В организации и ведении военной разведки. 11 страница
 |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
Однако эта информация не только не остановила подго- товку к выступлению, но, наоборот, подстегнула заговорщиков. Восстание началось на следущий день, 11 декабря, при «благо- словении» Москвы.
Кантонское восстание, как и наньчанское выступление, было чистой авантюрой и не могло не потерпеть поражения. Правда, на этот раз организаторы восстания с советской стороны (и представитель ИККИ «Мориц» — Нейман, и «Ан- дрей» — Г. И. Семенов) были информированы о намерениях противника и даже сделали соответствующие выводы, но все равно подняли китайских коммунистов и рабочих на самоубийственное выступление. Так, в телеграмме Неймана, направленной в Москву 9 декабря, среди прочего говорилось:
«…Шансы на захват значительные, удержать Кантон чрезвы- чайно трудно. Но надеемся справиться, пользуясь борьбой милитаристов, размахом выступлений рабочих, разложением солдат и крестьянским восстанием». И Политбюро приняло решение поддержать предложение о немедленном выступ- лении.
Спустя три дня после начала кантонское восстание было потоплено в крови.
В то же время, в последний день восстания (как выяснилось впоследствии), в докладе начальника IV управления Штаба РККА Я. Н. Берзина все еще допускался благополучный его исход. Берзин писал:
«Рабоче-крестьянская власть поставлена под угрозу раз- грома контрреволюционными силами Гуандуна и вооружен- ных сил Гонконга. Положение может спасти героическое напряжение рабочих и крестьян, а также своевременность нашей поддержки оружием, деньгами и людьми.
|
|
|
Необходима немедленная поддержка с нашей стороны инструкторами. В первую очередь должны быть использованы наши резиденты (3 чел.).
Необходима поддержка деньгами, имеющимися в Шанхае. Необходима поддержка оружием.
Необходима немедленная мобилизация общественного мнения рабочих и крестьян всего мира в целях противодейст- вия возможной интервенции империалистов. Помимо обще- плановой работы в этом направлении, необходимо, чтобы
| |
Глава 2
ИККИ, Профинтерн и Крестинтерн выпустили воззвания с призывом к поддержке рабоче-кретьянской власти Кантона. Необходимо дать отчетливые политические директивы Центральному комитету ККП, в частности в вопросе о крес- тьянском движении, дать лозунг полного разворачивания крестьянского движения под лозунгом «национализация
земли».
Причина неадекватной оценки подготовки и хода вос- стания — отсутствие источников информации, по словам самого Берзина — «отрывочные данные наших источников». А информация докладывалась тогда, когда ничего изменить уже было нельзя — восстание в Кантоне было разгромлено.
|
|
|
Если Семенов и располагал информацией, то он, как и его предшественник Аппен, не считал нужным докладывать ее в IV управление. А от него, как и в случае с его предшественни- ком, никто этого и не требовал.
Уже после подавления Кантонского восстания С. С. Иоффе, секретарь наркома по военным и морским делам и председа- теля РВС, в своем письме от 6 января 1927 г. В. И. Соловьеву (настоящая фамилия Райт), заместителю заведующего Вос- точным отделом ИККИ, сделал два вывода:
«1) Мы не собирались справлять именины и на Антона, и на Онуфрия. У нас была определенная точка зрения, мы ее за- щищали. Вместе с тем, когда началось восстание, мы никогда не говорили: не надо браться за оружие.
2) События показали, что мы плохо информированы. Теперь источники информации почти иссякли. Важнейшая задача — наладить информацию».
Первый вывод свидетельствовал о том, что военное ведом- ство не подталкивало китайских коммунистов к выступлению, но и не отговаривало от восстания. Второй же вывод не нуж- дается в комментариях — это прямой упрек, в том числе и в адрес разведки.
15 февраля 1928 г. по возвращении в Москву Семенов вы- ступил на заседании «военных работников», судя по всему в IV управлении Штаба РККА, специально посвященном причи- нам поражения «Кантонской коммуны». К числу объективных факторов, послуживших причиной поражения, Семеновым были отнесены следующие:
|
|
|
| |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
— «Большой перевес военных сил противника» (на сторо- не «красных» был учебный полк, насчитывавший 1200 винто- вок, и была организована «красная гвардия» — 2000 человек, состоявшая из членов различных профсоюзов; в «красной гвардии» было очень мало оружия — всего 29 маузеров и 200 бомб);
— «Неумение рабочих владеть оружием (процентов 75) и строить баррикады: во время атаки рабочие, за неумением владеть оружием, стреляли по своим солдатам»;
— «В момент восстания объединились все реакционные силы»;
— «Слабость нашей военной организации; работа среди армии противника все время была архискверной».
«Все эти объективные факторы, — писал Г. И. Семенов, — были известны Ревкому, когда он принимал решение о вос- стании».
К субъективным факторам, послужившим причиной по- ражения, Семеновым были отнесены вопросы тактики, в том числе и такой фактор, как непродуманность до конца плана восстания. По его словам, не рассматривался вариант быстрого подхода частей противника («Если бы в нашем распоряждении было бы хотя бы 3-4 дня», — говорил Семенов); не удалось за- хватить от 12 до 15 тыс. винтовок, чтобы организовать армию в 15 тыс. человек; не подошли крестьянские отряды из Хайфэна в количестве 3000 вооруженных человек, на которых так рас- считывали; не были предусмотрены пути отхода в случае по- ражения и т. д. Тем не менее, по убеждению Семенова, «…ревком правильно сделал, что решил выступить».
|
|
|
Безусловно, это была авантюрная и ошибочная акция, которая поставила крест на отношениях Советского Союза с нанкинским правительством и привела к закрытию советских консульств на подконтрольных ему территориях, тем самым на шесть лет (до установления советско-китайских диплома- тических отношений в 1933 г.) лишив Разведупр возможности вести разведку с легальных позиций.
После восстания в Кантоне (11–13 декабря 1927 г.) было закрыто генконсульство в Ханькоу, после чего его сотрудники были высланы в СССР. Не избежал этой участи и В. Т. Сухоруков. Здесь так и не были предприняты попытки создать нелегаль-
| |
Глава 2
ную резидентуру, которой можно было бы передать имевшиеся связи; не была создана таковая и в Шанхае.
Влас Степанович Рахманин («Марк») прибыл в Шанхай только 2 августа 1927 г. и был назначен секретарем генконсуль- ства вместо Борового. Боровой стремился работать в китай- ских частях, поэтому он выражал желание поехать в Кантон. В Шанхае он себя не видел. «Пусть едет в Кантон», — наложил резолюцию по этому поводу Я. К. Берзин на телеграмме из Шанхая.
В середине августа в Шанхае находился агент из Тяньцзи- на, владелец лавки. Через него была предпринята попытка установить связь с тяньцзиньской агентурной сетью. До сих пор не было полной ясности, провалена она или нет после на- лета на пекинское посольство. Как выяснилось впоследствии, отдельные агенты тяньцзиньской резидентуры не были затро- нуты провалом (включая и вышеупомянутого владельца лавки) и были включены в шанхайскую агентурную сеть.
Рахманин тем временем настаивал на прибытии нелегаль- ного помощника резидента Рихарда Штальмана («Рихарда»)197 и одновременно просил прислать вербовщика с опытом рабо- ты для того, чтобы начать разведку «у англичан и японцев».
В состав все еще легальной резидентуры под «крышей» генконсульства в Шанхае входили (помимо Рахманина) пере- водчики Портнов (сотрудник генконсульства) и вновь при- бывший Яранцев (сотрудник торгпредства), а также сотрудник агентства КВЖД в Шанхае Горбатюк («Громов»).
Был еще один сотрудник резидентуры из недавно при- бывших — переводчик генконсульства, «некий Ещ.». Рахманин предпочитал не привлекать его к агентурной работе, так как тот был полностью неподготовлен к ней. Были у Рахманина и к Портнову претензии, связанные как с отсутствием у того агентурного опыта, так и с неудовлетворительным знанием китайского языка.
О каком-либо переводе зарубежной работы на «нелегаль- ные рельсы» говорить не приходилось.
8 сентября 1927 г. Рахманин информировал Центр о по- стоянной слежке за Портновым, что являлось результатом полуторагодовой несовершенной конспирации. В этой связи рискованно было привлекать его к агентурной работе. Ко
| |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
всему прочему, Портнов был еще малограмотен и не знал местного наречия, потому не мог быть привлечен к непосред- ственному руководству агентурой. Предлагалось направить в Шанхай другого переводчика; Портнов же, по словам Рахма- нина, более подходил для работы на Севере Китая. Странно, в Шанхае не пригоден работать, а для работы на Севере Китая вполне соответствует.
В середине сентября Рахманин сообщил в Центр, что им посланы два агента-вербовщика в Нанкин, а также в Шандунь
«для организации работы по части местной сети». В качестве запасного резидента он просил срочно командировать ино- странца с опытом работы.
Спустя неделю Рахманин прислал в Центр описание агентурной сети шанхайской резидентуры, в составе которой значились следующие агенты:
«Жорж», «ценный информатор», — секретарь командира 2-го корпуса, имел хорошие связи в верхах, был образован, владел иностранными языками;
«Петров», бывший переводчик из группы 2-й националь- ной армии, вербовщик, работал в Тяньцзине;
«Гай», которого Рахманин знал еще по Харбину, куда он был командирован летом 1926 г. «по делу организации хунхузов».
«Гай» приступил к работе в конце августа 1927 г. в качестве
«информатора», имел связи в военных кругах и был команди- рован Рахманиным в Нанкин;
«Тан», советник 33-го корпуса, брат «Петрова»; предпри- нимались попытки перевести его на службу в штаб Хэ Инциня или Бай Чунси;
«Блюм», коммунист, состоял в агентурной сети около года, являлся источником информации, переводил письма тайно- писью из Шаньдуна;
«Связист», рекомендованный «Блюмом»;
«Учитель», сотрудничал около года, находился в Нанкине, ничем себя не зарекомендовал;
«Чарли», тот самый владелец лавки в Тяньцзине; теперь через него была установлена связь с шаньдунским звеном.
Кроме того, по утверждению Рахманина, имелись связи в Главном штабе, в Цзинани, и штабе 3-го корпуса шаньдунской армии.
| |
Глава 2
В стадии вербовки находилась стенографистка ЦИК Го- миньдана в Нанкине.
Состав агентурной сети поначалу производил определен- ное впечатление. Однако в подавляющем своем большинстве это были «бумажные тигры» — впоследствии сам Рахманин признал невысокую эффективность своих агентов.
С ними была предусмотрена следующая организация связи, которая, правда, еще не была опробована. Донесения
«Петрова», «Блюма» и «Чарли» и связанных с ними агентов должны были передаваться связнику в парикмахерскую, откуда доставлять эти донесения Рахманину должна была
«Мария» (судя по всему, жена одного из сотрудников рези- дентуры).
Связь с «Жоржем» предполагалось осуществлять через вновь прибывшего переводчика Яранцева.
Личные встречи предусматривалось проводить на двух конспиративных квартирах. Системой связи предусматри- валось посещение Портновым квартир агентов «Петрова» и
«Чарли». Таким образом, поступление агентурных материалов осуществлялось через сотрудников официальных советских представительств в Шанхае, к тому же не имевших опыта агентурной работы. Портнов, невзирая на замечания, выска- занные в его адрес Рахманиным, по-прежнему привлекался к организации агентурной связи.
В связи с оживлением коммунистического движения в Центральном и Южном Китае отношение нанкинского прави- тельства к СССР все ухудшалось. Работа советских консульств протекала в особо тяжелых условиях: исходящая и входящая почта задерживалась военной цензурой, консульства факти- чески лишены были связи с Центром.
В то же время иностранной прессой была развернута кампания против консульств СССР с призывами организовать антисоветские выступления в день десятилетия Октябрьской революции.
7 ноября 1927 г. русские белоэмигранты при полном по- пустительстве местных властей совершили налет на советское генконсульство в Шанхае, находившееся на территории меж- дународного сеттльмента. Разъяренная толпа, только что про- слушавшая молебен по убиенным членам семьи Романовых,
| |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
ломилась в двери, собираясь разнести здание и уничтожить всех находившихся в нем женщин и детей.
Парадную дверь генконсульства, как вспоминал один из очевидцев, закрыть почему-то не успели. Со стороны речки Сучжоу под стенами генконсульства на барке, стоявшем на канале, соорудили виселицу и подожгли подвешенное чучело
«коммуниста». Электричество было отключено, и на одном из окон верхнего этажа от керосиновой лампы вдруг загорелась портьера. Это придало смелости разъяренной толпе, и нес- колько человек ринулись к парадным дверям, намереваясь ворваться в здание генконсульства.
Спасла сотрудников счастливая случайность. Напро- тив парадного входа был установлен неисправный пулемет
«максим», который незадолго до этого оставили в здании спасавшиеся от преследований повстанцы-коммунисты. При виде пулемета белогвардейцев-эмигрантов охватила паника, и они отпрянули назад, началась давка, в которой раздавили нескольких человек. Воспользовавшись замешательством и страхом нападавших, сотрудники генконсульства сумели за- крыть парадную дверь, забаррикадировать ее железным щитом и припереть толстыми стальными стержнями, а наверху тем временем удалось потушить огонь.
Не обошлось и без применения оружия сотрудниками ген- консульства. Это, по всей видимости, и явилось решающим фак- тором в обороне советского учреждения. Только после того, как все было кончено, появилась английская полиция сеттльмента. Во время налета Рахманиным были уничтожены имевшие-
ся у него агентурные материалы и шифры.
15 ноября Б. Б. Бортновский, помощник начальника IV управления и одновременно начальник 2-го (агентурно- го) отдела, сообщил в Шанхай, что человек, намеченный для Ханькоу, выехал. Кличка — «Алексеев». Установить, кто скры- вался под псевдонимом «Алексеев» («Алексей», «Густ», «Август»), не удалось. В одном из отчетов о нем можно прочитать, что
«…Алексеев — Семенов, которого мы все считали скромным юношей», показал себя в Шанхае как «…довольно распущенный и легкомысленный человек».
Одновременно за подписью Бортновского в Харбин была направлена телеграмма с указанием сообщить «Ольге», что
| |
Глава 2
в Харбин прибывает проездом «Алексеев». Он должен был явиться на квартиру «Маркуса».
Спустя несколько дней новая телеграмма в Харбин, пред- назначенная для «Ольги» с указанием для передачи «Алексееву»: в Шанхае явиться к заведующему агентством КВЖД Горбатюку по адресу Сечен-Род, 29. «Алексеев» должен был сказать, что пришел продавать грузовой пароход, после чего спросить Михаила. «Ольга» — Ольга Александровна Миткевич198 — в 1927–1928 гг. была представителем Профинтерна в Китае.
Подобные указания являлись попиранием требований конспирации: нелегальному работнику предписывалось уста- новить связь с официальными советскими представителями в Китае.
Широкое использование представлявшихся легальных возможностей за рубежом, в том числе и в Китае, привело в 1927 г. к тесному переплетению связей представителей между- народных организаций и разведки. Такое переплетение связей было основано на давнем знакомстве, предыдущей совместной работе, землячестве и, наконец, на осознании своей высокой миссии как представителей передового отряда коммунистов молодого Советского государства.
И все эти отношения продолжали сохраняться и после 1927 г., невзирая на запреты Центра, что являлось основанием для расконспирации сотрудников разведки, в первую очередь со стороны представителей международных организаций в Китае. И более того, Москва в лице руководящих органов раз- ведки и международных организаций, в первую очередь Ком- интерна, сама принуждала использовать сформировавшиеся связи для решения рабочих вопросов. Разрубить подобный
«гордиев узел» в Китае не удалось никому ни в 1927 г., ни на протяжении последующего пятилетия.
Подобная ситуация представляла собой мину замедлен- ного действия. И еще одна особенность, вытекавшая из пере- плетения связей представителей Москвы в Китае, — сложность идентификации их принадлежности к военной разведке: в лучшем случае выявленные посланцы Москвы проходили в глазах полиции как представители Коминтерна.
Встреча с Ольгой Миткевич в Харбине состоялась, и в на- чале декабря 1927 г. «Алексеев» прибыл в Шанхай.
| |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
8 декабря 1927 г. Рахманин подвел итог своего четырехме- сячного пребывания в Шанхае. Срок, по его оценке, достаточ- ный, чтобы добиться известных результатов. Однако результа- ты, по признанию Рахманина, были еще очень малы.
За истекшее время, с 20-х чисел октября 1927 г., от Рахма- нина поступили следующие сообщения:
— в Хубэй выехал «Жорж»;
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 71; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!