ЗАКЛЮЧЕНИЕ КЯХТИНСКОГО ДОГОВОРА 1728 ГОДА 51 страница
С урочища Хододу прошедшаго 1727 году, месяца октября 21 числа отправил наш провожатой одного бошка наперед в Пекин со известием о марше караванном, с которым и я Мунгальского приказу министров письменно поздравил и объявил, что по указу ея императорского величества я над оным главную команду /л. 62об./ имею, просил притом, дабы они его богдыханову величеству мое покорное благодарение донесли за всякое добродетельство и возпоможенье, которое мы по то время от провожатых наших во всяких случаях, где им было возможно, получали, и чтоб нам было невозбранно за Калганской стеной 40 человек при нашем табуне оставить, а караван на наемных подводах из Калгана в Пекин вести. [221]
Когда о нашем путешествие при дворе чрез помянутые письма учинилось известно, изволил его богдыханово величество, по природному своему великодушию сожалея об нас, послать к нам встречю для всякого возпоможения от своих дворцовых чиновных людей одного особа, именем Лыты, из фамили[й] тех, которые носят красные поясы 1. Сей господин приехал к нам ноября 9 дня прошедшаго году на урочише Минган, с которого места нам за вышепоказанной причиной путь свой продолжать уже стал зело трудно, понеже наши люди телеги боле на себе везли, нежели на лошедях. Однакож помянутой господин Лыты при объявление его богдыханова величества об нас милостивого указу немало нас обрадовал тем, что он немедленно одного бошка послал по улусом, чтоб без всякого замедления тележных лошадей и верблюдов за наем к нам пригнать. И хотя и тот наем был нелегок, однакож он мунгалом не давал волю нас в том так обидить, как они намерены были, а другого бошка послал он с нашим целовальником Иваном Пивоваровым в китайское село Толой-Суму для покупки корму людем и лошедям, а мы тем временем, хотя и зело малыми днищами, однакож по нашей возможности с караваном шли до 22 числа, в которое Пивоваров и паки к нам возвратился и счастливым ево экспедицием нас всех обрадовал. Мунгалы также повседневно к нам стали приезжать с лошадьми да с верблюдами как для корму, так и для продажи. И таким образом прибыли мы слава богу в Калган декабря 5 дня.
|
|
|
О наших караванных людех и лошедях послан был с тем же помянутым Лытыем его богдыханова величества /л. 63/ указ за Калганскую стену ко одному над мунгалами начальнику, называемой Укырда, чтоб он всякие воровства в наших табунах, которые на степи оставлены будут, запретил, а ежели от нас какие лошади украдены будут, чтоб он за те сам заплатил.
Из Мунгальского приказу в то же время послан один заргучей, которому велено жить до нашего возвращения на тех местах, где наши табуны будут ходить, и хранить как людей, так и табун от всяких обид. А от нас оставлен за стеною ж над нашими людьми начальником один целовальник, которому велено их всегда в добром порядке содержать, а лошади, которые не могут на степи ходить, оддать на корм в Калган и в деревню Толой-Суму, а когда они справятца, и паки на степь выпустить. А от Селенгинска и по отъезд наш из Калгана пало из нашего конного табуна 489 лошадей, рогатого скота 258 быков, а в Пекине пало три лошади. А что после нашего отъезду из Калгана пало лошадей и скота, о том репорты еще не получены, однакож слышно, что с прошедшей нужды урону было немало.
|
|
|
По изправлению наших нужд в Калгане поднялись мы оттудова на наемных подводах и на 81 своих лошедях декабря 16 дня и прибыли в Пекин того ж месяца в 26 числе слава богу все в добром здрави[и], кроме одного работника, имянем Максим Конев, которой на урочише Кобури умре.
По прибытию нашему в Пекин изволил его богдыханово величество нам такую милость показать, что велел по всем улицам в Пекине указы публиковать, чтобы всякого чина люди без опасения на караванной двор шли с деньгами да с товарами покупать, менять /л. 63об./ и продавать что кто пожелает, и в нашей воле оставлено было когда купцов на двор пустить. И мы, видя такое его величества великодушие, изготовились к торгу с наивяшим поспешением и просили о вольном пропуске (В тексте описка: прупуске) здешных обывателей к нам генваря с 5 дня сего 1728 году, что и по нашему желанию изполнялось. Однакож по нашему несчастию видим повседневно довольное число китайских товаров, которые они носят нам на серебро продавать, а мы до сего времени наши товары насилу столько серебра получить могли, что на содержание людей и лошадей надобно, а товар на товар менять никакой нарочитой купец еще не явился, потому [222] видно, что ежели его богдыханово величество к прежнему своему к нам великодушию в торгу нашем еще милости не покажет, что наше житие здесь будет зело продолжительно, и единому Богу известно, когда мы из Пекина можем выехать.
|
|
|
При бытности моей здесь обрадован я четырьми преизрядными знаками его богдыханова величества ко мне особливой милости. Первое, что его величество изволил мне от своего стола на пяти серебреных блюдах прислать разного кушанья, которое своим деликатным укусом довольно засвидетельствовали, что они но токмо для стола такого славного монарха могли изготовлены быть. Второй раз изволил его величество мне пожаловать к Новому году 50 фазанов, 4 изюбря, 5 хвостов изюбревых, 2 козы дикие, 2 барана степных, 1 белугу, 25 других разных рыб, 1 кабана и 20 пакетов лапши, желтой бумагой обверчены. Февраля в 19 числе таким же столом, как выше упомянуто, и сего марта 8 дня пожаловал его величество меня, комисара, целовальником и протчим чиновным от моей свиты 50 фазанов, 30 вязок мяса сухова изюбрины, 50 пакетов /л. 64/ белой лапши в желтой бумаге, 10 вязок рыбы сухой, два тайменя мерзлых, 25 сазанов, 1 кабанья туша, 5 хвостов изюбрих, 35 частей баранины вяленой, 12 частей изюбрины вяленой же, которые преславные презенты и величество иже нерозитет сего монарха зело ясно показует.
|
|
|
Все материялы, которые к строению церкви принадлежат, уже с приезду нашего к нам на двор привезены, и уже генваря с 12 числа начали люди приходить, которы[е] дикие каменья на фундамент тесать стали, и плотники и столяры для изготовления, что ко оному строению из дерева принадлежит, и можно надеятьца (В тексте описка: надетца), что помянутая церковь в два месяца, кроме того, что до нутренних уборов касаетца, в свое совершенство придет. Я подлинно не известен, каким манером она будет строена, но токмо слышел от посторонных людей, что модел взят будет с французской церкви, и что наша в половину величиной против той будет.
Школьники еще у нас на дворе обретаютца и ни к какому учению не определены, и я признаваю, что они до совершения помянутой церкви так жить будут. Ханское величество их жалует на пропитание с того числа, в которое мы приехали, каждому серебром по одному чину да по малинькой мерке пшена сарачинской на день, которым они, по их скаскам, с нуждою пронимаютца (Так в тексте). Я бы рад как о содержание их к здешной науке, так в пользу купечества здешным господам министрам учинить учтивое представление, однакож на мое требование с самого приезду о удиенции у господина алегамбы, может быть, за множеством дел еще ответствия жду. А пашпорты нами посланы к нему, когда мы сюда прибыли, з заргучеями, которые нарочно к нам были посланы за тем из Мунгальского приказу от его превосходительства.
Я о цене на наши товары ничего вашему сиятельству донесть не могу, понеже затем малые товары, которые нам нужда /л. 64об./ в хлебе заставила продавать, взяли то, что могли, а не то, что мы желали. А что впредь будет, не оставлю вашему сиятельству донесть, когда получю способ. А сие письмо послал я чрез Мунгальской приказ, понеже по милости ханского величества я такое поизволение получил.
Его богдыханово величество мне здесь столько милости кажет, что ежели бы мне все подробну писать, боле бы время понадобилось, нежели нынешная скорая экспедиция допускает. Однакож не могу обойти вашему сиятельству покорно донесть, что в нынешней весне наши работные люди от здешного воздуха и необычайных вод стали человека по три-четыре и боле на каждой день в тяжкие болезни падать, из которых один человек, именем Осип Щукин, [223] в 2 числе сего марта умре. Чего ради требовал я от наших приставов, чтоб они поизводили за пристойную плату к нам на двор здешным дохтурам ходить, однакож, когда о том его богдыханову величеству донеслось, не изволил сей монарх подданных нашего всемилостивейшаго государя в руки наемным людей поверить, но от своих дворцовых дохтуров в 10 числе сего марта месяца на двор прислал, которым повелено об наших больных иметь попечение, дондеже они от своей болезни выздравят. И таким образом ваше сиятельство соблаговолит уведомитьца, что ежели бы здешной худой торг меня не опечалил, я бы здесь во всякой радости время свое проводил.
Полатка, которая от вашего сиятельства со мной была послана, чтоб ее для обиходу его императорского величества изготовить, еще содержитца как привезена, понеже хотя и белки, которые на тот росход со мной были посланы, по 32 и по 34 ланы тысеча уже проданы, /л. 65/ однакож, понеже парча, которая на подклатку принадлежит, еще не найдена, чаю, что прежде поезду отселе каравана невозможно будет оную податку выслать, однакож, ежели счастлив буду, то учиню, что будет возможно. А горностаи и казенные и протчие не токмо еще не проданы, но и не их и не других товаров нихто здесь по се время не спрашивал.
Комисар Молоков и вся моя свита вашему сиятельству покорно кланяютца. И я пребываю со всяким респектом вашего графского сиятельства, моего милостивого государя всегда
покорной слуга Лоренц Ланг.
Из Пекина, 11 марта 1728-го.
АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1728 г. Д. 10. Л. 62-65. Подлинник 2.
Комментарии
1. Как в древности, так и в средние века пояс был важной частью китайского костюма. Знаками различия аристократии и чиновничества обычно являлись цвет, материал и украшения пояса. (Сычев Л. П., Сычев В. Л. Китайский костюм. Символика, история. Трактовка в литературе и искусстве. М., 1975. С. 36). К краснопоясным относились потомки по боковой линии основателя маньчжурской династии хана Нурхаци. Они являлись дальними родственниками императорского дома. Вместе с его ближними родственниками — желтопоясными — прямыми потомками Нурхаци, краснопоясные составляли верхушку феодальной иерархии старого Китая (РКО в XVII в. Т. 1.С. 562).
2. Письмо было получено в Селенгинске 12 апреля 1728 г. (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1725-1729 гг. Док. № 126. Л. 815), приложено к реляции Владиславича от 22 апреля 1728 г. (док. № 85).
№ 81
1728 г. марта 17. — Письмо С. Л. Владиславича-Рагузинского цинским министрам с просьбой об отсылке грамоты императора Петра II в Пекин
/л. 40/ Его величества Петра Втораго, императора и самодержца всероссийского и протчая, и протчая, и протчая, от тайного советника и кавалера, чреззвычайного посланника и полномочного министра, ильлирийского графа Савы Владиславича богдыханова величества вельможным господам, советнику и генералу, правителю государственному, ханскому зятю Цырен-вану, над стольниками начальнику дариамбе Бесыге, Военного приказу асханеме Тулешину, асханеме Наентаю да верховному стольнику Хубиту ( Слова асханеме Наентаю да верховному стольнику Хубиту приписаны справа на полях ), обретающымся при границе.
Вашым вельможностям довольно известно, каким образом в бытность мою в Пекине богдыханова величества с министры обоих империй о пресечении старых несогласий и о утверждении наикрепчайшей дружбы по многих конференциях соглашенось и от меня 21 марта прошлого 1727 году письменной последней проект (См. док. № 59. Л. 76 об. — 79 об.) принят, которой в Пекине от министров богдыханова величества апробован и в Буринском трактате (См. док. № 41) имянно включен. И того по силе я ко двору его императорского величества, государя моего [224] всемилостивейшаго, двоекратно письменно доносил и с данного от меня проекту в Пекине и с Буринского трактату копии послал, на что от его императорского величества получил и милостивейшую апробацию (См. док. № 78). Притом получил я от его императорского величества к богдыханову величеству дружелюбительную грамоту (См. док. № 6), по обыкновению всего света и особливой склонности /л. 40об./ и почтению, которое имеет к вящшему обязательству дружбы с богдыхановым величеством, с объявлением о преставлении в вечное блаженство ея императорского величества и о восприятии наследного престола всероссийского его императорского величества, государя моего всемилостивейшаго, акредитуя мои поступки и для наивящшаго между обоими славнейшими империи к вечному покою мои представлении.
И понеже за моим отлучением из Пекина не имею чести его богдыханову величеству оную грамоту вручить, того ради посылаю к вашым вельможностям и уповаю, что вы оную грамоту с достойным почтением благоволите принять и отправить в Пекин и пристойным образом вручить богдыханову величеству.
Притом не сумневаюся, что по силе моего вышеозначенного проекту, данного в Пекине, на имя ныне счастливо державствующаго императора всероссийского, государя моего всемилостивейшаго, по согласию и обнадеживанию ко мне пекинских министров и по силе Буринского трактату, новой трактат за печатью богдыханова величества для разменения пришлется на латинском и манжурском языках, понеже искусного руского языку переводчика в Пекине не обретается (Слова ка латинском и манжурском языках, понеже искусного руского языку переводчика в Пекине не обретается приписаны слева на полях), дабы такое превеликое дело к благополучному окончанию привесть, ибо я от моего проекту нимало отлучитьца и иным трактатом разменитьца не могу, чего с радостию ожидаю и взаимно готов прежде моего отсюды отлучения по указу его императорского величества, государя моего всемилостивейшаго, от стороны российской разменитьца.
С Кяхты, 17 марта 1728 году.
На подлинном латинском подписано тако:
Граф Сава Владиславич.
АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1728 г. Д. 11. Л. 40-40 об. Отпуск.
Копия перевода на монгольский яз. // Там же. Л. 41-41 об.
№ 82
1728 г. марта 21. — Промемория комиссара С. А. Колычева в Енисейскую провинциальную канцелярию о присылке жалования и продовольствия подьячему Н. Ермолаеву, посланному для осмотра пограничных знаков на западном участке
/л. 3/ Промемория от камисарства китайского разграничения Енисейской правинцыи в канцелярию воевоцкого правления.
Сего марта 20 дня по его императорского величества указу и по определению у камисарства китайского разграничения велено послать в городы, в Красноярск и в Кузнецк, подьячего Никиту Ермолаева по наказу для забрания по [225] преждепосланным его императорского величества указом и промемориям ведомостей и для новопоставленных с российской стороны знаков на границе, которые поставлены в урочищах, а имянно Ергик-Таргак-Тайга близ Уса-реки и на Кынзе Меде на хрепте, и где Ус-реку пересекли, и на урочище, называемом Хонин-Дабага, на Кемкемчике-Бом и на Шабине-Дабага, которые за случаем по силе летняго, осенняго времяни и за великими морозы и за глубокими снегами против надлежащей меры как в высоту, так и в ширину недоделаны, х которым надлежит прибавить камня, чтоб оные были вышины 9 аршин вверх, вокруг тех знаков толстоты 9 сажен трехаршинной меры, а наверху тех знаков поставить, во знак российского владения, высечены[е] на камени кресты с подписанием 4 литер, а имянно «глаголь, рцы, от, слово», то есть «граница /л. 3об./ российская от северной стороны». И у тех знаков определить караулы вблизости из вышепоказанных городов Красноярского и Кузнецкого ведомств дистриктов как служилых людей, так и ясашных иноземцов, подданных Российского империя. А быть на тех караулах для лутчего хранения и усмотрения, чтоб помянутые знаки были сохранены и до порушення не допущены.
И для той ево, Ермолаева, посылки и приговорил, чтоб при оном Ермолаеве вышеписанных городов воеводы и управители для доделки вышеписанных знаков от себя по посланным к ним промемориям и указом отправляли каждой ведомства своего служилых людей и иноземцов указное число в самой скорости, а с продолжения времяни о требуемых от комисарства китайской экспедиции ведомости со обстоятельною очискою, закрепя своими руками, отдавали ему, Ермолаеву, с роспискою и отправляли ево, Ермолаева, обратно в Енисейск к камисарству китайской экспедиции немедленно. Чего ради надлежит выдать ему, Ермолаеву, его императорского величества годового денежного и хлебного жалованья по окладу ево прежней дачи 727 году денег 15 рублев, а хлеба 7 четвертей с осьминою, овса тож, на нынешней 728 год, генваря с 1 числа генваря ж по 1 число до предбудущаго 729 году, с роспискою. И о присылке х камисарству тех помянутых жалованных ему, Ермолаеву, денег и хлеба послать /л. 4/ в Енисейскую воевоцкую канцелярию промеморию для того, что ему, Ермолаеву, будучи в помянутой дальной посылки без жалованья, пробыть ему ни по которой мере невозможно и пропитать себя будет нечем.
Понеже вышепомянутые ведомости у камисарства китайского разграничения необходимо нужно надобны, а знаки надлежит совершенно отделать самою скоростию в начале наступающей ныне весны неотменно, а имянно, чтоб оныя знаки отделаны были совсем, и караулы в указанных местах по границе были поставлены в апреле и в мае месяцах всеконечно, чего ради [в] вышеписанные городы с его императорского величества указы и с промемориею от помянутого камисарства и отправляютца в самом скором времени. И Енисейская воевоцкого правления канцелярия о присылке к камисарству китайского разграничения помянутых жалованных денег и хлеба вышеписанному подьячему Ермолаеву да благоволит учинить по его императорского величества указу.
Марта 25 дня 1728 году.
На подлинной промемории пишет тако:
Степан Калычов.
Канцелярист Григорий Кирилов.
ПФА РАН. Ф. Портфели Миллера. Оп. 4. Кн. 27. Л. 3-4. Копия.
№ 83
1728 г. марта 27. — Приговор Сената о средствах на постройку новой Селенгинской крепости, о необходимости представления в Сенат сведений о торговом балансе каравана по его возвращении из Пекина
/л. 128/ По указу его императорского величества Высокий Сенат по доношению тайного советника и чрезвычайного посланника и полномочного министра, иллирического графа Савы Владиславича из Селенгинска сентября от 27 (В тексте описка; следует: 7% (см. док. № 58)) дня прошлого 727 году и по промемории Военной колегии генваря 29 дня приказали:
1. Понеже по указу его (Так в тексте; следует: ся) императорского величества, состоявшемуся в Верховном тайном совете ноября 14, и по приговору Высокого Сената декабря 19 чисел прошлого 1726 году (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 200) велено по представлению ево, графа Владиславича, и сибирского губернатора (См.: Там же. Док. № 172) при починке в сибирских пограничных городех крепостей крестьяном, кои сверх подушного окладу воску бревен отправляли и отправляют, работныя деньги по плакату да каторожным за бытность их при работе кормовыя деньги и хлеб давать ис четырехгривенного з государственных крестьян Сибирской губернии збору и из хлебных денет, который вместо того ж четырехгривенного от десятинной пашни бывают.
А по указу его императорского величества из Верховного тайного совета, объявленному в Сенате при означенной промемории Военной колегии, велено Селенгинскую крепость строить вновь на приисканном от помянутого графа Владиславича месте у реки Селенги теми военными /л. 128об./ людьми, которыя отправлены к границе китайской с полковником Бухолцом, к тому ж употребить, по разсмотрению сибирского губернатора, из тамошних жителей. И для строения оной по силе того ж указу инженер с кондукторы уже отправлен 1, а из Сената промемориею ж октября 18-го 727 году требовано на материалы и припасы и на дачю заработных денег немалой суммы, а имянно: ежели быть каменной 17059 рублев, а ежели земляной 4764 рубли.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 75; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!