II. Шизоневротические формы Клода 9 страница

Теперь мы можем бросить взгляд на этот центральный сектор клиники и патологии психически больных.

Напомним, что в же главе мы уже предприняли попытку представить — как образующие род (род «везанических организаций личности») — эти два вида: «шизофрению» и «хронический бред». Именно по принадлежности к этому роду должно проясниться сродство и отличие столь разных болезнетворных форм.

Этот род включает группу «болезней-бредов», делирантных везаний. То, что могло казаться спорным до только что сделанного нами доклада, теперь должно быть ясно: общим знаменателем для такого рода является делирантная организация. На самом деле невозможно сказать, что «шизофрении» не делирантны. Все больные, страдающие шизофренией, таковы в той или иной мере, если их определяет именно «аутистический разлад».

С другой стороны, нам кажется также невозможным поддерживать два традиционных подхода, состоящих в разделении (французская школа) или смешении (иностранные школы) этих двух видов. Это означает, что душевное расстройство личности (теперь нам это легче осознать) может происходить различными путями, приобретая разные структурные формы, которые зависят одновременно от сложности как процесса, так и личности.

Итак, теперь посмотрим, каким образом мы можем понять патогенные связи, объединяющие и отличающие везаническую или делирантную организацию личности.

В соответствии с основными принципами нашей общей концепции психического заболевания «болезнь-бред» должна рассматриваться во всей совокупности согласно двум принципам, общим для Джэксона и Блейлера, и которые

последний так замечательно применил к шизофреническому виду. Любой хронический бред вторичен относительно органического процесса, при котором претерпевают изменения эволюция и структура психической жизни. Любая везаническая организация личности есть форма патологического существования, которая делает человека сумасшедшим, бредовым больным.

Органический процесс, соматоз (имплантация бреда в наследственно-конституциональную мальформацию или в приобретенный разлад нейровитальных функций) исходит из себя самого, так как при феноменологическом анализе бреда выявляет, что он «вне борозд» психологических взаимодействий, представляет собой специфически патологическую аффекцию человеческих отношений.

Эту точку зрения подтверждают три группы фактов:

а) значение наследственных семейных корреляций между собой и с другими формами психических заболеваний — факт, который окончательно можно расценивать как приобретенный (ср.: «Heredite en Psychiatric» Н. Еу и H. DudiKne, C. R. des Journees de Bonneval, 1950, и отдельные работы Von Economo (1915 и 1922), H. Hoffman (1922), Kehrer и Кречмера (1924), Kolle (1927), O. Hoffman (1940) и др.);

б) сходства этой группы болезней-бредов и везанических заболеваний с некоторыми процессуальными психозами, как, в частности, маниакально-депрессивный цикл (Гризингер, Anglade, Lalanne, Sprecht Клейст, Bessiere, Ewald, G. Petit, Капгра и др.);

в) дефицитная тенденция, которой в особенности определяется шизофренический вид, выявляется в феноменологии бредового процесса на различных уровнях и в разных формах. Как узнаем далее, именно различные модальности сочетаний этой негативной структуры и позитивных реакций личности позволяют подчинять друг другу разные виды хронических болезней-бреда.

Что действительно стоит подчеркнуть теперь: органический процесс и реакционные модальности, присущие объекту, образуют при взаимодействии «структуры», в которых смешиваются результаты расстройства сознания, деформации личности и реакционные модальности бредовой работы. Таким образом, можно считать, что в группе везанических психозов, где проявляется дезорганизация личности, шизофрении — с одной стороны и хронический бред — с другой структурно характеризуются таким образом:

1) Группа шизофрении представляет формы, в которых преобладает негативная структура разлада (discordance) и распада (dislocation) личности. Позитивная структура здесь представлена первичным бредовым опытом и конституцией непроницаемого аутистического мира. Эволюция происходит, главным образом, в более или менее ярко выраженной дефицитной форме, с постепенным закрытием для мира. Речь идет, в основном, о расстройстве desagregation.

2) Группа хронического бреда характеризуется отсутствием расстройств, а значительный разрыв, отделяющий негативную структуру с тенденцией регрессировать, от позитивной структуры с тенденцией прогрессировать (бредовая работа, которая, как говорил Ж. — П. Фальре, усиливает бред бредом), в действительности как раз и определяет следующие два типа психозов:

а) подгруппа фантастических психозов (парафрения) характеризуется необычайной производительностью фантастических форм, которые миф противопоставляет существующей системе личности и миру бредового больного;

б) подгруппа систематизированного бреда (паранойя) — постоянно возникающим вымыслом, который сплавляется с существующей системой личности и миром бредового больного.

Таков, на наш взгляд, наиболее глубинный смысл этой классификации, которая отныне опирается не на предположительные или искусственные симптомы и механизмы, но на само значение «бреда». Бред является формой вымышленного существования, которая зависит от дезорганизации личностного бытия, реальности и от «способа быть в мире других» в зависимости от того, отступает ли он до нарциссических истоков человека, который замыкается в себе (шизофрения), или расцветает в мифологии, где человек представляет свою «сюрреальность» (парафрения) или заимствует формы разума, чтобы образовать псевдореальность (паранойя). Вот почему эти различные формы «везанических личностей», которые мы только что рассмотрели под названием шизофрении и хронического бреда, располагаются действительно в центре психического расстройства.

Эмиль Крепелин — истинный основатель классической психиатрии сущностей. Это его славная заслуга. Даже если 50 лет спустя «систематическая» нозография многим клиницистам показалась слишком пунктуальной и ограниченной, то она продолжает существовать как прототип клинической работы, образец продолжительного и скрупулезного наблюдения: именно такими качествами всегда отличались великие французские клиницисты. Еще и поэтому мы с восхищением чтим его память, как надлежит поступать с самыми выдающимися…

Идея «сумасшествия» стремится объяснить то, что человек стал в корне отчужденным, что он таков до самых своих глубин… Что он таков из-за порока или врожденного недостатка своей собственной индивидуальности. Неопределенность этой мысли составляет, по сути, все содержание психиатрии, антропологии и метафизики, поскольку выражает тревогу человека за его собственное существование, свободу и ценности. Во всяком случае, она является стержнем, вокруг которого развивается и складывается психиатрическая наука.

Поэтому нет ничего удивительного, что как только такой гениальный клиницист, каковым был Крепелин, задумал составить таблицу «психических заболеваний», то у него должна была возникнуть та же мысль о «чистоте» типов, которая присутствует во всей натуралистской систематике. То, что впоследствии в психиатрии получило название «сущности», в его представлении было всего лишь картиной отклонений, через которые любое психическое заболевание неизбежно проявляется в генезисе, симптомах и эволюции как самостоятельный вид. Две крупные крепелиновские сущности (маниакально-депрессивный психоз или циклотимия и ранняя деменция, изолированные и, так сказать, противопоставленные одна другой) остаются самыми чистыми ментальными аффекциями, если только они четко характеризуются как наиболее типичные формы психического помешательства. Типичность и чистота — вот такими были два понятия, применяемые в этой «Систематике» [2], принцип классификации которой заключался в абсолютной независимости болезнетворных видов. А ведь это «абсолютное», эта «чистота», эта «типичность», если только они не абстракция, могли возникнуть лишь из самой конституции человеческого рода, то есть по последнему анализу генотипной структуры человека.

Абсолютно не случайно, и это очень важно, что именно в Мюнхене профессор K. Kolle, последователь Крепелина, в прочитанном 11 ноября 1954 года на заседании Ассоциации медиков и мюнхенского Нейропсихиатрического общества докладе выдвинул свои требования энергично и с лапидарной точностью. Материалы этой конференции были опубликованы в виде небольшой книжки, озаглавленной «Эндогенные психозы. Дельфийский оракул психиатрии». Во вступительной записке напоминалось, что речь идет о выступлении, как будто хотели извиниться за живость тона. На самом деле речь шла о защите крепелиновской «нозологии», которую так резко критиковали последние 50 лет и буквально растерзала немецкая школа, и вопрос о ее восстановлении был поднят благодаря эффективности лечения. В ходе обличительной речи K. Kolle пытался продемонстрировать, что ни теории, которые стремятся свести эндогенные психозы к соматическим или психозным нарушениям, всего лишь симптомами которых они являются, ни шоковая терапия, ни психоанализ, никакой, если говорить в целом, «прогресс» психиатрической науки не подорвал монолитности крепелиновских сущностей. С большим интересом обратимся к документации, которой K. Kolle дополнил обсуждение, и, в частности, к статистическим данным о спонтанных ремиссиях и ремиссиях после лечения шизофрении, или, точнее, дополнил раннюю деменцию, если, как он говорит (с. 20) эта аффекция скорее заслуживает названия Morbus Kraepelin, чем названия Morbus Bleuler, предложенного Бинсвангером… Можно было бы многое сказать об этом негативном «удовлетворении», отразившемся в неудовлетворенности разума перед тайной (Дельфийский оракул психиатрии). На самом деле мне кажется, что очень непросто «удовлетвориться» (в обоих значениях слова) подобным идолопоклонством, даже если — увы! верно, что значительные психозы («истинные» психозы, если угодно) настолько глубоко укоренены в самой личности, в существовании человека сумасшедшего, что представляются нам в более ригидном и прочном виде, чем это можно определить из какого-то вздора, который некоторые несут в наше время. В связи с этим возврат к Крепелину не лишен оснований, и со своей стороны я так же остро ощущаю упрек, как заслуживший его… По сути, из таких возвратов наука только и состоит.

Мы поможем в написании ваших работ!