Неисполнение К., являвшимся генеральным директором общества, требований законодательства Российской Федерации о проведении обществом обязательного аудита. 38 страница
<2> Согласно п. 4 ст. 42 Закона об акционерных обществах размер дивидендов не может быть больше размера дивидендов, рекомендованного советом директоров.
Проблемы юридической ответственности органов юридического лица за причиненные убытки были подняты в Концепции развития гражданского законодательства <1>. В Концепции говорится о целесообразности "усилить правила статьи 53 ГК РФ об имущественной (деликтной) ответственности органов юридического лица перед соответствующим юридическим лицом, которая должна быть солидарной (при наличии нескольких "волеизъявляющих" органов юридического лица или при их коллективном характере) и, как правило, виновной, наступающей лишь в случаях грубой неосмотрительности (неосторожности) или риска, неоправданного по условиям оборота (например, отчуждение имущества юридического лица при наличии конфликта интересов по существенно заниженной цене, непроявление должной осмотрительности в выборе контрагента и (или) при подготовке условий сделки и т.п.). Нормальный предпринимательский риск, оправданный условиями оборота, должен исключать ответственность указанных лиц" <2>. Также указывалось на необходимость объявить ничтожными условия договоров между руководителем (иным лицом, представляющим юридическое лицо) и юридическим лицом, ограничивающие или исключающие имущественную ответственность органа (руководителя) юридического лица.
|
|
|
--------------------------------
<1> Одобрена 07.10.2009 Советом по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства.
<2> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. М., 2009. С. 49, 50.
В то же время говорить об имущественной (деликтной) ответственности органов юридического лица, на наш взгляд, некорректно сразу по двум основаниям.
Во-первых, речь может идти только об ответственности членов органов юридического лица, но не об ответственности самих органов, которые не являются субъектами гражданского права и не могут нести гражданско-правовую имущественную ответственность.
Во-вторых, ответственность членов органов юридического лица, на наш взгляд, является не деликтной, а корпоративной и отличается как от деликтной, так и от договорной ответственности.
Основанием такой ответственности, как указывалось выше <1>, являются не нарушение договора и не общегражданский деликт (причинение вреда), а повлекшее возникновение убытков нарушение установленных законом и учредительным документом юридического лица многочисленных и конкретных корпоративных обязанностей членов органов юридического лица, важнейшей из которых является обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно. Содержание этих обязанностей выходит далеко за рамки обязанности просто не причинять вред, нарушение которой является основанием наступления деликтной ответственности. Существо этих обязанностей заключается в том, чтобы проявлять повышенную заботу об интересах юридического лица, действовать добросовестно и разумно, о чем в обязательствах из причинения вреда не идет и речи. Лицами, перед которыми члены органов управления несут корпоративную ответственность, не ограничиваются стороной договора (как это бывает в договорной ответственности). Право предъявлять к этим лицам требования о возмещении убытков предоставляется не только юридическому лицу, но и его участникам, а в некоторых случаях также кредиторам юридического лица (например, при банкротстве юридического лица, вызванного умышленными действиями членов органов управления). Кроме того, в отличие от договорной ответственности, основанной на принципах свободы договора и диспозитивности, корпоративная ответственность управляющих установлена императивно и не может изменяться соглашением сторон. В то же время круг лиц, которые могут предъявлять требования об убытках (юридическое лицо, участники, кредиторы юридического лица), не является произвольным, как это имеет место в гражданско-правовом деликте, при котором любое лицо, которому причинен вред, может заявить требование о его возмещении, причем также к любому лицу, причинившему вред. В корпоративной ответственности этот круг предопределен структурой корпоративных отношений в данном конкретном юридическом лице, наличием с юридическим лицом определенных правовых связей корпоративного свойства.
|
|
|
|
|
|
--------------------------------
<1> См. § 2 гл. 2 настоящей монографии.
Кроме того, в отличие от договорной и деликтной ответственности, где действует презумпция вины нарушителя договора или лица, причинившего вред (п. 2 ст. 401, п. 2 ст. 1064 ГК РФ), в корпоративной ответственности управляющих, наоборот, фактически действует презумпция невиновности лиц, нарушивших корпоративные обязанности действовать добросовестно и разумно (п. 5 ст. 10 ГК РФ). Бремя доказывания недобросовестности и неразумности лежит на потерпевших. На особый характер ответственности членов органов юридического лица, не являющейся ни договорной, ни деликтной, уже обращалось внимание в литературе <1>. Не согласен с таким подходом Ф.О. Богатырев, который, признавая внедоговорный характер гражданско-правовой ответственности членов органов управления, вместе с тем считает, что она носит деликтный характер. Однако критика указанным автором позиции Б.Р. Карабельникова и утверждение о том, что "требование из нарушения корпоративного отношения является деликтным требованием", на наш взгляд, малоубедительны и не объясняют, каким образом нарушение корпоративного (относительного) правоотношения и корпоративных обязанностей действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно выступает основанием возникновения требования из обязательства, возникающего вследствие нарушения обязанности всех и каждого не причинять вред другому лицу <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> См., например: Карабельников Б.Р. Трудовые отношения в хозяйственных обществах. М., 2003. С. 80.
<2> См.: Богатырев Ф.О. Ответственность директора за убытки, причиненные хозяйственному обществу // Убытки и практика их возмещения: Сборник статей / Отв. ред. М.А. Рожкова. С. 383, 384.
В последних изменениях гл. 4 ГК РФ <1> нормы о юридической ответственности лиц, входящих в органы управления юридическим лицом, получили свое дальнейшее развитие. Пожалуй, самым важным является то, что данные нормы теперь прямо касаются всех без исключения юридических лиц (коммерческих, некоммерческих, корпоративных, унитарных и т.д.) и содержат в обобщенном виде правила, содержащиеся сегодня в законах об отдельных видах юридических лиц. Уже имеется и пока немногочисленная судебная практика по привлечению к ответственности управляющих некоммерческих организаций, в том числе руководителей государственных учреждений <2>.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон от 05.05.2014 N 99-ФЗ "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации".
<2> См., например: Постановление Арбитражного Суда Северо-Кавказского округа от 09.11.2016 по делу N А53-9682/2012; Постановления Арбитражного Суда Московского округа от 27.02.2015 по делу N А40-47517/2013; от 29.12.2015 по делу N А41-70431/2014; от 27.12.2016 по делу N А40-159702/2014; от 04.07.2017 по делу N А40-153914/2016; от 27.10.2017 по делу N А40-168660/2016.
В частности, уточнена редакция ст. 53 ГК РФ об органах юридического лица, при этом положения об ответственности лиц, входящих в органы юридического лица, из ст. 53 выделены в отдельную новую ст. 53.1, по которой ответственность распространяется не только на лиц, выступающих от имени юридического лица, но и на членов коллегиальных органов юридического лица, а также на лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания членам его органов управления.
Анализ данных изменений ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что предпринятая в них попытка унификации правового регулирования ответственности управляющих для всех видов юридических лиц заслуживает в целом положительной оценки.
Правда, и здесь не обошлось без недоразумений, связанных с отнесением органов юридического лица к разновидности представителей, действующих от имени юридического лица. Так, понятие органа юридического лица первоначально определялось в новой редакции ст. 53 ГК РФ <1> через выступление в обороте от имени юридического лица. При этом давалась прямая отсылка на отношения представительства (п. 1 ст. 182 ГК РФ).
--------------------------------
<1> Согласно п. 1 ст. 53 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 05.05.2014 N 99-ФЗ) "юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие от его имени (п. 1 ст. 182), в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительным документом".
В связи с отсылкой к ст. 182 ГК РФ о представительстве на практике с неизбежностью возникал трудноразрешимый вопрос об оформлении полномочий органа юридического лица как его представителя. С одной стороны, в п. 1 ст. 53 ГК РФ говорилось, что орган действует от имени юридического лица в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительным документом, что давало основания полагать, что полномочия органа при представлении юридического лица в гражданском обороте, как и прежде, должны подтверждаться соответствующим учредительным документом и протоколом об избрании (назначении). С другой стороны, в п. 1 ст. 182 ГК РФ, к которой отсылала ст. 53, говорилось, что полномочия представителя основаны на доверенности, указании закона либо акте государственного органа или органа местного самоуправления либо могут явствовать из обстановки, в которой действует представитель. Непонятно при этом, каким образом полномочия директора могли бы подтверждаться "обстановкой" или как было возможно на директора, действующего от имени юридического лица без доверенности, оформлять доверенность с соответствующими полномочиями. Если же при этом имелось в виду, что директору могут по доверенности предоставляться дополнительные полномочия, отличающиеся от тех, которые указаны в учредительном документе (в том числе в норму закладывалась возможность назначения по доверенности второго директора), то это, как справедливо отмечалось в печати, потребовало бы публичной демонстрации соответствующих полномочий на представительство в гражданском обороте для всех заинтересованных третьих лиц посредством раскрытия сведений о них в публичном государственном реестре, для чего нужно будет вносить поправки в Закон о государственной регистрации юридических лиц <1>.
--------------------------------
<1> См.: Суханов Е.А. "Корпоративное соглашение - это бомба под весь наш оборот". Интервью номера // Закон. 2014. N 7. С. 6 - 13.
Отождествляя органы юридического лица с понятием представителя, законодатель тем самым функции органов юридического лица фактически свел лишь к "внешним" корпоративным отношениям - представительству юридического лица в гражданском обороте. Однако не всякий орган представляет юридическое лицо в гражданском обороте. Есть органы юридического лица (и таких большинство), которые осуществляют управленческую или иную связанную с ней компетенцию "внутри" юридического лица, не приобретают гражданские права и обязанности от имени юридического лица, например общее собрание, совет директоров, ревизионная комиссия, попечительский совет и т.д.
Поэтому терминология новой редакции п. 1 ст. 53 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 05.05.2014 N 99-ФЗ) была непоследовательна и противоречива, актуальна до включения корпоративных отношений (как отношений, связанных с управлением) в предмет гражданского права. До этого момента роль и значение органов юридического лица в гражданских правоотношениях действительно могли сводиться к приобретению гражданских прав и обязанностей для юридического лица в гражданском обороте. То, что юридическое лицо, а также его участники выступали с помощью органов юридического лица во внутрикорпоративных отношениях, было неочевидно. Неочевидность этого усиливалась также многочисленными дискуссиями об отраслевой принадлежности корпоративных отношений и корпоративного права.
Теперь же корпоративные отношения как отношения, связанные с управлением юридическим лицом, являются составной частью гражданского права. В соответствии с п. 4 ст. 53 ГК РФ "отношения между юридическим лицом и лицами, входящими в состав его органов, регулируются настоящим Кодексом и принятыми в соответствии с ним законами о юридических лицах". Тем самым ст. 53 ГК РФ прямо признает гражданско-правовыми корпоративные отношения между юридическим лицом и лицами, входящими в состав его органов.
В связи с этим роль органов юридического лица именно в гражданских правоотношениях более разнообразна. Она не сводится исключительно к представительству юридического лица в гражданском обороте, но также в полной мере распространяется на внутренние отношения по управлению юридическим лицом. Именно этим объясняется появление в главе о юридических лицах такой категории, как компетенция органов юридического лица. Надо полагать, что данная категория применима к отношениям по управлению юридическим лицом в рамках "внутрикорпоративных" отношений.
В связи с этим законодателем была исправлена очевидная ошибка и восстановлена прежняя редакция п. 1 ст. 53 ГК РФ <1>, которая, как это ни парадоксально, более соответствовала идее о включении внутрикорпоративных отношений в предмет гражданского права, чем ее редакция, вступающая в силу с 01.09.2014. Так, согласно восстановленной старой редакции п. 1 ст. 53 "юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительным документом". Здесь нет упоминания о том, что органы действуют от имени юридического лица, равно как и нет ссылки на ст. 182 ГК РФ о представительстве. Это позволяет в свете включения корпоративных отношений (и корпоративных прав соответственно) в предмет гражданского права толковать приведенную норму таким образом, что деятельность органов охватывает как внутрикорпоративную функцию (юридическое лицо приобретает гражданские (корпоративные, управленческие) права и принимает на себя гражданские (корпоративные, управленческие) обязанности), так и функцию законного представительства (приобретает общегражданские права и принимает общегражданские обязанности в результате совершения сделок и иных действий в гражданском обороте от имени юридического лица).
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон от 29.06.2015 N 210-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации".
Одновременно в абз. 2 п. 1 ст. 53 ГК РФ говорится, что порядок образования и компетенция органов юридического лица определяются законом и учредительным документом.
Однако если говорить об отношениях представительства, то уместно выражение "полномочия" представителя, а не компетенция. Компетенция возникает у органа юридического лица во внутренних отношениях, а не в отношениях представительства юридического лица в гражданском обороте. Кстати, в новой редакции ГК РФ эта мысль прослеживается. Так, относительно представительства юридического лица в гражданском обороте несколькими лицами ст. 53 ГК РФ говорит именно о полномочиях, а не о компетенции соответствующих лиц: "учредительным документом может быть предусмотрено, что полномочия выступать от имени юридического лица предоставлены нескольким лицам, действующим совместно или независимо друг от друга" (абз. 3 п. 1) <1>.
--------------------------------
<1> При этом сохранена норма ГК РФ о том, что от имени юридического лица могут выступать участники в случаях, предусмотренных ГК РФ (в прежней редакции было "в случаях, предусмотренных законом").
В новой редакции ст. 53 ГК РФ (п. 3) обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно распространяется не только на лиц, действующих от имени юридического лица вовне, но и на членов коллегиальных органов юридического лица (наблюдательного или иного совета, правления и т.п.). Введение такой обязанности для членов коллегиальных органов юридического лица сделало возможным привлекать к ответственности за недобросовестные и неразумные действия не только лиц, представляющих юридическое лицо, но и членов коллегиальных органов (правления, совета директоров и т.п.). При этом не сказано, что это должны быть лишь органы управления юридическим лицом.
Как видно из текста ст. 53.1 ГК РФ, к ответственности могут быть привлечены три категории лиц:
- лица, которые в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочены выступать от его имени;
- члены коллегиальных органов юридического лица <1>;
--------------------------------
<1> Освобождаются от ответственности лица, голосовавшие против решения или добросовестно не участвовавшие в голосовании.
- лица, имеющие фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе давать обязательные указания лицам, действующим от имени юридического лица, или членам его коллегиальных органов.
Общим основанием ответственности всех этих лиц является вина. При этом для привлечения лица к ответственности необходимо доказать, что при осуществлении прав и исполнении обязанностей (любых, как представительских, так и управленческих) лицо действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску ("правило делового решения") <1>.
--------------------------------
<1> О содержании обязанности действовать добросовестно и разумно см., например: Будылин С.Л. Разум и добрая совесть: обязанности директора в США, Великобритании и России // Вестник ВАС РФ. 2013. N 2. С. 10 - 40; Шашков Ю.В. Фидуциарные обязанности директора: от англо-американской доктрины к российской корпоративной практике // Закон. 2009. N 12. С. 216 - 227.
Тем самым недобросовестность и неразумность, составляя особый вид противоправного поведения, одновременно по смыслу ГК РФ подтверждают и виновность управляющего. Фактически недобросовестное и неразумное поведение отождествляется также с виной, которая в гражданском праве носит объективный характер (несоответствие поведения обычному предпринимательскому риску, несоответствие обычным условиям гражданского оборота). Данные формулировки согласуются с общим определением вины в гражданском праве, согласно которому "лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства" (абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ).
При этом признаки неразумного и недобросовестного поведения в общих чертах определены не только для юридических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (несоответствие обычному предпринимательскому риску), но и для иных юридических лиц (несоответствие обычным условиям гражданского оборота). Бремя доказывания вины, в отличие от общего правила, установленного в п. 2 ст. 401 и в п. 2 ст. 1064 ГК РФ, в силу общей презумпции п. 5 ст. 10 и п. 1 ст. 53.1 ГК РФ фактически лежит на лице, требующем возмещения убытков.
Дата добавления: 2021-04-15; просмотров: 79; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!