бюрократические технологии. Это знания, культура, искусство, способность предвидеть, планировать, принимать взвешенные решения и масса других профессиональных и личностных качеств. Здесь недопустимо унижающее человеческое достоинство положение, когда человек представляется абстрактным придатком системы, винтиком огромной государственной машины. «Правда не должна зависеть от того, кому она служит»[81] — в высшей степени справедливое замечание В. И. Ленина. Вот только плохо с этим согласуется его же трактовка сущности социалистического государства, как неограниченной диктатуры господствующего пролетарского класса и формы выражения «систематического насилия над буржуазией, не связанной никакими законами». Не здесь ли первоисточник ничем не ограниченной в последующем власти партийно-государственной бюрократии, будущего террора и массовых репрессий, насильственных методов управления во имя построения, как тогда говорилось, высокоорганизованного, свободного и справедливого социалистического общества и демократического пролетарского государства высшего типа[82]? Итог известен: победить варварство варварскими способами не удалось, это в принципе невозможно. Народную демократию надо было не только провозглашать и обещать, но и последовательно внедрять в жизнь ее идеалы.

Человек — не «винтик», в нем надо видеть самодостаточное и продуктивное начало, помнить, что «общественные цели могут быть достигнуты исключительно в личностях» (П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский), активно вмешивающихся в естественный ход общест­венных событий (О. Конт) и являющихся единственно реальным «двигателем истории» (Б. Бауэр). В этих суждениях немало, конечно, идеализма, но присутствует и большая доля истинного, ведь правильно говорят, что только в продуктивности человека заключена энергетика цивилизованности.

Нравственность — это система этических ценностей, которые признаются обществом в качестве одной из базовых основ нормативной регуляции отношений (наряду с правовой, мировоззренческой и организационной) в самых различных сферах общественного бытия. Нравственность содержит в себе такие понятия как «добро», «благо», «ответственность», «служебный и человеческий долг», «совесть». Наличие именно этих ценностей, а не эгоизм, честолюбие, душевная лень и т.д., позволило народам пронести через века самые важные для них идеалы, пройти через множество испытаний и обеспечить свое выживание. Не «я», а «наше»; не «я и они», а «мы вместе»; не «эта страна», а наше Отечество, не лицемерие, а порядочность, — вот основа жизни и созидательной управленческой этики. Если законы и повседневная управленческая практика перестают корреспондировать с нравственными постулатами, то люди рано или поздно от таких законов и от такой власти откажутся. Государство эффективно, авторитетно и продуктивно, если в его законах, управленческих решениях и повседневных действиях служащих заложена высокая нравственность. Там, где нет нравственности — там нет и созидания. Звучит со значительной долей пафоса, но это в высшей степени верно.

Но верно и другое: одними правильными рассуждениями о нацио­нальной и духовной идентичности и об ответственности за Родину, призывами к гуманизму, порядочности и интеллигентности делу не поможешь. Главное заложено в другом — в эффективности конкретных действий и поступков, в хорошем воспитании, качественной профессиональной подготовке, строгом контроле. Только воспитанный, хорошо подготовленный в профессиональном отношении и поставленный в ответственное положение специалист будет работать продуктивно, сможет полностью реализовать свой интеллектуальный и физический потенциал. Отсюда вывод: важнейшая функция управленцев и исполнителей не только высококачественно исполнять общественные обязанности, но и быть образцом нравственности, а значит, непримиримого отношения к стяжательству, бюрократизму, невоспитанности, национальной, расовой и социальной неприязни. К сожалению, у нас это понимают далеко не все. Потребуется, похоже, еще немало сил и времени, пока нормы высокой морали станут личными убеждениями, руководством в служебной практике и частной жизни.

Большая роль в организации субъективного фактора принадлежит общественному самоуправлению, в котором проявляют себя интересы, потребности, мотивы и практическая общественная самодеятельность людей. Реализуются они посредством соответству­ющих общественных институтов — частной собственности, традиций, обычаев, других регуляторов гражданской самодеятельности. Немаловажную роль играют добровольные союзы, профессиональные ассоциации, клубы по интересам, политические партии, общественные палаты и органы местного самоуправления, неправительственные организации.

При этом следует иметь в виду, что для придания субъективному фактору необходимой организованности одной общественной саморегуляции недостаточно. Довольно часто плюрализм и свобода общественных инициатив приводят к тому, что между ними возникают острые противоре­чия. В результате силы субъективного фактора уходят не на созидание, а на разрешение конфликтов. Усугубляет ситуацию пресловутый административный ресурс. Мало пользы и от мероприятий типа сборов молодых политиков на Селигере, публичного заигрывания с байкерами и футбольными фанатами. Так консолидировать субъективный фактор, а тем более вдохновить людей на конструктивную деятельность невозможно. Скорее наоборот, можно только посеять скептицизм и недоверие к властям, спровоцировать массовое раздражение. Здесь нужен не популизм, не самодовольство и не громкие акции, а конструктивные идеи и рутинные созидательные действия.

Таких вдохновляющих и мобилизующих идей история знает немало:

1) идеи сохранения и укрепления родоплеменных отношений, приведших в последующем к формированию так называемых нацио­нальных государств;

2) религиозные идеи и обеспечивающие их организации (церковь), авторитет которых превратил многие общества в поликонфессиональные образования, в пределах которых на протяжении многих веков мирно сосуществуют люди самых различных вероисповеданий. Для нашей страны особую значимость имело крещение Руси и постепенный отказ от язычества. С приходом православия на нашу землю пришла грамотность, письменность, а древняя культура Византии получила новое дыхание в славянском мире. Церковь стала центром политической и общественной жизни общества;

3) идеи просвещенного абсолютизма, отвергающие варварские методы авторитарного правления и ориентирующие субъективный фактор на гуманистические ценности: священное право частной собственности, равенство людей от рождения, разделение власти, взаимную ответственность общества и государства, просвещение народа;

4) советская государственность, которая рождалась под сильным влиянием демократических настроений и стремления к свободе. Люди с энтузиазмом реагировали на идеи диктатуры пролетариата и декреты «О мире» и «О земле», на «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», на формирование Советов рабочих и солдатских депутатов, ВЦИК и Совнаркома, которые интегрировали в себе функции законодательной и исполнительной власти, императивно-руководящей роли партии большевиков. Однако именно с этого начала складываться административно-командная система управления с ее централизмом и подавлением инакомыслия, репрессивными методами решения политических, экономических и социальных задач;

5) идеи хрущевской оттепели, многие из которых носили довольно привлекательный после сталинского режима характер. Решительному развенчанию был подвергнут культ личности, изменился характер государственной карательной политики, вертикальные схемы управления были заменены территориальными. Резко усилилась борьба с бюрократизмом и очковтирательством. В итоге страна сделала серьезный шаг вперед по пути экономического и культурного обновления;

6) идеи построения демократического общества на либеральных основаниях, выбор пути построения демократического правового социального государства с его экономическим, политическим и социальным плюрализмом, свободой, гражданской раскрепощенностью, выборами и независимым судом;

7) идеи рационализации аппарата управления. Было время, когда в мире популярными были веберовские идеи организации субъективного фактора государственного управления в форме рациональной бюрократии. М. Вебер сформулировал базовые критерии, которым должен отвечать идеально выстроенный аппарат управления:

• чиновники лично свободны, беспристрастны и подчиняются исключительно служебному долгу. Это политики борются, агитируют, критикуют и развенчивают, а обязанность чиновника добросовестно и точно выполнять принятые властью решения, причем под ответственность последней;

• аппарат имеет устойчивую организационно-служебную иерархию;

• каждый работник наделен четко определенной должностной компетенцией;

• работают служащие в силу контракта, следовательно, на ос­­нове свободного выбора и в соответствии со своей специальной квалификацией;

• вознаграждаются работники постоянными денежными окладами и рассматривают службу как главную профессию и единственный источник своих доходов;

• карьера выстраивается в соответствии со старшинством по службе, а также в соответствии со способностями независимо от суждения начальника;

• все работают в полном «отрыве от средств управления» и без присвоения служебных мест, подчиняются строгой служебной дисциплине, контролю и господству знания[83]. В результате система функционирует как хорошо отлаженная машина.

Достоинства рационально выстроенной бюрократической машины доказаны многолетней практикой. Принципы и технологии рациональной бюрократии не только себя не изжили, а скорее наоборот, получают в наше время новое смысловое наполнение. Разве разумно отрицать полезность управления «без излишних эмоций и человеческих привязанностей», отказываться от разумной регламентации служебных отношений или повышения персональной ответственности? Именно в адаптации и развитии концепции рациональной бюрократии применительно к нынешним условиям — важнейший резерв модернизации института государственного управления и полномасштабной реформы государственной бюрократии[84]. Многие ценности веберовской рациональной бюрократии не только не устарели, а, скорее наоборот, совершенствуются, наполняются новым содержанием и легко приводятся в соответствие с вызовами современных реалий.

Но жизнь не стоит на месте и наука не ограничивается устоявшимися концепциями. Поиск новых управленческих парадигм никогда не приостанавливался. Появилась, например, «реалистическая» концепция бюрократии. Большим авторитетом пользуется модель «отзывчивой» администрации. Широкое признание получили следующие концепции:

1) «новое государственное управление» (New Public Mana­ge­ment) — внедрение рыночных механизмов в механизм госуправления, на смену государству-администратору приходит государство как экономически эффективный менеджер[85];

2) «хорошее управление» (Good Governance) — акцент на взаимо­дей­ствии власти с гражданским обществом и установлении большей доверительности в отношениях с населением[86], когда сервисный подход и оказание услуг гражданам становится ведущей функцией государственного управления[87];

3) «сетевая модель управления» в форме «управления без правительства» (governing without government), учитывающего не только и не столько официальные, сколько латентные управленческие отношения, в условиях которых центральной фигурой является не институт, а конкретный субъект управления.

Одним словом, учеными предлагается множество альтернатив рациональной бюрократии и советской модели партийно-государственного аппарата. Это своего рода реакция на информационные, технологические и социальные вызовы современного глобального мира.

Серьезный шаг по пути творческого поиска был сделан в 1920—1950-е гг. теоретиками «концепции человеческих отношений» в менеджменте: Э. Мэйо, К. Менгером, Ф. Ретлисбергером, Л. Мизесом, В. Репке. Ученым удалось на многие вещи посмотреть другими глазами, сделав особый упор на исследовании статусных, моральных и мотивационных механизмов в управлении, определить их значимость, откровенно высказаться по поводу угрозы, исходящей от бюрократии, в условиях, когда везде и во всем торжествует императивный «дух власти и государства»[88].

Ученые исходили из того, что в управлении не бывает про­стых ответов на сложные вопросы и очень быстрых решений. Легкомысленно и даже опасно полагаться на то, что руководители все знают, все понимают и все делают верно. Однозначность и самоуверенность в управлении очень опасны. Везде требуются анализ, диалог про­фессионалов, выдержка и терпение и самое главное — коллективный разум и персональная ответствен­ность.

МЭЙО Элтон (1880—1949)

Американский ученый в области управления, социологии и психологии. Один из основоположников так называемой индустриальной социоло­гии и концепции «человеческих отношений» в менеджменте. Приехал в Соединенные Штаты Америки в начале 1920-х гг. Сначала занимался научными исследованиями в области организации труда на промышленных предприятиях Чикаго (хоторнские эксперименты) и в Фонде Рокфеллера. Продолжил свои исследования в Гарвардском универси­тете и Высшей школе бизнеса и администрации. Наиболее известные труды: «Человеческие проблемы в индустриальном обществе» (1933) и «Социальные проблемы индустриального общества» (1945).

Предмет научных интересов — стиль управления на основе «человеческих отношений», психофизическое состояние и мотивация работников, усло­вия, обеспечивающие высокую производительность труда. Доказывал, что жесткая централизация управления и формализация организацион­ных процессов несовместимы с природой человека и его естественным стремлением к свободе и благополучию.

Считал, что главные качества управленца — коммуникабельность, фили­гранное владение искусством общения, гуманизм. Авторитарный стиль управления должен быть заменен демократическим, основанным на сти­мулировании работника. Основным условием снятия классовых противо­речий считал рационализацию управления.

МИЗЕС Людвиг фон (1881—1973)

Известный экономист, социальный философ, доктор экономики и пра­ва. Профессор Венского, Женевского и Нью-Йоркского университетов. В 1926 г. основал Австрийский институт исследования бизнес-циклов. Служил в Венской Торговой палате. Наибольшей известностью пользуются его книги «Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность», «Либерализм в классической традиции», «Принципы эко­номической науки». Критиковал теории социализма и кейнсианства, с тру­дом воспринимал идеи управленческого детерминизма. Единственной разумной политикой в условиях индустриального общества считал рацио­нальность и либерализм, т.е. политику невмешательства государства в экономику и предоставления полной свободы производителям. Абсо­лютные основы цивилизованного рынка с его точки зрения — это разделение труда, частная собственность, свободный обмен, экономический расчет. Убеждал, что политика государственного вмешательства в хозяйственную жизнь вредна для общества, порождает нестабильность, нарушает естественный ход раз­вития.

Л. Мизес считал, что отказ от свободного рынка неизбежно подрывает поступательное и эффективное развитие экономики. Был принципи­альным критиком социализма с либеральных позиций, не верил в воз­можность рационального управления при социализме с его планово­стью и централизацией, считал его «саморазрушающимся строем». С его точки зрения в условиях централизации возможен лишь «запланирован­ный хаос» — царство произвола чиновников, менеджеров и планови­ков. Настоящей движущей силой поступательного развития может быть только индивид с его потребностями и средствами их удовлетворения в условиях частной собственности, а успех гарантируют свобода, частное предпринимательство, демократия и правовой порядок.

Очередным шагом на пути поиска более эффективных моделей управления стали работы Г. Аллисона, П. Блау, Д. Вальдо, М. Крозье, Ч. Линдблюма, В. Острома, Г. Саймона, В. Томсона, К. Эрроу в 1950—1970-е гг. В их трудах субъективный фактор пред­ставлен уже не как источник «помех», подлежавший устранению, а как существенный компонент любой реальной организации управ­ления. В теорию бюрократии все настойчивее стал проникать протестный гуманистический дух и бихевиористские подходы.

Если для М. Вебера деперсонализа­ция, деполитизация служебных отношений и жесткая исполнительная дисциплина были способом нейтрализации худших качеств служа­щего и управленческого аппарата в целом, то у критиков рациональной бюрократии обозначился поворот в сторону активизации человеческой натуры. Активно разрабаты­вались концепции «отзывчивой» (responsive) администрации», «рационального выбора», перехода от «экономического человека» к «управленческому человеку». В 1990-е гг. все громче зазвучали аргументы о необходимости поиска золотой середины между традицией и современностью и приспособления государственного аппарата к новым условиям. Особое беспокой­ство вызывало снижение уровня профессионализма государственных служащих и размытость нравственных императивов регламентации их поведения. Обосновывается необходимость перехода от государственного администрирования к государственному менеджменту, от бюрократической иерархической организации к партнер­ству и кооперации, от логики учреждения к аутсорсингу, передаче на контрактной основе части функций государственных органов и учреждений частным фирмам.

Одним словом, вопрос о рационализации субъективного фактора в государственном администрировании с повестки дня пока не снят, да и вряд ли когда-либо, пока существует государство, будет снят. Многое предстоит еще изучить, во многом разобраться, немало построить и перестроить, от чего-то отказаться, а что-то и вовсе выбросить на свалку истории.

5.2. Правовое регулирование государственно-управленческих отношений

Государственное управление, как уже говорилось, может быть исследовано с различных точек зрения: исторической, политологической, экономической, организационной, психологической, социологической, этической и др. С юридической точки зрения государственное управление — достаточно сложная система правовых отношений, складывающихся между государством и обществом, органами государственной власти и гражданами, должностными лицами, государственными служащими и населением. Не забудем и о внутриаппаратных служебных связях и отношениях. Все они в подавляющем большинстве случаев носят административно-управленческий характер и покоятся на прочных правовых основаниях.

Правовое регулирование (англ. regulation, rules) — это юридическая функция государства, реализуемая в процессе его воздействия на общественные отношения и посредством которой деятельность субъектов этих отношений приводится в соответствие с требованиями, дозволениями и запретами, содержащимися в нормах права. Легитимность и обязательность исполнения установленных требований поддерживается обществом, обеспечивается авторитетом власти и ее непререкаемым правом на применение (в случае необходимости) принудительной силы.

Правовое регулирование выступает как механизм публичного управления. Оно включает широкую номенклатуру правовых средств, при помощи которых обеспечивается результативное управляющее воздействие на общественные отношение, сознание и поведение людей. Это правовые нормы, юридическая ответственность, правовая культура, акты применения права, акты реализации прав и обязанностей. Правовое регулирование представляет собой единство трех аспектов: социологического, нормативного и организационно-практического. Такое регулирование начинается тогда, когда назревшая общественная потребность нуждается в правовом упорядочении, когда общество самостоятельно, без помощи государства не в состоянии реализовать эту потребность. Государство же, осознав проблему, принимает соответствующее решение и предпринимает соответствующие организационно-управленческие усилия по ее урегулированию (решению). Цель же такого регулирования — защита законных интересов субъектов государственно-управленческих отношений, оптимизация управленческой правоприменительной, правоохранительной практики и воспитательной деятельности, обеспечение неотвратимости ответственности тех, кто нарушает закон.

Структурировать тематику правового регулирования можно по разным основаниям.

По уровню управленческих отношений правовому регулированию подвергаются:

1) отношения между государством (его органами), различными социальными сообществами (социальными группами, коллективами, производственными единицами) и гражданами;

---

Дата добавления: 2016-01-04; просмотров: 23; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!