Примерная атака линией неприятельских линий 1 страница
Атакуй первую неприятельскую линию! В штыки! Ура! Взводные командиры: Коли, коли! Рядовые: Ура! – громогласно. Краткий отбой.
Такая же атака на конницу
Неприятельская кавалерия скачет на выручку к своей пехоте. – Атакуй! – Здесь держать штык в брюхо человеку; случится, что попадет штык в морду, в шею, особливо в грудь лошади. – Краткий отбой.
Атакуй вторую неприятельскую линию, или резервы неприятельские атакуй! Отбой. Сим кончится.
Третья сквозная атака.
Линия равняется вмиг. Вперед! Не смеет никто пятиться, ни четверти шага назад. Ступай! Повзводно, полудивизионами или дивизионами. На походе плутонги вздваивают в полудивизионы, или их ломают на плутонги. Солдатский шаг аршин, в захождении полтора аршина. Начинает барабан, бьет свои три колена (т.е. дробь, палки, дробь с палками); его сменяет музыка, играет полный поход; снова барабан. И так сменяются между собой. Бить и играть скорее, от того скорее шаг. Интервалы или промежутки между взводов весьма соблюдать, дабы прийдя на прежнее место, при команде Стой! все взводы вдруг стояли и заходили в линию.
Вторая или первая половина линии, по рядам налево или направо: Ступай, ступай на атаку! – Ступай! У сего барабан (бьет) «фельдмарш».
Заходить против части, на место стоящей из картечного выстрела вон (дальше выстрела картечью). Ступай! – «Поход» в барабаны.
На 80 саженях от противничья фронта бежать вперед от 10 до 15 шагов через картечную черту полевой большой артиллерии; на 60 саженях то же через картечную черту полковой артиллерии, и на 60 шагах – (через интервал) верной черты пуль.
|
|
|
Ступай, ступай! В штыки! Ура! – Противная линия встречает пальбой на сей последней дистанции, а на 30 шагах ударит сама в штыки. С обеих сторон сквозная атака.
Равно сему другая линия: Атака! Обе части на прежних местах, так же отдельная часть. Заходить колонной для деплояды (развертывания) фронтов, если есть место.
Атака колонной
Обе части делают колонны по числу людей в разводе, в одну или две колонны.
Атака будет колонной! Ступай! — Барабан бьет поход на 60 шагах одни от других.
Ступай! Ступай!! Атакуй в штыки! Ура! — Мушкет в правой руке на перевесе; колонны между собою насквозь быстро, примерно (не по настоящему) колют. Колонны, строй каре! Стрелки, стреляй в ранжире! Плутонгами, начинай! — Здесь каре на месте. Стрелки бьют наездников и набегающих неприятелей, а особливо чиновников; плутонги палят в их толпы. Пальба должна быть кратка, ибо тут дело больше картечь. Потом бросаются колоть.
Ступай, ступай! Атакуй! В штыки! Ура! — Что изображается сквозной карейной атакой.
Стрелки, вперед! Докалывай! Достреливай! Бери в полон! На оставшихся басурман между каре! Барабан – краткий сбор!
|
|
|
Стрелки, в свои места! Каре – строй колонны! – Исполнение то же, как выше о колоннах!
Атака каре
Колонны, строй каре! Каре, ступай! Ступай! Ступай! Атакуй! В штыки! Ура! – Здесь без пальбы, атака же прежняя.
Каре, строй линейный фронт! А заходящей части, по рассмотрению, вместо линии в колонну, или по четыре. Команда ей: По рядам или по четыре, направо или налево, ступай на прежнее место! Стой! Фронт! Барабан-фельдмарш.
П р и м е ч а н и е. Сии основательные маневры, хождения и эволюции равны в батальонных, полковых и корпусных экзерцициях (учениях).
Начальник может требовать батального огня?
Исправный приклад (прицел) правит пальбой. Здесь он расстраивается по неминуемой торопливости; но во взводной пальбе он виден. Одиначка пальбы на баталии выйдет сама собою. Для сбережения пули тут на каждом выстреле всякий своего противника должен целить, чтобы его убить.
(Начальник может требовать) залпа? – (Только) в разводе, коли с пальбой, для очищения ружей. В ином строю – только для исправности приклада (прицела). Против неприятеля не годится: он может сколоть и порубить, пока опять заряжают.[350]
(Начальник может требовать) наступных плутонгов? – Они только для движения, но против неприятеля эта ломаная линия не годится; ибо он ее, особенно кавалерией и малой (силой) изрубить может.
|
|
|
(Начальник может требовать) отступных плутонгов? – Лучше о них и не помышлять! Влияние их солдату весьма опасно, а потому и ни о каких ретирадах (отступлениях) в пехоте и кавалерии не мыслить!
Разговор с солдатами их языком
После этого разводного учения, когда оно будет учинено по приходе развода в Главную квартиру, куда он приходит до рассвета, а на рассвете выходит уже на площадь, – штаб-офицер того полка, чей развод, командует: Под курок (т.е. взять мушкеты вертикально) и начинает в присутствии всего генералитета, штаб и обер-офицеров говорить к солдатам (на) их наречии наизусть следующее:[351]
Каблуки сомкнуты, подколенки стянуты! Солдат стоит стрелкой. Четвертого вижу, пятого не вижу.
Военный шаг – аршин, в захождении – полтора аршина. Береги интервалы! Солдат во фронте на шагу строится по локтю; шеренга от шеренги три шага; в марше – два. Барабаны не мешай!
Атака.
Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию, когда негде взять. Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко. Пуля обмишулится, а штык не обмишулится. Пуля – дура, а штык – молодец! Коли один раз! Бросай басурмана со штыка! – Мертвый на штыке царапает саблей шею. Сабля на шею – отскочи шаг, ударь опять! Коли другого, коли третьего! Богатырь заколет полдюжины, а я видал и больше.
|
|
|
Береги пулю в дуле! Трое наскочат – первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун!
В атаке не задерживай!
Для пальбы стреляй сильно в мишень. На человека пуль двадцать, купи свинца из экономии, немного стоит.
Мы стреляем прицельно. У нас пропадает тридцатая пуля, а в полевой и полковой артиллерии разве меньше десятого заряда.
Фитиль на картечь – бросься на картечь: летит сверх головы. Пушки твои, люди твои, вали на месте, гони, коли! Остальным давай пощаду. Грех напрасно убивать, они такие же люди.
Умирай за дом Богородицы, за Матушку (Россию[352]), за Пресветлейший дом! – Церковь Бога молит. Кто остался жив – тому честь и слава!
Квартирование.
Обывателя не обижай: он нас кормит и поит. Солдат не разбойник.
Святая добыча! Возьми лагерь – все ваше. Возьми крепость – все ваше. В Измаиле, кроме иного, делили золото и серебро пригоршнями. Так и во многих местах. Без приказа отнюдь не ходи на добычу.
Побоища и нападения валовые.
В баталии полевой три атаки:
(1) В крыло, которое слабее. Крепкое крыло закрыто лесом? – Это не мудрено, солдат проберется и болотом! Тяжело через реку – без моста не перебежишь. Шанцы всякие перескочишь.
(2) Атака в средину невыгодна, разве конница хорошо рубить будет, а иначе самих сожмут.
(3) Атака в тыл очень хороша, только для небольшого корпуса, а армией заходить тяжело.
Баталия в поле: линией против регулярных, каре против басурман. Колонн нет. А может случиться и против турок, что пятисотному каре надлежать будет прорвать пяти и семитысячную толпу с помощью фланговых каре. На тот случай бросится он в колонну. Но в том до сего нужды не бывало. Есть безбожные, ветренные, сумасбродные французишки. Они воюют на немцев и иных колоннами. Если бы нам случилось против них – то надобно их бить колоннами же!
Баталия на окопы на основании полевой. Ров не глубок, вал не высок. Бросься в ров, скачи через вал, ударь в штыки, коли, гони, бери в полон! Помни – отрезывать! Тут подручнее коннице. В Праге отрезала пехота, да тут были тройные и большие окопы и целая крепость, для того атаковали колоннами.
Штурм или валовой приступ.
Ломи через засеку, бросай плетни через волчьи ямы! Быстро беги! Прыгай через палисады, бросай фашины, спускайся в ров, ставь лестницы!
Стрелки, очищай колонны, стреляй по головам! Колонны, лети через стены на вал, скалывай! На валу вытягивай линию! Караул к пороховым погребам! Отворяй ворота коннице!
Неприятель бежит в город – его пушки обороти по нему. Стреляй сильно в улицы, бомбардируй живо! Недосуг за этим ходить. Приказ – спускайся в город, режь неприятеля на улицах! Конница, руби! В дома не ходи. Бей на площадях. Штурмуй, где неприятель засел. Занимай площадь, ставь главный караул. Расставляй вмиг пикеты к воротам, погребам, магазинам!
Неприятель сдался? – Пощада! Стена занята – на добычу!
Три воинские искусства.
Первое – глазомер, как в лагерь стать, как идти, где атаковать, гнать и бить.
Второе – быстрота.
Поход полевой артиллерии от полу- до версты впереди, чтобы спускам и подъемам не мешала. Колонна приблизится, – она опять выиграет свое место. Под гору сойдя, на равнине – на рысях.
Поход по рядам или по четыре для тесной дороги, улицы, для узкого моста, для водяных и болотных мест, по тропинкам; и только, когда атаковать неприятеля – взводами, чтоб хвост сократить.
Не останавливайся, гуляй, играй, пой песни, бей барабан, музыка, греми!
Десяток (верст) отломал — первый взвод, снимай ветры (ранцы), ложись! За ним второй взвод, и так взвод за взводом. Первые задних не жди. Линия в колонне на походе растянется: коли по четыре, то в полтора, а по рядам – вдвое. Стояла на шагу – идет на двух; стояла на одной версте, растянется на две; стояла на двух – растянется на четыре. То досталось бы первым взводам ждать последних полчаса по-пустому.
На первом десятке (верст) отдых час. Первый взвод вспрыгнул, надел ветры, бежит вперед десять-пятнадцать шагов; а на походе, пройдя узкое место, на гору или под гору – от пятнадцати и до пятидесяти шагов. И так взвод за взводом, чтобы задние между тем отдыхали.
Второй десяток (верст) – отбой! Отдых – час и больше. Коли третий переход мал, то оба пополам, и тут отдых три четверти часа, или полчаса, или и четверть часа, чтобы ребятам поспеть скорее к кашам. Это – для пехоты.
Конница своим походом вперед. С коней долой! Отдыхает мало и свыше десятка (верст), чтобы дать коням в лагере выстояться.
Кашеварные повозки впереди с палаточными ящиками. Братцы пришли – к каше поспели. Артельный староста – К кашам! На завтраке отдых четыре часа. То же самое к ночлегу отдых шесть часов и до восьми, какова дорога. А сближаясь к неприятелю, котлы с припасом сноровлены к палаточным ящикам, дрова запасены на оных.
По этой быстроте и люди не устали.
Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а коли издалека, то в двух и трехстах и больше. Вдруг мы на него, как снег на голову! Закружится у него голова! Атакуй, с чем пришел, с чем Бог послал! Конница, начинай! Руби, коли, гони, отрезывай, не упускай! Ура! Чудеса творят братцы! …
Третье – натиск.
Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет. В пальбе много людей гибнет: у неприятеля те же руки. Да русского штыка не знает!
Вытяни линию – тотчас атакуй холодным ружьем! Недосуг вытягивать линию – выдвижение из закрытого или тесного места – коли, пехота, в штыки! Конница тут и есть. – Ущелья на версту нет, картечь через голову, пушки твои.
Обыкновенно конница врубается прежде, пехота за ней бежит. Только везде строй! Конница должна действовать всюду, как пехота, исключая зыби. Там кони на поводах. Казаки везде пролезут.
В окончательной победе: Конница, руби, гони! Конница займётся – пехота не отстанет. В двух шеренгах сила, в трех – полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает!
Больницы.
Бойся богательни! Немецкие лекарствица издалека, тухлые, сплошь бессильные и вредные. Русский солдат к ним не привык. У вас есть в артелях корешки, травушки, муравушки.
Солдат дорог. Береги здоровье! Чисти желудок, коли засорился. Голод – лучшее лекарство. Кто не бережет людей – офицеру арест, унтер-офицеру и ефрейтору палочки; да и самому палочки, кто себя не бережет! Жидок желудок? Есть хочется? На закате солнышка немного пустой кашки с хлебцем; а крепкому желудку – буквица (растение со слабительным эффектом) в теплой воде или корень конского щавеля.
Помните, господа, полевой учебник штаб-лекаря Белопольского. В горячке ничего не ешь, хоть до двенадцати дней. А пей солдатский квас: то и лекарство. А в лихорадке не пей, не ешь. Штраф – за что себя не берег?!
Богадельни: первый день мягкая постель, второй день французская похлебка, третий день её братец гроб к себе тащит. Один умирает, а десять товарищей хлебают его смертный дух. В лагере больные, слабые, хворые в шалашах, не в деревнях. – Воздух чище! Хоть без лазарета и вовсе быть нельзя. Тут не надобно жалеть денег на лекарства, коли есть где купить сверх своих, и на прочие выгоды без прихотей.
Да все это неважно! Мы умеем себя беречь. Где умирает от ста один человек, а у нас и от пятисот в месяц меньше умирает. Здоровому – воздух, еда, питье. Больному же – воздух, питье!
Богатыри! Неприятель от нас дрожит.
Да есть неприятель больше и богадельни: проклятая немогузнайка, намёка, загадка, лживка, лукавка, краснословка, краткомолвка, двуличка, вежливка, бестолковка. Кличка, чтоб бестолково выговаривать: край, прикак, афок, вайрках, рок, ад и прочее, и прочее (бессмысленные восклицания немогузнаек). Стыдно сказать! От немогузнайки много, много беды! За немогузнайку офицеру арест, а штаб-офицеру от старшего штаб-офицера арест квартирный.
Солдату надлежит быть здоровым, храбрым, твердым, решительным, правдивым, благочестивым. Молись Богу! От него победа. Чудо-богатыри! Бог нас водит, он нам генерал!
Ученье свет, неученье тьма. Дело мастера боится. И крестьянин – не умеет сохой владеть – хлеб не родится. За учёного трех неучёных дают. Нам мало трех, давай нам шесть! Давай нам десять на одного! Всех побьем, повалим, в полон возьмем! (В) последнюю кампанию неприятель потерял счетных семьдесят пять тысяч, только что не сто. Он искусно и отчаянно дрался, а мы и одной полной тысячи не потеряли.
Вот, братцы, воинское обучение! Господа офицеры! Какой восторг!
По окончании этого разговора фельдмаршал сам командует: К паролю! С флангов часовые вперед! Ступай! На караул! По отдаче генералитету или иным пароля, лозунга и сигнала следует похвала или в чем хула разводу.
Потом громогласно говорит:
Субординация – послушание.
Экзерциция – обучение.
Дисциплина.
Ордер воинский – порядок воинский.
Чистота.
Здоровье.
Опрятность.
Бодрость.
Смелость.
Храбрость.
Победа!
Слава, слава, слава!
Разрыв с императором
«Я тот же, дух не потерял!»
Этого победительного восторга, этого торжества духа Павел I не способен был понять. При всей любви к армии и добром отношении к Суворову он все-таки считал, что «солдат есть простой механизм, артикулом предусмотренный». Конфликт двух увлеченных идеалистов был неизбежен. «Поздравляю с Новым годом и зову приехать к Москве к коронации, если тебе можно, – писал император Суворову 15 декабря 1796 г. – Прощай, не забывай старых друзей. Павел». И небрежная приписка: «Приведи своих в мой порядок пожалуй» (Д III. 575). Иными словами – откажись от дела всей жизни, забудь свою «Науку побеждать». Полагая, что фельдмаршал всё беспрекословно выполнит, Павел 17 декабря распорядился назначить его шефом Суздальского полка. Но 20-го действие этого указа остановил (Д III. 576, 577). События развивались стремительно.
29-го Суворов доложил, что будет проводить переформирование своих полков по новым Павловским штатам (Д III. 580). И в тот же день написал душераздирающее письмо своему другу Хвостову о неприятии Павловских реформ. «Обширность России, далеко от зрения государя, того дозволить не может», и позорно, и опасно… «Французы взяли лучшее от нас, мы теряем, они бьют немцев, от скуки будут бить русских, как немцев! Я далеко зашёл, но подозрение – мать премудрости» (Д III. 581). Суворов сразу увидал в Павловских реформах Аустерлиц и пожар Москвы 1812 г. …
По поводу кавалерийского устава он 30 декабря написал, что по нему гусары «эскадронную службу забудут. О казаках ничего не сказано: слышно, что они пойдут на Дон и пр., их службу забудут; уподобятся крестьянам» (Д III. 583). 2 января – «буря мыслей»: потеря Украины, захват Лифляндии Пруссией, «претензия шведов» на Прибалтику, реванш Турции. Русские войска уходят вглубь страны. У князя Волконского было 60 тысяч, остался полк. «Солдаты, сколько не веселю, унылы». Фельдмаршалов без заслуг полно (Павел I пожаловал этим чином сразу семерых!). Власти у Суворова как у подполковника. «Со дня на день умираю» (Д III. 583).
Предчувствия Суворова были верны. Именно 2 января Император отчитал Суворова за самовольную посылку в Петербург адъютанта и приказал ему распустить штаб (Д III. 584). 3 января, ещё не получив этого рескрипта, Суворов иронически пишет о крайне устаревших прусских порядках: «можно подумать, этим победит заяц Александра Македонского! … Русские прусских всегда бивали, что же тут перенять?» (Д III. 585). 5 января, когда император вновь звал полководца в Москву, Суворов написал: «Москва мне гроб. Все здесь мои приятели без пристрастия судят, что лучший ныне случай мне отойти от службы». На следующий день добавил, что новые порядки принял бы только на прусской службе, но служить может только России (Д III. 586–587, 607).
10 января: «Я генерал генералов. Только не в общем генералитете. Я не пожалован (в фельдмаршалы) при пароле (т.е. на разводе караулов, по царской прихоти). Мою тактику прусские перенимают, а старую протухлую оставляют». Вводить в русской армии тактику битых французами пруссаков – значит идти против Отечества, «Боже избавь!» (Д III. 589).
11 января Суворов пишет мысленную речь к императору: «Сколь же строго, государь, ты меня наказал за мою 55-летнюю службу»! Перечислив права, отнятые у главнокомандующего Павлом I, добавил: «оставил ты мне, государь, только власть высочайшего указа за 1762 год», т.е. право покинуть службу. А что ещё делать при такой форме и порядках? «Нет вшивее пруссаков: … в караульном помещении и возле будки без заразы не пройдешь, а головной их убор вонью своей вам подарит обморок. Мы от гадости были чисты. А первая докука ныне солдат – штиблеты, гной ногам. Карейные казармы, где ночью запираться будут – тюрьма… В слезах: мы немцы!» (Д III. 590).
В тот же день Суворов подал прошение о годовом отпуске в имение, сославшись на раны и увечья. На следующий день уточнил, что ушёл бы, даже если бы царь сохранил его права: «не русские преобразования!». 19 января Павел I, уже пославший Суворову несколько выговоров (как посмел отпустить офицера в Москву и т.п.), в прошении об отпуске отказал. А 14 февраля сообщил Суворову через Ростопчина, что фельдмаршал 6 февраля от службы отставлен – по его (не найденному) прошению от 3 февраля. Однако письмо Ростопчина, видимо, доставлено адресату не было. 3 марта Суворов с группой преданных ему офицеров расформированного штаба армии уехал в свое западное имение Кобрин «в ожидании увольнения … которое по слуху уже и воспоследовало» (Д III. 591, 594, 601, 613).
Император счёл это опасным своеволием. Суворов был под конвоем препровождён в его новгородское имение, под гласный, т.е. открытый надзор. Ему не позволили даже взять с собой наградную шпагу и бант с бриллиантами от Екатерины II. Некоторые его офицеры были даже на время заточены в Киевской крепости. Павел I арестовал Кобринское имение и приказывал задним числом взыскивать на Суворове разные суммы – хоть с Польской кампании. Попала бомба в ходе сражения в Крупчицкий монастырь – пусть платит командующий. Люди, решившие требовать денег на бессребренике Суворове, находились. Но лишь третий назначенный Павлом дворянин согласился за полководцем следить. Двое – один даже не военный – отказали самому императору![353]
Дата добавления: 2022-01-22; просмотров: 15; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!