Письмо от Куклина — А. Г. Левицкому 11 страница
«Ну вот, — вздохнули крестьяне, — ну вот», — вздохнули, они всегда в таких случаях вздыхали, в не таких, в других, в третьих, но сейчас именно в таком случае вздохнули, как бы оправдывая ту поговорку, как бы оправдывая ту, что гласит, ту, что, ту, что не ту, что гласила, будет гласить, будет оправдывать вздохи, оправдывая тех крестьян, той деревни, где небо висит кусками, дым висит трубами, руки висят граблями, и ночь, и... тут можно было продолжать без конца, начинать без начала, без продолжения, без крестьян, вздохов и висящих кусков, с одним только одним, уповая. До первых петухов, до вторых петухов и до третьих, тоже петухов. Имена: Мария, Зинаида, Алевтина, Прасковья, Ольга, Клавдия, Надежда. Лидия смотрела на себя в зеркало, держа в руке список заслуг Михаила. А тот. Тот а. § Деревня. Редевня. Деверня. Гугурня. Прасковья. В ноздри ему ударил терпкий запах земли и неба. Он был Михаилом. Лидия, казалось, отстранилась от своих длинных темных ресниц. Несколько Михаилов стояло в углу. Один из них с топором, другие хмурили брови. Лидия молчала. Потом она отреклась от всего, о чем молчала. Сердце ее принадлежало другим. Без часов наступила полночь. На крик Лидии сбежались сбежались. Одна из сбежались, по имени Анастасья, всплеснула руками, вопль. А было так: топор не слушался Михаила, он сам поднялся над его головой и, со свистом обрушившись, разрубил Лидию. Лидия рухнула, лицо у зеркала стало бревенчатым. В углу закачались одна луна и две ночи...
|
|
|
Как только наступила ночь, наступил день. Все удивились. Чей-то голос, судя по лохмотьям — нищего, произнес:
— Какое странное явление! В нем есть что-то от природы...
Стояла девушка. Имя «Мария» летело к ней.
— День так день, — подумали все и разошлись.
Девушка взглянула наверх: оттуда темнели железом крыши. Водосточные доспехи стояли возле каменных стен.
Из-за горизонта показалось время. Подуло холодом. Девушка вошла в город.
— Милости просим! — сказал октябрь.
Звук сей любезности приветлив,
Как в предрассветный ранний час —
Небес заржавленные петли,
Жестокий флюгера приказ...
Левицкий и Мария. Мария и Левицкий. И, Мария, Левицкий... и т. д. Он был щедр на восклицательные знаки, улыбки, молчание.
— Помнить, что всегда стоишь лицом к богу, — сказал он ей.
МАРИЯ
500 + 500 = 609
ЛЕВИЦКИЙ
Простите, Мария, но здесь вами допущена интонационная ошибка. Ведь все эти так называемые точные науки зиждутся исключительно на интонациях. Вот, например, закон Архимеда что это такое? Жидкость, всего-навсего.
МАРИЯ
Да, вы, пожалуй, правы. Я вспоминаю зловещие интонации дождя. А крыши! В них было что-то грозное и неумолимое, как звук «Кр» в фамилии Крученых... А который час?
|
|
|
ЛЕВИЦКИЙ
А который.
МАРИЯ
Я люблю вашу краткость.
ЛЕВИЦКИЙ
(в сторону) Краткая любовь. (Марии) Мария, я сейчас сказал в сторону: «Краткая любовь».
МАРИЯ (не слыша)
Мне снился странный сон. Там — продавщица газированной воды. Перед нею — красные колбы с сиропом. Она наливает его в стаканы, он липкий, красный, словно... Колбы стеклянные, их легко разбить, один неосторожный жест и... осколки, лицо, руки... А сон все снится: зеленая лошадь, как на картине Ларионова, и, неизвестно откуда взявшийся, жених — весь в черном, с тросточкой, смертельно бледный, как гость живых. Он протягивает руку к стакану...
ЛЕВИЦКИЙ
Ах, Мария! Я не хотел ставить ваше имя между «ах» и восклицательным знаком.
МАРИЯ
Тем временем жених тем временем.
ЛЕВИЦКИЙ
Мария, позвольте мне вспомнить и забыть мое детство! Вспомнил. Забыл.
МАРИЯ
Я люблю числа 1000 и 3000. Несмотря на различие в нулях, в них много общего, в этих двух числах.
ЛЕВИЦКИЙ
В них много многого. Это великий закон небесных тел: чем больше, тем еще больше.
МАРИЯ
Когда я проснулась, жениха уже не было. Кто-то проворно подмел и убрал осколки... Что это за крыша? Как она называется?
|
|
|
ЛЕВИЦКИЙ
У нее номер.
МАРИЯ
Какой?
ЛЕВИЦКИЙ
Порядковый.
МАРИЯ
Какой?
ЛЕВИЦКИЙ
Третий от бога.
МАРИЯ
Безумец!.. первый от крыши... Помните, Куклин говорил однажды, что будущее поэзии и прозы — за числами? Что ж, он, по-моему, прав. К прав У прав К прав Л прав И прав Н прав. И мне число 909 говорит больше, чем весь Достоевский.
ЛЕВИЦКИЙ
А мне — чем весь Толстой. Лев Ермолаевич... О чем вы, Мария?
МАРИЯ
Кто-то проворно убрал осколки.
ЛЕВИЦКИЙ
О чем я, Мария?
МАРИЯ
Кто-то проворно убрал осколки... Вы сейчас так грустно посмотрели!
ЛЕВИЦКИЙ
Не может быть, что сейчас. Не может быть, что грустно. Не может быть, что посмотрел. Вас ввела в заблуждение вот эта даль.
МАРИЯ
О, городская даль! То, что мы за нее принимаем, может оказаться всего-навсего крышей. Представляете? — дом покрыт железной далью.
ЛЕВИЦКИЙ
Железная даль? Прекрасно! Слово найдено!
МАРИЯ
Что же теперь делать?
ЛЕВИЦКИЙ
Вам — быть Марией.
МАРИЯ
Но что это? Я вижу, приближается толпа. Странное шествие!.. Кого-то ведут... Я знаю, что вы сейчас скажете. «Раз ведут, значит, это не похоронная процессия». Какой вы странный и одинокий человек!
|
|
|
ЛЕВИЦКИЙ
Что ж, удаляюсь, чтобы быть им... Железная даль, вы говорите?.. (исчезает)
Вдруг не наступила ночь. Вдруг не. Фонари вспыхнули в положенное время, но это не принесло темноты.
Из уст в уста передавалось слово «странно!». Звезд не было, только отточенные железные крыши.
Окна были полны тревожным мерцающим светом. Они подходили и ссыпали его к ногам оцепеневших гостей. Хозяйка была приветлива, улыбалась. Хозяйка была.
Эвелина и Пермяков стремительно медлили в городских лабиринтах.
На улице Истленьев и встречный ветер образовывали, сталкиваясь, что-то видимое, мелькающее, похожее на призрак с крутящимися руками.
Левицкий бросался от крыши к крыше, от себя к себе.
Тучи, освещенные незаходящим светом, темнели низко.
Голоса:
— Здравствуйте! Смотрите, нет ночи!
— Как! Разве нету?! Зачем же я тогда вышел?..
Другие голоса:
— С моим племянником произошло что-то необъяснимое. Он исчез и с каждым днем становится все незаметнее.
— Знаете, я всегда был сторонником крайних средств. Вот, например: я всегда был сторонником крайних средств...
Третьи голоса:
— Тп069Б2%ЖыФ, «юОА4=9И §§===Т%25СЬБдл Ы9щТПИ%:::%Еиа:ъът-РАм, Аьч, 3-3+§N9107!= Эо/н/ь/
— Что вы! Что вы! Совсем наоборот!..
Какая-то сила влекла в глубь улиц Эвелину и Пермякова. Другая сила преграждала дорогу...
ЭВЕЛИНА
Ах, мне показалось, что это Истленьев!
ПЕРМЯКОВ
Ему это тоже только казалось.
ЭВЕЛИНА
Как вы жестоки!.. Или, быть может, все мы — это лишь часть бесконечной жестокости?
ПЕРМЯКОВ
Я знаю только одно. А это — другое... Что с вами, Эвелина?
ЭВЕЛИНА
Нет, ничего. Мне холод помешал согреться... А где же ночь?
ПЕРМЯКОВ
Она здесь, Эвелина. Невидимая для наших глаз, неслышимая для наших нет.
ЭВЕЛИНА
И фонари похожи на безумцев, светящих днем.
ПЕРМЯКОВ
Есть два вида безумия: дневное и ночное. И все бывает двух видов: безумным или мертвым.
ЭВЕЛИНА
Как мрачно и как точно!
ПЕРМЯКОВ
Вы на меня сейчас так посмотрели, как будто вы на меня посмотрели.
ЭВЕЛИНА (порывисто)
Вы меня еще любите, Пермяков?
ПЕРМЯКОВ
Да! Клянусь моею любовью.
ЭВЕЛИНА
Какой у вас страшный взгляд! И брови, и лоб, и небо... Где мы? И почему где мы?
ПЕРМЯКОВ
Мы между жизнью и жизнью. Вот почему.
ЭВЕЛИНА
Я, вы и холод. А за углом, может быть, прячется кто-то четвертый.
ПЕРМЯКОВ
Или двое четвертых... Не бойтесь, Эвелина, я ради вас готов на все. И все тоже готово.
ЭВЕЛИНА
Сколько безымянных секунд!.. Знаете, мне вчера снился страшный сон: будто вы подкрались к моему изголовью. А я лежала больная, почти при смерти. Вы склонились надо мной и смотрели так пристально! И что-то у вас в глазах вдруг сверкнуло... страшнее, чем в руке. Я проснулась, вы нехотя исчезли...
ПЕРМЯКОВ
Эвелина, Эвелина! Прошу вас, не думайте! Или, хотя бы, просто не!
ЭВЕЛИНА (задумчиво)
Левицкий, кажется, умел толковать сны.
ПЕРМЯКОВ
Да, он с ними обращался очень по-свойски. Брал и толковал.
ЭВЕЛИНА
И был убедителен.
ПЕРМЯКОВ
Да, как эта ночь без темноты...
Наступило. Не наступило. Кто. Кты. Кте. Ктой. Ночь, Истленьев, ночь. Железные крыши с грохотом взбирались на небо. Несколько случайных прохожих торопливо несли свое несколько. Ночь без темноты, с фонарями, с грудами ненужного света. Было странно до призрачности. Каждое мгновение можно было принять за безумца.
Люди, стиснутые в погребе, были неподвижны. Их неподвижность пугала стены. Их неподвижность передалась стенам.
Два мощных потока времени двигались друг другу навстречу.
Истленьев и Куклин столкнулись, как два мгновения:
КУКЛИН
Это вы? Вот так встреча! Это я? Вот так встреча! Откуда вы? Я — оттуда. Откуда вы? Я — снова оттуда.
ИСТЛЕНЬЕВ
А я здесь был и... кажется, один. Стал думать, как я здесь очутился. Оказалось: стал думать.
КУКЛИН
Вот и со мной — такой же случай. И такой же другой... Боже! Как время летит, описывая странную кривую! Еще вчера я был, а сегодня я уже буду... Владимир Иванович, вы помните Пермякова? Вы помните Эвелину? Вы помните Марию? Вы помните Левицкого? Вопрос за вопросом.
ИСТЛЕНЬЕВ
Ответ за ответом.
КУКЛИН
Как рассеянно и тяжело вы посмотрели! Как Варшава вслед уезжающему поезду.
ИСТЛЕНЬЕВ
Варшава? Поезд? Куклин? Вы помните Куклина?
КУКЛИН
Нет.
ИСТЛЕНЬЕВ
Простите! У меня все в голове перепуталось!.. Ведь вы и есть Варшава?
КУКЛИН
Да, столица Македонии... Но, что с вами?
ИСТЛЕНЬЕВ
Эта крыша грохочет, как железный поезд... Со мною? — ничего... Светло, как днем, а темно, как ночью.
КУКЛИН
Бог мой! Ночь без темноты! Какой незнакомый зловещий свет! И фонари, и тучи! Что же это такое?
ИСТЛЕНЬЕВ
Спросим у А. Г. Левицкого. Он толкует сны.
КУКЛИН
Нет, он толкует спросим. Он жив — вот его профессия.
ИСТЛЕНЬЕВ
Жив? Я н-не помню...
КУКЛИН
Я и сам стал после смерти забывчив.
ИСТЛЕНЬЕВ
Да?.. Простите! я не хотел этого вопросительного знака. Простите! я хотел...
КУКЛИН
Другой вопросительный знак? Прощаю оба... А я иду, вдруг навстречу — вы, и на лице у вас уже виноватое выражение... Что-то я еще хотел сказать и забыл... Что-то мрачное, какую-то шутку, что ли...
ИСТЛЕНЬЕВ
Одной больше, одной меньше... Но огорчайтесь.
КУКЛИН
Вы правы... Смотрите-ка, нас ветром уносит на другую улицу!
ИСТЛЕНЬЕВ
Что? На другую или с другой?
КУКЛИН
Ах, мне уже все равно! То есть, простите, не «ах!». Но как же Эвелина? Ведь вы ее любили? Но как же Мария? Ведь вы ее любили? Но как же ночь? Ведь она без темноты!
ИСТЛЕНЬЕВ
Да... я их и сейчас люблю... и без темноты... Припадки стали чаще... разбил драгоценную китайскую вазу... Да, а где-то темнота без ночи... 829... восемьсот 20 девять... 0,00019...
КУКЛИН
(в сторону) Бредит!.. (бредит) В сторону!..
Куклин в ужасе убегает. Истленьев в ужасе остается...
Декабрь 69 г. Уговариваемся с Н. И. Вологдовым вместе встречать Новый год у него. Накануне я звоню ему по телефону и в разговоре сообщаю о количестве вина, которое собираюсь закупить. Н. И.:
— Берите больше, Володя! Вдруг придут Хармс или Крученых...
Из письма Д. Бурлюка Н. И. Вологдову (1 декабря 65 г.):
Мы желаем быть с вами в конвейерном контакте. Вы ведь для нас — самый ценный, интересный на Родине нашей...
16
— Окно отворилось с безоблачным стуком...
— Откуда эта строка? Вы ее так тихо и так странно прочитали!.. Что с вами? Вы живы?
— Жив только голос.
— Так вот почему! А я весь превратился в слух, да так и остался, окаменел... Прошу вас, дайте еще несколько строк!
— Что ж, вот они:
Из окна упав на плиты,
Небо хладное лежит.
Графини бледные ланиты —
Их мимо светлый луч дрожит.
И с выражением на лице
Его измучившей загробной скуки
Граф протянул к бойнице платок
И вместе с ним дрожащие руки.
Стерев с стекла золотую пыль,
Он оперся на свой костыль.
Его лучи насквозь пронзали,
И стало тихо в мертвом зале...
— Ваш голос в темноте почти не виден... А я люблю поэзию, знаете. Помню, Острогский однажды сказал: «Только о двух вещах и интересно разговаривать: о поэзии и о Колыме...» Поэзия, по-моему, то же ночное кладбище, где тяжелые каменные плиты незыблемы, а над ними все — мираж, и воздух полон призраков, готовых растаять каждое мгновение, и все это облито мерцающим светом звезд...
— Вы, должно быть, правы, потому что у меня вдруг заболело веко.
— Это признак?
— Да или нет. Что-нибудь одно из нет...
— Я превратился в слух, а все превратилось в молчание...
Стало так тихо, что было слышно, как дышат стены...
Помнит ли читатель сестер Марии — Анну и Ольгу, упоминавшихся в самом начале романа? Вот они, в гостиной Витковских.
Окна выходят на улицу. Свет входит с улицы. Четыре стены: первая, вторая и две третьих. Какой-то призрак, какая-то тень, Истленьев? Несколько слабых мгновений зеркало держит его...
Вдруг исчезает...
АННА
Звездные сгустки? Это скопления многих близких звезд в одном месте. Общая фигура их весьма разнообразна: в одних звезды разбросаны, по-видимому, без всякого порядка, в других они рассеяны на пространстве шара, у центра которого замечается особенное обилие звезд, а по краям они реже, наконец, некоторые сгустки представляются правильным диском, внутри которого отдельные звезды распределены довольно равномерно. Число звезд в сгустках тоже весьма различно: от нескольких десятков до многих тысяч.
ОЛЬГА
А как давно эти сгустки известны астрономам?
АННА
До изобретения зрительных труб были известны: Плеяды и Гияды в созвездии Тельца и Ясли в созвездии Рака. После же изобретения зрительных труб число открытых звездных сгустков непрерывно увеличивалось. Вот наиболее замечательные и легче других наблюдаемые звездные сгустки:
Тукан — шарообразный весьма красивый сгусток.
Персей — двойной сгусток, обильный яркими звездами.
Телец — Плеяды; хорошие глаза различают 14 звезд.
Близнецы — очень обильный и красивый сгусток.
Рак — Ясли; легко различается даже слабыми трубами.
Корабль — большой и почти круглый сгусток.
Южный Крест — состоит из многих ярких звезд.
Центавр — самый большой сгусток, более 5000 звезд.
Геркулес — чрезвычайно яркий и красивый сгусток...
ПОЭТ (появляясь)
Простите, я, кажется, прервал вашу ученую беседу?
АННА
Кажется, но не прервали. Откуда вы теперь? Вас так давно не было видно!.. Пишете ли вы по-прежнему стихи?
ПОЭТ
Нет.
ОЛЬГА
А что же вы делаете?
ПОЭТ
Удивляюсь тому, что когда-то писал.
АННА
Пожалуйста, прочтите то, что вас более всего удивляет.
ОЛЬГА
Да, да! Прочтите!
ПОЭТ
Устал у камня у воды
У неба около
Стоял вели его следы
На берег озера высокого
Из воды та что из вышла
Он стоял ее и слышал
Тихо волосы и воздух
Тихо темные глаза
В кулаке зажаты звезды
Лучами пронзая и руку назад
Мгновенья долго пролетали
Ее глаза к его огромны
Откуда нож? Он был из стали
Настало быть полоскам темным
Рухнула грудой ресниц и волос
Над нею над ними «о!» пронеслось
Потом нашли два легких трупа
Их схоронили у холмов
И падало отвесно круто
Молчанье каменных умов...
КУКЛИН (входя)
Куклин, входя.
АННА (поэту)
Анна поэту.
ОЛЬГА (глядя в окно)
На фоне этого беспредельного неба каким мелким становится всякое безбожие!
КУКЛИН
Да, да, да, вы правы! А какие грозные тучи! Я только что с улицы, и вдруг — ваши справедливые слова...
Темнота появилась вместе с утром. Фонари погасли, и стало еще темнее. Тучи опустились ниже, и стало еще темнее. Стало еще темнее, и стало еще темнее.
В расщелинах туч мгновениями становились видны звезды, кровоточащие густым светом. Тучи с грохотом передвигались, и сверкающие звездные сгустки, казалось, готовы были стечь по водосточному железу на мостовые. Стоял такой скрежет, словно на город надвинулись две ночи одновременно.
Население забилось в свои дома, бездомные забились в свое бездомье.
Сизое удушье туч повисло над Кропоткинской тяжело, по вдруг какая-то безумная звезда взлетела дерзко, как голова Вологдова на его портрете работы Давида Бурлюка.
Только горстка людей металась но вымершим улицам, настигаемая повсюду своими неумолимыми именами: Пермяков, Эвелина, Истленьев, Куклин, Мария, Левицкий...
Н. Вологдов — В. Казакову:
Дорогой Володя,
Если улица в направлении роста чисел — путь без конца, то постарайтесь дойти до № 1, неужели же и его нет? Не верно! Извольте дойти до № 1 и меня успокоить: Это что еще за бесконечность в обе стороны!
Сегодня и у нас был сильный холодный ливень, и град стучал в стекла, как ворон в окно последней «баньки» Хлебникова. Все омыто дождем, но у меня уже старческое зрение и поэтому все краски природы как-то померкли.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 43; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!