Письмо из Воронежской области 9 страница
— С запада, бабушка, с той стороны.
— Что же, выходит, сынок, от Берлину?
Ах, супостат! Вот разбойник и вор!
Лезет на нашу смоленскую глину —
Значит, обманный его договор!
В ветхой и съеденной временем шали
Стынет старушка у древней межи.
— Милый, да чем же ему помешали,
Если на нас наточил он ножи?
— Наши порядки и власть неугодна,
Под боком хлеб, Украина лежит.
Да и завидует — слишком свободно
Стала Россия Советская жить.
— Что ж теперь будет? — Великая битва! —
Крестится бабка озябшим перстом.
И говорит: — Может, эта молитва
К богу дойдет и поможет потом!
1969
Из детства
Очень холодно зимой,
Рукавицы мало греют.
Так и хочется домой,
Там, глядишь, и пожалеют.
Дверь открыл — навстречу мать.
Я в ознобе весь забился,
А она и целовать
И бранить: — Ты простудился!
Ах, подлец! На печку марш!
Синий весь, вы поглядите!..—
Мать! Какой ты верный страж
Своего сыночка Вити!
Ты несешь мне пирога,
Молока в зеленой кружке.
А в окне избы — снега,
За окном звенят частушки.
А еще трещит мороз,
Кто-то впал в его немилость.
Так вот я тогда и рос,
Все любили, вот и вырос!
1969
Научи меня, коса!
Научи меня, коса,
Подыматься в три часа!
В это утро раннее
Есть ли труд желаннее?
Научи меня, трава,
Луговым своим словам,
Голубым, лазоревым,
Скромным, не назойливым.
|
|
|
Научи меня, туман,
Сразу видеть, где обман,
Где притворство ложное,
Где любовь надежная.
Научи меня, беда,
Не сдаваться никогда,
Самой горькой горести
Бой давать по совести!
1970
* * *
Девушки идут — а мне зачем?
Мальчики идут — а мне не с ними!
Все вниманье, свет моих очей
Ищет встреч с тропинками лесными.
Мудрый патриарх стоит в лесу.
Гордой головы не наклоняет,
Важно держит сучья на весу,
Словно целый мир благословляет.
Я сажусь к нагретому стволу,
Чтобы крепче к дереву прижаться.
Желуди летят в мою полу,
На мои колени спать ложатся!
1969
* * *
Молодость ушла. А что взамен?
Тесный домик с траурною крышкой.
Уж не побежать ли мне за ней,
Как за уходящей электричкой?
Не влететь ли в тамбур на ходу,
Не сорвать ли ручку тормозную,
Не перехитрить ля злу беду,
Не убить ли смерть — старуху злую?
Девушка идет во цвете лет,
Церемонно, чинно выступает.
Думает: «Зачем мне этот дед
Узенькую тропку уступает?
Что ему в копне моих волос
И в моем коротком летнем платье?..»
Что-то нынче плохо мне спалось,
Прошлое свое держал в объятье.
Открывал окно, глядел в траву,
Дождиком спасенную от пыли.
|
|
|
Говорил: — А я еще живу,
И мои волненья не остыли!
1969
На реке Битюг
Е. Исаеву
Про свидетельстве луга,
На холмах Битюга,
Мы стояли, два друга,
Выжидая врага.
Было так черноземно,
Был туман словно пар.
Было все в нас огромно —
И замах, и удар!
Как ты был вдохновенен,
Как ты был одержим,
Как ты был откровенен
Перед сердцем моим.
Горизонты и дали,
Глядя в наше лицо,
Нас, как матери, звали
На родное крыльцо.
В полевой этой шири
Жизнь кипела своя.
— Отпуск нам разрешили! —
Признавались поля.
Отдыхайте, родные!
Отдыхайте скорей!
А весною отныне
Ждите нас, пахарей!
1969
Мальчик и луна
До луны рукой подать!
Это первый полустанок.
Из окна ее видать,
Как знакомый полушалок.
То купается в пруду,
Под цветущей белой вишней.
То пытается в трубу
Заглянуть над нашей крышей.
Если воду будут пить
Жеребята или телки,
Им ничто в пруду разбить
Эту прелесть на осколки.
— Мама! Кто разбил луну? —
Мальчик маленький заплачет.
Мать рассердится: — Ну-ну,
Что такое это значит?
Ты мужчина или кто?
Ты кому, скажи, ровесник?
Лучше застегни пальто,
А луна твоя на месте!
|
|
|
Вся до капельки цела,
Вся плывет, как белый лебедь.
— Мама! А куда она?
— К космонавтам в гости едет!
1969
Говорит мне о тебе
Говорит мне о тебе
Этот дождик долговязый,
День туманно-сероглазый
Говорит мне о тебе!
Говорит мне о тебе
Эта узкая тропинка,
Эта тонкая тростинка
Говорит мне о тебе!
Говорит мне о тебе
Эта тоненькая ива,
Это зеркало залива
Говорит мне о тебе.
Говорит мне о тебе
Это поле и дорога,
Эта русская природа
Говорит мне о тебе!
1969
* * *
Под живыми дождями,
Клюющими крышу,
Крепко сплю по ночам,
Самолетов не слышу.
Электричка шумит,
Но она не мешает,
Транспорт, слышал я,
Тоже задачу решает.
Под окном у меня антрацит —
Это проза,
Чуть подальше — поэзия,
Или — береза.
Белый ствол словно храм,
Можно встать, помолиться.
Как он бел, как он прям,
Высоты не боится!
1969
Моей читательнице
Рассказывай о рощах поседелых,
О тропках, что зовут в лесную рань,
Где ты стоишь среди березок белых
И ветру говоришь: — Не лезь! Отстань!
Рассказывай о том, как рукомойник
Твое лицо прохладой обдает,
Как солнце днем росу в траве хоронит,
А вечером обратно отдает.
|
|
|
Рассказывай о росах и росинках,
О летних, невесомых облаках,
О дремлющих на озере кувшинках
И никогда не спящих родниках.
Рассказывай о молодости милой,
Родной сестре пылающей зари,
И всею нерастраченною силой
Поддерживай меня и вдаль зови!
1970
Зимний сад
Зимний сад одинок и ненужен,
Как отшельник, стоят у двора.
Разве только что зайцу на ужин
Вдруг понадобится кора.
Забежит торопливый трусишка,
Бойко сделает заячий скок,
Погрызет второпях, как воришка,
И припустится наутек.
И опять тишина и безмолвье,
Блеск холодных и снежных равнин.
Как гостиничный житель без номера,
Зябнет сад, словно чуж-чуженин.
Знаю я, что зимы не осилю,
Мне снегов растопить не дано,
Но, влюбленный всем сердцем в Россию,
Помогу ей, родной, все равно.
Я пригну к себе нижнюю ветку,
Чтобы почки дыханьем согреть.
От природы дано человеку
Все живое любить и жалеть.
1970
* * *
Не был я сиднем,
Не был я лежнем,
Так и остался
Горячим и прежним.
Если люблю —
Задыхаюсь от чувства,
А не люблю —
Мне тоскливо и пусто.
Если уж ненависть —
Бескомпромиссна!
Что ненавистно,
То ненавистно.
Перед талантами
Кланяясь в пояс,
Знаю — талант —
Благородство и совесть.
Сильным не льщу,
Мне зачем это льщенье?
Не дожидаюсь я
Перемещенья.
Я не начальник
Какого-то треста,
Есть у меня
Постоянное место.
Пост мой
Не выборно-номенклатурный,
Пост мой
Свободный, литературный,
Встал — за стихи,
За хореи и ямбы,
Это пустое занятие
Вам бы!
1970
Гусляр
Гусляру Дм. Локшину
Вывели. Выстроили. Сказали: — Капут! —
Двое упали уже у кювета.
У третьего слезы ручьями текут
По гимнастерке защитного цвета.
Четвертый вскричал: — Господин лейтенант,
Дважды себя расстрелять разрешаю,
Только не этого! Это талант!
Это гусляр наш и редкость большая.
— Музыка? О! Это очень зер гут.
Моцарт. Бетховен! Мы можем гордиться.
Если талант, то его не убьют,
Там, где таланты, мы не убийцы.
Слышал я много о русской былин,
Слышал о Муромец и о Добрыне.
Я тебе буду теперь господин,
Будешь моим ты навеки отныне.
Древние, темные, словно икона,
Гусли фашисты несут гусляру.
Трепетно тронул он струны рукою,
Гусли настроил и начал игру.
Звуки, как лебеди, полетели
За горизонт, где родное село.
Пальцы-персты вдохновенно запели,
Только вот горестью горло свело.
— Матушка! — крикнул гусляр. — Не позволю
Ворогу, извергу фрицу служить,
Нашей фамилии не опозорю,
Лучше упасть мне под пулей сквозною,
Лучше мне голову честно сложить.
Изверги! Я не боюсь вас нисколько,
Дух мой российский и чист и высок!..—
И угодила свинцовая долька
В самое сердце, под самый сосок.
Падал гусляр на холодную глину,
Где никакие цветы не цвели.
Гусли его продолжали былину
Непокоренности русской земли.
Эту легенду я слышал в народе,
Верю, что люди нисколько не врут,
Будто под Новгородом у дороги
Гусли убитого парня поют.
То зазвенят они ручейками,
То затокуют, как тетерева,
То зашумят, как деревья верхами,
Значит, душа музыканта жива!
1970
* * *
Моя любовь к моей родной Отчизне,
Возникшая у предков в старину,
Стук сердца и заглавный корень жизни,
А корень лезет в землю, в глубину.
Как все живое, корень ищет дело
И жаждет ежедневного труда.
И от него растет такое древо,
Какое не засохнет никогда.
1970
* * *
Дайте зелени, травы,
Дайте грома майского,
Чтобы шапка с головы
Полетела на сторону.
Чтобы все березы вдруг,
Разойдясь с метелями,
Отряхнулись, встали в круг,
Хоровод затеяли.
Чтобы я пошел плясать
По такому случаю
И слова в народ бросать
Под гармонь певучую!
1970
* * *
Спят женщины. И это благо.
Я встал, умылся и — айда!
Крапива дремлет у оврага
Солдатским строем в два ряда.
Спит старый тополь у дороги
В обнимку с грушей молодой.
Березка в речке моет ноги,
Любуется сама собой.
В лесу все глуше и безлюдней,
Все чище донца летних луж.
Бодрящей музыкою будней
Пронизана лесная глушь.
Ломлюсь через кусты, как пьяный,
Сапог мой стонет под пятой.
Кормлюсь, как дрозд, росой медвяной
И запасаюсь добротой.
1970
* * *
Прими, земля, земной поклон
И приласкай родного сына!
Ну, здравствуй, мой любимец клен,
Давно ль к тебе пришла рябина?
Я к вам спешил издалека,
Меня в пути не задержала
Ни степь, ни горная река,
Ни снег большого перевала.
Как постарел ты, дом родной,
Ступеньки у крыльца стесались.
А было время, вы со мной
И днем и вечером встречались.
Я редкий день не вспоминал
В чужом краю, под небесами
Деревню: сад, и сеновал,
И поле с грустными овсами.
Я возле них теперь стою.
А солнце прячется за тучку,
Ему не скрыть вину мою
И не простить мою отлучку.
1970
* * *
В. Коратаеву
Поэт не акробат
И не жонглер словесный.
Он — колокол, набат
И проповедник честный.
Он — совесть, он — пророк
С глаголами нагими.
И нет ему дорог,
Проторенных другими.
Ты, юный друг мой, чист,
И смел, и бескорыстен,
И потому артист
Своих и общих истин.
Не бойся, говори,
Ты в помыслах не грязен,
Пускай в словах твоих
Смеется Стенька Разин.
Храни родную Русь
В узорах и напевах.
Иди вперед. Не трусь
Ни правых и ни левых!
1970
В бане Академгородка
Доктору наук Г. Поспелову
Бревенчатая чудо-баня.
За окнами апрель хмельной.
Сшибаются большими лбами
Ученые и пар в парной.
И ходит веник, ходит веник,
И ходит веник по рядам.
Седой профессор с четверенек
Доцента просит: «Ну, поддай!»
И в раскаленном чреве печи,
Где своды каменно-тверды,
Сильней шрапнели и картечи
Стреляет каждый грамм воды.
Большая спугнутая птица
Бьет крыльями по косякам.
Ей тесно здесь, ей не сидится,
Ей надо в небо, к облакам.
Ее встречают охом, вздохом
И дружным взмахом сильных рук.
Блаженствует знакомый доктор
Геологических наук.
«Ах, пар! Ах, парень! Ах, простуда!
Потеха смердов и царей!
Скажи, простуда, ты откуда?» —
«С Урала!» — «Уходи скорей!»
Блаженствуют два кандидата,
Два химика — Иван и Петр.
Как неотвязная цитата,
Лист к банным братьям пристает.
Языческое ликованье
И поклонение воде!
А за окошком воркованье
Весны — и снегу нет нигде!
1970
Запевка поэмы
Вот они, родники,
Из земли пробиваются,
И журчат, и журчат…
Вот они, женихи,
Своего добиваются
И увозят девчат.
На Камчатку, на Мурман,
На шахты донецкие,
В круг шахтеров-друзей.
Там курганы маячат
В степи молодецкие,
Как шеломы князей.
Там составы тяжелые
Давят на рельсы и требуют:
— Дай дорогу углю! —
Там плывет недоступным,
Непойманным лебедем
Вечно юное слово «люблю».
Там в глубинах смеются
Чумазые парубки:
— Жми, ребята, на угль! —
Там садится, как голубь
Доверчивый, на руки
Заработанный рубль.
А на нем жмется серп
К пролетарскому молоту:
— Ты меня не гони! —
В дно жестоких сражений
И тяжкого голода
Подружились они.
Не разъять их,
Как синего цвета небесного,
Как живой водопад.
Как огонь над могилой
Того неизвестного,
Что спасал Волгоград.
1970
* * *
Жить — не просто плыть куда придется,
Жить — бороться, противостоять,
Жить — по-деревенски из колодца
Питьевую воду доставать.
Каждый день пахать все то же поле,
Сеять и растить все ту же рожь,
Бить себя безжалостно до боли,
Спрашивать: — А так ли ты живешь?
Жить не на долги и не на ренту,
Не на старый свой авторитет,
Жить, чтоб резать ножницами ленту
Пройденных, ушедших в Лету лет.
1970
* * *
Ты начинаешь меня волновать
Невыносимою ясностью взгляда.
Мне бы хотелось тебя миновать —
Может, и надо, а может, не надо!
Над ежедневной случайностью встреч,
Над суетою сует населенья
Слишком порывист бросок твоих плеч,
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 82; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!