Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни. 38 страница
Суть права, конечно, не в способе его защиты, а в способе его осуществления (иначе у нас было бы столько прав, сколько способов защиты указано в ст. 12 ГК; но их, как известно, в сотни раз больше). Как верно заметил применительно к виндикационному иску Савиньи, способ защиты является "явлением случайным", а потому, на мой взгляд, не пригоден для квалификации защищаемого феномена. Владение как способ осуществления права (но не как само право - ведь нельзя смешивать право с его осуществлением, как нельзя смешивать возможность и действительность) предполагает во всяком случае то или иное пользование именно для получения тех полезных свойств вещи, которые недоступны субъекту права без физического доступа к вещи, без обладания вещью и дается ему возможность вещью овладеть. Интерес в пользовании вещью приводит к возникновению права, реализующегося во владении.
В неразвитых системах права (а именно такие служат историческими образцами для права российского) "различные вещные права проявлялись в однообразном виде, являясь как бы различными лишь степенями одного общего выражения, которое можно назвать правом пользования вещью" <1>. Похвальное с исторической точки зрения стремление к однообразию, проявляемое в современной концепции владения как разновидности неведомого и безымянного вещного права, наталкивается, однако, на тот непреодолимый факт, что хранителям, перевозчикам и некоторым другим законным владельцам никакого пользования вещью не дозволено и тем самым никакого основания для возникновения у них права не вещь, конечно, нет. Они в отношении вещи - лица, безусловно прав лишенные и имеющие только обязанности, ибо без пользования вещью не может быть права на вещь, реализуемого посредством владения, хотя вполне может быть законное владение как условие надлежащего исполнения обязательства.
|
|
|
--------------------------------
<1> Никонов С.П. Развитие защиты владения в средневековой Европе. С. 26.
Дернбург, считающий владение фактом <1>, подчеркивал именно этот момент: если полагать правом "участие в житейских благах", то владение, не являясь само по себе таковым, правом не становится <2>.
--------------------------------
<1> Бартошек, также определяя владение как факт, не отмечает даже дискуссионности вопроса. При этом он ссылается на то, что владение не наследуется и не восстанавливается после возвращения из плена (см.: Бартошек М. Римское право: Понятия, термины, определения. С. 252).
<2> Дернбург Г. Указ. соч. С. 2.
Если бы владение было вещным правом, то оно было бы всегда одинаковым, так как все вещные права одного названия имеют одинаковое содержание, тождественны. Но владельцами по ГК РФ выступают настолько различающиеся по отношению к собственнику лица, что никак невозможно обнаружить у них не только тождества в имущественных правах, но и даже приблизительного сходства; более того, часто они вообще никаких прав не имеют.
|
|
|
Впрочем, когда говорится о владении, то речь идет прежде всего о незаконном владении, по терминологии ГК РФ, а законное владение вовсе не относится к собственно владельческой проблематике.
В. Хвостов с его счастливой способностью находить примирительные решения полагает, что "юридическое владение, т.е. владение, защищаемое владельческими интердиктами, есть право, но право с довольно скудным содержанием" <1>. Такая дефиниция не только не отличается определенностью, но и довольно явственно обнаруживает заключенную в ней тенденцию сравнения с правом "нескудного" содержания, поэтому она тяготеет к парному анализу. Впрочем, из данного В. Хвостовым определения вытекает и другое: владение, не защищаемое интердиктами, правом не является.
--------------------------------
<1> Хвостов В.М. Указ. соч. С. 273.
Заметим также, что В.М. Хвостов, следуя рекомендации Д.И. Мейера, заменяет термин "незаконное" владение термином "юридическое".
|
|
|
Г.Ф. Шершеневич вопреки Д.И. Мейеру, уверенно полагавшему, что нет "никакой надобности отступать от воззрения на владение как на факт" <1>, считал, что "владение охраняется против всех сограждан, потому что нарушителем его может быть каждый; владение возникает независимо от воли пассивных субъектов; владение имеет своим объектом вещь, а потому оно имеет полное основание занять место среди вещных прав", это "существенная часть права собственности", "владение есть право, как по приведенным общим соображениям, так и по наименованию его "правом владения" (т. X, ч. I, кн. II отд. V - заглавие)" <2>.
--------------------------------
<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2. С. 9.
<2> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 142, 152 - 153. Сама ссылка автора вместо нормы на ее название не может не вызвать сомнений, конечно.
Критикуя подход Шершеневича к понятию владения в русском праве, И.Н. Трепицын отмечал, что Шершеневич ошибочно увязывает владение с непременным отношением к вещи как к своей (cum animo domini). Между тем русское право (и именно т. X Свода законов) в ряде норм прямо относило к владельцам и тех лиц, которые владеют для другого (в понятиях классического права это держание): нанимателей, хранителей и т.д. <1>. Это суждение И.Н. Трепицына справедливо и для действующего российского законодательства, не требующего от владельцев отношения к вещи как к своей и вообще не обращающего внимания на наличие или отсутствие интереса в вещи. В законе остается одно только физическое господство как достаточный признак владения.
|
|
|
--------------------------------
<1> Трепицын И.Н. Приобретение движимостей в собственность от лиц, не имеющих права на их отчуждение. С. 428 - 429.
Отсюда следует, что без отношения к вещи как к своей права владения возникнуть не может (что было вполне очевидно для Шершеневича, но что упускается из виду современными сторонниками "права владения"). Может возникнуть вопрос: отношение к вещи как к чужой характерно для вещного права, но не будет ли тогда владение вещным правом? Заметим, что вещные права элементарны, они не включают в себя иные вещные права. Для собственника вещные права, кроме того, невозможны, так как он вообще не может относиться к своей вещи как к чужой, не может иметь права на чужую вещь, если эта вещь его. Отсюда ясно, что владение как вещное право не входит в состав иных вещных, а тем более обязательственных прав (впрочем, подобных невозможных взглядов ни один культурный цивилист прошлого никогда не высказывал).
Вопрос приобретает дополнительный интерес в связи с тем, что в судебной практике мы весьма часто сталкиваемся с формулировками "право владения", "право законного владения" <1>. Поскольку эти понятия составляют нередко предмет судебного спора, их едва ли можно считать не имеющими юридического значения. Впрочем, во многих случаях употребление таких терминов объясняется нежеланием суда предрешать вопрос о титуле, поскольку споры разворачиваются на почве незавершенной или оспоренной приватизации (таким образом мы неожиданно получаем известную из интердиктов защиту временного состояния).
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1996. N 10. С. 63; 1997. N 2. С. 51, и др.
Например, был заявлен иск о признании права на владение зданием. Суд в иске отказал, указав, что истцы занимали помещения на основании договоров аренды, заключенных с жилищно-коммунальной конторой, причем арендные отношения прекращены. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ решение отменил в связи с тем, что передача здания на баланс ЖКК не является основанием для признания балансодержателя единственным "законным владельцем помещений", которые ранее были предоставлены другим предприятиям в установленном порядке <1>.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1997. N 3. С. 38.
Очевидно, однако, что сформулированное истцом таким образом требование не означает, что и суд допускает существование владения как права, тем более что судом употреблен термин "законный владелец", подразумевающий наличие титула (договора). Но видно и то, что сами титулы, упоминаемые в деле (хозяйственное ведение, аренда, собственность), не являются предметом спора, хотя им и "должна быть дана оценка". Интерес этого дела состоит в том, что, подразумевая то или иное вещное или обязательственное право, обсуждают только владение зданием.
Аналогичный подход можно обнаружить и в деле по иску АО "Запсибтрубопроводстройсервис", созданного путем приватизации государственного объединения (ГПСМО "Запсибтрубопроводстрой"). Надзорная инстанция признала за истцом "право законного владения" частью спорного здания, учитывая, что оно было выстроено для правопредшественника - госпредприятия за счет централизованного финансирования.
В данном случае, если учесть, что ранее на спорную недвижимость существовало право хозяйственного ведения, а акционерное общество, являясь собственником, такого права иметь не может, употребление термина "право законного владения" становится, пожалуй, неизбежным, поскольку оно позволяет завершить доводы суда таким образом: "...истец является правопреемником всех прав и обязанностей" ГПСМО <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 12 ноября 1996 г. N 3218/96 // Закон. 1997. N 5. С. 92.
Понятно, что такого нельзя сказать о праве хозяйственного ведения, но, кажется, можно о "законном владении". Очевидно, что это не дает оснований усматривать возникновение владения как права из судебной практики. Ведь достаточно установить, что истец не имеет никакого права (титула), и его иск сразу же утратит основания. При этом суд не вправе отказаться обсуждать сделанное любой стороной заявление о таком праве (титуле) или о его отсутствии. Значит, даже если иск сформулирован и принят судом как иск о "признании права владения", процесс не становится посессорным, а владение не отделяется от того права, стороной которого оно является.
Можно заметить противоположную тенденцию: при обнаружении пригодного к защите добросовестного владения без титула суды стремятся развить такое владение до титульного. Так, при рассмотрении дела суд, установив начало владения на титуле хозяйственного ведения (который затем был утрачен) и проверив его правомерные передачи, признал возможность заявления петиторного иска владельцем к номинальному собственнику о лишении последнего права собственности <1>.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1997. N 5. С. 53.
На первый взгляд такой парадоксальный подход кажется обремененным некоторым излишеством защиты. Однако более внимательное рассмотрение позволяет обнаружить здесь уже отмеченную настороженность к неосновательному (незаконному) владению как таковому и стремление превратить защищаемое владение в собственность, поскольку иной основанный на договоре титул невозможен. Именно поэтому и допущен петиторный иск, вообще недоступный владельцу.
По другому делу в резолютивную часть решения включено обязательство ответчика "оформить" с определенными решением суда организациями, созданными на базе арендных предприятий, "право владения и пользования фактически занимаемыми ими помещениями на момент приватизации" <1>. Несмотря на столь определенные выражения, и здесь нет оснований полагать, что суд оперирует "правом владения" как отдельным правом. Сложившаяся ситуация позволяет "оформить" право как аренды, так и собственности путем выкупа ранее занимаемых помещений, причем выбор зависит от самих бывших арендных предприятий, а соответствующие требования в суде, как видно, не заявлялись. Соответственно и суд не может предопределить, какое именно право будет избрано, и ограничивается выделением общей этим правам стороны - владения помещениями. Надо, впрочем, отметить, что заложенная в решении вариативность, а значит, и неопределенность, ставит под вопрос его исполнимость. Видимо, в данном случае решение будет иметь ценность в качестве преюдиции. Но преюдиция, т.е. предустановление фактов (в том числе и фактического владения/пользования, которое упоминается законодательством о приватизации), подтверждает, что речь идет именно о факте, а не о праве.
--------------------------------
<1> Вестник ВАС РФ. 1996. N 11. С. 43. Уже отмечалось, что законодательство о приватизации увязывает определенные юридические последствия с фактическим владением. Например, из п. 11 Указа Президента РФ от 14 октября 1992 г. N 1230 "О регулировании арендных отношений и приватизации имущества государственных и муниципальных предприятий, сданного в аренду" следует, что в известных случаях организации имеют преимущественное право приобретения в собственность наряду с арендованным имуществом также зданий и сооружений, "которыми они фактически владели, пользовались в процессе своей производственно-хозяйственной деятельности". Нетрудно заметить связь с формулировкой процитированного судебного решения. Но сходство здесь только внешнее. Норма п. 11 Указа, как и другие аналогичные нормы, не дает оснований сомневаться, что законодатель уверенно отделяет юридическую принадлежность от фактического пользования и тем самым устраняет возможность конструирования "права владения" из такого фактического пользования.
Вопрос о "праве владения" считался достаточно ясным и решался советскими цивилистами в том смысле, что "советское право не знает особого права владения, а знает лишь правомочие владения, входящее в содержание различных субъективных прав" <1>. Однако, учитывая упомянутые высказывания Г. Шершеневича, следует все же вернуться к ним уже на почве нового законодательства.
--------------------------------
<1> Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 181 - 182. Обнаруживаемая здесь приверженность концепции "триады" не меняет смысла высказывания даже для ее сторонников: отдельного права владения не существует.
Итак, мнение Г. Шершеневича в пользу права владения основано на том, что, во-первых, оно в таком качестве упомянуто законодателем (в названии нормы), и во-вторых, налицо посессорная защита (т.е. защита "независимо от вопроса о праве собственности") <1>. Даже при наличии этих обстоятельств Г. Шершеневич не свободен, кажется, от колебаний, а ряд авторов (он указывает Виндшейда) отвергают правовую суть владения.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 152.
Есть смысл сопроводить взгляды Г. Шершеневича изложением ситуации в германском правоведении, которую он, как и другие русские цивилисты, обычно учитывал.
Л. Эннекцерус отмечал, что несмотря на то, что Савиньи "резко оспаривал" положение, согласно которому "владение есть не только факт, но и право", после принятия ГГУ преобладающее большинство авторов признают владение правом, ибо, во-первых, владелец охраняется в случаях нарушения и лишения владения, во-вторых, владение переходит по наследству, причем без получения фактического господства, и в-третьих, владение может быть перенесено путем уступки притязания на выдачу вещи <1>.
--------------------------------
<1> Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 271.
Я. Шапп, напротив, утверждает, что владение "является фактом, но не правом", уточняя при этом, что "различие между владением и собственностью, между фактом и правом... не обходится без особого оценочного процесса" <1>. Я. Шапп исходит из того, что владелец может иметь или не иметь право владения: "Наниматель, арендатор и узуфруктуарий обладают таким правом, вор - нет" <2>. Право владения обычно охватывается правом собственности, хотя в силу обязательственных или "ограниченных вещных прав" право владения и право собственности могут не принадлежать одному и тому же лицу <3>.
--------------------------------
<1> Шапп Я. Основы гражданского права Германии. М.: БЕК, 1996. С. 61.
<2> Там же. С. 57. Высказывание весьма близко к описанию владения (в виде сейзины), данному некогда Альбрехтом.
<3> Там же. С. 58.
В таком изложении "право владения" <1> оказывается близким, если не совпадающим с известным российскому праву законным (титульным) <2> владением (ст. 305 ГК). При этом современное законодательство России дает куда больше оснований, препятствующих считать владение правом. Хотя ст. 209 ГК и говорит о "праве владения", но лишь применительно к содержанию права собственности, т.е. владение не может быть при этом извлечено из права собственности и ни противопоставлено, ни даже сопоставлено с ним как право; об этом говорит и оспариваемый Шершеневичем Виндшейд, подчеркивающий, что если владелец относится к вещи так, как имеет право относиться собственник <3>, то при противопоставлении владения праву собственности владение становится фактом, а не правом <4>.
--------------------------------
<1> Аналогично и понимание В. Хвостовым "права владения" (ius possidendi) как вопроса, подлежащего выяснению в споре о праве на вещь (Хвостов В.М. Указ. соч. С. 272).
<2> И. Фаршатов применяет термин "титульное владение" к "должнику", у которого имущество оставлено после отказа собственнику в иске. Если бы автор имел в виду случаи споров между собственником как кредитором и владельцем как должником, то такое употребление имело бы некоторые основания, хотя задавненное владение вещами, переданными по договору, никогда не являлось практической проблемой. Такой проблемой является задавненное имущество, находящееся у незаконных владельцев (ст. ст. 301, 234 ГК). Однако дальше автор рассуждает именно о норме ст. 234 ГК, полагая, что такие владельцы получают "фактическую" собственность (Фаршатов И. Последствия истечения срока исковой давности // Хозяйство и право. 2005. N 12. С. 79). Употребление автором кавычек наводит на мысль, что он не настаивает на точности своей терминологии. Эта осторожность весьма уместна: должник никогда не сможет быть владельцем по давности, так как владелец, получивший вещь по договору с собственником, никогда не имеет доброй совести. А титульный владелец, т.е. владелец, основывающий свое владение на действительном договоре (титуле), не является незаконным. Таким образом, оснований к изменению сложившейся терминологии и системы понятий все же не усматривается.
<3> "Юридический владелец есть лицо, которое желает господствовать над вещью, подобно собственнику", - цитирует В. Хвостов Кунце (Хвостов В.М. Указ. соч. С. 277).
<4> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 152.
Это верное и важное суждение. Если исходить из того, что "намерение господствовать над вещью подобно собственнику, т.е. не признавая никакой высшей власти над вещью, является необходимым условием юридического владения" <1>, то очевидно, что невозможно сосуществование двух равно исключительных прав, поэтому владение не может считаться правом: ведь в качестве права, подчиненного собственности, оно никогда и не рассматривалось, а двух собственников быть не может. Тогда в ходе рассмотрения спора о вещи выяснится то, что уже имело место ранее: одна из сторон (возможно, владелец) права на вещь не имеет.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!