Прекратится-ли движение тел небесных?
(Quaest . XCI, art.2).
„По сказанному в св. Писании, явившийся ангел поклялся Живым в веках, что время перестанет существовать вслед затем, как седьмой ангел вострубит в трубу, при звуке которой должны воскреснуть мертвые, по слову апостольскому. Но вместе с завершением времени, перестанет существовать движение неба, следовательно движение это прекратится.
Пророк сказал: „Солнце ваше не будет закатываться и Луна не будет подвергаться ущербу.“ Но Солнце закатывается и Луна подвергается ущербу вследствие движения Неба. Следовательно, движение это когда-либо прекратится.“
Аристотель доказывает, что движение Неба происходит от безрерывнаго нарождения низших существ. Но нарождение прекратится вместе с завершением числа избранных, следовательно движение Неба тоже прекратится.“
„Покой возвышеннее движения, ибо неподвижностию своею вещи наиболее уподобляются Богу, который есть верховная неподвижность. Движение низших тел необходимо имеет пределом покои, но как небесныя тела совершеннее земных, то их движение естественно имеет пределом также покой.“
Заключение. „Небесныя тела, равно как и другия тела, созданы на потребу человеку, но как люди, осиянные горнею славою, не нуждаются в этих телах, то движение неба, по воле божией прекратится вслед за прославлением человека.“
Итак, само сабою разумеется, что крошечная, обитаемая нами Земля составляет верховную цель Творца. Мы ничего не истолковываем, ничего не объясняем: безпристрастный историк должен вопрошать выводиммх им на сцену людей, поставляя себе законом — выслушивать их. Чтобы не оставалось однакож ничего больше желать, закончим наш разсказ, пополнив предъидущия мысли объяснением природы неба.
|
|
|
Слова: „В начале Бог создал Небо и Землю,“ истолковывавались в том смысле, что под словом Небо должно разуметь не твердь небесную, а Эмпирей и огненное небо. От начала мира было приличным, чтобы существовала преславная обитель блаженных, лучезарное небо, которому дано название Неба-эмпирея.
При настоящих условиях существования вселенной, тела чувственныя обладают движением, так как движением вещества производится многоразличие стихий. Но с завершением славы, прекратится движение вещества. От начала вселенной являлось приличным, чтобы Эмпирей занимал такое место.
Из слов св. Василия явствует, что Небо заканчивается формою сферы: оно настолько твердо и плотно, что разграничивает содержащиеся в нем от того, что находится вне его. Поэтому за ним простирается пустынная и безсветная область, препятствующая дальнейшему распространению светлых солнечных лучей. Хотя твердь небесная плотна, но вместе с тем она прозрачна, так как мы видим звезды сквозь промежуточныя небеса. Можно сказать, что Небо-эмпирей не есть сгущенный свет, что оно не издает лучей, подобно Солнцу и обладает светом более тонким, более жидким; можно-бы сказать еще, что оно сверкает блеском небесной славы, неимеющим ничего общаго с натуральным светом.“ (Quaest . LXVI, art.3).
|
|
|
Св. Фома добавляет, что могут существовать многия небеса, подобно многим окружностям вокруг одного центра, но что следует дать общее название Неба всему, окружающему Землю, от Эмпирея, до атмосферы. Он полагает, что по этой причине св. Василий выразил мнение о существовании многих небес, но последний автор заходит еще дальше, говоря: „Безконечное Существо могло бы забросить в пространства многие миры, подобные тем пузырькам, которые образуются на поверхности взволнованных вод.“ Во всяком случае, и здесь замечается условная форма, а не прошедшее совершенное.
Философская система „Ангельскаго учителя“ выражает, сказали мы, философскую доктрину всей католической Церкви и по этой именно причине мы несколько распространились об этой главе „Свода“ с целью подробнее распросить автора на счет предметов, находящихся в связи с нашею доктриною. До настоящего времени его схоластическая философия истолковывалась не иначе, как в том смысле, в каком мы представили ее, причем больше обращали внимания на личныя мнения св. Фомы, чем старались уменьшать значение его докторальных положений.
|
|
|
Все это представляло однакож одни чисто-теоретическия соображения: телескопы, выяснившие нам природу светил, не были еще изобретены в тринадцатом столетии и нечего удивляться, если в сказанную эпоху не стесняясь преподавали ложную систему и принимали ее за основу для самых смелых и вместе с тем, шатких выводов. Но удивительно, что впоследствии некоторые люди упорствовали в поклонении авторитету, освященному и, вместе с тем, ослабленному веками, считали истинным написанное в эпоху невежества и сомневались в том, что в столь ярком свете представляет нам наука новейших времен. В числе богословских сочинений (это очень хорошо известно докторам каноническаго права), книга о. Гудена пользовалась огромным авторитетом *), так что люди, не читавшие св. Фому, останавливались на менее грубом научном изложении перваго из сказанных авторов. Богослову этому, повидимому, были известны новейшия открытия по части астрономии. Он посещал новую королевскую обсерваторию в Париже и Кассини показывал ему в телескоп светила небесныя; он сам измерял высоту лунных гор, а к третьему тому его сочинений приложены три прекрасныя карты Луны; он видел Кольцо Сатурна, полосы на Юпитере, очертания Марса и солнечныя пятна, но несмотря на это, о. Гуден, подобно св. Фоме, не допускает идею множественности миров и придерживается системы Птолемея. Будучи убежден в нетленности неба и звезд и в превосходстве Земли в среде творения, он снова приводит аргументы „Ангельскаго учителя“, клонящиеся в пользу единичности мира и в особенности те из них, которые вытекают из идеи единичности Бога и таким образом впадает, подобно своему знаменитому учителю, в указанный Плутархом заблуждения, как будто на основании того, что существует один только зодчий, мы вправе заключать о существовании одного только здания... Не можем не перевесть некоторыя из положений автора Philosophia Livi Thomae.
|
|
|
*) Philosophia juxta inconcussa tutissimaque dim Thomae dogmata, quatuor tomis comprehensa. Editio decima, prioribus accuratior. Paris, 1692.
„Если-бы светила и планеты подвергались переменам и изменениям, обусловливаемым существованием на них органической жизни, то прежде всего это доказывалось-бы Луною, планетою, столь нам близкою. Но мы видим в телескоп, что она постоянно покойна и бездеятельна и что на поверхности ея не происходить других перемен, кроме тех, которыя производятся тенями при действии солнечных лучей. На ней легко можно-бы было заметить малейшия изменения, движения животных, колебания деревьев, ход растительной жизни. Но как не замечается ничего подобного, то очевидно, что люди, уподобляющие Луну Земле и помещающие на ней моря, реки, воздух, леса, города и животных, находятся в полнейшем заблуждении.“
„Нам могут возразить, что планеты подобны земному шару, что с поверхности другой планеты нас можно-бы видеть между Марсом и Венерою, следовательно, как там, так и здесь необходимо должна проявляться жизнь, тем более, что нельзя предположить, чтобы столь обширные миры были лишены обитателей и оставались громадными пустынями. Но я не допускаю ни сходства планет с Землею Nego planetas esse telluri similes), ни мысли, что последняя есть планета. Земля сотворена для того, чтобы, быть месторождением рода человеческаго, а планеты помещены на Небе; для освещения Земли (Ut terram illuminent. По истине, не велико-же освещение!) и управлять течением жизни на поверхности земнаго шара, как учит св. Писание. Следовательно, помещать на светилах чтобы то ни было — представляется излишним“ *).
*) T. III. Quaest. II, § 2. An coelorum substantia sit corruptibilis.
А относительно звезд, Лактанций говорит: „Что оне нетленны, доказывается это самою нетленностью неба. Значить, было-бы напрасною тратою времени опровергать бредни древних авторов, повторяемыми также и новейшими писателями, смотревшими вообще на светила, а в особенности на планеты, как на обитаемые миры, на которых находятся реки, моря, леса, горы, животныя, растения и проч. Все это вытекает, быть может, из орфических поэм, но все это чистейшия небылицы**).“
**) De Sideribus .
И в конце XVII в. ученый доктор богословия не опасается закончить свой трактат о системе неба следующими предложениями:
„Не следует допускать систему Коперника, но, по всей справедливости, ее должно отвергнуть на том основании, что было-бы дерзновенно сообщать Земле движение и удалять ее из средоточия вселенной.“
„Система Тихо Браге сноснее (tolerabilius) системы Коперника, так как первая оставляет Землю в центре вселенной; во всяком случае, и эта система не доказана.“
„Система Птоломея вероятнее всех прочих. Однакож движение Меркурия и Венеры представляет некоторыя затруднения и не мешало-бы придумать четвертую систему, которая заняла-бы посредствующее положение между системами Коперника и Тихо Браге.“
Оставим нашего метафизика с его отрицаниями и сомнениями, не простив ему однакож его прегрешений, чтó с величайшею готовностью мы делаем по отношению св. Фомы и возвратимся к тринадцатому веку, который на несколько времени мы оставили за собою.
За богословом средневековаго христианскаго периода вскоре появляется поэт: Данте на безсмертной лире воспоет учение, проповедывавшееся священнослужителями с высоты кафедр и мрачный флорентийский мечтатель посетит небесныя сферы и круги, описанные учителем Церкви. Но прежде чем дойдем до видений Алигиери, побеседуем несколько мгновений с его учителем, энциклопедистом тринадцатаго века, итальянцем Брунетто Латини. Изгнанный гибелинами в 1260 году, он приютился в добром городе Париже, где и издал на французском языке свое сочинение „Сокровищница всего существующаго“ (Trésor de toutes choses). Это одна из первых, написанных на французском языке книг и ради курьеза мы представим, без всяких покровов, слова подлинника, в котором так наивно отражается та далекая эпоха, когда предки наши разсуждали о природе вещей. Дело идет о Небе, Небе-эмпирее.
„Итак знайте, что над твердью высится наипрекраснеший и пресветлый хрустальный свод, почему и называется он хрустальными Небом; это место, откуда были низвергнуты падшие ангелы... Без сомнения есть и другое, пурпуроваго цвета, называемое Эмпиреем, где пребывает пресвятое и преславное Божество с ангелами и с тайнами своими, говорить о которых автор настоящей книги не дерзает, предоставляя это, как и подобает, божественным учителям и владыкам святой Церкви.“
В этой выдержке отражаются народныя понятия, в сущности тождественыя с теми, которыя проповедывались учителями Церкви. Их наивная форма показывает, с каким пассивным повиновением народ относился к учению высших авторитетов. Однакож Брунетто Латини не ученик, а учитель и его „ Сокровищница“ есть энциклопедия, заключающая в себе весь свод человеческих познаний современной эпохи, начиная от светил небесных и до полевых букашек. Во всех вопросах, которые, подобно нашему, приходят в соприкосновение с догматом, Брунетто подчиняется господствующим идеям, ни о чем не разсуждает и ничего не объясняет. Следуя системе Птоломея, он имеет однакож правильные понятия о законах тяжести, о притягательной силе Земли и — как заметил один ученый *) — если Данте, в XXXIV книге Ада поступает согласно с законами тяготения, то, быть может, люди безпристрастные заметят влияние Брунетто Латини в следующей выдержке, в которой он излагает свои мысли о Земле, подобно тому, как в первой выдержке он уже изложил свои мнения о Небе.
*) Фердинанд Дени (Dénis), в его книге: Le monde enchanté.
„Говоря по правде, Земля подобна точке компаса, которая всегда находится в центре своего круга и никогда не уклоняется ни в ту, ни в другую сторону. Следовательно, Земля необходимо шаровидна, так как при иной форме в одном месте она находилась-бы ближе к Небу и тверди, чем в другом. Но это немыслимо и еслибы можно было остановить Землю и выкопать колодезь, который проходил-бы ее насквозь, причем в колодезь этот мы бросили-бы огромнейший камень или другое тяжелое тело, то, по моему мнению, камень не пролетел-бы сквозь всю землю, но возвратился к ея центру.“
Можно-бы подольше послушать автора „Сокровищницы“, представляющаго нам фантастическую систему естествоведения этой дивной эпохи, равно как и мнения современных ему „астрономийцев“ но слава ученика затмевает славу учителя, так что в наше время многие знают о существовании Латини только по тем советам, которые он дает знаменитому флорентийцу в его „Нисхождении в Ад:“
Дата добавления: 2022-01-22; просмотров: 91; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!