Ответственность и чувство вины

Ответственный человек осознает, что играет жизненно важную роль в ситуациях и обстоятельствах своего собственного существования. И если уж вовсе невозможно изменить что-либо в окружающем мире, то можно изменить свое отношение к этому миру и его реалиям.

Если в принятии решений люди полагаются на правила и инструкции, если они зависят от абстрактных принципов (например, субъективно понимаемых «справедливости», «чувства долга», представлений о том, что «лучшего я не достоин», убеждений о том, что «я не смогу, не сумею»), тогда ответственность за свою жизнь и все происходящее в ней перекладывается на других, подавляется осознание собственных чувств, необходимое человеку для глубинного переживания собственной жизни.

Личный выбор и решения человека должны находиться в гармонии с ценностными потребностями его души. Лишь в случае, когда он честно для себя ответил на вопросы: «Действительно ли я этого хочу?», «От чего я готов отказаться, чем пожертвовать, чтобы обрести это?», они будут иметь для него осмысленное и глубокое значение.

Но, к сожалению, многие современные православные люди обнаруживают неистощимую изобретательность в том, чтобы найти пути избежания ответственности за принятые решения и избранные жизненные ориентиры, оставаясь при этом несчастными, непонятыми, одинокими.

Ответственность в любви,
за любовь и пред любовью

Если бы только достойных любили —

Было бы мало любимых.

А если бы мало было любимых.

Не было бы вовсе достойных.

Фундаментальной потребностью душевно здоровой личности является потребность любить и быть любимым. Но немногие люди задумывались над тем, что ответственность, наряду с заботой и заинтересованностью, является одной из составляющих любви.

Ответственность в любви неверно было бы понимать, как нечто навязанное извне, как обязанность. Ответственность — это совершенно добровольный, если можно так выразиться, спонтанный акт.

Иногда осознание ответственности трансформируется в стремление превосходства и господства. Чаще всего это случается в отношениях между родителями и детьми. Но истинная ответственность за ближнего характеризуется тем, что человеку не безразлично, что происходит с любимым. Суть ответственности за ближнего можно выразить словами: «Можешь рассчитывать на меня, я готов прийти на помощь в тот момент, когда я буду нужен тебе, или в той ситуации, когда совершенно не будет никаких сил не вмешиваться». Но не раньше!

Люди, страдающие чрезмерной подозрительностью, мнительностью, придирчивым отношением к ближним, наиболее склонны свои жизненные неудачи объяснять какими-то внешними влияниями. Они совершенно убеждены, что другие относятся к ним жестоко, несправедливо, равнодушно, что им не уделяют времени и внимания, не любят их, со временем замечают, что у значимых и дорогих им людей есть «любимчики», а он в их число не входит, потому что «не хочет пресмыкаться и унижаться...» и т.д. и т.п. Но принять на себя ответственность за то, что они сами наделили окружающих людей определенными чувствами и отношениями, соответственно с которыми и выстраивают свое поведение, таким людям очень трудно. Ведь для них совершенно очевидно, что все действительно относятся к ним негативно, с презрением, без любви, делают из них «козлов отпущения»!

Именно поэтому человек, желающий любви, но имеющий такие формы психологической защиты, любви не получает. Не получает он и внимания, потому что сам провоцирует окружающих его людей относиться к нему без любви. В работе с такими людьми главная душепопечительная задача состоит в том, чтобы помочь им осознать факт авторства чувств, спроецированных на других людей, авторства той ситуации, которая закручивается вокруг них.

Что означает нести ответственность пред Богом за данную нам способность любить и быть любимыми? Если мы отказываем кому-то в любви или затаиваем ее в сердце, не желая попасть в зависимость от другого человека (ведь открыться, сказать, что ты любишь другого человека для многих означает попасть в зависимость), то эта неотданная любовь может стать причиной серьезного внутреннего конфликта.

Многие люди отказываются принять тот факт, что они противятся любви. Вокруг них — море любви, но они не осознают, что их одиночество является результатом собственной неспособности воспринимать любовь. Иногда они говорят: «Любовь других людей не может пробиться внутрь меня», подобными высказываниями отрицая собственную ответственность за отклик на любовь.

Они очень тонко маневрируют, чтобы избежать ответственности в любви. Чтобы исправить положение, обрести любовь, необходимо мужество. Необходимо провозгласить свое сердце личной территорией, нашей собственностью, а затем работать над этим. В результате этой работы двери благодатной жизни могут открыться для нас.

Закон ответственности:
«Каждый сам отвечает
за свою собственную жизнь»

Итак, ответственность является одной из составляющих любви. Любить означает относиться к ближнему ответственно. Заповедь о любви — главная для христиан. Христос называл ее заповедью новой: «Да любите друг друга как Я возлюбил вас». [14] Каждый из нас помнит, как Христос притчей о милосердном самарянине ответил на вопрос, кто есть наш ближний.

Всякий раз, когда человек избегает встречи с кем-либо, по причине того, что, «Увидев ее, я буду раздражаться», «Неприятно слышать его голос», «Я чувствую, что во мне что-то закипает, когда она начинает рассказывать мне о своих бесконечных проблемах», он отказывается принять ответственность за собственные действия, реакции, чувства, отказывается от данного ему Богом права обладания собственным сердцем.

Реакции обиды, разочарования, раздражения, унижения в себе, в ответ на приходящие извне импульсы человек запускает в себе сам. Один пастырь на приведенные выше реплики своих духовных чад задает им вопрос, на который нужно ответить, хорошенько подумав, не спеша:

— Каким образом ты запускаешь в себе механизм раздражения, увидев ее?

— Кто, кроме тебя, может включать в тебе неприятные чувства, когда ты слышишь ее?

— Кто отвечает за закипание в тебе чувств, когда ты слышишь рассказ о проблемах другого человека?

Барьеры ответственности

Еще одной проблемой, которую мы рассмотрим, будет вопрос о барьерах ответственности. Мы должны любить друг друга, а не быть друг другом. Я не могу переживать чувства другого человека, я не могу думать за него, я не могу вести себя за другого так, как полагается, я не могу пережить за другого его разочарование, чтобы ему стало легче жить. Я не могу расти за другого, это может делать только он, как и другой не может расти за меня.

И еще один очень важный момент — мы ответственны за то, что не устанавливаем барьеры безответственному и разрушительному поведению других людей. Мы поступаем безответственно, если проходим мимо, видя, как совершается хулиганство, насилие.

В то же время мы поступаем безответственно, если избавляем человека от справедливых последствий его греховных поступков. Например, любимый сыночек подрался — его забрали в милицию. Родительская ответственность проявится скорее в том, чтобы научить его тому, что он должен понести наказание за свои поступки, чем в вызволении любимого чада из рук правосудия любыми правдами и неправдами. Человек должен приобрести реальный жизненный опыт, и не нужно ему в этом мешать. На примере собственных ошибок ребенок учится. Его учителем является Промысл Божий. Родительское желание «оградить» будет серьезно препятствовать процессу этого обучения.

Дорогие родители! Если вы хотите воспитать людей, умеющих отвечать за свои поступки, не нужно мешать учительному действию Промысла Божия![15]

Человек ответственен за то, чтобы самому удовлетворять собственные потребности.[16]

Безответственно поступает человек, который сидит и ждет, чтобы другие о нем позаботились. В качестве одного из характерных примеров безответственного отношения к собственной жизни можно назвать такое наблюдение: немало православных христиан, особенно в городах, не утруждая себя физическим или умственным трудом, безответственно сложив руки, обижено ждут, пока им на дом принесут гуманитарку, или пока кто-то позвонит и их успокоит, или пока им предложат какую-либо (желательно высокооплачиваемую, но несложную) работу. Какое оправдание они находят такой пассивной жизненной позиции, ведь они как-то все это себе объясняют? — Правильно, дорогой читатель: «На все воля Божия»!

Зона ответственности

Зона ответственности включает в себя все то, с чем мы соприкасаемся и так или иначе входим в контакт. Человек не вправе относиться ответственно только к «своему», и безответственно к «чужому». Об этом нужно помнить на каждом шагу.

Самое безответственное проявление православного «дер­зания» — это «преждевременная канонизация» собственного мнения в тех или иных вопросах, касающихся духовности и веры.

Ответственность — постоянное возвращение к ответу на вопрос: «Кто ты такой и что ты здесь делаешь?». Это ответ на вопрос о качестве, об усердии, о сознательности, о серьезности, о подлинности и правильный ответ на него попросту невозможен. Ибо границы истинности определяет таинственный процесс согласования воли Божией, внутренних решений человека с обстоятельствами каждой уникальной ситуации.

Быть ответственным вовсе не означает, что нужно круглые сутки находится в каком-то напряжении, что нельзя радоваться жизни или отдыхать после работы.

Ответственность попросту призывает каждого остаться человеком, в любой ситуации вести себя по-человечески, всегда имея в виду тот высокий нравственный ориентир, который оставлен нам нашим Божественным Учителем и Господом.

Пастырь и безответственный
прихожанин

Примеры отрицания
ответственности

В какой мере безответственность прихожанина осложняет его взаимоотношения с пастырем?

Довольно распространенный вариант безответственного по отношению к пастырю, его времени и вниманию, поведения: под видом «духовной беседы», исповеди, разговора о молитве и старцах, к которым так хотелось бы поехать, человек хочет «урвать» хотя бы десять минут обычного человеческого участия со стороны батюшки. Он как бы просит: «Ну позанимайтесь мною хоть немножко! Ну хоть поругайте меня за что-то, в крайнем случае».

Духовник не может принадлежать одному-единственному нуждающемуся в нем человеку, у многих из священников часто даже на себя часто не хватает времени. Некоторые окормляемые духовником люди, поняв, что он уже не реагирует на их попытки манипулирования собою посредством навязывания тех или иных ролевых отношений, переходят с ласкового, заискивающего тона на крик, обвиняют батюшку в том, что у них плохие нервы, с ними так бессердечно обращаться нельзя, они и так в жизни довольно натерпелись...

Такие люди чаще всего в конечном итоге разбивают всякие отношения с духовником и со своим приходом или с монастырем (если речь идет о монашествующих). Эта ситуация очень сложная. Такой человек, возможно, осознав свои неправды, вернется к своему пастырю, но, после того, как разбиты самые первые, глубокие и доверительные отношения, гораздо труднее обрести хотя бы «дипломатические».

Еще несколько примеров отрицания ответственности. Человек объявляет себя невинной жертвой обстоятельств. Некоторые, особенно склонные к истерикам люди отрицают ответственность, считая себя невинной жертвой обстоятельств, иногда — жертвой неправильного воспитания («Виноваты родители, неправильно меня воспитавшие, а поэтому я не отвечаю за свои действия и поступки!»), хотя на самом деле они сами провоцируют возникновение вокруг них различных неблагоприятных обстоятельств. Припоминается один послушник, который все свои срывы, различные формы грехопадений, включая алкоголизм, объяснял тем, что у него было плохое детство, жестокий отец, не желая признать, что виной происходящего с ним был исключительно он сам.

Иногда случается, что такие «невинные жертвы обстоятельств» находят себе двух духовников (обычно разного внутреннего устроения) и консультируются у них по одним и тем же вопросам для того, чтобы исполнять наиболее подходящие им благословения. Нередко такое чадо каждого из духовников периодически обвиняет в некомпетентности духовного руководства. Если один из пастырей намекает такому чаду (прямо говорить иногда просто опасно!) о том, что окормляться можно только у одного духовника, то его слова интерпретируются как ревность, зависть, желание «безраздельно властвовать» и «полностью подавить мою свободную волю». Вследствие этого человек, разрывая отношения с одним из духовников, будет жаловаться другому на «жестокость, бесчеловечность» того, кто справедливо указывал ему на ошибки.

Человек, играющий роль невинной жертвы обстоятельств, как правило, не готов осознать и увидеть это, но именно в отрицании своей ответственности за складывающуюся ситуацию таится разгадка его жизненных трудностей. Подобные духовные чада склонны считать, что духовник «использует» их в каких-то личных целях. Как правило, они разыгрывают с духовником определенную драму, в которой есть завязка отношений, кульминация и финал-разрыв, являющийся для них поводом для того, чтобы еще раз доказать себе, что людям (в том числе и в духовникам) доверять нельзя.

До тех пор, пока человек будет осознавать себя «невинной жертвой обстоятельств», он не сможет полноценно строить свои отношения не только с духовником, не только с братьями и сестрами по приходу или монастырю, но и со всеми остальными.

Еще один способ сбросить с себя ответственность — это позволить себе увлечься чем-либо до такой степени, что выйти из-под сознательного контроля и оказаться немножко не в своем уме. Люди, имеющие обыкновение взрывным образом вести себя в тех или иных ситуациях, жаждут, чтобы духовник с ними нянчился, «кормил их с ложечки», выделял их из остальных чад, заботился о них особо, не так, как о других. Ради получения таких привилегий, люди теряют контроль над собой, вплоть до состояния глубокого уныния, депрессии, если не получают этой заботы.

Еще одной формой избегания ответственности можно назвать боязнь проявления собственных душевных потребностей. Иногда случалось сталкиваться с такой ситуацией: в монастырь приходит послушник и, видя в духовнике человека, способного подсказать ему, направить, позаботиться о нем, целыми днями ожидает, когда же духовник наконец-то обратит на него внимание, проявит к нему хоть какое-то отношение, но сам так и не решается подойти первым, чтобы начать разговор или сформулировать просьбу. Если духовник все же подойдет первым, человек искренне удивляется тому, что к нему проявили интерес. Здесь идет речь о людях с крайне скудным запасом душевных сил, людях, которые с детства живут с ощущением затравленности и ненужности.

Такое поведение лежит на поверхности, прячась под вполне благовидными покровами «скромности» и «смирения». В глубине здесь, как правило, другое: избегание ответственного проявления своих душевных потребностей и чувств. Такому человеку никто в жизни не сказал простых слов: «Если ты чего-то хочешь — попроси!». И тогда, осознавший потребность в душевной близости и понимании себя другими, человек, принимая решение сделать шаг навстречу другим из скорлупы своего эго, неизменно столкнется с ответственностью.

О советах

Духовнику желательно крайне осторожно преподавать различные советы и благословения. Лучше всего просто уходить от попытки прихожан навязать священнику роль советчика. Один уважаемый в Москве батюшка горько посетовал:

— Подходят, спрашивают, отвечаю, но, как правило, поступают наоборот.

Если человек читает книги о старцах и подвижниках неглубоко, то ему может показаться, что старцами советы раздаются направо и налево. При таком поверхностном чтении не учитывается одна важная деталь: прежде произнесения слов совета, благодатные старцы прозревали готовность человека принять его.

Преподанный совет имеет смысл и ценность в том случае, если человек, со всей искренностью попытавшись разобраться в собственной ситуации, не нашел разрешения и поэтому обратился к пастырю, который почувствовал, что сердце вопрошающего готово принять рождающееся в глубине пастырского сердечного участия слово.

Благодатными старцами сегодня можно назвать немногих. Гораздо больше добросовестных и неравнодушных священников, способных к сопереживательному деятельному участию в жизни своих прихожан. Только воистину благодатный и духоносный священник сможет, во-первых, правильно понять глубинный смысл вопрошения, во-вторых, предположить, какова воля Божия относительно конкретной ситуации.

Иногда человек провоцирует священника дать совет для того, чтобы втянуть его в полемику. Духовник советует обратившейся к нему прихожанке:

— В этой ситуации нужно бы смириться...

— Я уже пробовала, смирялась, никакого толку.

Тогда советует быть пожестче. После такого совета у человека и вовсе опускаются руки, он говорит, что более твердо в этой ситуации поступить невозможно, потому что не так поймут или кто-то обидится и т.д.

В современной церковной действительности советы нередко даются от человеческого рассуждения, от житейского опыта священника и поэтому нередко оказывают «медвежью услугу», освобождая человека, пришедшего за советом, от ответственности за решение собственных житейских проблем.

Каким бы богатым, разносторонним и уникальным ни был жизненный и духовный опыт священника, гарантировать «правильность» своего совета он не может. Ведь жизнь каждого человека уникальна и непредсказуема. Священник проживает свою жизнь, а окормляемый им человек — свою. К тому же, советуя, пастырь берет на себя ответственность за происходящее, что не способствует духовному росту пришедшего за советом верующего и его адекватного отношения к действительности.

Нередки случаи, когда священник ставит себя по отношению к прихожанам в позицию прозорливого старца. Святитель Игнатий Брянчанинов называл подобную игру «под древних отцов» бессовестным актерством. Подобный гуруизм не помогает, а только вредит личностному и духовному росту людей, приводит их к ощущению полной волевой зависимости, к тому, что у них, вместо активного стремления разобраться в своей жизни, изменить ее, формируется пассивное и детски-беспомощное отношение к происходящему. Все свое упование они возлагают на духовника: «Батюшка помолится, и все будет хорошо». При этом любые неудачи в практическом воплощении советов могут быть приписаны духовнику, как давшему совет.

Не может не вызывать беспокойства экзальтированная атмосфера вокруг некоторых современных священников, занимающихся массовым душепопечением. Если в душевно-нездоровый фон, состоящий из женских эмоций и восторгов по поводу прозорливости батюшки, «отчиток», загадочных слов по поводу грядущего конца света и печатей антихриста на продуктовых упаковках, нездорового чувства вины и долженствования по отношению к духовному руководителю, попадет человек, искренне ищущий благодатной жизни, то очень скоро окружающая обстановка исказит тот цельный, здоровый, светлый, Богом зажженный благодатный импульс, который привел его в Церковь. Жизнь, которую человек желал посвятить Единому Богу, без остатка посвящается старцу. В подобной экзальтированной обстановке уже почти не говорится о Христе и Евангелии. Все силы души отдаются процессу постоянного восхищения духовными добродетелями и прозорливостью старца, постоянным охам и вздохам по поводу того, что он «немощный», «слабенький», «поху­дел», постоянному подчеркиванию своей полнейшей зависимости от старца, со смертью которого человек связывает чуть ли не конец света. Подобная атмосфера не способствует формированию в духовных чадах ответственности за собственную духовную жизнь и собственные отношения с Богом.

На заре перестроечных лет было издано довольно много литературы, в которых предлагались те или иные духовные советы. Необходимо различать книги, раскрывающие реалии духовной жизни, ее глубину, от книг, в которых собраны личные письма, записки, может быть, телеграммы, подписи на фотографиях, адресованные конкретным людям. Существуют руководства в духовной жизни, адресованные всем христианам, авторитет их признан Церковью. К таким относятся книги святителя Игнатия Брянчанинова, повествования и жизнеописания Оптинских старцев, творения Феофана Затворника, книги архимандрита Софрония Сахарова, митрополита Антония Сурожского.[17] Но иногда, даже в их писаниях, мы встречаем очень конкретные советы, сказанные конкретным людям, которые нельзя воспринимать как общепринятые, как данные всем без разбору, без исключения.

Вышеизложенное в наибольшей степени касается к изданным в последнее время большими тиражами книжкам «1184 ответа...», «258 советов...» и т.п. Ими сегодня руководствуются тысячи верующих. Вырванные из живого полотна взаимоотношений старца и ученика цитаты и слова, часто даже без указания автора или источника, больше напоминают конспект, чем практическое руководство к духовной жизни, которая есть высшая форма творчества, чуждая шаблонов и стереотипов.

Безусловно, перед опытными духовниками, старцами ставились различные вопросы. Они преподавали людям очень мудрые, очень глубокие и ответственные советы. Но ведь при этом очень важен и значим контекст преподанного совета. Старец говорил конкретно человеку, который стоял перед ним, учитывая уникальность его ситуации. Причем на одни и те же вопросы разным людям старцы отвечали по-разному. Например, одним благословляли жениться, другим — идти в монастырь, одним — устраиваться на работу, другим — добросовестно нести крест домашних послушаний и т.п. У одного современного философа встречается в связи с этим такая мысль: «Продуктивно ли в дождливый день советовать промокшему человеку просушиться на солнце, т.е. давать несдержанному установку стать сдержанным, обидчивому — простить, вспыльчивому — быть покладистым?..». И еще: «Легко быть сдержанным тому, кому сдерживать нечего».

Обстановка и контекст каждого преподанного старцем совета уникальны и неповторимы. Да и сам совет преподается не только словами, но и интонацией голоса, жестами, самим внешним видом преподающего, в ответ на живой вопрос живого человека, стоящего перед ним. На бумаге же остается лишь текст произнесенного вопрошающим и отвечающим.

Невозможно научиться иностранному языку по словарям и разговорникам. Приезжая в другую страну, человек обнаруживает, что знание значений иностранных слов не раскрывает пред ним возможностей спонтанного и свободного общения на языке. Ведь смысловое значение слов составляет только 7-10% от общего количества информации, преподаваемой в общении. Точно так же невозможно научиться духовной жизни по «советам» и «наставлениям», если рядом нет живого носителя духовной традиции, если нет живого опыта послушания.

Читая советы и наставления святых отцов, богоносных старцев, мы могли бы представить, в какой мере сказанное касается нас, наших проблем, и из этого творчески извлечь определенное назидание. Но всю уникальность ситуации встречи двух людей пред лицом Божиим мы учесть не можем, а значит не можем руководствоваться тем или иным прочитанным советом как непогрешимой установкой к действию.

Возможно, пастырь, суждения и взгляды которого созвучны с изложенным выше, прочитав эти строки, окажется перед некой дилеммой: благодатные старцы часто в жизненных ситуациях чутко прислушивались к человеку и старались услышать, увидеть и почувствовать, как Дух Божий ведет человека, по какому пути, в каком направлении. Они не разбрасывали советы направо и налево. Современный духовник желает быть наследником не только буквальных поступков, сколько носителем духовной традиции древних старцев, а это значит быть в такой же мере недирективным, уважающим свободу духовного чада. Но когда человек приходит по конкретному поводу: что делать, как поступить в той или иной ситуации, хочется успокоить человека, дать ему конкретный совет, снять тревогу, растерянность. Какую позицию занять в конкретном случае, пастырь каждый раз должен определять отдельно. При этом следует иметь в виду, что принятие человеком ответственности за предстоящий жизненный шаг более благотворно для духовного роста, чем взятие священником ответственности на себя и преподавание какого-то конкретного совета или благословения в разрешении той или иной жизненной ситуации.

Если пастырь хочет, чтобы прихожане думали о нем как о человеке знающем, духовно мудром, то пусть будет активным, энергичным, директивным, пусть направо и налево раздает наставления, отвечает на все вопросы, преподает советы на все случаи жизни. Кстати, это «сэкономит» его время. Однако подобное душепопечение стоит на пути личностного роста духовных чад, на пути принятия ими ответственности. Если же духовник озабочен духовным ростом своих пасомых — пусть ищет другие пути душепопечения.

Выбор духовника

Чего же на самом деле я ищу?

Ответственные люди чаще приходят к священнику недирективного склада, священнику, уважающему Богом дарованную свободу и не берущему на себя ответственность за жизнь пришедшего человека. Человек безответственный чаще всего ожидает жесткого руководства, жестких инструкций. От недирективного духовника он, как правило, уходит и, найдя директивного, хотя внутренне и возмущается его жесткостью, но чувствует себя менее тревожно и более определенно, при этом осознавая, что наконец нашел то, что искал. Директивность руководства снижает активность человека, снижает меру его ответственности за свою жизнь и за свое спасение.

Проблема людей, избегающих ответственности, состоит в том, что их выбор директивного духовника идет им во вред. Контроль, которого они так желают, для них вовсе не благоприятен. Чем активнее и жестче проявляет себя духовник, тем более слабым, безвольным, инфантильным становится человек.

О желании переложить ответственность
на плечи духовника

Для того, чтобы найти оправдание безответственности, собственное нежелание отвечать за свои мысли, действия, поступки, среди церковных людей существует очень интересное оправдание. Человек, не желающий ответственно принимать решение, ответственно жить, находит в замечательном и глубоко духовном принципе послушания оправдание собственной безответственности. В современной церковной среде это вылилось в классическую формулу: «Как благословите...». И здесь важно понять: когда речь идет действительно о послушании, а когда о нежелании принимать ответственность за то или иное решение.

Принятие ответственности за свою жизнь тождественно богатству проживания этой жизни. Духовник может помочь человеку в том, что он, осознав, приняв ответственность за каждую эмоцию, за каждое движение, за каждый свой поступок, и перестав возлагать ответственность за себя на других людей, обретает полноту проживания.

В предыдущей работе этой серии упоминалось, что благословение мы рассматриваем как благое слово духовника, полагаемое на ответственное решение человека. За словами «Как благословите» (сами-то слова прекрасны, постановка вопроса прекрасна!) очень часто прячется просто нежелание самому решать, самому думать. Поэтому, если посмотреть на судьбу современных пастырей, то чаще всего целыми днями они занимаются тем, что направо и налево решают вопросы своих пасомым, не имеющие никакого отношения к собственно духовной жизни. Нередко можно увидеть духовных чад, «повисших» на духовниках. Вопросы их личной жизни, по их убеждению, должны решать пастыри, постольку, поскольку под предлогом «жизни в полном послушании» те совершенно разучились брать на себя ответственность.

В современной церковной среде мы нередко видим людей, которые без устали повторяют «как благословите», пряча за этими словами свое нежелание брать ответственность за собственную жизнь, за собственные действия и поступки.

Подобные отношения они строят с духовниками, которым нравится подчинять человека собственной воле, сделать его полностью зависимым от собственной личности.

В формировании подобных подавляюще-зависимых отношений, которые устраивают и подавляющего, и зависимого, кроется серьезная опасность. Нередко приходилось сталкиваться с ситуациями, когда человек, проживший в монастыре или при приходе около трех лет, становился вялым, безжизненным, совершенно неспособным ни к какой самостоятельной деятельности. Хорошо, если в атмосфере, сформировавшей подобную инфантильность, он доживет до старости. Но если вдруг ему придется уйти из монастыря, перейти на другой приход, который не предоставит ему подобных тепличных условий, в его жизни обнаружится беспомощность и полный вакуум.

Распознавание и избежание
манипуляций

Мы должны быть ответственны перед другими в том, чтобы быть открытыми, искренними, готовыми прийти на помощь в ситуации, когда не помочь нельзя. Но мы не должны брать на себя контроль над жизнью наших близких, даже если они просят нас об этом.

Как в церковной, так и в житейской области нередко можно встретить людей, которые посредством обещания заботы, внимания, помощи и покровительства пытаются подчинить себе другого человека. Попадая в такую зависимость, человек обретает определенную толику спокойствия, но при этом чувствует себя еще более опустошенным, тревожным, уязвимым. «Покровитель» продолжает заботиться о человеке, повторять ему свои советы и подчеркивая свое покровительство, полагая, что теперь человек полностью находится в его власти... Ситуация, как правило, заканчивается скандалом, разрывом отношений, разочарованием.

Когда же человек просто ответственен за себя перед другими, он чувствует себя свободным, цельным, уважающим других людей. Он проявляет по отношению к ним любовь, искренность, открытость, чувствует боль и радость другого человека. Но при этом он не проявляет попыток взвалить на себя груз жизни других людей. Ответственный человек является как бы зеркалом для них. По необходимости предлагая тот или иной совет, он не манипулирует людьми. Советуя, он оставляет вопрошающему право не принять совет, доверяя им, как самостоятельным и ответственным людям. Он верит, что сам человек лучше, чем кто-либо другой знает, как правильно позаботиться о себе. Он помогает человеку актуализировать эту энергию заботы о себе. Вместо того, чтобы ожидать проявлений слабости и сложностей от других людей, он ожидает от них ответственности и доверяет им.

Люди, ищущие, на кого бы взвалить ответственность, провоцирующие священника на подавляюще-зависимые отношения, стараются как бы слиться с ним. Они говорят священнику различные комплименты и теплые слова, а взамен ожидают заботы и попечения о их страждущих душах. Если пастырь примет навязываемую модель отношений, то именно эти люди могут подвести его в самую неподходящую минуту, безосновательно обвинив в авторитарности, жесткости, бездуховности, или просто тихонько разочаруются в нем...[18]

Обычно именно те люди, которые привыкли манипулировать другими в обычных человеческих отношениях, начинают манипулировать духовником для того, чтобы он взял на себя заботу о них. Перед духовником стоят три важные задачи:

1. Распознать, как именно духовные чада пытаются получить поддержку от пастыря, вместо того, чтобы стоять на собственных ногах.

2. Избежать втягивания в неразумную заботу об окормляемом, отказаться от опекающей заботы, лишающей человека духовного роста.

3. Понять, как противостоять манипулирующему поведением духовного чада. (Варианты манипулирующего поведения: «Батюшка, ну побеседуйте со мной...», «Я только хотел спросить...», «Вы давно мне не уделяете времени», «Меня никто не любит...», «Вы мне давно уже обещали, что...», «У Вас на всех хватает времени, кроме меня», «После этого, как можно Вам доверять?...», «Я Вам поверила, а Вы...», «Я уезжаю в мир и там погибну во грехах!»).

Не быть втянутым в попечение и заботу о таком беспомощном, умоляющем довольно трудно. Духовник должен привыкнуть к тому, чтобы распознавать многочисленные и разнообразные приемы уговаривания, используемые духовным чадом, и не поддаваться им.

Молодому священнику, который взялся за дело духовного окормления людей, могут вполне польстить обращенные к нему слова или просьбы о том, чтобы он дал совет, как поступить в той или иной ситуации, о том, что его советы буквально спасают от смерти («И что бы я без Вас делала?»). Человек в полной беспомощности простирается пред батюшкой! И самая главная помощь ему состоит в том, чтобы не уступать этим просьбам, а предложить человеку в присутствии духовника самому найти ответственные решения, ответственный выход из той или иной ситуации. В какой-то момент подобных уговариваний духовник может сказать:

— Если ты не хочешь взять ответственность за свою жизнь, свои поступки и действия перед Богом, то нет смысла спрашивать меня. Спрашивая меня, ты только хочешь найти, на кого бы переложить ответственность, не желая работать самостоятельно. Я считаю, что такой образ жизни, такое поведение будет мешать твоему духовному росту. Но любой твой ответственный выбор я готов благословить и помолиться о том, чтобы все задуманное и ответственно решенное в твоей жизни совершилось с Божьей помощью. Давай подумаем вместе.

Подобным образом вопрос лучше ставить сразу, в начале формирующихся отношений.

Ответственность духовника

Существует мнение, что духовник несет безоговорочную ответственность перед Богом за свое духовное чадо. Внесем небольшое уточнение: духовный отец отвечает за духовное чадо в той мере, в которой духовное чадо послушно ему в вопросах, касающихся жизни духовной. До тех пор, пока духовное чадо послушно, пастырь несет ответственность. Когда духовное чадо отпало от послушания, духовник за человека уже никакой ответственности не несет.

И еще стоит добавить: пастырь несет ответственность за правильное, а значит православное окормление и направление жизни человека, но ни в коем случае не за его жизнь и повседневные поступки и действия.

Обретение золотой середины

Как же удерживать золотую середину, тот царский путь, о котором говорят святые отцы? Какую позицию по отношению к окормляемому должен занять духовник?

Прежде всего необходимо научить человека делать правильный выбор. Выбор этот происходит между самостью и совестью. Человек не знает, как поступить и приходит к пастырю за помощью. Готовый рецепт — это слишком легкое решение, которое лишает человека ответственности.

Некоторые духовники действуют более активно, они конкретно указывают окормляемому на его ошибки, недостатки и на пути их искоренения. Здесь не имеется в виду случай, когда священник полностью авторитарно руководит человеком, во всем указывая, как ему жить. Мы говорим о другом. Духовник может предложить человеку свежий взгляд на проблему, возможно, посмотреть на проблему таким образом, каким он еще ни разу на нее не смотрел. Последует ли духовное чадо совету духовника, не столь важно. Самое главное — обратить его внимание на то, что он еще не взвесил все возможные варианты выхода из сложившейся ситуации.

Подобные случаи очень часто происходят в конфликтах взаимоотношений между повзрослевшими детьми и их престарелыми родителями. И родители, и дети действуют по отношению друг к другу в рамках определившихся и закрепившихся шаблонов поведения, и даже предположить, что можно попробовать действовать иначе, чаще всего они просто не способны. Они не могут представить себе, что из сложившейся ситуации можно выйти, просто-напросто поискав свежий взгляд, и действуют как бы детерминировано, нарываясь на конфликт.

Но поскольку в каждом из нас существуют залоги всех греховных состояний, каждый из нас подсознательно ищет возможность оправдать тот или иной греховный поступок, мы очень часто встречаемся с такой вещью, как оправдание собственной безответственности.

В чем должна состоять
пастырская помощь?

Помощь в поиске ответа

Нам известно, что многие священники, особенно старцы последнего времени, часто уклонялись от раздавания советов. Чаще всего старцы (по мудрости своей) в одних случаях спрашивали человека: «А как ты сам чувствуешь?», «А как ты думаешь, как лучше поступить по воле Божией?», «А как ты читал о подобных ситуациях?» (если идет беседа с книжным человеком), «Как бы в подобной ситуации благословил поступить преподобный Сергий?», и благословляют то, к чему склоняется сердце человека. Таким образом, человек получает шанс стать крепче и сделать правильный выбор между греховной вынужденностью и ответственной свободой. Если он научается выбирать ответственную свободу, первый, второй, третий раз, то тем самым он пробивает брешь в собственной греховной паутине. Иными словами, духовный отец должен не единожды приложить определенные усилия для того, чтобы помочь духовному чаду осознать тот факт, что он стоит перед выбором и совершенно невозможно избежать свободы выбора действий или по совести, или по зову своих страстных влечений. Здесь, безусловно, очень важно, чтобы человек сам сформулировал наиболее подходящий ему по внутреннему устроению ответ и, сформулировав, сам в себе обрел решимость его исполнить. Напрашивается мысль: в этом случае за советом и ездить вроде бы незачем, незачем отрывать старца от молитвы за мир...

В некоторых случаях старцы давали какие-то конкретные жесткие благословения, например, принять монашество, или не выходить второй раз замуж. Но, получив такой совет, человек нередко поступает диаметрально противоположно. Здесь — некоторый парадокс, некоторая загадка.

В мучительных поисках ответа на свои жизненные вопросы и различные жизненные ситуации происходят иногда совершенно удивительные прозрения: человек, поездивший по многим монастырям, искавший разных старцев, в какой-то момент может прийти к открытию, что ничье мнение, ничей совет ни на шаг не приближают его к решению, которое он должен принять сам. Можно долго обсуждать бесчисленные за и против, потенциально значимые для предполагаемого жизненного шага. Однако, всякий раз после того, как прослежены возможные последствия, оценены шансы, взвешены факторы, проанализирована информация, человек по-прежнему остается лицом к лицу со своей проблемой.

Чтобы избежать ситуации нарушения благословения, пастырю лучше все же оставаться человеком недирективным. Ведь вопрошающий полностью ответственен не только за содержание, но и за саму ситуацию постановки вопроса и принятия ответственности, за умение вслушаться, если будет преподан конкретный совет.

Оказать человеку реальную духовную помощь —непростая задача. Бывает так, что единственное, что за время общения успевает сделать священник (чаще всего это общение во время исповеди) — это показать человеку, что он сам, хотя бы отчасти, способствует тому, что его проблемы и отношения с людьми носят такой сложный и негативный характер. В этом случае священник может добиться самого главного. Ведь осознавая свою ответственность за ситуацию, человек оказывается способен сам решить, как поступить для того, чтобы в его жизни произошли положительные изменения. Хотя, конечно, помощь пастыря в определении что именно и как можно изменить в ситуации, является весьма полезной.

Задача пастыря — побыть рядом с человеком, который ищет правильное решение, помочь ему сформулировать ответ на свой вопрос. Ведь каждый верующий человек несомненно читал Евангелие, читал святоотеческие книги, в каждом есть голос совести. И только тот ответ, который человек произнесет как наиболее созвучный его внутреннему устроению, будет самым верным для него в его ситуации. Важно при этом удержаться от желания подсказать, намекнуть... Пусть человек потрудится сам.

В конце беседы пастырь может благословить человека исполнить принятое им решение, но непременно уточнить при этом, что решение принял он сам. Это будет мотивировать его к действию. В этом — очень и очень важный момент пастырского душепопечения.

Движение к осознанию

Итак, каждый человек сам творит себя. Человек по собственной воле приходит к существованию в том состоянии, пребывая в котором, он возмущается и ропщет на собственную долю. Если человек испытывает ужас перед осознанием необходимости что-то делать для своего личностного и духовного движения, то он перестает проявлять волевые усилия, например, убивает в себе глубинные устремления и чувства, отказывается от выбора или перекладывает вину за происходящее с ним на других людей: на духовника, на какое-то начальство, на внешние обстоятельства, на тяжелые времена, в конце концов.

Принятие ответственности состоит не в применении к чаду тех или иных мер пастырского воздействия, а в предложении сформулировать и определиться относительно собственных жизненных позиций. Пастырь прежде всего должен быть уверен в том, что пришедший к нему с различными жалобами на жизнь, на неспособность справиться с грехом, осознает, что сам сотворил собственное неблагополучие, осознает, что не по случайности, не по злому стечению обстоятельств, не по козням дьявола человек оказался одиноким, изолированным, страдающим от непонимания со стороны окружающих людей, безвольным в борьбе с той или иной страстью. Пока человек этого не осознает, он не может измениться. Он постоянно будет обвинять родителей, обстоятельства, начальство, но ни в коем случае не себя.

Пока человек продолжает верить, что причиной его неблагополучия, его апатии, безвольности, неспособности устроиться на работу или обрести собственный жизненный путь являются другие, «невезение», неудовлетворяющая работа, отсутствие денег, непонимающие родители, короче говоря, то, что вне его, ему не нужно вкладывать силы в личностные изменения, а значит в осмысление своей безответственности и покаяние в ней.

При такой убежденности все силы он, как правило, прилагает к изменению окружающих людей, членов собственной семьи, поиску нового духовника, который будет духовно окормлять его более благополучно, но не к работе над самим собой.

Готовность к принятию ответственности за себя у людей очень различная. Для некоторых это тяжелейшая задача. Но после принятия и осознания ответственности, изменения в жизни и поведении человека наступают почти автоматически. Иные признают свою ответственность быстрее, но застревают на следующих ступенях духовного роста.

Обычно осознание ответственности не наступает равномерно и единым фронтом. Человек может принимать ее в одних вопросах и отрицать в других.

Когда прихожанин приходит с жалобой на жизнь, на обстоятельства, на других людей, на плохого супруга или супругу, священник должен аккуратненько перевести стрелку обвинения с близких людей, с обстоятельств на самого собеседника. Без осознания человеком меры собственной ответственности за возникшую ситуацию, движение к разрешению проблемы просто невозможно. Только в том случае, если человек ощущает свою ответственность за происходящее, он будет стараться измениться, изменяя тем самым ситуацию. В противном случае будет лишь ожидать исправления со стороны окружающих.

Итак, пастырь, прежде всего, должен понять, в какой части ситуации человек поступает безответственно или по отношению к другим людям, или по отношению к себе самому, к своим греховным страстям. В зависимости от предпочитаемых методов духовного руководства, духовники используют для этого разные подходы и приемы. Например, человек в очередной раз срывается в ту или иную страсть и говорит:

— Я сделал это ненамеренно, я просто не мог справиться с собой.

Пастырь может предложить человеку переформулировать последнее утверждение в вопрос, используя варианты различных логических ударений:

— Я не мог справиться с собой... Я действительно не мог(?) справиться с собой?

— Я не мог справиться с собой?

— Я(?) не мог справиться с собой?

Посредством подобных вопросов, взгляд на проблему может оказаться приоткрытым.

Иногда пастырь может предложить человеку переформулировать то, что с ним, по его мнению, случается или должно случиться. Например:

— Дьявол меня искушает снова сорваться в такую-то страсть.

Можно предложить человеку переформулировать это утверждение:

— Я позволяю дьяволу меня искушать и собираюсь (или не собираюсь?) позволить это сделать еще раз.

Человек иногда обращается к духовнику со словами: «Помогите мне исправиться в том-то» или «Помогите мне остановиться, чтобы больше этого не повторять». Священник может ответить ему:

— Я должен остановить тебя? Если ты действительно хочешь это делать (хочешь грешить, хочешь покончить жизнь самоубийством, хочешь продолжать быть несчастным и беспомощным, хочешь употреблять наркотики) никто тебя остановить не сможет, кроме тебя самого.

Общий принцип пастырской помощи в подобной ситуации таков: в ответ на сетование человека по поводу его неблагополучной жизненной ситуации пастырь может поинтересоваться, каким образом сам человек создал эту ситуацию.

К одному священнику обратился человек в связи с переживанием одиночества, непонятости, ненужности, отсутствия близких людей, неспособности к глубоким отношениям с другими людьми, хотя потребность в этих отношениях была. В процессе беседы он говорил о своем чувстве превосходства, презрения и пренебрежения по отношению к другим, неприятия людей такими, какие они есть. Все эти аргументы были очень обильно приукрашены убедительнейшей фразеологией на тему «всяк человек — ложь». Православные люди, в том числе и священники, не устраивали этого человека по причине своей малодуховности или бездуховности. Предложение изменить свой взгляд на людей встретило сильнейшее сопротивление, основанием которого была мощнейшая духовная гордыня.

Пастырь помог человеку осознать свою ответственность за сложившуюся вокруг него обстановку отчужденности. И знаете как? Всякий раз, когда человек произносил порцию своего очередного недовольства, священник размеренно и спокойно добавлял: «И поэтому Вы так одиноки...». На двенадцатый раз пробило...

Особенности
структурирования взаимоотношений

Некоторые люди могут возмущаться присутствием в их жизни различных ограничений. Им нужно помочь осознать, что те или иные ограничения, не устраивающие их, придуманы ими лично. Например, они загружены до такой степени, что невозможно помолиться; работа в воскресный день мешает посещать воскресные службы; характер супруга или супруги до вступления в брак был более-менее сносным, а сейчас жить невмоготу и т.д. Жизнь таких людей становится настолько жестко структурированной, что они начинают воспринимать «все эти мучения» как данность, от которой никуда не деться.[19] Загроможденность жизни огромным количеством ненужного, конфликтного и бессмысленного воспринимается даже как жизненный крест, который человек должен нести, а не как сплетенная самим человеком паутина, которую можно разорвать для того, чтобы построить нечто более светлое.

Для подобных случаев у таких людей припасено готовое возражение: «Существует много такого, что изменить невозможно». Да, безусловно, человек должен зарабатывать на жизнь, должен быть отцом или матерью для своих детей, должен выполнять свои моральные и нравственные обязательства по отношению к другим людям, должен мириться со своими ограничениями: паралитик не может ходить, инвалид не может трудиться на работе, требующей больших физических нагрузок, у стареющей вдовы меньше шансов выйти замуж и т.д. Эти аргументы и фундаментальные возражения проявляются в любых, различных ситуациях, в отношениях пастыря и духовного чада.

Иногда словесных уговоров относительно необходимости взять на себя ответственность за жизнь, которая сложилась именно так, оказывается недостаточно, и пастырю приходится копать глубже. Попытки священника проанализировать рассказ пришедшего человека с точки зрения его ответственности за сложившуюся жизненную ситуацию, нередко оказываются безуспешными. Например, разбитая страданиями и катаклизмами женщина, пришедшая к священнику и рассказавшая ему свою жизненную историю, после попытки священника предложить ей взять ответственность за происшедшее на себя, может сказать:

— Все это замечательно! Хорошо ему, человеку, избавленному от житейских забот, оторванному от мира, наставлять нас... говорить, что это я сама себя загнала... Но ведь он по-настоящему не знает, какой бесчеловечный садист мой муж (или «...какой у меня ужасный начальник!», или «...насколько действительно непреодолима та страсть, с которой я так долго и безуспешно борюсь» и т.д.).

Все эти возражения — сопротивление протянутой руке помощи, распространенное среди людей, которые часто используют различные механизмы защиты. Для них сами факторы окружающей их жизни складываются так, что соответствуют негативным ожиданиям человека. Очень редко удается разобраться в подобной ситуации. Каждый раз человек может уйти от принятия ответственности в сторону сознательного или бессознательного подбивания фактов в пользу «Вы меня не так поняли».

Эффективность помощи таким людям может значительно возрасти, если пастырь проанализирует то, как строятся отношения между ним и пришедшим к нему за духовным окормлением человеком. Одной из аксиом Пастырской Психологии является тот факт, что переживания и процессы взаимодействия, которые проявляются в повседневном общении человека с другими людьми, он несет и в отношения со священником. Это может быть и неспособность доверять, неспособность ладить, неспособность быть открытым, разыгрывание эмоциональной потребности в «очарованиях-разочарованиях», подозрительность, недоверие...

Нередко новообращенный сначала бросается в объятия священника, клянясь в верности и радуясь тому, что он «наконец-то нашел того единственного человека, который его понимает», а затем, по истечении некоторого времени, по какой-то только ему известной, но очень весомой причине, он вдруг горько разочаровывается в своем духовнике и вообще во всех духовниках во всем мире... Именно так он не доверяет другим людям, именно так подозревает, именно так разочаровывается, именно так манипулирует другими людьми и обижается точно так же, в случае, если на свои манипуляции не получает соответствующей реакции.

Все это происходит на глазах священника довольно быстро, как правило, со второй или третьей встречи.

Каждый священник, который исповедует и окормляет, водительствует людей не менее пяти лет, может привести примеры случаев во взаимоотношениях с теми окормляемыми людьми, которые очень избирательно запоминают все резкости, все случайно забытые или не исполненные обещания, данные им. В то же время они могут совершенно не помнить того, сколько духовник потратил внимания, времени, сколько принял участия в жизни этого человека, сколько вложил сил, стараний, умения, сердечного тепла.[20]

Нередко именно у таких людей образ духовника дорисовывается и додумывается. Духовный отец подсознательно аналогизируется с образом родного отца, который запечатлелся в детстве. Если отношения с отцом были теплые, то отношения с батюшкой выстраиваются более конструктивные, понимающие, взрослые. Если отношения с отцом были подавляющими, духовник подсознательно воспринимается как подавляющий авторитет, которого под страхом порки (пусть даже словесной) надо слушаться, и который (как кажется) постоянно ищет повода для того, чтобы человека отругать, унизить, куда-то не пустить, что-то не благословить... Если у человека отец был алкоголиком, или, к примеру, запомнился как постоянно пишущий диссертацию или месяцами пропадающий в командировках, то в зависимости от поведения отца строятся отношения с пастырем: отец занят своими делами, ему до меня никакого дела нет.

В случае сильной эмоциональной привязанности к отцу при отсутствии ответной любви, духовник воспринимается как человек, не оправдывающий ожиданий духовного чада. Если же отца у человека с детства не было, с духовником, отношения сначала будут очень привлекательные, очень теплыми («отец нашелся!»), но поскольку полноценного опыта сыновнего (или дочернего) отношения не было, через некоторое время негативный шаблон структурирования отношений со значимым старшим может сыграть катастрофическую роль в жизни человека, и в если человек не найдет в себе мужества осознать свои негативные детские реакции и выйти из стереотипного круга конфликтности, ситуация разрыва, разочарования, иногда даже открытой вражды, произойдет в отношениях неминуемо.

Итак, люди, у которых были негативные отношения с собственным отцом, чаще всего запечатлевают именно такой шаблон взаимоотношений с авторитетным взрослым, постоянно подсознательно провоцируя духовника на разрыв, на конфликт, ищут этого каким угодно образом, сами до конца не понимая, зачем они это делают.

Неосознаваемые мотивы, провоцирующие разрыв, бывают совершенно разными. Человек неосознаваемо может вести себя некоторое время слишком зависимо для того, чтобы себе и всем остальным окружающим людям, другим духовным чадам этого же пастыря, доказать его авторитарность и на этом основании разорвать с ним отношения.

В другом случае человек совершенно неосознаваемо может проявлять себя отстраненным, безразличным к духовнику, в глубине души испытывая потребность в общении с ним, для того, чтобы и себе и всем остальным доказать его холодность, безразличность и избирательность в отношениях.

Критический случай, когда к реальным поступкам духовника додумываются существенные детали, которых в реальности не было и именно эти детали, как неопровержимые доказательства являются аргументом разрыва. Убеждения о реальности существования этих выдуманных деталей настольно очевидны, эмоциональная реакция на них настолько сильна, что до разрыва отношений об этом не говорится ни в частной беседе, ни на исповеди.

Подобное поведение в психологии принято называть жизненным сценарием. Человек сам в себе неосознаваемо вызывает такое поведение, которого страшится, и провоцирует окружающих людей поступать по своему сценарию.[21] Заканчивается это внутренним восклицанием: «Так я и знал!». Варианты этого восклицания разные: «Еще раз убедился: людям доверять нельзя», «Все священники за деньгами гоняются или только используют людей в своих интересах», или: «Все священники тщеславные, если им в рот не заглядываешь, они сразу меняют отношение» и прочее.

Если ниточка доверия до конца не оборвана, пастырю предлагается крепко ухватиться за подобный эпизод и предложить человеку посмотреть на ситуацию со стороны. Затем высказать предположение, что именно так он строит отношения с любым значимым старшим. Лучше делать это не сразу, а когда человек немножко поуспокоиться в своих эмоциях.

Осознание собственных чувств и душевных движений проявлений — важнейшее средство, которое пастырь может научить использовать и в работе над собственными грехами и страстями.

Еще одна иллюстрация к сказанному. К одному известному московскому пастырю пришла пятидесятилетняя женщина, которая горько жаловалась на то, как с ней обращаются ее собственные дети. Они отвергали ее мнение, вели себя с ней бесцеремонно и в серьезных ситуациях адресовали свои замечания отцу. Священник отметил ноющие интонации в ее голосе, побуждавшие и его обращаться с ней, как с маленьким беспомощным ребенком. Пастырь поделился этим своим ощущением с пришедшей. Это оказалось для нее весьма полезным, помогло ей осознать собственное беспомощное, инфантильное поведение и во многих других ситуациях. Анализ наблюдаемого нытья был крайне важным для разрешения загадки такого обращения с ней ее детей. В конце концов дети лишь следовали ее собственной инструкции, обращаясь с ней именно так, как она просила, конечно, не сознательно, а посредством нытья, ссылок на свою слабость, свою беспомощность, свою жертвенную самоотдачу.

Умение ставить вопросы

Если у духовника возникло ощущение, что окормляемый человек возложил на него тяжелое бремя своих жизненных проблем, значит он сам позволил ему сделать это.

Над этим можно работать различными способами. Духовник может предположить:

— Вы знаете, у меня возникает впечатление, что вы стремитесь все свои проблемы переложить на меня и не хотите работать над ними самостоятельно.

Или, например, сказать:

— Вы знаете, мне кажется, что вы хотите не моего руководства в деле духовного роста, а просто-напросто нашли удобный способ для того, чтобы на кого-то сгрузить свои жизненные проблемы.

У человека, пришедшего в очередной раз поплакаться к батюшке, ничего при этом не желающего делать с самим собой, можно, например, спросить просто и прямо:

— Какой результат Вы ожидаете в конце нашей беседы?

На подобные вопросы пришедшие нередко отвечают:

— Я не знаю, что мне делать...

Или, например:

— Если бы я знала, что делать в этой ситуации, я бы не пришла к вам спрашивать это или брать на это благословение.

Если ответ звучит таким образом, значит духовное чадо ставит себя по отношению к духовнику в позицию беспомощной личности. В процессе настаивания человека на том, что он не знает, что ему делать, человек уже получил много явных и скрытых направляющих подсказок от духовника. Но при этом он не хочет исполнить хотя бы маленькую епитимью, или выполнить небольшое задание, например по благословению прочитать какую-то книгу и поискать там ответ. Человек предпочитает обсуждать с духовником различные, не имеющие к душепопечению церковные, политические или какие-то житейские проблемы или вовлекать пастыря в бесконечные дискуссии о том, что сказал в подобном случае какому-то человеку какой-то старец...

Мы поможем в написании ваших работ!