РЕВОЛЮЦИОННАЯ ГРОЗА НАД РОССИЕЙ 50 страница
Между тем события приближались к роковой черте. 21 августа русские войска оставили Ригу. Экономика страны разваливалась буквально на глазах. Крупные города и фронт испытывали острую нехватку продовольствия. Государственный долг составлял уже около 50 млрд. руб. В деревне полыхало пламя крестьянского
1 См.: Плеханов Г. В. Год на родине. Т. II, С. 102-107.
2 См.: Валентинов Н. В. Наследники Ленина. С. 192.
3 См.: Плеханов Г. В. Год на родине. Т. II. С. 129, 139, 144.
351
восстания. Росло забастовочное движение в промышленных центрах. Стремительно шел процесс большевизации Советов. Популярность большевиков — единственной социалистической партии, не скомпрометировавшей себя сотрудничеством с Временным правительством, росла с каждым днем, тогда как меньшевикам и эсерам, наоборот, не верил уже почти никто. Соглашение между различными социалистическими партиями оказалось невозможным. Меньшевистско-эсеровскому блоку противостоял теперь блок большевиков и левых эсеров. Развязка наступила 25 октября (7 ноября) 1917 г., когда в Петрограде победило организованное большевиками вооруженное восстание и к власти пришло правительство во главе с Лениным.
Буквально за несколько дней до этого к Плеханову заехал Л. Г. Дейч. «Я был сегодня в Царском Селе — давно не видел Георгия Валентиновича, и мне интересно было узнать от него, как он смотрит на положение. Но и он решительно ничего хорошего не видит, не питает никаких надежд... Керенский, очевидно, совершенно растерялся и лишь по инерции еще держится», — писал он после этого визита жене. Характерно, что старый товарищ Плеханова уже склонялся в то время к выходу из редакции «Единства», но боялся, что «это может чрезвычайно расстроить Георгия Валентиновича, который, вероятно, недолго протянет» 1.
|
|
28 октября (10 ноября) 1917 г. в «Единстве» было опубликовано «Открытое письмо к петроградским рабочим», написанное Плехановым. Он откровенно признавался в нем, что события 25 октября не радуют, а, наоборот, огорчают его, хотя на протяжении многих лет он призывал торжество рабочего класса в России всеми силами своей души. Все дело в том, писал Плеханов, готов ли российский пролетариат к тому, чтобы теперь же провозгласить свою диктатуру? Но «всякий, кто хоть отчасти понимает, какие экономические условия предполагаются диктатурой пролетариата, не колеблясь, ответит на этот вопрос решительным отрицанием. Нет, наш рабочий класс еще далеко не может, с пользой для себя и для страны, взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему такую власть значит толкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы в то же время величайшим несчастьем и для всей России».
|
|
Плеханов твердо придерживался того мнения, что диктатура пролетариата возможна только в том случае, если рабочий класс составляет в данной стране большинство населения. Что же касается крестьян, на поддержку которых могли бы рассчитывать рабочие, то им была нужна земля, а не замена капитализма социализмом. Больше того, хозяйственная деятельность крестьян, в руки которых перейдет помещичья земля, будет направлена, как считал
1 Цит. по кн.: Иовчук М., Курбатова И. Плеханов. С. 327.
352
Плеханов, не в сторону социализма, а в сторону капитализма. «Отсюда неизбежно следует, что если бы, захватив политическую власть, наш пролетариат захотел совершить «социальную революцию», то сама экономика нашей страны осудила бы его на жесточайшее поражение».
Не приходится в ближайшее время надеяться и на мировую пролетарскую революцию, продолжал Плеханов. А раз так, то в перспективе большевистскую Россию может ожидать лишь гражданская война, которая в конечном счете заставит рабочий класс отступить далеко назад от позиций, завоеванных в результате Февральской революции. Кроме того, нельзя забывать, что Россия еще не вышла из мировой войны, а это еще больше осложняет всю ситуацию и увеличивает шансы на поражение рабочего класса.
|
|
Вот почему, заключал Плеханов, «меня не радуют, а огорчают недавние события в Петрограде... Их последствия теперь уже весьма печальны. Они будут еще несравненно более печальными, если сознательные элементы рабочего класса не выскажутся твердо и решительно против политики захвата власти одним классом или — еще того хуже — одной партией. Власть должна опираться на коалицию всех живых сил страны, то есть на все те классы и слои, которые не заинтересованы в восстановлении старого порядка. Я давно уже говорю это. И считаю своим долгом повторить это теперь, когда политика рабочего класса рискует принять совсем другое направление. Сознательные элементы нашего пролетариата должны предостеречь его от величайшего несчастья, какое только может с ним случиться».
Но снова, как это уже не раз бывало на протяжении 1917 г., обращение Плеханова осталось гласом вопиющего в пустыне. Подавляющее большинство рабочих было в упоении от своей октябрьской победы, а те, кто разделял взгляды Плеханова, не осмеливались сказать о своем сочувствии открыто. Да и кто бы послушал их в тот момент?
|
|
Вскоре после свержения Временного правительства на квартире Плеханова в Царском Селе появился Борис Савинков. Георгий Валентинович в свое время с симпатией относился к этому талантливому и яркому человеку и с удовольствием слушал его рассказы о террористической деятельности эсеров. Однако Плеханов был очень невысокого мнения о теоретических взглядах Савинкова и никогда не восхищался его романами «Конь бледный», «Конь вороной» и «То, чего не было», опубликованными под псевдонимом Ропшин. Не одобрял он и склонности Савинкова к разного рода политическим авантюрам. Характерно, что в апреле и сентябре 1917 г. Плеханов отказался сотрудничать в газетах, которые собирался тогда издавать этот видный эсер, печатавшийся в годы войны вместе с Георгием Валентиновичем в парижском «Призыве».
После победы большевиков Савинков встал на путь активной борьбы с советской властью. В этой связи он и обратился к Плеха-
353
нову, предложив ему составить новый кабинет министров после того, как казаки сбросят правительство Ленина—Троцкого и войдут в Петроград. Ответ был кратким и жестким: «Я сорок лет своей жизни отдал пролетариату, и не я буду его расстреливать тогда, когда он идет по ложному пути. И вам не советую этого делать. Не делайте этого во имя вашего революционного прошлого». Тем не менее в январе 1918 г. Савинков еще раз попытался добиться встречи с больным Плехановым в качестве делегата от Донского гражданского совета, однако ему было решительно отказано 1.
31 октября (13 ноября) 1917 г. у Плехановых был произведен обыск. Нет, он не был связан с публикацией письма к петроградским рабочим. Просто в тот день красногвардейцы, солдаты и матросы обходили все «буржуазные» дома Царского Села в поисках оружия. Зашли они и к Плехановым, не имея точных сведений о том, кто живет в этой квартире. Вот как описывала случившееся в письме к дочерям в Париж от 28 ноября 1917 г. Р. М. Плеханова 2
«...Папа был в постели. Это произошло в три часа дня. Первыми пришли солдат, матрос — молодой, отлично сложенный, но это, увы, не обещало ничего хорошего — и красногвардеец, юноша 16 — 17 лет. «Где хозяин?» — «Он болен, лежит. Что вы хотите?» — «Нам нужен хозяин. Мы пришли искать оружие». — «Но у нас нет оружия, а хозяин болен. Подождите здесь, я пойду его предупредить». — «Нет, мы должны его видеть». И, отстранив меня рукой, визитеры направляются к двери в спальню. Я забегаю вперед и предупреждаю папу об их приходе. Я могу только сказать: «Пришли». Папа понял, о чем идет речь, поскольку в Царском Селе ждали этих визитов.
Они вошли в спальню. «Мы пришли искать оружие!» — «У нас его нет». Они ответили: «Мы знаем, что есть». — «Тогда ищите». Я открываю шкаф, твою корзину, Лидия, еще полную вещей, отправленных из Парижа... Они ничего не ищут, смотрят вокруг и не осмеливаются трогать вещи... Стук в дверь. Выхожу. Еще один матрос, постарше, свирепого вида, с револьвером в руке! И снова: «Где хозяин? Он мне нужен!» — «Он болен!» — «Мы тоже больны! Давайте оружие!» — «Мы уже сказали, что у нас нет оружия». — «Есть, и если вы его не отдадите, я вас убью на месте». Я начинаю горячиться, но папа со своим сократовским методом говорит: «Убить человека можно быстро и легко, но оружия вы все равно не найдете, потому что у меня его нет». Свирепый матрос успокаивается. У молодого красногвардейца пристыженный вид. Он спрашивает с дружелюбной улыбкой: «Вы министр?» Папа отвечает, что он не министр. — «Тогда вы член Думы?» Папа:
1 Группа «Освобождение труда». Сб. 5. С. 288-289.
2 International Review of Social History. Vol. XXVI. Part 3. P. 372-374. Текст письма на французском языке.
354
«Нет, я не член Думы». Тогда матрос спрашивает красногвардейца: «Это не он?» — Тот колеблется.., и папа спасен. Еще один вопрос: «Какого вы сословия? Дворянин, буржуа, крестьянин?» К счастью, папа ответил: «Писательского».... Матрос смущен... Папа добавил, что 40 лет боролся за народ и за революцию. На этот раз матрос спохватывается: «Ба! Керенский тоже революционер!..»
После нескольких минут колебаний и переговоров между собой они ушли. На следующий день еще раз приходили матросы, но на этот раз я их не пустила, и они беспрекословно ушли...»
Характерна приписка Р. М. Плехановой к этому письму: «В газетах писали, что папа находился под сильным впечатлением от визита матросов и что его состояние стало серьезным в результате сильного кровохарканья и т. д. и т. п. Все это роман. Папа был очень спокоен во время визита, его состояние не ухудшилось после этого. Не было и кровохарканья. Только поездка (имеется в виду перевоз Плеханова в Петроград. — СТ. ) причинила ему некоторый вред. Повторяю: сейчас ему лучше».
Тем не менее подобное потрясение не могло пройти для Плеханова бесследно. Понятно, что Розалия Марковна, стараясь успокоить дочерей, несколько приукрасила здесь состояние мужа во время обыска. Сам он рассказывал потом Дейчу и Потресову, навестившим его в больнице, что считал себя обреченным и думал лишь о том, как бы сохранить самообладание и достоинство в эти последние, как ему казалось, минуты жизни 1.
Обыск у Плеханова получил большой общественный резонанс. 2 ноября заметка о нем появилась в «Единстве», затем на драматическую ситуацию, в которой оказался выдающийся революционер, откликнулись и другие газеты. В адрес Плеханова стали поступать телеграммы с выражением сочувствия и возмущения по поводу случившегося. Быстро спохватились и большевики: по инициативе С. И. Гусева, работавшего тогда секретарем Петроградского военно-революционного комитета, Царскосельскому совету рабочих и солдатских депутатов была направлена радиограмма с предписанием немедленно принять «экстренные меры к полному охранению спокойствия и безопасности гражданина Георгия Валентиновича Пле-ханова»2. Вероятно, это решение было согласовано с Лениным 3.
Однако воспользоваться «охранной грамотой» ВРК Плеханову не пришлось. Ночь с 1 на 2 ноября он провел в Царскосельской больнице, а 2 ноября Розалия Марковна с помощью знакомого врача перевезла Георгия Валентиновича на автомобиле в Петроград,
1 Памяти Г. В. Плеханова (однодневная газета). 1918. 9 июня; Вопросы истории КПСС. 1991. № 8. С. 64.
2 Петроградский Военно-революционный комитет. Документы и материалы. М., 1966. Т. 1. С. 539.
3 См.: Драбкина Е. Зимний перевал. М, 1988. С. 186-188.
355
где он был помещен во французскую больницу Марии Магдалины на 14-й линии Васильевского острова. Плеханову выделили отдельную палату, и его могли навещать друзья и знакомые. Среди них были Дейч, Засулич, сестры Любовь и Ида Аксельрод, Потресов, восторженный почитатель Плеханова студент Горного института Александр Каськ с женой и др. По воспоминаниям Потресова, вид «догорающего» вместе с Россией, изможденного болезнью Плеханова поразил его в самое сердце. «Кто знает, встретимся ли мы еще. Мы ведь все под большевиками ходим...», — грустно сказал ему на прощанье Георгий Валентинович.
Несмотря на плохое самочувствие, Плеханов даже в больнице пытался что-то писать для «Единства» (в декабре оно стало выходить под названием «Наше единство», поскольку большевистская цензура сразу же зачислила плехановский орган по ведомству врагов советской власти). Так родились интереснейшие воспоминания Плеханова о похоронах Некрасова, где он произнес одну из самых ярких своих агитационных речей. А на Новый год в больницу пришли профессора и студенты Горного института. И снова Плеханова обступили воспоминания о безвозвратно ушедшей молодости, неповторимой студенческой поре, первых шагах в революционном движении, принесшем через сорок лет столь неожиданные для Георгия Валентиновича плоды...
5 января 1918 г. в Петрограде открылось долгожданное Учредительное собрание. Открылось только для того, чтобы уже на следующий день быть разогнанным большевиками, получившими в нем менее четверти мандатов. Кстати говоря, кандидатура Плеханова в депутаты Учредительного собрания тоже баллотировалась по списку группы «Единство» в нескольких губерниях России, но попытка реанимировать его авторитет оказалась безуспешной. В Петрограде, например, за список «Единства» проголосовало всего 1823 избирателя.
В день открытия Учредительного собрания в Петрограде состоялась массовая демонстрация в его поддержку. Однако ее рассеяли силой, причем не обошлось без жертв, среди которых были и рабочие. Хоронили их по иронии судьбы 9 января 1918 г. — через 13 лет после ставшего трагически знаменитым «Кровавого воскресенья», с которого фактически началась в 1905 г. первая в истории России революция. На совпадение этих двух исторических дат обратил внимание в «Новой жизни» Максим Горький, резко осудивший расправу новой власти с собственным народом 1.
Не мог не откликнуться на роспуск Учредительного собрания и Плеханов, которому с разных сторон настойчиво напоминали о том, что на II съезде РСДРП он тоже говорил о возможности роспуска
1 См.: Горький М. Несвоевременные мысли и рассуждения о революции и культуре (1917-1918 гг. ). М., 1990. С. 110.
356
любого представительного учреждения, если его решения разойдутся с интересами революции. Не упустил случая напомнить об этом эпизоде из биографии Плеханова и Ленин, опубликовавший 4 января 1918 г. в «Известиях» небольшую заметку «Плеханов о терроре», где прозрачно намекнул, что большевики, вероятно, воспользуются его советом, когда будут решать вопрос о судьбе Учредительного собрания. Видимо, задел Георгия Валентиновича и фельетон журналиста Бориса Мирского в газете «Вечерний час», где тоже ставился вопрос об ответственности Плеханова за своих «духовных детей» — большевиков, которые на практике реализовали его идею об «относительной ценности» демократии и ее институтов. Наконец, стали поступать недоуменные вопросы по этому поводу и от читателей «Нашего единства». В сложившейся ситуации Плеханов продиктовал в больнице оказавшуюся последней в его жизни статью с несколько странным для современного читателя заглавием «Буки Азъ — Ба», которая была опубликована в «Нашем единстве» 11 и 13 января 1918 г.
Подобно старому учителю, раскрывающему детям тайны рождения слов из отдельных букв и слогов, Плеханов напоминает здесь читателям один из важнейших принципов диалектики, гласящий: абстрактной истины нет, она всегда конкретна, причем все зависит от условий места и времени. По его мнению, церковный догматизм, который всегда был силен на Руси, нашел своеобразное продолжение в догматизме революционном, в частности большевистском. Между тем главной отличительной особенностью революционной тактики должна быть ее целесообразность, а не догматическая окостенелость.
Возвращаясь к своей речи на II съезде РСДРП, Плеханов пояснил, что теоретически мыслимый случай роспуска Учредительного собрания вовсе не всегда должен превращаться из возможности в действительность. Если французское Учредительное собрание 1848—1849 гг. было враждебно интересам пролетариата и его роспуск революционерами был бы, по мнению Георгия Валентиновича, вполне разумным и нравственно оправданным шагом, то российское Учредительное собрание 1918 г. «обеими ногами стояло на почве интересов трудящегося населения России». Поэтому, разгоняя его, народные комиссары из Смольного боролись не с врагами рабочих, а с врагами своей собственной диктатуры. Увидев, что большинство членов Учредительного собрания составляют эсеры, большевики решили как можно скорее покончить с ним, сделав тем самым новый шаг к гибельному междоусобию внутри народа — гражданской войне.
За Смольным, подчеркивал Плеханов, большинства в стране нет. «Их диктатура представляет собой не диктатуру трудящегося населения, а диктатуру одной части его, диктатуру группы. И именно потому им приходится все более и более учащать употребление террористических средств. Употребление этих средств есть при-
357
знак шаткости положения, а вовсе не признак силы. И уж во всяком случае ни социализм вообще, ни марксизм в частности тут совершенно ни при чем. Тактика Смольного есть тактика Бакунина, а во многих случаях просто-напросто тактика Нечаева».
Когда-то Нечаев распространял среди русской учащейся молодежи и студентов слухи о том, что в Западной Европе 2 млн. интернационалистов готовы восстать и поддержать социальную революцию в России. Все это оказалось, как известно, блефом. Нечто подобное, писал Плеханов, происходит и теперь, когда в рабочей среде усиленно распространяется весть о близости мировой пролетарской революции, причем верят в нее не только большевики, но и меньшевики-интернационалисты. По мнению Плеханова, это был глубокий самообман.
Завершая статью, Плеханов снимал с себя ответственность за действия большевиков. Когда-то, вспоминал он, лидер австрийских социал-демократов Виктор Адлер полушутя, полусерьезно заметил Плеханову: «Ленин — ваш сын». В ответ он тоже получил шутку: «Если сын, то, очевидно, незаконный». «Я до сих пор думаю, — писал Плеханов, — что тактика большевиков представляет собою совершенно незаконный вывод из тех тактических положений, которые проповедовал я, опираясь на теорию Маркса — Энгельса».
Н. К. Михайловский как-то заметил, что нельзя делать Дарвина ответственным за поступки каждого «дарвиненка», который, вспомнив о дарвиновской теории борьбы за существование, выскакивал на улицу и хватал за шиворот первого встречного прохожего. Точно так же, продолжал эту параллель Плеханов, «нельзя и меня, как теоретика русского марксизма, делать ответственным за всякое нелепое или преступное действие всякого русского «марксенка» или всякой группы «марксят». Откровенно говоря, я думаю, что мы будем гораздо ближе к истине, признав нынешних наших большевиков не моими детьми, а двоюродными братьями гражданина Чернова. Недаром же его орган жаловался несколько недель тому назад на то, что большевики сделали важное похищение из сокровищницы черновской премудрости (преимущественно по аграрной части)».
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!