II . НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА 7 страница

29 Мозолин В. П. Корпорации, монополии и право США. М., 1966, с. 38.

30 Там же, с. 38—41.

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

Уже в 70—80-е годы в различных слоях и кругах общества отмечались выступления против утверждения господства монополистического капитализма. Радикальная линия в критике «баронов-разбойников» получила законченное выражение в воззрениях Э. Беллами, которые являются попыткой разрешения противоречий, порождаемых монополиями, с позиций утопического социализма. Его роман «Взгляд назад», увидевший свет в 1888 г., был воспринят в среде разорявшейся мелкой буржуазии как пророчество и вызвал к жизни широкое социальное движение. С более умеренных позиций критиковал утверждавшееся господство монополий один из основателей буржуазной социологической науки в США, Лестер Уорд. Он первым среди буржуазных обществоведов США в 1883 г. в труде «Динамическая социология» попытался оспорить социал-дарвинистскую концепцию целей и средств общественного прогресса. В отличие от социал-дарвинистов Л. Уорд отводил значительное место в общественном развитии субъективному фактору, целенаправленным усилиям личности, общественных групп, политических институтов. Он требовал проводить различие между развитием естественного мира и общества, объявляя движущим фактором первого «естественный», а второго — «искусственный отбор». Сам прогресс цивилизации оказывался возможным, по Уорду, благодаря возрастающей роли в обществе методов «социального регулирования» и «планирования». Свою формулу «субъективного фактора цивилизации» Уорд использовал как методологическое основание для доказательства возможности использования в общественных отношениях методов «социального мелиоризма» — планомерного исправления обществом социальных язв и пороков, смягчения вопиющих экономических контрастов и противоречий капитализма.

Концепция Уорда звучала резким диссонансом с господствовавшими в американской буржуазной социологии социал-дарвинистскими теориями, не оставлявшими эксплуатируемым массам никаких надежд на улучшение своего положения. Она показывала, и совершенно справедливо, что человек может вмешиваться в общественное развитие, влиять на его ход. Вместе с тем очевидно, что концепция «субъективного фактора» Уорда имела глубоко идеалистический характер. Путь между преобразовательными проектами и социальной реальностью в схемах Уорда был прост. Социолог полностью отрицал роль классовой борьбы в изменении общественных отношений. Уорд постоянно подчеркивал, что улучшение «социальной среды» предполагало лишь наличие в обществе просвещенной политической элиты, способной, по его мнению, овладеть методами социального планирования. Выдвинутая им концепция социального действия как изобретательства, основанного на активности просвещенной элиты, исключавшего возможность классовой борьбы и самостоятельного творчества масс, соответствовала именно реформистскому воздействию на общественные отношения.

Очевидна и буржуазно-реформистская ограниченность социальной критики Уорда. В своих трудах он показал, что разные социальные слои американского общества имеют неодинаковые жилищные условия, доходы, возможности для получения образования. Но, фиксируя проявления неравенства, свойственные капиталистическому обществу, Уорд не вскрывал механизма его возникновения. «Социальный мелиоризм», который, по Уорду, мог использовать косвенные методы и каналы воздействия на общественные условия, совершенно не затрагивал социального статуса раз-

личных общественных групп, сложившейся общественной структуры³¹. Тем самым «социальный мелиоризм» был не чем иным, как реформами, воздействующими на крайности неравенства при капитализме, но не на его причины.

Во второй половине 80-х годов идеи Уорда подхватили и развили ряд представителей буржуазной политэкономии США, среди которых выделялись Р. Эли, С. Пэттэн, Э. Зелигман. В отличие от Уорда, уделившего основное внимание критике с буржуазно-реформистских позиций социал-дарвинизма, они подвергли пересмотру теорию экономического либерализма, уходящего истоками к А. Смиту. На буржуазных экономистов США большое влияние оказала германская историческая школа в политэкономии, особенно ее второе поколение — Г. фон Шмоллер, А. Вагнер, Л. Брентано.

Вслед за ними американские буржуазно-реформистские экономисты подвергли критике традиционную либеральную концепцию «естественного» и «неограниченного» права индивидуума на частную собственность. Они доказывали, что это право всегда было лишь юридическим и формировалось обществом в соответствии со своими потребностями. Р. Эли, например, выделял два элемента в частной собственности — «индивидуальный» и «социальный» — и всячески акцентировал внимание на последнем. Апеллируя к «социальному элементу» в частной собственности, Эли и его единомышленники обосновывали право государства вмешиваться в экономическую жизнь, ограничивать злоупотребления монополий, смягчать крайности неравенства, осуществлять рабочее законодательство. В 1885 г. ими была основана Американская экономическая ассоциация, которая стала на многие годы главным проводником буржуазно-реформистских идей в США ³².

В движении протеста против наступления монополий участвовала небольшая, но сплоченная и достаточно влиятельная группа протестантских деятелей, критиковавшая «новый индустриализм» прежде всего с позиций нравственно-этических и выдвигавшая в качестве панацеи от всех зол идею «евангелизации» американского общества. Жертвуя рядом привычных для протестантизма представлений, ставящих акцент на «личном спасении», сторонники нового либерального течения обратились к «социальному спасению». Они утверждали, что главной миссией христианства является спасение не отдельной личности, а целого социального организма и построение «царства божьего на земле».

Социальный евангелизм (а именно такое название получило новое течение в протестантской церкви) нес в себе критический заряд: порицал антигуманные черты капиталистического общества, разоблачал антихристианский характер некоторых его институтов и т. д. Одновременно социальный евангелизм давал оптимистическую надежду на «возрождение» этого общества с помощью «социального учения Христа». Его адепты заявляли, что христианство может стать реальной силой общественного прогресса, если принципы «социального учения Христа» получат достаточно широкое распространение и признание во всех слоях и классах общества. Социальные евангелисты были воодушевлены стремлением ре-

31 Ward L . Applied Sociology. A Treatise on Conscious Improvement of Society by So
ciety. N. Y., 1906, p. 28, 31, 288, 291—295.

32 Согрин В. В. Истоки современной буржуазной идеологии в США. М., 1975, с. 62—

125.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

формировать общественные институты на началах «добра и справедливости», смягчить и исправить нравы, покончить с классовой борьбой и с этой целью призывали церкви активнее включаться в материальную жизнь общества, полнее участвовать в социально-политических и экономических движениях. Особое внимание они уделяли укреплению связей с рабочим движением, стремясь таким образом усилить на него религиозное влияние и отвлечь от выступлений, которые могли бы представлять угрозу для существующего строя.

В начале 70-х годов группа протестантских деятелей образовала Христианский рабочий союз, который выступил в поддержку требований американского пролетариата об улучшении условий труда и быта³³. Это была одна из первых попыток либерального протестантства, действовавшего под влиянием английских христианских социалистов, сблизиться с рабочим движением. В конце 70-х — начале 80-х годов тема соединения христианства с рабочим движением находит свое развитие в деятельности конгрегационалистского священника В. Глэддена, которого американская историография называет «ранним апостолом социального евангелизма». В своих книгах, статьях и воскресных лекциях Глэдден последовательно утверждал этические идеалы социального евангелизма, особый упор делая на необходимости укрепления союза церкви и рабочего класса. Обращаясь к проблемам практической борьбы рабочего класса с капиталистами, Глэдден убеждал первых, что им следует ограничиться применением «христианских» и одновременно наиболее «экономически оправданных» средств, таких, как тред-юнионистское движение. Одновременно Глэдден предупреждал против участия рабочих в социалистическом Движении, которое считал вредным и бесплодным ³⁴.

Сильный импульс развитию социального евангелизма дал Р. Эли, уделявший большое внимание роли церкви в достижении классового мира. В уставе Американской экономической ассоциации говорилось: «...мы призываем церковь, как главную силу в нашей стране, помочь нам,поддержать нас, обеспечить нашей работе полный успех, на который мы можем рассчитывать лишь в случае содействия с ее стороны» ³³. По инициативе Р. Эли в 1893 г. был создан Американский институт христианской социологии, в стенах которого получали теоретическую подготовку многие социальные евангелисты.

Наиболее живо реагировала на выступления социального евангелизма баптистская церковь США. В 1892 г. группа баптистских священников, приходы которых, как правило, располагались в рабочих районах, образовала «Братство царства божьего». На своих собраниях это братство обсуждало вопросы, связанные в первую очередь с так называемой «социальной деятельностью» церкви, иначе говоря, практическим участием в ее жизни прихожан. В 1897 г. на очередном собрании братство приняло резолюцию, выражавшую чувства симпатии к бастующим горнякам ^з6. Активным участником и одним из руководителей братства в

33 Dombrowski J. The Early Days of Christian Socialism in America. N. Y., 1936, p. 78.

34 Gladden W. Tools and the Man. Property and Industry under the Christian Law. L.,

s. d.

35 Цит. по: Dombrowski J. Op. cit., p. 54.

36 Hopkins Ch. H. The Rise of the Social Gospel in American Protestantism, 1865—1915.New Haven, 1940, p. 133.

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

90-е годы был У. Раушенбуш, который спустя 10 лет стал признанным идеологом американского социального евангелизма.

В целом социальный евангелизм выступал как умеренно либеральное течение в американском протестантизме, что не исключало появления в нем в определенные моменты радикальных настроений. В конце XIX в. выразителем таких настроений явился в числе других У. Д. Б лисc.

Ширящиеся протесты против беззаконий корпораций явились той основой, которая побудила власти задуматься над мерами, способными хоть в какой-то мере сгладить конфликты между монополиями и эксплуатируемыми ими слоями общества. Буржазный реформизм набрал силу в США в начале XX в., но уже в XIX в. были сделаны шаги в этом направлении. Монополистические объединения первоначально получили наиболее широкое распространение на железнодорожном транспорте. Большинство железнодорожных компаний являлись монополиями в рамках своих территорий, а если не были таковыми, то стремились договориться с конкурентами об установлении единых максимальных тарифов на перевозку грузов.

Консервативные члены Верховного суда свято охраняли принцип государственного невмешательства в деятельность бизнеса. Верховный суд объявил недействительным статут штата Иллинойс, ограничивавший произвол железнодорожных компаний на том основании, что регулирование междуштатной торговли и коммерции являлось согласно ст. 8 федеральной конституции прерогативой конгресса США³⁷. Вследствие такого решения утрачивали значение и аналогичные статуты других штатов. В 1887 г. в США был принят первый федеральный закон о государственном регулировании междуштатной железнодорожной сети. В основе мотивов вашингтонских законодателей лежало желание предотвратить распространение требования о национализации железнодорожного транспорта, которое отстаивало фермерское движение и которое пользовалось все более широкой поддержкой среди других слоев. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в пользу закона выступили и некоторые железнодорожные компании, надеясь с помощью правительственного арбитража ослабить междоусобную войну и выработать общую тарифную политику.

Закон 1887 г. запрещал сговоры между железнодорожными компаниями об установлении монопольной цены на перевозку грузов и пассажиров, осуждал практику дискриминационных тарифов и в крайне расплывчатой формулировке провозглашал, что тарифы должны быть «разумными и справедливыми». Компании должны были уведомить правительство о желании изменить тарифы за 10 дней до принятия решения. Для наблюдения за выполнением закона создавалась междуштатная торговая комиссия. Она имела право доступа ко всем бумагам компаний, могла расследoвать злоупотребления, но внесенные ею решения обретали силу только после соответствующих постановлений судебных органов.

Закон 1887 г., несмотря на всю его расплывчатость и крайне ограниченные возможности междуштатной торговой комиссии, означал распространение власти федерального государства на сферу экономики, кото-

37 United States Reports: Cases Adjusted in the Supreme Court. N. Y.; Wash., 1876—, vol. 118, p. 557—596.

Oт СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИИ

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС

рая до того была подчинена законам рыночной конъюнктуры и частной нициативы.

Очень скоро после принятия закона о регулировании междуштатной торговли выяснилось, что для господствующего класса в целом он был не более чем тактическим маневром, декларацией, призванной успокоить общественное мнение, и что суды намерены твердо стоять на страже свободы предпринимательства, освящать полный произвол корпораций. А в 1897 г. Верховный суд США, как бы выражая свое отношение по поводу 10-летия создания федеральной междуштатной торговой комиссии, объявил в двух решениях, что она вообще не вправе выносить какие-либо суждения по поводу железнодорожных тарифов, ибо это, по мнению членов суда, означало узурпацию ею законодательных прерогатив, которыми конституция наделила только конгресс США ³⁸.

В июле 1890 г. американский конгресс принимает закон Шермана, с которым в СШАтрадиционно связывают начало федерального антимонополистического законодательства вообще. Статьи закона звучат весьма радикально. Так, уже в первой из них говорится: «Всякий договор, объединение в форме треста или в любой иной форме, или договор с целью ограничения коммерции или торговли между штатами или с иностранными государствами объявляются незаконными». Лица, виновные в нарушении статьи, подвергались штрафу в размере до 5 тыс. долл., или тюремному заключению сроком до 1 года. Ст. 7 закона указывала, что лица, потерпевшие ущерб от незаконных объединений, могли требовать возмещения убытков в тройном размере ³⁹. К концу XIX в. в 27 штатах были приняты аналогичные по духу законы, а в 15 штатах антимонополистические акты даже были включены в конституции⁴⁰. Антимонополистических законов было необычайно много, они превосходили друг друга в обличении трестов, но судьба у всех была одна — оставаться на бумаге. Все эти законы представляли собой необходимую уступку многочисленным слоям немонополистической буржуазии, причем уступку идеологического свойства: авторы закона Шермана, например, с самого начала не сомневались, что он не будет проводиться на практике. Сенатор О. Платт впоследствии откровенничал, что в принятии антитрестовского закона не было ничего «четного» и что его авторы озабочены лишь тем, как бы «завоевать поддержку у нации» в преддверии приближавшихся выборов ⁴¹.

Уверенность авторов закона Шермана в его полной безопасности для монополий покоилась прежде всего на том, что дальнейшая судьба акта вверялась судебным органам, которые уже не раз доказали способность услужить крупному капиталу. Но акт Шермана претерпел в интерпретации судов такую метаморфозу, в сравнении с которой померкли прежние искажения судами демократических законодательных постановлений. В 1894 г. судебные власти приравняли к трестам профсоюзное объединение железнодорожных рабочих, возглавляемое Ю. Дебсом, потребовали от него прекратить Пульмановскую забастовку и возместить убытки собственникам в тройном размере. В 1895 г. Верховный суд США одобрил

38 United States Reports, vol. 167, p. 479; vol. 168, p. 144.

39 The Statutes at Large of the USA, vol. 26. Wash, 1891, p. 209—210.

40 Seager H. R., QuLlick Ch. A., Jr. Trust and Corporation Problem. N. Y., 1929, p. 341— 348.

41 Marcus R. D. Op. cit., p. 154.

эту интерпретацию антитрестовского закона ⁴², превращенного в одно из средств борьбы с организованным рабочим движением.

Когда же вставал вопрос о привлечении к ответственности за нарушение закона Шермана предпринимательских объединений, суды без особых затруднений находили лазейки, позволявшие монополиям уйти от наказания. В 1895 г. Верховный суд США объявил недействительным иск против сахарного треста. Растолковывая судам низшей инстанции, как следует правильно понимать антитрестовский закон, Верховный суд декларировал, что пресекаться могут попытки монополизировать сферу торговли, но не производства. Сахарный трест был признан производственным объединением⁴³. Решение Верховного суда раскрыло корпорациям ту истину, что, изменяя организационные и правовые формы предпринимательских объединений, можно обойти любой антимонополистический закон.

В 1897 г. Верховный суд пошел еще дальше в защите интересов монополий — объявил незаконными не всякие ограничения торговли и коммерции, а только их «неразумные» проявления ⁴⁴. Задача адвокатов сводилась теперь к обоснованию «разумного» характера действий монополистических объединений. Интерпретации Верховного суда вытравили как дух, так и букву антимонополистического законодательства.

Одно из главных мест во внутренней политике последней трети XIX в. занимал вопрос о денежном обращении. Споры вокруг него разделили различные группы американской буржуазии на два больших лагеря: сторонников золотого стандарта, или «дорогих» денег, и защитников «дешевых» денег, под которыми понимались бумажные (гринбэки) и серебряные деньги. Носительницей идеи золотого стандарта была по преимуществу крупная финансово-промышленная и торговая буржуазия. Социальную опору движения за «дешевые» деньги составляло фермерство, мелкая и средняя сельская буржуазия. Но в защиту их агитировали также и представители некоторых групп промышленной буржуазии⁴⁵. В широком смысле за «дешевые» деньги выступали те буржуазные слои, которые извлекали экономическую пользу от инфляции. Она же была выгодна владельцам неприбыльных и малодоходных хозяйств и предприятий. Всем им постоянное возрастание денег в обращении представлялось верным способом увеличения покупательной способности населения, повышения спроса и цен на их товары и оживления деловой активности. Хроническая инфляция облегчала для них, кроме того, возможность расплаты с долгами: они могли погашать их при помощи все более обесценивающейся валюты.

Дата добавления: 2021-11-30; просмотров: 16; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!