Письмо от Куклина — А. Г. Левицкому 6 страница
Я сразу же окликнул его, но это оказался не я.
МАРИЯ
Да?
ЛЕВИЦКИЙ
Да, несмотря на несходство.
КУКЛИН
Такое бывает в дождь. И не бывает тоже в дождь. «Куда вы?» — спросил я, задыхаясь, себя. Он-я на ходу ответил: «Не помню!»... Улица со свистом пронеслась мимо.
ЕКАТ. ВАС.
Это несколько сложно для меня. Не могли бы вы пояснить вашу мысль?
КУКЛИН
К сожалению, я уже забыл. Но я готов пояснить что-то другое.
ЕКАТ. ВАС.
Благодарю вас. Теперь мне все ясно...
Что мне говорить? Я не знаю. Поэтому я молчу. Что мне говорить? Я не знаю. Поэтому я молчу. Которая из этих двух строчек удачнее? Пожалуй — вторая.
Соня сама пришла ко мне. Нашла мой этаж. Я пригласил ее сесть, сказал: «Соня, я очень рад», придвинул к ней стул. Сам сел на край койки.
Она так растеряна и смущена, что ничего не видит.
Я хотел сделать или сказать что-то очень холодное. Например, коснуться.
8
Из дневника Марии
29 августа.
Ночь, молчание. Призрачный чугун мостов. Странное я получила письмо. Почерк — ничей.
Сегодня были Эвелина, Истленьев, Левицкий и другие. Ее плечи струятся от золота, взгляд — безумный, прекрасное лицо устало от ресниц. Воздух касается ее и, шатаясь, идет, уходит грезить к стене. Истленьев не сводит с нее своего молчания, бледный и прозрачный, как воздух. Время ластится к ее сверкающим волосам и струится. Молчание смотрит на себя в зеркала пристально до головокружения.
|
|
|
ЛЕВИЦКИЙ
Странно ведет себя полночь! Часы пробили, а ее нет.
ЭВЕЛИНА
Странное опоздание! Цифра 12 повисла в пустоте. У меня было предчувствие, и было предчувствие предчувствия... Куклин, вы только что с улицы. Что там происходит? Я ценю ваше красноречие, но, пожалуйста, будьте кратки!
КУКЛИН
Мое красноречие? Ах, Эвелина, о чем там говорить!.. Быть кратким? Пожалуйста: гм.
ЭВЕЛИНА
Я так и предчувствовала. Но что ж, это не так страшно, как хотелось бы. Простое «гм». Значит, полночь скоро появится, стремительная, задыхаясь и звеня звездами, как цыганка...
ЛЕВИЦКИЙ (восхищенно)
Эвелина, вы сегодня — сегодня!
КУКЛИН
(в сторону) Безумная! (не в сторону) Да!..
Сумерки так пристально смотрят из своего угла на Эвелину, что начинают принимать очертания Истленьева.
ЭВЕЛИНА
Владимир Иванович, скажите, вы скучаете по Швейцарии?
ИСТЛЕНЬЕВ
Да... нет...
ЭВЕЛИНА
Мне все понятно... И сильно?
ИСТЛЕНЬЕВ
Эти горные пейзажи, признаться... я...
ЭВЕЛИНА
Вы?
ИСТЛЕНЬЕВ (тихо)
Нет.
КУКЛИН
Я скучаю по Швейцарии, хотя и никогда там не был... Удивительная страна! По ней все тоскуют, кроме, конечно, швейцарцев.
ЛЕВИЦКИЙ (имитируя Истленьева)
|
|
|
Эти горные пейзажи, признаться...
ЭВЕЛИНА
Не смейтесь! Вы, Александр Григорьевич — швейцарец, поэтому и не тоскуете.
ЕКАТ. ВАС.
Как, швейцарец? Вот новости! Разве не англичанин?
ЛЕВИЦКИЙ
Турок, (в сторону Турции) Гм...
Эвелина проходит мимо зеркала. Оно вспыхивает и гаснет. Навстречу ей в дверях стоит Пермяков. Он бледен, как смерть, и так же неподвижен... Какие странствия проделал он, прежде чем очутиться здесь?
ЭВЕЛИНА
Вы?!
ПЕРМЯКОВ
И да, и нет.
ЭВЕЛИНА
Но больше, кажется — да.
ПЕРМЯКОВ
Больше, чем что-то, но меньше, чем нет.
ЭВЕЛИНА
Вы так бледны! И ваша бледность сама ужасается себя... Она так смотрит!
ПЕРМЯКОВ
Мне нужно немного темноты...
Он идет и садится в кресло в своем углу. Угол Истленьева и угол Пермякова — к этому все привыкли. Их молчания сливаются, как две темноты.
12 сентября.
Вокруг меня шум, беспорядочный звон, разговоры. Куклин — навеселе. Навеселе — Мелик-Мелкумов и Острогский. Казаков наизусть читает «Детусю» Хлебникова. Левицкий повсюду следует за своими усами. Эвелина вся залита светом. Пермяков одной половиной своего лица усмехается другой половине. Я тоже выпила бокал шампанского и опьянела...
|
|
|
КУКЛИН
Вы, Владимир Иванович, на меня сейчас так странно посмотрели!
ИСТЛЕНЬЕВ
По-моему, я не смог... так посмотреть...
КУКЛИН
А, впрочем, это ваше дело. Я вам уже столько удивлялся, что, наконец, устал. Я думаю, что вы — человек если не из другого мира, то уж наверняка — в другой мир.
ЭВЕЛИНА
Куклин, ради бога, оставьте в покое все другое!
КУКЛИН
То есть всех других?
ЭВЕЛИНА
Смотрите, какой занозистый!.. Нет, право, не стоит и смотреть!
ЛЕВИЦКИЙ
Екатерина Васильевна, пожалуйста, посмотрите на мое лицо! Вы на нем прочтете тост в вашу честь.
КУКЛИН (в сторону)
Вижу и тост, и шампанское — и то, и другое отлично заморожено.
ЕКАТ. ВАС.
Ах, как все это мило!
ОСТРОГСКИЙ
Это море может.
Эту милость может
Море оказать...
ЛЕВИЦКИЙ
Острогский всегда бормочет какие-нибудь строки из Хлебникова. Несколько дней — эти, потом еще несколько дней — другие и т. д. Его жизнеописание можно будет со временем составить из полного собрания сочинений Велимира.
ЭВЕЛИНА (Острогскому)
Прекрасно! Я хочу слышать еще и Крученых!
ОСТРОГСКИЙ
Вы — чуткость дегустатора
густейших строк...
ЭВЕЛИНА
Я?
ОСТРОГСКИЙ
Нет.
|
|
|
Врагам —
всегда свирепый Вологдов...
МЕЛИК-МЕЛКУМОВ
...лихой дударь Филонова...
ЛЬВОВ
...могутный чернобровец...
КУКЛИН
Выпьем за все!..
Эвелина, Истленьев и сумрак. В отдаленном углу мерцают их золото, призрачность и неподвижность. Этот угол притягивает меня к себе и пугает...
ЭВЕЛИНА
Что это с вами сегодня? Вы так задумчивы! Я уже два раза промолчала, а вы не слышите.
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, да, вы правы... Простите!
ЭВЕЛИНА
Что вам простить?
ИСТЛЕНЬЕВ (тихо)
Вашу правоту.
ЭВЕЛИНА
Какой вы странный и удивительный человек! Я слежу за часами, они следят за вами и не спускают глаз.
КУКЛИН (в сторону)
Они рискуют в таком случае остановиться.
ЛЕВИЦКИЙ (в другую сторону)
Или промчаться мимо времени...
Шум и веселье, и всеобщее оживление продолжались своим чередом.
КУКЛИН (захмелев)
О, Эвелина, Эвелина! Скажите нам, откуда вы появились, такая удивительная? Из какой страны? Даю вам на выбор четыре названия: Франция, Гренландия, Марс и... четвертую страну забыл...
ЭВЕЛИНА
Я из четвертой...
23 сентября
Странные стихи попались мне на глаза сегодня.
Стою, ржавея от любви,
На этой на железной крыше.
Я кровельщик, я столько вбил
В нее тоски хрипяще-ржаво-рыжей!
За мной стоит моя спина
С лицом израненным ветрами
И машет рукавами она,
Как в водосточно-железно-колено-вывихнутой драме.
Вечером явился Истленьев, один. Он поздоровался, очень приветливо посмотрел. Иногда он умеет необыкновенно хорошо войти.
Мы вдвоем. Во всем доме, кроме нас, никого нет. Мама и сестры в гостях у Львовых. Из-за спины Истленьева льется свет окон. Он сидит в своем кресле, в своем углу, в своем в.
ИСТЛЕНЬЕВ
Здравствуйте, Мария! Вот я и здесь... Здравствуйте! На улице холодно.
МАРИЯ
Здравствуйте, Владимир Иванович! Вот вы и здесь. Здравствуйте! На улице холодно?
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, да, да.
МАРИЯ
Владимир Иванович, я вас давно хотела спросить...
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, Мария, давно.
МАРИЯ
И что же вы ответите?
ИСТЛЕНЬЕВ
Что я вас люблю.
МАРИЯ
И Эвелину?
ИСТЛЕНЬЕВ (тихо)
И Эвелину.
МАРИЯ
Но... как же?
ИСТЛЕНЬЕВ
Сильно.
МАРИЯ
Какое странное раздвоение!
ИСТЛЕНЬЕВ
Какое странное раздвоение!
МАРИЯ
Какое странное раздвоение!
ИСТЛЕНЬЕВ
Какое странное раздвоение!
МАРИЯ
Что же будет?
ИСТЛЕНЬЕВ
Не знаю... Мне кажется, Мария, что будет... другое.
МАРИЯ
Оно уже началось.
ИСТЛЕНЬЕВ
Да, Мария?
МАРИЯ
Мария — да...
Наступает долгая пауза. Окна холодны. Темнеет с каждой минутой.
Разговор о поэзии:
МАРИЯ
Слова сложились, как дрова.
В них смыслы ходят, как огонь.
Это две неизвестных строки Даниила Хармса. Они не сохранились ни в напечатанном, ни в записанном виде. Их со слов Хармса запомнил Вологдов и вчера прочел Казакову.
ИСТЛЕНЬЕВ
Хармс?..
Снова пауза.
МАРИЯ
Ах, как бледен Пермяков иногда бывает!
ИСТЛЕНЬЕВ
Словно отражение в умирающем зеркале...
Часы разрубали темноту. Уличные фонари разрубали время. Звезды разрубали молчание — они, как ночные кровельщики, с грохотом ходили по крышам.
Отдирая куски железа и света, ветер проносился мимо, яростно настигаемый самим собой.
Улицы со свистом проносились, огибая каменные углы ветра. Жестяные номера домов, их черные числа отставали, не успевая. Улицы улетали, без названий и номеров, и исчезали и проваливались в закружившейся мгле под хохот и вой черного водосточного безумия труб.
Звезды. Куски и обломки лучей. Обрывки ветра и проводов. Номера, оставшиеся без домов висеть в воздухе:
№ 100
№ 1795
№ 3
№ восемьдесят три
№ 641,07
№ А, В, С
№ 17/?
№ §Кру4ех + ын%:!=
№ и т. д.
А также ржавая вывеска:
КЛАДБИЩЕ ДЛЯ ЖИВЫХ
Темно. Истленьев становится неподвижнее своего молчания.
ИСТЛЕНЬЕВ
Мария!
МАРИЯ
Мария!
ИСТЛЕНЬЕВ
Что?
МАРИЯ
85900016
ИСТЛЕНЬЕВ
Но почему так столько?
МАРИЯ
Потому, что больше я не могу!
ИСТЛЕНЬЕВ
Ах, Мария, если бы вы могли быть рядом и видеть себя!.. Вы так бледны, что ночь возле вас кажется особенно темной. Вы так прекрасны, что...
МАРИЯ
Но кто это?!
ЭВЕЛИНА (появляясь)
Это я.
МАРИЯ
Вы?!
ИСТЛЕНЬЕВ (в сторону)
Она.
ЭВЕЛИНА
Ночь, я иду по улице, какой-то помешанный бормочет навстречу, что он — фонарь и должен светить. Я бросилась прочь...
МАРИЯ
А что же помешанный?
ЭВЕЛИНА
Светил, пошатываясь.
МАРИЯ
Какая странная история!.. Вы так и шли с распущенными волосами?.. Как это, верно, было прекрасно!
ЭВЕЛИНА
При свете помешательства?.. (замечая Истленьева) Вы здесь?!. Вот неожиданность!.. В такое время!.. А я молчание приняла за тишину... Вы побледнели?
ИСТЛЕНЬЕВ
Я?.. Нет...
ЭВЕЛИНА
(в сторону) Бледность отрекается от самой себя... (Марии) Вы — тоже.
МАРИЯ
Это от окон... И к часам.
ЭВЕЛИНА
Я, кажется, в свою очередь собираюсь светить, как тот... фонарь... (Истленьеву) Вы молчите?
ИСТЛЕНЬЕВ
Эвелина!.. Мария!.. Я... Вы, Эвелина, появились...
ЭВЕЛИНА
Чтобы исчезнуть... (не глядя на Истленьева и Марию) Я ухожу... Прощайте!..
ИСТЛЕНЬЕВ
Куда вы?!. Постойте, Эвелина!.. Постойте! Вы — безумная, а там — ночь... и фонарь... Постойте!.. (выбегая следом за ней) Постойте!!!..
9
Из дневника Левицкого
21 сентября
Происходят события, которых я не могу понять. Эвелина и Истленьев исчезли из города. Одни говорят, что они — в Смоленске, другие — что в Новгороде, третьи ничего не говорят и только покачивают головами.
Вечером я — у Витковских. Мария очень изменилась за последние дни. Бледна, молчалива... и еще более прекрасна.
Угол Истленьева пуст, угол Пермякова сверкает глазами. Вдоль стен — незнакомые имена гостей.
1-Й ГОСТЬ
Что ни говорите, а говорить нечего.
2-Й ГОСТЬ
Совершенно с вами согласен. Совершенно с вами согласен. Могу повторить еще раз.
3-Й ГОСТЬ
Вчера со мной приключилась странная история. И вчера же она со мной не приключилась!
4-Й ГОСТЬ
Призраки существуют! Беру в свидетели всех или никого.
5-Й ГОСТЬ
Говорят, что среди людей каждый пятый — четвертый.
КУКЛИН
Да, это показала государственная перепись.
ПЕРМЯКОВ
(в сторону) Ха-ха-ха!.. (к гостям) Хе-хе-хе! Хе-хе-хе!
1-Й ГОСТЬ
От этого смеха мороз продирает по коже... и по мурашкам... чему он смеется?
2-Й ГОСТЬ
Может быть, моим усам? Так это глупо. Им уже давно никто не смеется.
3-Й ГОСТЬ
А что слышно про Истленьева и Эвелину?
1-Й ГОСТЬ
Ничего.
3-Й ГОСТЬ
А еще что?
2-Й ГОСТЬ
Одни говорят, что они в Смоленске, другие не говорят.
4-Й ГОСТЬ
Я не говорю.
5-Й ГОСТЬ
А я?
2-Й ГОСТЬ
А я не могу надивиться на красоту Марии! И зеркала не могут.
3-Й ГОСТЬ
И полночь не знает, за кем ей следовать — за красотой или за часами.
1-Й ГОСТЬ
Мое отражение в часах рябит от секунд.
4-Й ГОСТЬ
О, этот мертвый штиль зеркал!..
В сумраке — не видимый никем разговор с Марией:
ЛЕВИЦКИЙ
Мария! Мария! Когда же я услышу хоть одно слово от вас?.. Вот уже столько дней, как я оставлен в этой тени!
МАРИЯ
Пермяков, тот сам забирается в тень.
ЛЕВИЦКИЙ
Счастливый! — ему безумие помутило рассудок. А мне — нет.
МАРИЯ
Я не знаю, чем вам можно помочь... Ну, пересядьте поближе к свету.
ЛЕВИЦКИЙ
Чтобы лучше было видно мое отчаяние?
МАРИЯ
Вы ведь, кажется, умеете владеть собой.
ЛЕВИЦКИЙ
Чтобы лучше было видно мое самообладание?..
Весь этот разговор кончился, как обычно:
МАРИЯ
Поверьте, я не хочу причинять вам страдания!
ЛЕВИЦКИЙ
Вам и не нужно хотеть...
3 сентября.
Сегодня Николай Иванович Вологдов рассказал мне свой сон, удивительный по логичности и последовательности развернувшихся в нем событий. Он сказал:
«Мне снилось, что за мной пришли две девушки, чтобы пригласить на заседание, посвященное творчеству Пабло Пикассо. Одна из девушек каким-то безнадежным жестом дала мне понять, что дела художника, в связи с этим заседанием, плохи и что, собственно, участь его наследия уже решена... Совещание было в самом разгаре, когда мы вошли в зал. Какие-то люди, весьма почтенной наружности и очень похожие на искусствоведов, выступали по очереди. Производилась, насколько я понял, селекция работ Пикассо. Речь шла о том, что не все творчество художника для нас приемлемо, а только лучшая его часть. Тут же демонстрировалась и эта «лучшая часть»: несколько пейзажей, несколько изобразительных полотен, по духу очень мало похожих на Пикассо. Я сказал присутствующим несколько слов в защиту всего остального, сделанного художником, сказал о вечном обновлении его творчества и т. д. Мои слова остались без внимания, и было принято решение отобрать «лучшие» работы и осудить остальные. И тогда я сказал им всем, что вряд ли Пикассо примет к сведению это постановление, что он просто будет, игнорируя его, продолжать работать по-своему. В ответ на мои слова раздался общий оглушительный хохот. Я вышел из зала. Потом, сделав было уже несколько шагов, вернулся к двери и посмотрел: в зале стоял неутихающий смех...»
Николай Иванович улыбается:
«По-моему, искусствоведы посрамлены этим сном».
15 сентября.
У Витковских. Сумрак и мерцающее молчание. Длинные пряди времени падают на лоб часам.
ЕКАТ. ВАС.
В виде чего или в виде кого вы представляете себе время?
МЕЛИК-МЕЛКУМОВ
В виде Наполеона: тот же хмурый тяжелый взгляд и то же бесконечные порывы.
КУКЛИН
Тогда уж прибавьте: и тот же серый походный сюртук...
16 сентября.
Не знаю, где и как я оказался. Ряды домов, ночь по обеим сторонам улицы. Фонари погасли или ушли. Не знаю, сколько времени я простоял под окнами у Марии. Свет не горел. Несколько булыжных шагов взад и вперед по мостовой. Я хочу быть спиной ко всему, но я — ко всему лицом. Я закрываю глаза, ночь закрывает звезды, тишина закрывает все. Я отыскиваю незнакомую подворотню, я узнал ее по черным кирпичным сводам, по моей дрожи, по холоду и темноте. Кто это? Мария? Да, это не она. Такие же волосы, та же походка. Фонарь умер и стоит на ветру. Я прохожу под окнами. Одно открывается, голос Марии зовет. Я не слышу. Тогда она зовет громче. Я останавливаюсь. Фонарь посинел. От звезд на дома струятся светлые крыши. От набережной подуло камнем. Я не один, нас двое: я и я. Голос Марии натыкается в темноте. Я жив, как фонарь.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 35; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!