Наиболее важные символы культуры и эстетики
Древнего Китая. [20]
Дракон – главный символ Китая; гений силы и добра. Он дух изменения, а поэтому и самой жизни. Он скрывается в пещерах неприступных гор, или погружается в недоступные глубины моря, ожидая там времени пробуждения и действия. Он раскрывается в грозовых тучах, умывается своей гривой во мраке бурлящих водоворотов. Его когти в изгибах молний; его чешуя искрится в коре сосновых деревьев. Его голос слышится в урагане, который катится по ослабевшему лесу, пробуждая его к новой весне.
Голова дракона. IV в. до н.э.[21]
Дракон обладает способностью в зависимости от своего желания становиться видимым или невидимым, способен к превращениям. Весной он поднимается в небо, а в августе скрывается в толщах воды. Он покрывает себя грязью в осеннее равноденствие и появляется весной, своим пробуждением возвещая возрождение природы, благодаря чему он стал символом живительной силы воды. Дракон также символизирует единство бытия и небытия, реальности и фантазии. Его тело по форме напоминает тела вымерших зверей, а голова имеет элементы многих реальных животных, зубы напоминают зубы млекопитающих, хотя лапы и когти у него птичьи.
Существуют три основных вида дракона: лунг, который считается наиболее могущественным и живёт в небе; ли, дракон без рогов, живущий в океане; и чиао, дракон, покрытый чешуёй, обитающий на болотах и в горных ущельях. Дракон – лунг описывается так: «Он имеет семь похожих черт, или форм, напоминающих формы других животных: голову верблюда, рога оленя, глаза кролика, уши коровы, шею змеи, брюхо лягушки, чешую карпа, когти ястреба и лапы тигра. На спине он имеет гребень из восьмидесяти одной[22] чешуи; чешуйки на шее направлены к голове, а те, что находятся на голове, расположены в виде гребней горной цепи. На каждой стороне его пасти растут усы, а с подбородка свисает борода, на которой находится яркая жемчужина. Он не имеет слуха. Поэтому глухих людей называют лунг. Его дыхание вырывается из пасти как облако, а иногда превращается в воду, а в некоторых случаях в огонь. Будучи священным животным, он умирает по своей воле.
|
|
|
В некоторых областях Китая считали, что дракон может уменьшить свои размеры до величины шелковичной гусеницы или увеличиться до того, что покроет собой небеса и землю.
Сказания и легенды о драконах появились в глубокой древности, ими изобилуют легенды буддизма и даосизма. Они присутствуют в геомантии. Существует «бытовая» форма этого грозного символа – изображение дракона, направляющего свои усилия против греха жадности, часто встречающееся на предметах, выполненных из бронзы. С Жёлтым Драконом связано рождение письменности: он появился из реки Ло для того, чтобы подарить императору Фу Си её важнейшие элементы, ставшие началом письма. Образ дракона неотделим от водной стихии.
|
|
|
В древности струя воды считалась живым драконом, а расходящимся волнам, приписывалось магическое свойство очаровывать, сообщенное им драконом. Круглый красный предмет – «ночная сияющая жемчужина» - неотъемлемая принадлежность драконов, которая трактуется по-разному: как солнце, луна, символ катящегося грома, зерно силы. Пара драконов, сражающихся за обладание этой жемчужиной долгое время была символом китайского оружия. Со времени правления династии Хань (206 г. до н.э.) символом императорской власти был дракон с 5-ю когтями. Трон императора, его одежды, предметы обихода – всё было с изображениями этого священного мифического животного. Эту же эмблему должны были использовать его сыновья и принцы первого и второго ранга. Принцам 3-его и 4-го рангов разрешалось использование изображений дракона с 4-мя когтями.
В поэзии встречается образ Дракона – Свечи, мифического стража Севера, представляющего собой гигантское пресмыкающееся без ног с человеческим лицом. Живёт Дракон – Свеча у мифической горы «Врата стужи», куда не доходит свет солнца. Во рту у него вместо зубов – свечи, и когда он открывает глаза и пасть, весь мир озаряется ярким светом.
|
|
|
Ли.Чжаодао. VII – VIII вв. Гонки на драконьих
лодках. Гугун (Дворцовый музей). Пекин.
С культом дракона связан шумный и красивый ритуальный праздник – состязание «лодок – драконов», который включает в себя чествование духа поэта и государственного деятеля («честного чиновника») Цюй Юаня. Известно, что он был оклеветан, отлучен от двора и в изгнании покончил с собой, бросившись в реку в 296 г. до н.э. Считается, что автор «Лисао», родоначальник индивидуальной лирической поэзии Цюй Юань, соединившись с водной стихией, обрёл подобающий ему облик дракона.
Вода обозначается пиктограммой, изображающей водопад с разлетающимися брызгами. Этот символ является 85-м корнем китайского языка. Вода неразрывно связана с образом дракона. В соответствии с «Книгой Церемоний», во время летнего обряда жертвоприношения – вызывания дождя на алтарь возлагались парча и драгоценные камни, звонили колокола и били барабаны. Во времена засухи алтарь возводился в храме Повелителя Драконов, во времена наводнений – в храме Бога Огня. Когда просили о хорошей погоде, запирали северные ворота города, когда просили дождя – запирали южные. Это объяснялось тем, что восемь диаграмм относят Север к воде, а Юг – к огню.
|
|
|
В философском смысле вода понимается как олицетворение невыразимого Дао. Подобно Дао, вода пребывает везде, даже в тех местах, которыми брезгуют люди. Она подаёт влагу всему, что в ней нуждается, независимо от ценности или пользы предмета. Побеждает все стихии, благодаря своей способности устремляться только вниз, что символизирует образ действия мудреца. Водная гладь, отражающая Небо, напоминает сердце учителя, незамутнённое страстями. Этот символ лежит в основе концепции сада или парка («сделано человеком, но подобно созданному природой»), которые включали как часть художественной пейзажной среды жилые павильоны, служащие не только местом отдыха и трудов ученых мужей, но и площадками для обзора окружающих видов. Правильно расположенный в саду павильон (одна из классических наряду с галереей форм садовых построек) выглядел естественно и обладал природным изяществом.
Отмечая уникальные особенности китайских садов и парков, способных передать человеку дух и красоту каждого из времен года и «благодаря трансформации пространства осуществляющих движение во времени», современные китайские ученые подчеркивают, что пейзажный сад представляет собой отражение «концепции существования» и интереса к жизни.[23] Такая концепция заложена в духовной основе сада Ваншиюань в Сучжоу.
Сад Ваншиюань в Сучжоу
Строительство сада было начато во времена династии Южная Сун (1127-1279) на месте библиотеки «Зал десяти тысяч томов», принадлежащей чиновнику и ученому библиофилу, литератору Ши Чжэнчжи. Во времена династии Цин (1644-1911) строительство было продолжено чиновником третьего разряда ведомства банкетов Сун Цзюн-юанем. Название «Ванши» - «мастер сети» совпадает со старым называнием сада – «Юйинь» – «рыбачащий отшельник», подчеркивающим смысл уединенной жизни рядом с водной стихией. Поскольку образ рыбака-отшельника стал главным сюжетом сада, то его устроители обратили особое внимание на выражение природы через воду, высокий статус в иерархии вод озёрной воды, блеска ее поверхности. Расположение камней и растений, трепещущие «зелёные волны» не занятой лотосами водной глади, возведенные из камня горы создавали в зеркале водоема отражения горных хребтов и деревьев, символизируя образ познания мира «рыбачащего отшельника», полноту и гармонию его «концепции жизни».
Вода является первым из пяти элементов, она делилась на небесную и земную, имела соответственно 13 и 30 разновидностей и использовалась в качестве самого главного лекарства. В медицинских целях применялось обливание холодной водой, для приёма внутрь использовались горячая вода и «вода пяти металлов», в которой вместе кипятились золото, серебро, медь, железо и олово. Метафорические названия воды – «нефритовый эликсир», «сладкая роса» (нектар богов), святая вода бессмертия, проливающаяся с небес на цветы. В буддизме «кувшин сладкой росы» символизирует учение Будды. В живописи и пейзажной поэзии эта стихия входит в самые важные жанры: «горы и воды», «леса и потоки». Радуга воспринималась как результат смешивания испарений земли и солнечных лучей. Журчание горных ручьев и рек, шум ветра, дождя и раскаты водопадов китайцы использовали в качестве мотивов при сочинении музыки для циня и флейты. Известный в наше время термин «фэн шуй» - ветер и вода – обозначает искусство выбора благоприятного расположения домов, мебели, садов, могил и т.п. (геомантия).
Эссенцией воды считается феникс – символ чистоты. Он является вторым из четырёх сверхъестественных существ (Дракон, Феникс, Единорог, Черепаха), в высшей степени изящным созданием, обладающим всеми превосходными качествами, являющим образ красоты и совершенства. Считается, что феникс, как и единорог, выходящий к людям только в периоды мира и процветания, почтил своим присутствием время жизни Конфуция. Исследователи описывают рисунки, где на заднем плане парит феникс и бродит по холмам единорог, а на переднем изображена мать Конфуция.[24] Феникс воплощает начало Инь. Это символ чистоты, преданности, знатности, вечной жизни и гармонии. В паре с драконом, обозначающим могущество, силу и самого императора, феникс был знаком императрицы.
Чжан Лу. Династия Мин.(1368-1644)
Небожительница и птица-Феникс (женский образ, изображенный
у Нефритового пруда Сиванму).
Единорог – добрый вестник, символ долголетия, знатности, счастья, одарённого потомства и мудрого правления. По преданию, в первый раз появился перед легендарным правителем Фу Си и принёс ему книгу, из которой произошла письменность; в последний раз его видели во времена Конфуция. Иногда его называют Лошадь – Дракон. (По преданию, Кун-цзы соединял черты этих животных в своём лице.) В известии о поимке единорога Конфуций увидел знамение своей смерти и гибели своего учения.
Вместе с Драконом, Фениксом и Черепахой единорог принадлежит к числу великих мистических животных. Буддисты изображают его несущим на спине Книгу Закона.
Основные качества единорога – доброта, мягкость и сострадание ко всем живым существам. Это животное, которое, когда идёт, «не наступит ни на что живое» и когда питается «не ест ничего живого». Поэтому его считали носителем жэнь (главный термин конфуцианской этики, означающий благородство). Он наделён проницательным умом, который позволяет ему узнавать о появлении в мире милосердных правителей и мудрых святых. Голос его напоминает звон колокольчиков или других музыкальных инструментов. На лбу у него рог, мягкий на конце, что делает его не пригодным для боя. Он избегает наступать на живых насекомых и мять траву копытами, поэтому поступь его весьма своеобразна. Он появляется лишь в те времена, когда на троне находится истинно благородный правитель. Иногда единорога изображают окружённым языками пламени, а иногда – облаками. Его считали также воплощённой сущностью пяти элементов. Он выполняет функции оберега для новобрачных. В старину его изображения вышивались на официальной одежде военных чинов первой ступени. Единорогу посвящены стихи в канонической книге поэзии Ши цзин: Линя стопы милосердья полны-/ То благородные князя сыны./ О линь- единорог!/ Как благородное линя чело - / Ныне потомство от князя пошло./ О линь- единорог!/ Линь, этот рог у тебя на челе-/ Княжеский доблестный род на земле./ О линь- единорог!
Черепаха – один из символов китайский письменности (См. о происхождении гексаграмм И цзин). Это также знак долголетия, силы и выносливости. Она носит в себе образ вселенной. Её панцирь представляет небесный свод, брюхо – землю, плывущую среди вод. Она способна к перевоплощениям, о чём существует множество преданий. На её панцире есть метки, соответствующие небесным созвездиям (Ян), а нижний щиток имеет ряд линий, относящихся к земле (Инь). Некоторые виды черепах имеют на панцире линии, напоминающие символы, ставшие потом основой пиктограмм. Знаки на панцире черепахи используется для гаданий и предсказания судьбы, что стало прообразом для гадания по гексаграммам главной книге китайской культуры – И цзин.
Жемчужина. По мнению древних учёных, это воплощение луны, сущность которой извлекает моллюск и перерабатывает её в жемчужины в соответствии со вторичным началом природы (Инь). Поэтому жемчуг служил амулетом, защищающим от огня как проявления первичного начала (Ян). Даосы приписывали жемчугу множество магических свойств. Наибольшую чудодейственную силу имела «сверкающая в ночи жемчужина». Жемчужины также часто символизировали слёзы русалок или сирен.
Жемчужина является одним из семи сокровищ, принадлежащих ПовелителюВселенной в буддизме. Остальные шесть – золотое колесо, Прекрасные Девушки, Лошади, Слоны, Божественные Хранители Сокровищ, Военачальники. Её название применяется также и ко всем предметам круглой формы. Жемчужина, обвитая лентой, – знак доброго предзнаменования. Жемчуг – символ женской красоты, чистоты, но вместе с тем и непризнанного гения, что скорее всего, связано с судьбой Лао-цзы, покинувшего, как известно, родину по причине неготовности своих сограждан к принятию его учения.
Бамбук – «друг Китая», так как произрастает на большей части его территории. Существует около 10 видов этого растения, каждый из которых имеет также массу разновидностей. Пятнистый бамбук, по легенде, был полит слезами двух супруг императора Шуня, когда они плакали возле его надгробия. Бамбуковый Трактат, вышедший в III – IV вв., даёт подробное описание бамбука и рассказывает о его использовании в древности, когда бамбуковые таблички применялись в качестве книг. Изображение листвы бамбука – основа многих китайских орнаментов. Изображение его в живописи – признак высочайшего мастерства.
У Чжэнь. XIV в. Бамбук.
В Китае широко распространены предметы и иллюстрации с рисунками этого растения, символизирующего долгую жизнь, стойкость, здоровье и сыновнюю любовь к матери. Один из 24-х классических примеров сыновнего почитания повествует о том, как больная мать пожелала зимой супа из побегов бамбука, и её сын столько пролил слёз на бамбуковой плантации, что они, подобно весеннему дождю, размочили промёрзшую зимнюю землю и вызвали к жизни новые побеги. Изображение бамбука на книжных закладках означает не только трудности в обучении, но и необходимое упорство в приобретении знаний, красоту и благородство учёности.
Образ этого растения, связанный с твёрдостью и верностью возвышенным идеалам, часто встречается в поэзии. Иногда ему посвящались отдельные произведения. Продрогший, в сетке листьев бирюзовых,/ Бамбук вознёсся над глухой тропой./ Река и горы/ В отблесках багровых,/ В лучах заката/ Он стоит суровый,/ Один,/ С бескрайнею своей тоской./ Вверяя думы мэйхуа прекрасной,/ За паутиною не мчится вслед./ Он ждёт весну-/ Вседневно, ежечасно, / Не расточает аромат напрасно,/ Его души/ Не распознать вам, нет! (Синь Цицзи. Строфы о поисках весны. Мелодия «Бусуаньцзы»).
Бог Литературы. Дух звезды Куйсин – звезды литературных сочинений и мелодий[25]. По преданиям всех трёх религий Китая, менял свой облик 98 раз, живёт на созвездии Большой Медведицы и производит многочисленные чудеса. Власть его равна силе правителей трёх царств: небес, земли и моря. Он помогает тем, кто ищет признания и проверяет их способности во время экзаменов. Отвечает за литературные произведения и каноны. Изображения его различны и зависят от его ипостасей: божество в виде человека, звезда Большой Медведицы, уродливый бог, отпугивающий злых духов.
Это могущественное божество изображается держащим ручку и книгу, на которой написаны 4 иероглифа, означающие, что «Литературный успех определяется небесами». Иногда он фигурирует в виде сидящего красивого человека. Как звёздный бог он предстаёт в миксантропическом виде с двумя кривыми рогами. Часто его изображают стоящим на одной ноге на голове огромной рыбы – карпа, в одной руке у него кисточка для письма, а в другой – или головной убор, который носили классные наставники, или ковшик с тушью (как на данном рисунке). Согласно поверью, карпы, обитающие в Жёлтой Реке, в третий лунный месяц каждого года поднимаются против течения, и те, что удачно прошли через быстрины, превращаются в драконов. Поэтому карп является символом литературного успеха и трудолюбивых студентов. В связи с этим мальчикам в день совершеннолетия было принято дарить карпа из нефрита.
Статуэтка Куйсина. Династия Цин (1644-1911)
Иногда Куйсина изображали стоящим на голове огромной черепахи ао, нога его поднимала ковш, он смотрел назад и рисовал кисточкой зигзагообразный знак. Имеющий тысячелетнюю историю образ Куйсина встречается в самых разных изображениях, касающихся многих сторон человеческой жизни.
Восемь бессмертных – даосские святые, которые жили в разное время и приобрели бессмертие посредством изучения тайн природы. Иногда они изображаются в виде людей, стоящих с различными животными среди морских волн. Каждый из Восьми Бессмертных представляет различные состояния в жизни: бедность или богатство, знатных или простолюдинов, старость и молодость, женщин или мужчин.
Глава плеяды бессметных Чунг-ли Чуан жил в период династии Чоу (1122 -249 гг. до н.э.). Он раскрыл тайну эликсира жизни и овладел тайной превращений. Обычно он изображается с плодом персика и веером, с помощью которого он оживляет души умерших.
Второй святой Чанг Куо-лао (VIII и VII-I вв. до н.э.), затворник, волшебник, который мог быть невидимым. Обычно его сопровождает белый мул, способный переносить его на огромные расстояния. Эмблемой святого является удивительной выразительности музыкальный инструмент ю ку, имеющий форму бамбуковой трубки или барабана с двумя палочками.
Лу Тунг-пин, третий бессмертный, живший около 750 г. до н.э., был учёным и затворником, который познал тайны даосизма с помощью Чунг-ли Чуана и получил бессмертие в возрасте 50 лет. Считается покровителем парикмахеров, избавляет от болезней. В правой руке он держит венчик даосизма и свой символ – меч, перекинутый через плечо. Этот меч, полученный в качестве награды за победу над тяжкими искушениями, имеет сверхъестественную силу. Им можно разрубить землю, любое чудовище и освободить мир от зла на 400 лет.
Тсао Куо-чю, четвёртый святой. Поскольку он был сыном полководца и брата императора Тсао Пина (930 – 999 гг.), изображается в придворных одеждах и головном уборе. Его знак – кастаньеты, сделанные из дворцовых табличек и дающие право беспрепятственно проникать во дворец. Считается покровителем актёров и других театральных профессий.
Восемь небожителей смотрят на старца Южного полюса,
парящего на журавле[26]
Пятый бессмертный Ли Тьех-куай (Тэгуей) иногда изображается как нищий, облокотившийся на железный посох и держащий в руке тыкву пилигрима. Был столь многознающим и мудрым, что его часто приглашали в небесные обители для бесед с богами, для чего ему приходилось покидать своё тело, оставляя его на попечение ученика. Однажды, не вернувшись к назначенному сроку, он не нашел своего тела (оно было, согласно обычаю, сожжено учеником) и, по разрешению небожителей, вселился в первое «освободившееся» тело умершего человека. Это было тело нищего бродяги, в виде которого и изображается этот святой, символизируя таким образом относительность прекрасного и безобразного во внешних формах.
Скульптура Ли Тэгуэй. Китай. XIX в.
Дерево, резьба. Музей истории религий.
Санкт - Петербург.
Шестой бессмертный Хан Хсянг-цу, знаменитый учёный, живший около 820 г. до н.э. Мог заставить мгновенно вырасти и распуститься цветы. Был любимым учеником Лу Тунг-пина, который указал ему волшебное персиковое дерево, сделавшее его бессмертным. Считается покровителем музыкантов. Его символ – флейта, звуки которой привлекали птиц и даже диких зверей. По преданию, презирал деньги и разбрасывал их по земле.
Лан Тсай-хо. Изображается в виде женщины с одной обутой ногой, размахивающей при ходьбе жезлом. Эта седьмая святая – покровительница цветоводов, о чём говорит корзина с цветами в её руках.
Восьмая святая Хо Хсьен-ку (VII в. до н.э.) была дочерью владельца торговой лавки. Съев волшебный персик, она стала феей, которая гуляет по холмам и питается пыльцой груши и лучами луны. Однажды, когда на неё напал демон, её спас своим волшебным мечом Лу Тунг-пин. Её знак – лотос, которой она держит в руках. Иногда она изображается на плавающих лепестках лотоса, держа в руке только венчик. Является помощницей в домашнем хозяйстве.
Луна. Воплощение начала Инь и соответственно всех его проявлений: ночи, холода, слабости, пассивности, тьмы, заката и т.п. С луной связан Свадебный бог, соединяющий супругов невидимой красной нитью.
Тао Чэн. Династия Мин (1368-1644). Лунный заяц.
О луне существует самое большое в китайской культуре количество легенд, населяющих её волшебными существами. Один из таких персонажей – Заяц, занимающийся растиранием в порошок снадобий для пилюль бессмертия.
Древний обычай искусственного сохранения детской маленькой ножки для знатных женщин, по преданию, также имеет отношение к луне. Перематывать ступни следовало таким образом, чтобы они напоминали серп молодой луны.
Луна – излюбленный мотив китайской поэзии. Лунный свет, по-особому преображающий обстановку, предметы, цветы, создающий атмосферу сказочности и таинственности, отражения луны в речной глади – всё это образы, составляющие стихию самой поэзии. Живописцы часто изображают луну в виде розовато-серого диска меж облаками, причём нижняя половина его покрыта бурлящими волнами, что олицетворяет влияние луны на приливы.
Китайцы до сих пор наряду с григорианским пользуются лунным календарём. По этому календарю год разделяется на 12 обычных месяцев, или лун, каждый из которых имеет своё собственное имя. Первый день каждого месяца отвечает новолунию, а 15-й день – полнолунию. В одних месяцах 30 дней, в других – 29. Поскольку 12 лунных месяцев в сумме не равны одному солнечному году, каждый третий год между двумя обычными месяцами (от второго до одиннадцатого) вставляется ещё один, дополнительный календарный месяц. Тринадцать месяцев по продолжительности равны одному юлианскому году.
Петух является воплощением начала Ян, представляющего собой тепло и жизнь вселенной. Он способен превращаться в человека с целью помочь людям, или наоборот, навредить. Петуху приписывают пять добродетелей. Он носит на голове корону – признак своего литературного духа; шпоры на ногах – знак воинственного характера; он храбр, потому что сражается со своими врагами; его великодушие проявляется в том, что он, найдя зерно, всегда созывает кур; честность и настойчивость его в том, что он никогда не пропускает время своего пения. Петушиного крика боятся призраки, поэтому иногда на гроб в похоронной процессии помещался белый петух, чтобы очистить дорогу от демонов. Белый петух считался защитой от губительных астральных воздействий и единственно возможным пристанищем для временного пребывания духов. Изображённый на стенах домов красный петух призван защищать дом от пожара.
Персик. Вызывает в человеке чувство прекрасного. Участвует во множестве легенд, где говорится о красоте и бессмертии. Является знаком супружеского счастья, символом весны и возрождения. По преданию, персиковое дерево богов цвело раз в три тысячи лет, а плод вечной жизни зрел в течение следующих трёх тысяч лет. В даосизме персик обладает силой изгонять демонов, поэтому монахи делали из его древесины печати, которые ставили на талисманы и амулеты. Плод считался более ценным, чем древесина, именно он дарил бессмертие и являлся главной составляющей даосского эликсира жизни. Бога долголетия часто изображают рождающимся из персика. Персиковые косточки, вырезанные в форме замка, считаются амулетами, оберегающими детей от смерти. Веточки цветущего персика, «персиковые чары», прикрепляют к дверям домов на Новый год, чтобы отогнать злых духов. Лучшим временем для свадьбы считалась весна, первый месяц китайского Нового года февраль. Именно в феврале в Китае цветёт персик, поэтому он, помимо других своих значений, символизирует брачную церемонию, что зафиксировано в каноне «Ши-цзин» (Книге песен).
Чжоу Ин. Династия Мин (1368-1644). Персиковый источник.
Рисунок райской обители.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что впоследствии поэты и художники вносили своё личное понимание в интерпретацию растений и животных, дополняя традиционное прочтение символов новыми эмоциональными и смысловыми оттенками. Например, после стихотворения Ду Фу «Безрассудно персика цветы…» персик стал также ассоциироваться с легкомысленным человеком.[27] Другой танский поэт Бо Цзюйи воспел персик как символ весны и красоты в стихах «Цветение персика в монастыре Далинь»:
Я раздосадован был тем, что в этом мире бренном
Весна исчезла без следа, ведь я тогда не знал –
Она укрылась на горе, в саду своем священном,
Пока её я средь людей по всей земле искал. [28]
Приведённые примеры символического мышления древних китайцев составляют очень небольшую часть того явления, которое принято обозначать как символизм. Раскрытие этой важнейшей особенности китайской традиции, создающей её неповторимый характер и особый аромат, будет продолжено на протяжении всего дальнейшего изложения. Значительность философских обобщений, масштаб и неоднозначность символического языка культуры Древнего Китая будили мысль и воображение не только китайских, но и русских поэтов Серебряного века, развивавших «восточную тему» русской поэзии. В стихотворении К. Бальмонта «Великое Ничто», посвященном языку символов китайского искусства, содержится остроумное прочтение парадоксальности даосизма, прочитывающего действительность в ее нераздельной бинарности. В «прекрасных чудовищах Китая», «дивной утонченности тонов», «огне ума, скользящем по картинам» - поэт видит знаки проникновения в законы самой жизни, «таинство основ». …Дракон – владыка солнца и весны,/Единорог – эмблема совершенства,/ И феникс – образ царственной жены,/ Сиянье власти, блеска и блаженства/…Но более, чем это всё, у них/Люблю пробел лирического зноя,/ Люблю постичь сквозь лёгкий нежный стих/ Безбрежное отчаянье покоя.
Книга и книжность
Помимо символизма и опоры на традицию, развитой конфуцианцами до обожествления старины, особый характер древнекитайской эстетики отражен в таком её качестве, как книжность (книга – цзин – основа в смысле материала для её создания и в смысле фундамента образования и культуры). Можно говорить об определенном культе книги и эстетике традиционного «Пятикнижия».
Соединение традиционализма и книжности в культуре Древнего Китая воплотилось в «Пятикнижии» – У - цзин, переводимом также как «Пять канонов» и содержащем пять конфуцианских канонических книг.
«Чжоу И» – [Чжоуские] перемены, известная в нашей синологии как «И цзин», или «Книга перемен» - наиболее авторитетное и оригинальное произведение китайской философской литературы, возглавляющее «Пятикнижие» и оказавшее фундаментальное нормативное воздействие на культуру не только самого Китая, но и стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.
«Ши цзин» – [Канон] песен или «Канон стихов». Представляет собой собраниепесенного народного творчества XI – III вв. до н.э., в котором выделяются храмовые песнопения, распространённые в VIII-III вв. до н.э. в царствах Лу и Сун. Согласно древним источникам, песни собирались особыми чиновниками («путниками» или «глашатаями») двора чжоуского вана, а также предоставлялись ко двору сановниками разных рангов. Они служили своего рода информацией «о нравах народа», необходимой правителю для принятия политических решений и совершенствования ритуальной музыки. Иероглиф «ши» обозначал некий синкретический жанр – единство текста, аккомпанемента и танцевальных движений. Содержит помимо песен шесть «мелодий для шэна», т. е. песен без слов, имеющих только название. Считается, что редактирование канона песен, исправление его музыкальной части принадлежат Конфуцию.
Первоначально иероглиф «цзин», входящий в название «Ши цзин», обозначал «основу ткани». Впоследствии именно отсюда взяло свое начало производное понятие – «каноническая книга конфуцианской школы».
«Шу цзин» – [Канон исторических] писаний (или «Книга преданий о мудрых государях»). Собрание преданий, мифов, их историзованных версий, исторических событий, правительственных документов, поучений сановникам и т.п., охватывающее период с XXIV по VIII вв. до н.э. Составление и обработка памятника традиция также приписывает Конфуцию. В тексте нашли отражение мировоззрение и религиозно-философские представления, которые в VI-III вв. до н.э. легли в основу учений различных философских школ (культ предков, идеи о влиянии Неба на судьбы государства и человека, о гармонии природы и общества). Конфуцианские принципы управления, требования к правителю и критерии оценки человеческих качеств изложены в самой философской части канона истории – «Хун Фань» («Великий план», «Великий закон», «Величественный образец»). Здесь установлена иерархия «восьми государственных дел», ставшая канонической: продовольствие, товары (торговля); жертвоприношения; общественные работы; культовая практика и просвещение; юридическая сфера («суд и наказания»); дипломатия («правила приёма гостей»); военное дело. Главное условие умиротворения народа – высшее совершенство самого правителя, выраженное в наличии у него «пяти благ», которыми он может одарить народ: долголетие, богатство, телесное здоровье и спокойствие духа, любовь к целомудрию и спокойная кончина, завершающая жизнь.
«Ли цзи» – [Записки о] правилах благопристойности, или «Книга ритуалов», «Книга установлений», «Книга обрядов». Одно из главных произведений конфуцианской канонической литературы, текст которого относится в основном к IV- I вв. до н.э. В целом в «Ли цзи» дана идеальная модель социального механизма – от основ политической администрации, включая номенклатуру чиновничества и функций ведомств, протокольных церемониальных форм до норм взаимоотношений в рамках семьи и ритуалов в основных бытовых ситуациях, в том числе траурных обрядов. Освещение различных аспектов норм «благопристойности» (ли), их проекция на типы жизненных ситуаций и составляет основное содержание памятника. Конкретизацией ли применительно к социальной жизни человека выступает принцип сыновней почтительности сяо как основа семейной жизни и эталон отношения подданных к правителю. Идея соотнесённости жизни социума и космоса выражена в главе 6 «Юэ лин» («Полунные указы»), содержащей наставления по поводу гармонизации общества и природы через личность Сына Неба. Гармонизация осуществляется также посредством ритуала, согласованного с календарным циклом, и с помощью прагматических указов, ограничивающих вмешательство в природную среду (охота, рубка деревьев) и поощряющих необходимую хозяйственную деятельность. Главная роль в овладении ли принадлежит учению - сюэ, обозначающему учёбу, изучение, науку, философию. Обучение должно согласовываться с природными ритмами: весной и летом следовало заниматься военной подготовкой, осенью и зимой – изучать правила поведения, церемониал, древние тексты, историю, музыку.
«Чунь цю» – «Вёсны и осени или Летопись царства Лу, родины Конфуция». Охватывает события с 722 по 481 гг. до н.э. Название выражает идею временных циклов («порождающие» вёсны и подводящие итог осени). Редактором текста памятника (иногда и создателем) считается Конфуций, построивший повествование таким образом, чтобы можно было судить о событиях с точки зрения благопристойности и законосообразности поведения правителей прошлых эпох и соблюдения ими принципов Дао. Текст «Чунь цю» представляет собой фиксацию фактов и не содержит каких-либо прямых оценок, которые заменяются применением или неприменением тех или иных иероглифов, что и было оценкой деятельности правителей с позиций конфуцианских ценностей (например, иероглифов для обозначения восшествия на престол, кончины и т.п.). Возможно, «Чунь цю» восходит к ритуальным записям, предназначавшимся для общения с горним миром (предками), позднее интерпретированным как историография. Подобно «И цзин», летопись царства Лу имеет большое количество комментариев, ставших самостоятельными произведениями. Многие из них содержат разъяснение причин употребления знаков, дополняющих и раскрывающих смысл событий.
Эстетика «Книги перемен» - «Чжоу И» - «И цзин»
«Книга перемен» включает в себя каноническую часть (VIII –VII вв. до н.э.) и комментарии - «Десять крыльев» (VI – IV вв. до н.э.) Основу «И цзин» составляют возникшие в конце 2-го – начале 1-го тысячелетия до н.э. 64 гексаграммы. Это особые графические символы, состоящие из 6-ти расположенных друг над другом черт двух видов – целой и прерванной – во всех возможных комбинациях (отсюда число 64).
Черты – целая и прерванная – символизируют универсальные вселенские начала, противостоящие друг другу противоположности Ян и Инь, гармония которых порождает все изменения (перемены) и следовательно, все вещи и явления мира. Ян – светлое мужское начало: восход солнца, небо, солнце, день, жара, твердость, сила и т.д. Инь – темное женское начало: заход солнца, земля, луна, ночь, холод, мягкость, слабость и т.д. Эта бинарная система – плод многовекового опыта изучения мира, богатого в своем красочном проявлении. Если обратиться к словам Гёте о красках как действиях и страданиях света, то можно понять «Книгу Перемен» «как эпопею взаимодействия света и тьмы».[29] Та же идея выражена в подражающей «И цзин» «Книге Великой Тайны» Ян Сюна:
Ночь… ее разгадаю, как Тьму;
День… его разгадаю, как Свет.
Разгадка дней и ночей –
То в зле, то в добре. [30]
Фуси с триграммами. Художник династии Цин[31]
Первоначальные графические символы «И цзин» состояли из 3-х черт, что обозначало отношения неба, земли и человека. Располагаясь в определенном порядке, они составляли 8 триграмм (гуа), которые впервые начертал легендарный правитель Фу Си, «передав добродетель божеств, сравнив характер всех сущих вещей»[32]:
Цянь – творчество, крепость, небо, отец;
Кунь – исполнение, самоотдача, земля, мать;
Чжэнь – возбуждение, подвижность, гром, 1-й сын;
Кань – погружение, опасность, вода, 2-й сын;
Гэнь – пребывание, незыблемость, гора, 3-й сын;
Сюнь – утонченность, проникновенность, ветер (дерево), 1-я дочь;
Ли – сцепление, ясность, огонь, 2-я дочь;
Дуй – разрешение, радость, водоем, 3-я дочь.
Эти 8 триграмм путем «удвоения рядов» превратились в 64 гексаграммы, характеризующие сложные изменения, которые позволяют предсказывать любые возможные отношения. Поэтому «И цзин» - еще и известная «Книга гаданий». Происхождение канонической части «И цзин» связано с важнейшими видами гадательной практики – на панцире черепахи, костях крупного рогатого скота и на стеблях тысячелистника. В комментирующей части, приписываемой Конфуцию, система «И цзин» трактуется как учение о замкнутой, состоящей из 64-х основных ситуаций, структуре постоянно и циклически изменяющегося мира.
Символизм каждой из 64-х гексаграмм (как и предыдущих триграмм) содержит в себе несколько уровней, имеющих онтологическую, философско-эстетическую, нравственно-психологическую и социальную значимость. Каждая черта гексаграммы, которая пишется снизу вверх, обозначает этапы развития той или иной ситуации. При этом считается, что нижняя триграмма относится к внутренней жизни и к наступающему, а верхняя – к внешнему миру и отступающему, разрушающемуся. Вот некоторые примеры интерпретаций отдельных черт 2-й и 3-й гексаграмм:
К 1-й черте гексаграммы №2 
«Кунь» (земля, исполнение): «Если наступишь на иней, значит, близок и крепкий лед».
К верхней черте гексаграммы № 3 
«Чжунь» (начальная трудность): «Четверка коней тянет в разные стороны. Слёзы до крови – льются сплошным потоком».
«И цзин» сохраняет свое мировоззренческое и методологические значение для главных направлений китайской философии – даосизма и конфуцианства. Основной принцип понимания гексаграмм состоит в том, что они гибки: «Когда вещи доходят до крайней точки (расстройства), они непременно возвращаются обратно (улучшение)». При этом важно знать, что незначительные изменения способны вызывать большие перемены: «Едва придет беспокойство, как за ним нагрянет беда».
Само прочтение «Книги Перемен» может дать человеку очень много, так как в таинственном, загадочном описании графического символа, наполненном поэтическими образами («слуга обдирает барана, но крови нет», «сделаешь обильными свои занавеси так, что среди дня увидишь Большую Медведицу»), вырисовываются очевидные даже для человека иной культуры закономерности, а также появляются многозначность, неожиданные оттенки известных понятий. Так, «И цзин» учит, что есть стойкость воина (в продвижении и в отступлении), есть стойкость отшельника и вечная стойкость. Стойкость должна быть не только к несчастью, но и к счастью, а иногда «она (стойкость) бывает ужасна». Трусливость особенно недопустима в мелочах. Радость также имеет различные источники – она бывает от согласия, от прихода, от договоренности. Особый ее вид - «радость влекущая». Выделяется важная для восточных культур категория ограничения (вероятно, близкая к античному понятию «меры»): «Если не будешь ограничиваться, то будет о чем вздыхать». Ограничение ведет к покою, но оно может быть и сладким, соединенным со счастьем, и горьким, требующим стойкости к несчастью. (Из интерпретации гексаграммы № 60).
Комментарии к символической части «И цзин» опираются уже на дискурсивное мышление, поскольку призваны пролить свет на тайные знаки и образы. Они также насыщены поэзией и психологией, но здесь образность и изящество соединяются с рациональным анализом возможных ситуаций и конкретными советами. Обратимся к толкованию уже известной нам гексаграммы №3 Чжунь (начальная трудность). Собственно, именно с неё начинается повествование о взаимодействии света и тьмы, поскольку первые две гексаграммы (Небо и Земля) показывают внутреннее развитие света и тьмы вне их взаимодействия. Поэтому основная мысль 3-й гексаграммы – взаимодействие в первый момент его возникновения. Но начало всякого действия состоит в преодолении предшествующего состояния. Отсюда –трудность данного положения, выраженная в символике данного графического рисунка: внутри – молния, гром, вовне – облака. «Молния познающей мысли облекается облаками представлений, и эти представления играют роль помощников мышления».[33] Также обстоит дело и в познавательной деятельности человека: в самый первый момент своего появления мысль движется под покровом непознанного и извне облекается в образы представлений. Конкретным советом, адаптированным к современному мышлению, является важная для начала любого предприятия «вербовка помощников».
Отражение «И цзин» в художественной литературе. Помимо истолкования и комментирования основных идей «Книги Перемен», ей посвящались прозаические произведения, поэмы и стихи. Поэзия создала романтический образ Конфуция, столь ревностно изучающего Книгу, что кожаные завязки на его экземпляре три раза отрывались. Ему же сложившаяся традиция приписывает и сочинение комментариев - «Десяти крыльев».
Отношение к «И цзин» как к сокровищнице мировых тайн отражено в поэзии Мын цзяо, в многочисленных одах, суть которых выражена в известном восклицании философа и литератора, основоположника неоконфуцианства Чжоу Дунь-И (1017 -1073): «О, как величественна Книга Перемен! В ней источник сущности и рока». Вероятно, отводя многочисленные упреки «И цзин» в её загадочности и недоступности, Су Сюнь (1009-1066) говорит о необходимости присутствия в ее текстах символического иносказания. «Однако то, что ясно – легко постижимо, то, что легко постижимо – профанируется, а то, что профанируется, - легко может быть отринуто. Совершенномудрый человек боялся, что его учение будет отринуто, и Поднебесная вернется к хаосу. И вот тогда он создал Перемены. Рассмотрев образы неба и земли по ним, он построил отдельные черты; вникнув в изменчивость сил тьмы и света, по ней он построил гексаграммы; обдумав устремления демонов и духов, по ним он построил афоризмы. И вот люди в юности начинали изучать Перемены, но и с побелевшей головой не достигали ее истоков. Поэтому в Поднебесной взирали на совершенномудрого человека, как на глубины духов, как на высоты неба, чтили этого человека и вслед за этим чтили и его учение».[34]
Ученый-энциклопедист, философ и комментатор канонических произведений конфуцианства, глава неоконфуцианцев Чжу Си[35] (1130-1200) обратил внимание на мало разработанное в наших исследованиях по истории восточной философии понятие «Великий Предел», разделяющий и объединяющий Инь и Ян. При этом говоря о своем открытии, он прибегает к символическому образу порванных завязок, означающему глубокое и старательное изучение Книги.
Пусть я вникаю в книгу позже, чем удвоение триграмм,
Чтоб видеть век до их созданья,
препятствий нет моим глазам.
И понял я Предел Великий: в нем обе Формы коренятся.
На книге кожаным завязкам теперь как раз пора порваться.[36]
Поэзия запечатлела и мысль о необходимости комментария, отсылающую, так же, как и символ порванных кожаных завязок, к образу Конфуция.
В Переменах ясный смысл в образах заложен.
Но никто в одних чертах вскрыть его не сможет.
Кто не знает смысла черт, тот толкует всуе:
Точно он незримый вихрь красками рисует.
( Цю Чэн (XII в. н.э.)[37]
Таким образом, к обусловленным традицией и «сплавом» трёх учений (конфуцианство, даосизм и буддизм) общим эстетическим принципам, характерным для всех видов искусства Древнего Китая и имеющим яркое воплощение в поэзии, живописи и музыке относятся:
- единство этического и эстетического, характерное для всех древних
культур;
- особая, имеющая глубокий философский смысл, «пейзажность» восприятия и выражения, связывающая воедино все «три учения» и гармонизирующая как внутренний мир человека, так и его отношения с другими людьми и природой;
- импровизационность как творческий порыв и способ существования
искусства (также характерна для многих культур древности);
- предельная конкретность и предельная обобщенность образа,
особенно наглядно выраженная в поэзии и пейзажной живописи и составляющая один из главных творческих приемов;
- необходимая для религиозного искусства каноничность как основа творчества и его модель, исключающая отношение к искусству только как к самовыражению;
- особый характер эстетических категорий (мэй – прекрасное, Дао-
Путь, гармония Ян – Инь, «четыре благородных», «пустотность», «техника морщин» и др.).
Дата добавления: 2021-04-05; просмотров: 97; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!